– Ищем. Уверен, они где-то в офисе либо на квартире покойного. Наши люди работают и там, и там.

– А здесь?

– Здесь тоже будем искать, – сказал оперативник.

– Хорошо. – Полковник слегка сдвинул в сторону ноутбук, поднял взгляд на лейтенанта Беспалова, ожидающего его распоряжений, и спросил: – Где он сейчас?

Лейтенант мгновенно вытянулся по стойке «смирно».

– Полковник Крячко сказал, что Андрей Доронин отправился в сауну и был при этом, мягко говоря, не совсем трезв.

– Тащите его сюда. Если дело совсем плохо, постарайтесь хоть немного привести клиента в чувство. Дайте ему выпить разбавленного нашатыря, что ли. Но он нужен мне здесь через десять минут. А лучше – раньше.

Лейтенант кинулся исполнять приказ.

Оперативник, сидящий рядом с Гуровым, тактично откашлялся в кулак.

– Товарищ полковник!.. – Он подвинулся ближе вместе с табуретом, и сыщик почувствовал резкий запах дешевого одеколона. – Я хотел бы обратить ваше внимание еще на одно обстоятельство в этой документации. Взгляните сюда. – Опер вывел на экран столбцы цифр. – Эти счета не имеют прямого отношения ни к магазинам Роточкова, ни к его ресторанному бизнесу. Знаете, что это такое?

– Что? Какой-то нелегальный доход?

– Почти. Это тотализатор, товарищ полковник. Во всяком случае, нечто похожее на него. Я немного разбираюсь в этом, – проговорил оперативник и виновато потупился. – Люблю иногда пощекотать нервы ставками на спорт. Футбол, хоккей. В этих делах я чуть-чуть разбираюсь. Иной раз мне удается предугадать результат.

– И с каким видом спорта связаны эти ставки? – Гуров кивнул на экран ноутбука.

– Я не уверен до конца, что это тотализатор, но, скорее всего, так оно и есть. С учетом того, что тут нет варианта «тотал», логично предположить, что основное количество ставок делалось исключительно на индивидуальные виды спорта. Это может быть борьба, бокс, фехтование.

– Покойный Роточков занимался боксом, – припомнил полковник.

– Возможно, это все связано именно с ним. Настораживает другое. – Оперативник снова откашлялся и продолжил: – Цифры со знаком «плюс» существенно преобладают над теми, которые отмечены знаком «минус». Получается, что человек, который вел этот учет, чаще срывал банк, чем терял ставку. Но и это еще не все. Крупные проигрыши тут тоже есть. Очень многие цифры, как я заметил, совпадают с теми, которые вы видели в долговых расписках Доронина. Хотите взглянуть еще раз? Тогда убедитесь в этом сами.

– Давайте.

Гуров заинтересовался. Он не знал пока, как это может быть связано с расследуемым убийством, да и касается ли его вообще, но ему могла пригодиться информация любого рода.

Оперативник вывел на экран оба документа сразу. Полковник внимательно ознакомился с цифрами слева и справа, потом согласно кивнул. Оперативник был прав: совпадения имелись, и их было немало.

Доронин появился через семь минут. Сказать, что он был абсолютно трезв, было бы огромным преувеличением, но лейтенант Беспалов явно сделал все, что только мог.

Андрей хотя бы сумел осмысленно взглянуть на Гурова, когда разместился с противоположной стороны стола. Он был в плавках и в рубашке, накинутой на мокрое, худощавое, лишенное мускулов тело. С его появлением помещение мгновенно наполнилось запахами алкогольных испарений.

– Я, наверное, у вас самый главный подозреваемый, да? – Доронин растянул губы в пьяной улыбке. – Больше никого нет? Почему меня мордуют допросами чаще других? Я рассказал уже все, что знал. Я меньше всех был заинтересован в смерти своего лучшего друга! – Андрей слегка покачивался из стороны в сторону, пытался поймать равновесие, сидя на стуле.

Гуров молча наблюдал за ним и с вопросами не торопился. Пауза начала затягиваться.

Улыбка стерлась с лица Доронина.

– Что-то не так? – осведомился он.

– Скажите, вы знали о том, что Кирилл Роточков незадолго до своей гибели пытался изнасиловать Зинаиду Ромащенко? – наконец-то поинтересовался полковник.

Андрей несколько раз моргнул.

– Кто вам сказал?

– Она официально дала показания.

