Глава 2

В аэропорту Среднедонска гостей из Москвы встретил представитель здешнего областного УВД – моложавый подполковник в новенькой форме. Изобразив приветливую улыбку, встречающий, назвавшийся Виктором Песчанцевым, уведомил, что «уважаемых коллег» здесь ждали еще вчера. Но очень рады тому, что они все же прибыли, пусть и сегодня. Ответив на приветствие, Лев окинул подполковника изучающим взглядом. Что-то в его словах показалось исполненным некоторого лукавства.

– Это очень приятно, что нашему прибытию коллеги рады, хотя я сам, признаюсь честно, в подобной ситуации воспринял бы приезд столичных снобов без особого восторга… – направляясь вместе со встречающим к стоянке служебного автотранспорта, невозмутимо резюмировал Гуров.

Это суждение Песчанцева несколько огорошило. Его лицо чуть вытянулось, и он, издав недоуменное «гм!», осторожно поинтересовался:

– Простите! По поводу снобов – как… прикажете понимать?

– Обыкновенно! – шагая по ступенькам, сложенным из серо-розовых каменных плит, чуть пожал плечами Лев. – В том смысле и содержании данного слова, какое оно имеет в русском языке. Ну, что уж там дипломатничать-то?! Это факт общеизвестный – в регионах издавна всякого, прибывшего из столицы, и считали и всегда будут считать завзятым снобом. Что уж прятать голову в песок? Да знаем мы все это. Это нормальная, естественная реакция людей менее оплачиваемых на появление тех, у кого и зарплата выше, и льгот побольше. Особенно, учитывая, что они еще никак не успели проявить себя в конкретных, местных условиях.

– Это факт! – жизнерадостно ухмыльнувшись, Станислав охотно подхватил тему, начатую приятелем. – У вас тут уже наверняка все знают: приедут некие офигенные «гуру», очень высокого о себе мнения, чтобы начать с ходу творить чудеса. Я прав? – Он с интересом посмотрел на майора.

Тот, поняв, что гости мгновенно «просекли» его некоторые внутренние настроения, смущенно закашлялся.

– Ведь ждут же этого от нас? – хитро подмигнул ему Крячко. – Ждут, ждут… А зря! Чудес не ожидается. Мы не фокусники, не факиры, а всего лишь опера. В своей работе мы всегда опираемся на местные кадры. А это значит что? И удача, и неудача – это не только наше, персональное… Нет! Это и ваше тоже. Вот такая, понимаете ли, петрушка получается.

На сей раз подполковник издал «гм!» уже другим, удивленно-деловитым тоном.

– Ну-у… Конечно, в целом вы правы – далеко не все испытывают восторг от прибытия столичных гостей. Но я бы и не сказал, что у нас так уж яро не любят представителей Москвы. Вы, я вижу, люди и в самом деле бывалые. Я слышал, вам доводилось работать и за рубежом?

На этот вопрос гости отреагировали по-разному. Лев сдержанно кивнул, а Крячко коротко рассмеялся, словно вспомнил что-то очень забавное.

– Ну, не без того… – деловито подтвердил Гуров. – Да, действительно, нам со Станиславом Васильевичем довелось поработать на территории Англии, на Атлантике во время международного круиза, на Сицилии… Правда, все это было в основном, скажем так, вынужденной самодеятельностью.

– И как же иностранцы реагировали на вашу работу? – полюбопытствовал Песчанцев.

– В общем-то позитивно. – Лев говорил спокойно и уверенно, однако в его голосе ощущалась затаенная нотка какой-то непонятной ностальгии. – Тем более что, к счастью, сработать удалось без проколов. Там ведь точно так же, как и у нас, уважается только успех. Какие-то помехи и обстоятельства никого не волнуют. Императив один: дай результат любой ценой. Так что уронить честь отечественной школы уголовного сыска мы не имели никакого права.

– Да-а-а! Слава богу, в подобной ситуации я еще ни разу не оказывался… – понимающе рассмеялся Песчанцев.

Достав из кармана запиликавший телефон, он что-то однозначно ответил звонившему и, с недовольной миной сунув его в карман, досадливо пояснил:

– «Домашнее политбюро» напоминает, что сегодня надо вернуться пораньше, поскольку у моей «любимой» тещи день рождения.

– А-а-а! Ну так давайте поскорее покончим с нашими делами и отпустим вас, – великодушно предложил Гуров. – Собственно говоря, мы и сами можем добраться в любую точку вашей области. Как говорится, не впервой!

– Ой, нет, нет! Вас сама судьба послала, чтобы избавить меня от этих посиделок… – Жестом руки подполковник пригласил садиться в белую «Ауди», за рулем которой сидел водитель с погонами рядового. – Это жена хочет меня с собой туда потащить. Хотя для тещи, если я не приеду, это станет настоящим подарком. Так почему бы его не сделать?!

Опера, смеясь, загрузили дорожные сумки в багажник и расположились в кабине. Машина помчалась по трассе в сторону Среднедонска, а Песчанцев продолжил:

– Если честно, то на вашем месте мне оказаться не хотелось бы. Дело о Брутах, как я уже мог убедиться лично, – стопроцентный висяк, без малейшего намека на хоть какие-то шансы быть раскрытым. Там заморочка на заморочке! Можно мозги свихнуть.

Глядя в окно на приближающиеся кварталы Среднедонска, Лев поинтересовался:

– И самая главная из них?

– Полное отсутствие хоть каких-нибудь следов. Ни-че-го! Ни отпечатка пальца, ни следа обуви, ни волоса для генетической экспертизы, ни тем более орудия преступления… О свидетелях и вовсе говорить не приходится. Их нет! – Подполковник широко, насколько это позволяла кабина, развел руками. – Произошло три убийства. Опера, что называется, по каждому из них рыли землю на три метра в глубину. На коленках все обползали, каждую былинку перебрали – ни единой зацепки. Пропали без вести четыре человека. Тут вообще – ноль информации.

– Я так понимаю, чего-то общего между убитыми и пропавшими установить не удалось? – уточнил Крячко.

– Вот именно! – стукнул себя кулаком по коленке Песчанцев. – Здесь вообще никакого намека даже на самую отдаленную системность и какие-либо привязки.

По его словам, каких-либо аналогий по полу, возрасту, внешности, одежде, родственным связям, профессии, наличию тех или иных заболеваний, участию в общественной деятельности и многому другому выявлено не было… Брали во внимание даже количество, виды и масть животины на подворье, в какой-то момент появилось предположение, что на хуторе орудует некий мстительный параноик, убивающий, допустим, тех, у кого корова черная или бурая. Или, например, по признаку того, какой породы дворовая собака – дворняжка или овчарка.

Но даже самое тщательное изучение, в том числе и каких-либо экзотических жизненных обстоятельств, чего-то общего между потерпевшими установить не позволило. Местные сыщики, даже приблизительно не зная, «от какой печки плясать», оказались в глухом тупике.

– …Это в некоторой мере напоминает ситуацию девяностых, когда по Ростовщине ловили Чикатило, – в голосе подполковника зазвучали нотки горечи. – Это была, я вам скажу, прямо-таки настоящая дьявольщина! Нет, в самом деле! Я тогда еще курсантом был, но помню, как будто все это случилось буквально вчера. Какие бы ни организовывали ему ловушки, какие бы ни ставили, условно говоря, капканы – все впустую. Он как будто чувствовал их на расстоянии! А Оноприенко на Украине? Это же вообще был сущий дьявол! Когда он ночью входил в деревню, все собаки начинали выть.

Некоторое время в салоне машины был слышен только приглушенный гул мотора и шорох колес, бегущих по асфальту.

– Скажите, а экстрасенсов подключить не пытались? – спросил Станислав с таким видом, словно сам только тем и занимался, что каждый день подключал экстрасенсов к расследованию.

– Да все уже перепробовали, – с досадой в голосе ответил подполковник. – И экстрасенсов, и гадалок – негласно, конечно! – приглашали к сотрудничеству. Ну, результат тут был какой? Часть этой оккультной братии несла ахинею, даже близко не соответствующую реальным обстоятельствам происшедшего. Другая часть, только взявшись, тут же отказывалась от работы. По их словам, информация заблокирована какой-то непонятной силой. Ну, в мистике я не силен. Может, это и в самом деле имеет место быть, а может, просто люди дурака валяют, ищут удобные отмазки. Кстати, протоколы сеансов с участием всех этих «просветленных» есть в деле, можете ознакомиться. Ну а вот вы сами, так сказать, навскидку, что думаете о подоплеке наших ЧП?

– Пока с выводами и предположениями спешить не будем, – сдержанно улыбнулся Лев, – но полное отсутствие следов и улик наводит на кое-какие серьезные размышления. Согласитесь, полное отсутствие следов – это уже в известной мере, след. Пусть и чисто условный.

– То есть отсутствие улик – уже улика, вы хотите сказать? – вопросительно посмотрел на него Песчанцев.

– Вот именно… – совершенно обыденным тоном подтвердил Гуров. – Да в этом-то ничего особенного и нет. Сами посудите. Если кто-то совершает преступление, особенно, так сказать, по наитию, то не оставить хоть каких-то следов он просто не может. А вот человек, творящий зло таким образом, что и волоска не найти, скорее всего, киллер-профессионал. Но таких не так уж и много. Поэтому есть шанс его вычислить.

– Хм-м… Кстати! – негромко рассмеялся подполковник. – Что-то наподобие я тоже уже предполагал и говорил об этом начальству. Но меня почему-то слушать никто не захотел.