– Зинка-то? – Андрей скроил презрительную гримасу. – Ну да, конечно! Вы ее слушайте больше. Изнасиловали бедняжку. Ага! Ну, может, и поприставал к ней немного Кирилл. Пофлиртовал, так сказать. А вы говорите про изнасилование.

– Выходит, вы знали об этом? – спросил Гуров и нахмурился.

– О чем? О том, что Зинка ходила к нему в кабинет и по дури своей отвергла ухаживания богатого, уважаемого человека? Да. Об этом я знал. Железобетонно. Кирилл сам попросил меня…

– О чем попросил?

– Как бы это сказать?.. Он попросил меня свести его с Зинкой. Так, кажется, это называется.

– Если вы ищете правильное слово в отношении вашего поступка, Андрей, то я могу его подсказать. – Полковник ничуть не старался скрыть свое презрение к субъекту, которого он сейчас допрашивал. – Это называется сутенерство.

– Что? Какое еще сутенерство? Я никем не торговал, господин полковник, – открестился Доронин от обвинения. – Друг попросил, я не отказал. Обычная услуга. Железобетонно.

– Обычная услуга? Отдать свою девушку?

– Она – не моя девушка. Мы познакомились только пару дней назад. Кириллу она глянулась. Я охотно уступил ее лучшему другу, но сказать ей об этом прямо не мог. Она же, типа, приличная.

– Часто такое случалось?

– Что именно?

– Чтобы Кириллу нравилась ваша новая девушка и вы ее ему уступали, – пояснил сыщик.

Доронин помолчал немного, потом сказал:

– Бывало, конечно, и прежде. А что тут такого? – вскинулся он. – Мы же с ним не чужие. Мне для друга ничего не жалко. Особенно какой-то там девицы. Кирилл много сделал для меня по жизни. Я уже говорил об этом.

– Таким вот образом вы возвращали ему долги? – резко выдал Гуров.

– Какие долги?

– Вот эти. – Полковник развернул ноутбук, стоявший перед ним таким образом, чтобы Андрей мог видеть документы на экране.

Тот склонился и пьяно прищурился. На осмысление увиденного у Доронина ушло не меньше полутора минут. Потом он испуганно так резко отшатнулся от ноутбука, словно оттуда на него готовился выпрыгнуть жуткий скалящийся монстр.

– Откуда это у вас? Что такое? Зачем? При чем тут вся эта хрень?..

– Это вовсе не хрень, Андрей, – спокойно отреагировал Гуров. – Вы видите электронные копии ваших долговых расписок. Оригиналов у нас, правда, пока нет, но скоро мы обязательно отыщем и их. Просто странно, что вы забыли упомянуть о ваших огромных долгах Кириллу Роточкову. Как видите, он старательно фиксировал эту цифирь и с ее помощью держал вас на коротком поводке. Так? Я ничего не путаю?

– Это бред! – Андрей замотал головой. – Ничем он меня не держал! Расписки эти были даны исключительно для проформы. Железобетонно. Кирилл, как и я, не придавал им никакого значения. Это все Виталий Владимирович!..

– Какой еще Виталий Владимирович?

– Коробов. Управляющий Роточкова, – ответил вместо Доронина оперативник, сидящий рядом с Гуровым. – Он заведовал всеми финансовыми делами погибшего бизнесмена.

Андрей фыркнул и заявил:

– Не только делами, но и телами. Особенно активно Виталий Владимирович заведовал Наташкиными прелестями. А меня он всю жизнь ненавидит, старательно записывает все, что Кирилл дает… давал мне. По доброте душевной. Чисто по-дружески. Я же говорю вам. Железобетонно.

– Вы хотите сказать, что Коробов спал с женой Роточкова? – осторожно осведомился оперативник и покосился на Гурова, опасаясь, не нарушил ли он случайно субординацию.

Но полковник никак не отреагировал на это. Вопрос был задан и требовал ответа. Доронин вновь поерзал на стуле, отыскивая самое удобное положение.

– Я уж не знаю, спал он с ней или пытался заснуть. – Собственная шутка понравилась Андрею, и он негромко подхихикнул. – Но то, что он каждый раз при виде Наташки слюни пускал, – это совершенно точно. Обхаживал ее, короче. А про остальное я так, к слову. Чтобы знать наверняка, мне надо было с ними в одной постели оказаться, а я там не был. Групповушка с участием другого мужика – не моя стихия. Никогда не знаешь, в какой момент у тебя перед лицом окажется что-то совершенно нежелательное…

– Где оригиналы расписок? – перебил Лев Иванович словесный поток Доронина.