– Обычная история… – понимающе кивнул Крячко. – Подчиненный ничего умного сказать не может уже потому, что он подчиненный. А вы сами в Брутах бывали? Каково ваше личное впечатление о том, что там реально происходило?

Тягостно вздохнув, Песчанцев мрачновато обронил:

– Бывал. Впечатление? В моральном плане хутор напоминает иллюстрацию к триллеру. Особенно при осмотре места убийства. Все три трупа в луже крови, у всех троих на шее глубокий прокус. Выглядит так, словно он выполнен длинными, не менее пяти сантиметров, острыми клыками. Как определили трассологи, изучавшие стенки ран, такой укус собака или иной хищник с вытянутой мордой нанести не мог. Только существо, имеющее челюстной аппарат, аналогичный человеческому.

– То бишь вампир… – утвердительно предположил Станислав. – Но кровь-то ведь не выпита! Значит, это имитация?

– Не исключено… – задумчиво кивнул подполковник и вдруг спросил: – А с кем из нашего руководства вы хотели бы увидеться?

Пожав плечами и взглянув на Крячко, Гуров ответил, что был бы не против встретиться с начальником областного следственного отдела. Песчанцев тут же достал сотовый телефон и, набрав номер, сказал о том, что хотел бы услышать некоего Петра Васильевича. Немного погодя, нажав на кнопку отбоя, он с досадой сообщил, что тот сегодня крайне занят и встретиться никак не может.

В этот момент, свернув в очередной раз, они остановились у здания областного УВД. Выходя из машины, Лев спросил:

– А почему этот хутор называется Бруты? Это что, в честь Брута, убившего Юлия Цезаря, или в честь гоголевского бурсака Хомы Брута?

Песчанцев, хитровато улыбнувшись, охотно подтвердил:

– Вы правы, именно в честь бурсака хутор и назвали.

Неспешно поднимаясь по ступенькам, он рассказал о том, что хутор был основан сыновьями бурсака Хомы Брута. Как и большинство бурсаков, будучи далеко не самого благочестивого поведения, Хома имел в пригородной слободке Киева «даму сердца», с которой регулярно встречался. Незадолго до случившегося с ним, о чем Гоголь написал в своем знаменитом рассказе «Вий», женщина родила ему двоих сыновей. Тем же летом Хомы Брута не стало.

– …Я не берусь утверждать, что он погиб именно так, как это описано у классика. Но наверняка что-то похожее с ним и в самом деле произошло, – особо подчеркнул Песчанцев. – Видимо, Николаю Васильевичу фабулу того происшествия кто-то пересказал, а уж он развернул ее в целое повествование.

Как поведал подполковник далее, после жутковатой смерти Хомы Брута во время отпевания панночки-ведьмы, мать его сыновей сразу же уехала подальше от Киева и обосновалась в Вильно. А когда парни подросли, то перебралась в Великороссию и поселилась на Дону. Вышла замуж за богатого вдового казака. Он вырастил ее детей, как своих собственных, дал им свою фамилию.

Что это была за фамилия, подполковник не знал. Но слышал, что на деньги отчима парни купили себе земли на берегу Дона и основали там хутор, который назвали по его имени Тарасовским. Однако люди, знавшие их настоящую фамилию, позже его все равно переименовали в Бруты.

– Это все, что мне известно, – заключил Песчанцев, открывая свой кабинет и приглашая гостей войти. – Прошу! Сейчас определимся с вашим размещением, транспортным обеспечением и тому подобным.

Вместе с подошедшим к Песчанцеву пожилым полковником, исполнявшим обязанности зама начальника облУВД по хозяйственной части, опера рассмотрели варианты своего дальнейшего пребывания в Среднедонске. Предложение полковника, назвавшегося Анатолием Романовичем, разместиться в областном центре, в одной из губернских гостиниц, или хотя бы в райцентре Краснокуренном, гости отвергли категорически.

– Жить будем в Брутах, и только в Брутах! – объявил Гуров. – Там есть где остановиться? Вот и отлично! За семь верст киселя хлебать не бегают. Мы должны быть на месте. Вдруг опять произойдет что-то наподобие того, что уже было? Кстати, что у нас насчет транспорта?

– Закрепим за вами машину с водителем. Сейчас я созвонюсь с Краснокуренным отделом – раз уж решили жить там, то транспорт пусть выделят они. Машина будет базироваться в райцентре, но приедет к вам по первому же требованию. – Анатолий Романович вопросительно качнул головой. – Вас так устроит?

– Вполне! – согласился Станислав. – Ну, что, отбываем?

– Да, можем отправляться! – Песчанцев поднялся со своего места.

– В добрый путь! – Протирая очки носовым платком, полковник коротко взглянул в сторону гостей, словно хотел что-то сказать, но внезапно передумал.

Однако Лев это заметил и тут же спросил:

– Вы что-то хотели добавить?

– Нет, ничего особенного… – Анатолий Романович с некоторой заминкой, как бы даже принужденно рассмеялся. – Так, глупость одна. В голову вдруг взбрело спросить: а ехать на хутор Бруты вам не страшно?

– А чего бояться-то? – беззаботно улыбнулся Крячко.

– Ну, теперь в масштабах нашей области это место считается чрезвычайно аномальным, – водрузив на нос очки, пояснил полковник. – Все же, согласитесь, одно дело – приехать туда днем и уехать, скажем, в начале вечера. И совсем другое – остаться там ночевать. М-м? Что скажете?

– Ну, мы опера, а не барышни из Института благородных девиц, – спокойно ответил Станислав. – Скажем, я никак не поклонник оккультизма, мистики и тому подобного. Лев Иванович – тоже. А что, вы думаете, там что-то может угрожать нашей жизни?

– Кстати, Анатолий Романович, а вы не в курсе, что стало с основателями хутора, братьями Брутами? – спросил Песчанцев.

– Да, в курсе. Мне о них один дед из Брутов рассказывал. Я же в тех местах начинал свою работу после школы милиции. Так что наслышан…

В общих словах, повторив уже рассказанное Песчанцевым, полковник отметил, что на первых порах дела у братьев, Мыколы и Демьяна, в их новых владениях пошли хорошо. Поля давали обильный урожай, сады плодоносили, стада множились, деньги прибавлялись. Пришлось даже нанимать батраков. Правда, хлопцы, сменившие отцовскую фамилию Брут на Стременцовы, оказались людьми прижимистыми и не вполне порядочными.

Пользуясь тем, что они похожи как две капли воды, братья, говоря современным языком, «разводили» своих работников. На работу всегда принимал кто-то один из них, а рассчитывал обязательно другой. Придет к ним батрак за расчетом, а денег ему дают вдвое меньше обещанного. Тот начинает возмущаться: «Что ж за обман такой? Ты ж мне обещал десять рублей, а даешь только пять?!» А хозяин в глаза ему смеется: «Так на работу тебя не я принимал, а Мыкола. Только он в отъезде, и когда вернется – только бог ведает. А я, Демьян, ничего не знаю и знать не желаю! Вот, бери, сколько даю. Не хочешь – совсем не бери».

Много они таким манером людей облапошили. И однажды обманули старого деда, который им целое лето пас гусей. Тот старик спорить не стал. Взял, что ему всучили, и объявил: «Как к вам богатство пришло, так и уйдет. Чтоб вас сам Вий к себе забрал!»

И с того часу все у братьев пошло наперекосяк. То скотина падет от моровой язвы, то поля погорят, то саранча налетит, то червь сады сожрет… Поняли братья, что промашку сделали, да как поправишь-то? Старика – где и как найти, чтобы перед ним повиниться и отдать свой должок? Года не прошло, совсем Бруты обнищали.

И тут кто-то им посоветовал (может быть, даже и с умыслом) в ночь на Ивана Купала съездить к Ведьминой балке, где вроде бы зацветает папоротник и открывается богатый клад. А братьям-то деньги – во как были нужны! Они туда и поехали. Запрягли пароконную повозку и вечером отправились за кладом.

Утро настало, а их нет. Жены тревогу забили, поехали в ближнюю станицу к куренному атаману. Тот прислал в подмогу пару казаков. Они-то и нашли у Ведьминой балки повозку с лошадьми. А вот сами братья исчезли так, что и следа от них не осталось. Тут-то все и заговорили, что сам Вий забрал их к себе. Как ни искали пропавших – все без толку.

Тогда женщины продали хутор богатому помещику из соседней губернии, вернее, то, что от него осталось, поделили деньги и с детьми уехали в какие-то другие места. Но предание о том, что с той поры в округе хутора Бруты время от времени происходят всевозможные темные дела, сохранилось до сих пор.

– От того былого хутора сегодня и следа не осталось, – отметил Анатолий Романович. – Как-то ночью он сгорел дотла. Это было еще во времена Крымской войны. Его отстроили, а лет через сорок он снова полыхнул. Во время Великой Отечественной сгорел еще раз. Такие вот тамошние странности и необычности…

Закончив разговоры, Лев и Станислав с Песчанцевым отправились в Краснокуренной район. Асфальтированная дорога бежала по холмистой местности, восточнее которой ландшафт переходил в настоящую степь. Слева, при подъеме на холмы, виднелся Дон с высоким правым берегом и относительно пологим левым.

На обоих берегах реки виднелись заросли ивняка, привольно зеленели вербы и осины. Кивком головы указав в сторону Дона, Стас с ностальгическими нотками в голосе констатировал:

– Красиво в наших донских краях…

– А вы тоже с Дона? – удивленно спросил подполковник.