– Я не знаю, – честно ответил тот. – Но точно не у Кирилла. В смысле, их у него не было. Чего нам с ним делить?.. Вот Коробов наверняка и хранил оригиналы. Гнида! И как вообще Кирилл мог терпеть рядом с собой такую мразь?

– Вы играли на тотализаторе?

– А кто не играл? – Андрей пожал плечами: – Случалось, конечно. Кирилл и сам любил такое дело. Но это же не преследуется законом? Верно?.. Тем более что мне, как правило, не везло. Я в боксе не так хорошо шарю, как Кирилл или Павел. А они в этом разбирались. Железобетонно.

Гуров развернул обратно ноутбук и вновь взглянул на экран.

8 часов 43 минуты

Услышав шаги за спиной, Глинский вздрогнул, поспешно захлопнул дверцу холодильника и обернулся. Он состроил самое невинное выражение лица, на какое только был способен.

– Фу ты, бес! – Яков облегченно выдохнул, столкнувшись взглядом с лейтенантом Беспаловым. – Напугал меня до бледноты, как говорится. Я ж думал, грешным делом, что это Наталья Сергеевна.

– А чего вы ее боитесь? – спросил Беспалов и подсел к столу.

Лейтенант раскрыл новенький похрустывающий блокнотик, достал из нагрудного кармана шариковую ручку.

– Давай только ты не будешь мне выкать, братишка, – попросил Яков, после чего вновь нырнул в раскрытый холодильник.

С минуту Беспалов имел возможность лицезреть только его оттопыренный зад.

– Мы же вроде не старики, – проговорил водитель. – А Наталья Сергеевна серчает шибко, когда я у них из холодильника продукты ворую. Не любит она этого. До жути просто. Я со вчерашнего обеда не жрал ни черта. Только и ношусь, как в задницу ужаленный. А покормить бедного Яшу никому и в голову не придет. Был бы шеф жив, он бы такого не допустил. Хозяин всегда только посмеивался надо мной, если у холодильника видел, но есть не запрещал. А эта мегера… она совсем другая.

Яков наконец-то вынырнул из холодильника с оторванной куриной ножкой в руке. На кафельный пол упало несколько жирных капель. Водитель снял ботинок, вытер их носком, потом снова обулся.

– У меня к вам… к тебе возникла пара новых вопросов.

– Валяй. Спрашивай.

Зубы Глинского жадно вонзились в куриную ногу. Попутно он вынул из холодильника еще и бутерброд с красной икрой и бережно пристроил его на краешке стола. Сам садиться не стал. Ел стоя, зубами отдирал от кости сочное мясо.

– Во время первого допроса ты показал, что приехал к трем часам ночи. По просьбе Кирилла Александровича. Так?

– Да. Шеф велел быть мне к трем. Я и приехал. Зашел к нему и увидел… тело. Ядрен батон! – Яков на мгновение перестал жевать. – До сих пор, как вспомню, в дрожь бросает. Я тебе честно признаюсь, братишка, но только не для протокола. Я ведь и в ментовку-то позвонил не сразу.

– Как – не сразу? – насторожился Беспалов.

– А так. Я минут пять, наверное, как в ступоре был. Стоял, пялился на покойника и не знал, чего делать. Подумал еще, а вдруг босс жив, но трогать не рискнул. Прикинул, раз так много кровищи – точно мертвяк. А как ступор прошел, так и позвонил. Руки ходуном ходили, прямо как с перепоя недельного, в кнопки телефона не попадал.

– А зачем он просил тебя приехать?

Яков доел курицу, взял со стола салфетки, вытер руки.

Затем он завернул в эти бумажки косточки, равнодушно пожал плечами и ответил:

– Сказал, забрать кого-то надо будет.

– Олега и Светлану?

Яков снова пожал плечами:

– Может, и их. Он не уточнял. А я вопросов задавать не привык.

Глинский взял бутерброд, хотел было откусить от него добрую половину, но в последний момент передумал. Он положил бутерброд на прежнее место, и его голова вновь скрылась в недрах холодильника. Правда, на этот раз совсем ненадолго.

В правой руке водителя появилась початая бутылка водки. Он с опаской покосился на дверь, прислушался к звукам, раздававшимся в доме.

– Будешь? – коротко предложил Яков лейтенанту.

– Нет. Спасибо. Я при исполнении.

– Понимаю, – Глинский кивнул. – Не повезло, значит. А я могу себе позволить. Неизвестно, сколько дней вы нас тут морозить будете.

– Пока не найдем убийцу.

– Вот я и говорю, неизвестно сколько.

Он свинтил крышку, сделал внушительный глоток прямо из горлышка, крякнул, вернул бутылку обратно в холодильник и только после этого откусил немного от бутерброда с икрой.

– Хорошо, – с улыбкой прокомментировал весь этот процесс Глинский.

Беспалов поймал себя на мысли о том, что немного завидует водителю, но тут же поспешил отогнать прочь эту крамолу.

– Когда Роточков отдал тебе распоряжение приехать к трем? – спросил лейтенант и раскрыл блокнот.

– Когда я приезжал в прошлый раз.

– В котором часу это было?

– Вот бес! Погоди-ка. Дай вспомнить. – На сухую Якову думалось явно хуже.

Поэтому он в очередной раз приложился к бутылке, бутербродом только занюхал, но откусывать больше не стал. Берег градус.

– Он сказал мне об этом в мой прошлый приезд. Я же цельный день гонялся, как савраска. Туда-сюда, туда-сюда. «Яша, привези шашлык, спиртное, доставь гостей». В последний раз я был тут где-то в половине одиннадцатого. Ну, может, в начале. Коробка привез.

– Что привез? – Лейтенант старательно делал в блокноте какие-то пометки, одному ему понятные, но последние слова Глинского заставили его прервать этот творческий процесс.

– Не что, а кого. – Яков усмехнулся. – Коробок – это Коробов Виталий Владимирович. Управляющий покойного шефа. Что-то типа зама. Я его, конечно, в глаза Коробком не зову. Боже упаси! Жалобами завалит, а шефу потом разгребай. Дескать, оскорбление личности и все такое. Коробок у нас не простой. С заскоками.

– И вы привозили его сюда? – Беспалов задумчиво постучал краем ручки по передним зубам.

Он непроизвольно перешел с этим водителем обратно на «вы».

– Ага. Где-то в половине одиннадцатого. Вот шеф меня тогда, значит, отозвал в сторонку и говорит: «Ты, Яша, часам к трем подъезжай. Не хочу, чтобы некоторые тут на ночь оставались». Ну а я что? Раз надо, то приеду. А уж кого он там спровадить хотел, я не знаю. Сказал, «некоторые».

– А что, на своих машинах никто не приехал?

– Нет, конечно. Они же не дураки. Всем выпить охота. А руль водке только помеха. Это все знают. – Упоминание о водке подвигло Якова снова полезть в холодильник.

На дверь он уже с опаской не оглядывался. Первые глотки придали ему храбрости.

– Их всех я привез.

– А Коробок? – Беспалов сделал новую пометку у себя в блокноте. – То есть Коробов. Он зачем приезжал?

Яков выпил и хитро прищурился. Он машинально пригладил рукой всклокоченные волосы на макушке, но это не помогло им улечься.

– Тут мутная история, братишка, – сказал водитель. – Тебе как, официальную версию изложить или настоящую?

– И ту, и ту, – живо откликнулся лейтенант и тут же почему-то добавил: – Если не сложно.

– Мне ничего не сложно. – Яков все-таки решил закусить, мигом сжевал полбутерброда, подсел к столу и заявил: – Это ж только все думают, что водитель – дурак. Ничего не видит, ничего не слышит. Знай себе возит и помалкивает в салфетку. А все не так, братишка! Водитель любую мелочь подмечает. Это у него профессиональное. По сравнению с ним все остальные – слепцы. – Лицо Глинского на какой-то миг сделалось серьезным и сосредоточенным. – Если моя информация поможет вам убийцу шефа отыскать, так я все расскажу. Как перед священником. Про всех всю подноготную выложу. Но только если польза будет. Просто так трепаться мне никакого резона нет.

– Я уверен, что поможет. – Глаза Беспалова азартно заблестели.

Он представил себе, как крепит новые звездочки на погоны.

– Говорите.

– Лады. – Яков кивнул. – Давай сначала про Коробка. Тут такая, значится, история. Официально он привозил шефу какие-то бумажки на подпись. Заодно и с днюхой поздравить хотел, конечно. Я забрал Коробка из дома, мы заехали в офис, потом он в магазин заскочил, купил подарок какой-то. Уже потом мы сюда двинули. Пробыл Коробок тут никак не больше получаса. Бумажки подписал, подарок вручил, водочки махнул, вроде даже какой-то тост задвинул. Все по культуре, в общем. А как обратно ехать собрались, он мне и говорит: «Ты езжай один, Яша. А я прогуляться хочу. Погода хорошая. Пройдусь до трассы, а там поймаю попутку какую-нибудь». Я спрашиваю: «Уверены, Виталий Владимирович?» А сам-то уже смекаю, что тут к чему. Давлюсь от смеха, но виду не подаю. «Уверен, – говорит. – Езжай». Разговор наш уже за калиткой был. Ну, я поехал, а в зеркало смотрю, он стоит. Типа, воздухом дышит. – Глинский не удержался, хохотнул, запихал в рот вторую половину бутерброда с икрой, проглотил и продолжил: – А я, значит, за угол свернул, остановился, из машины вышел и к крайнему дому вернулся. Захотел глянуть на Ромео нашего еще разок. Так он потоптался с минутку, а потом шасть в калитку. Но к гостям не пошел. Обогнул гараж и к черному ходу. Там, где лестница пожарная на второй этаж идет. Видел, наверное?

– Да, конечно. – Беспалов почувствовал, как от волнения у него покрылись испариной лоб и ладони.

Он быстро-быстро строчил слово за словом в своем блокноте. Информация Глинского в корне меняла ход расследования. В доме был еще один человек, о котором пока не знали ни Гуров, ни Крячко. Новые, пока еще воображаемые, звездочки на погонах лейтенанта ослепительно засверкали.

– Зачем он вернулся-то?

Яков приложил палец к губам, нырнул в холодильник, достал бутылку и сделал длительный, затяжной, прямо как прыжок парашютиста, глоток из горлышка.

Потом он без всякого стеснения громко рыгнул и ответил:

– К Наталье Сергеевне, жене шефа. Шуры-муры у них конкретные. Трах-тибидох. Врубаешься?

– Врубаюсь. И давно?

– Полгода где-то, – равнодушно бросил Глинский.

– А Роточков об этом не знал? Не замечал? Как же так?

– А так! Шеф наверняка заметил бы, если бы только ему самому было какое-то дело до этой Натальи Сергеевны. Но ему на нее плевать с высокого дерева. Вот потому и не видел. У него своих приключений хватает, братишка.

– Это каких же?

– А если скажу, это поможет делу? – настороженно осведомился Глинский.

– Без сомнения.

– Тогда ладно. Скажу. Там много чего было. – Яков опять хитро прищурился. – И с женой брата Светкой. И с невестой сына.

– С невестой сына? – переспросил Беспалов, не прекращая при этом заполнять свой блокнот мелким убористым почерком.

– С бывшей невестой. Антон узнал, что папаша его избранницу облагодетельствовал, и жениться как-то сразу передумал. Развонялся мальчонка, скандал закатил. А шеф по этому поводу особо не парился. Как говорится, сделал дело, гуляй мимо. Куча других женщин у него была. Уж больно он охоч был до этого дела, ни одну юбку не пропускал. Или хотя бы старался.

– А Зинаида? Андрей действительно ее вчера для Кирилла привез?

– Ну а для кого же еще-то? Для тебя, что ли? Только без обид, братишка.

– Но она же все-таки была его девушкой… – неуверенно протянул лейтенант.

Яков снова хмыкнул и заявил:

– Ну да. Правая рука для него девушка. Он всех таких особ шефу отдавал. Или мог при случае попользоваться объедками с барского стола. Не брезговал. Если ты понимаешь, о чем я. – Глинский помолчал немного, потом продолжил: – Андрей Галину любил. Сестру шефа, значит. Давно еще. Но проваландались они недолго. Шеф как узнал об их романе, тут же лавочку и прикрыл. Андрей-то, кстати, ничего. Смирился почти сразу. А сестрица шефова!.. Ох и хлебнул он с ней тогда! Она руки на себя хотела наложить, дуреха. Еле откачали. Но крыша все равно прохудилась. Напрочь. Шеф ее два раза в «дурке» держал. Эх! – Яков поднялся.

Он распахнул холодильник, решительно допил остатки водки и, не задумываясь о последствиях, поставил на полку совершенно пустую бутылку. Потом водитель взял со стола куриные кости, завернутые в салфетку.

– Пойду Чангу угощу, – сказал он. – Она ведь такая же, как я. Никто не вспомнит, не покормит. Разница в том, что я могу воровать жратву из холодильника, а она, бедолага, нет.

Уже у двери кухни водитель обернулся и сказал лейтенанту: