Взглянув на часы, Димка с удивлением отметил, что время уже близится к одиннадцати. Трое его соседей по комнате обучались на коммерческой основе. Учитывая, что время было вечернее, они, скорее всего, сейчас торчали где-нибудь в кафе со своими приятельницами. Один из них, оренбуржец Юрка Фролов, встречался с девчонкой из своего же универа с перспективой создать с ней, говоря официальным языком, новую ячейку общества. Зато воронежец Генка Махов и туляк Сашка Колотилин донжуанили на всю катушку, чуть ли не ежедневно находя себе новых подружек.
Разумеется, им тоже приходилось ходить на лекции, готовиться к семинарам и писать курсовые. Но, понятное дело, не в том напряге, с каким был вынужден работать бюджетник Ветлугин. Их небедные папы и мамы при случае могли подкинуть гульденов. Любые заморочки со сдачей экзаменов и зачетов решались за счет купюр, вложенных в зачетку. Димкины родители всю жизнь проработали в селе и не нажили ничего, кроме хронического радикулита. Такой роскоши позволить себе они не могли.
«Ну так что, на сегодня хватит? – Димка захлопнул ноутбук, потянулся, помотал головой – от этого экономического занудства она гудела как трансформатор. – Все! Отбой!»
Именно в этот момент раздался осторожный стук в дверь. Ветлугин удивленно оглянулся – кого еще там принесло? Если бы это был кто-то из соседей по комнате, тот черта с два стал бы вот так деликатничать – он воспользовался бы своим ключом. Если это кто-то из однокурсников, то он долбил бы в дверь кулаком, как это было принято в их общаге. Тогда кто же это мог быть? Теряясь в догадках, Димка открыл дверь и недоуменно нахмурился. Перед ним стояла его однокурсница Екатерина Гусева по прозвищу Кармен. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не ее.
Впервые Катю Гусеву он заметил, когда сдавал документы в приемную комиссию университета. Среди толпы абитуриентов она в своем наряде «от кого-то» смотрелась экзотичной павой, случайно оказавшейся в стае сизарей, сорок, грачей и прочих ординарных пернатых, которые слетелись на крону большого дерева, галдели и спорили о чем-то своем.
Девушка шествовала через толпу вчерашних и позавчерашних школьников, солдат срочной службы, сегодняшних клерков разных компаний и фирм. Глядя сквозь всех, кто оказался на ее пути, она нахально прошла в секретариат приемной комиссии, даже не поинтересовавшись, кто крайний в очереди. Впрочем, еще не успели затихнуть возмущенные голоса парней и девчонок, теснившихся у двери, как пава вышла из кабинета и все так же, глядя сквозь каждого, оказавшегося на ее пути, направилась к выходу.
Димка Ветлугин, вчерашний морпех с Балтики, стоявший в общей толпе, в отличие от большинства абитуриентов, отнесся к появлению брюнетистой красотки без особого внимания. Ну пришла и пришла. Ну ушла и ушла. Чего попусту молотить языком?
Он вновь увидел ту самую паву на первой, вводной лекции, которую читал декан их факультета доктор наук Максимов, и даже несколько удивился. Что ее занесло в аграрный университет? Судя по манерам и прикиду, Екатерина происходила из семьи не просто не бедной, но гораздо сверх того. Такие барышни обычно прорывались в МГУ, МГИМО и иные суперпрестижные вузы. Это не говоря уж о загранице. А тут прямо-таки Шэрон Стоун в юности, которая, не поймешь с какого бодуна, надумала затесаться в агрономы.
Пару месяцев спустя первокурсники в основном уже освоились и перезнакомились друг с другом. В это время студенческий телеграф вдруг донес до Дмитрия весьма любопытные сведения. Оказывается, Катя Гусева, прозванная однокурсницами Кармен, что ею было принято необычайно благосклонно, называла его в кругу своих наперсниц одаренной бездарностью. По ее мнению, таким персонам, как Ветлугин, нужно не в университеты поступать, а идти в токари-пекари. Ведь армейская служба сделала образ его мысли совершенно примитивным. Единственное, на что он способен, – это тупо зубрить учебные материалы. А еще она, как и многим другим на курсе, придумала ему какое-то ординарно-туповатое прозвище по первым слогам его имени и фамилии – Димвет.
Димка услышал это сообщение, переданное ему Генкой, пожал плечами и заметил, что не видит повода для какого-либо расстройства.
– Да и вообще, какого рожна ей надо? – не отрываясь от учебников, риторически вопросил он. – Учусь так, как уж умею. Ей-то до этого какое дело? К чему всякие там характеристики? Я же не говорю, что ее место, к примеру, где-нибудь на панели, не придумываю никаких кликух. Интересно, как бы она отреагировала, если бы я, допустим, сократил «Кармен Гусева» до какой-нибудь Каргуси? Похоже, делать ей нечего, вот ерундой и занимается.
Трудно сказать, сколь точно доставил его слова до Кармен все тот же телеграф, частенько сбивавшийся на режим испорченного телефона, но с той поры их отношения, и без того прохладные, стали обостренно-натянутыми. Особенно после того как прозвище Каргуся приросло к ней сразу и намертво.
Но сильнее всего Кармен раздражало олимпийское спокойствие Ветлугина. Чем больше Димка ее игнорировал, относясь к ней как к пустому месту, тем язвительнее становились заочные выпады барышни. Но он на них практически не реагировал, а если отвечал, то это становилось предметом обсуждения всего курса.
Как-то раз Кармен в миг поэтического вдохновения обнародовала эпиграмму: «Есть безвалентный элемент, его название – Димвет. Пройдет и год, и десять лет, коль есть Димвет, то с ним – привет». Буквально на следующий же день ей принесли ответную эпиграмму, да еще и снабженную шаржем, причем, как не могла не отметить Кармен, весьма похожим и далеко не бездарным. Кривя губы и хмурясь, она прочла следующее: «Посмотрим мы вдаль, посмотрим и вширь. Есть радуга, но есть и мыльный пузырь. Есть спичка и солнце. Есть лужа и Волга. Не стоит так пыжиться – лопнуть недолго».
Ну а после того как Димка без подсказок и подмазок сдал первую сессию на «отлично», любые кривотолки насчет его ограниченности, связанной со службой в армии, сами собой очень быстро сошли на нет. Теперь Кармен старательно, даже демонстративно игнорировала Димку, реагируя на него как на пустое место. Впрочем, он этого совершенно не замечал, что вполне укладывалось в типаж натуры, о которой принято говорить: и потерял – молчит, и нашел – молчит.
Как видно, Кармен заранее предполагала, какой может быть реакция Ветлугина на ее появление. Не давая ему опомниться, она приятельски улыбнулась и чуть кокетливо поздоровалась:
– Привет, Дима! Ты один?
Ее непроницаемые черные глаза и пышные темные локоны, падающие на мраморно-белые плечи, не прикрытые платьем от кутюр весьма смелого покроя, скорее всего, сразили бы наповал всякого. Но только не Димку.
– Привет. – Пытаясь сообразить, что за подвох кроется за этим визитом, Ветлугин окинул девушку изучающим взглядом. – Был один. Ну теперь, надо понимать, уже нет.
Кармен, заметно обрадованная тем, что он воспринял ее появление без раздражения и какой-либо язвительности, старалась проявить все свое незаурядное обаяние, указала взглядом на дверь, прищурилась и спросила:
– Ну так, может, пригласишь? Или я настолько страшна, что такую стремно пустить даже на порог?
– Заходи. – Дима вновь не проявил никаких эмоций и лишь отступил вбок, пропуская девушку в комнату.
Кармен села за стол напротив него и теперь уже заговорила сдержанно и деловито, без намека на кокетство:
– Дима, мне сказали, что ты делаешь курсовую по вариантам корреляции статданных урожайности, так?
– Да, все верно, по корреляции. – Парень кивнул, уже начиная догадываться о причинах ее появления.
– Вот и мне Шашулин подкинул эту же тему. – Кармен изобразила огорчение и досаду. – А я с ней забуксовала наглухо. Пару листов написала, и на этом все, мысли кончились. Не поможешь?
Ветлугин чуть пожал плечами и осведомился:
– В каком плане?
– Ну-у… Свою курсовую ты чуточку подкорректируешь, чтобы не смотрелась один в один с той, что будешь сдавать сам, и… – Кармен хитро улыбнулась, а потом как-то неопределенно повела рукой. – А я, разумеется, в долгу не остаюсь. Плачу два номинала. Ну так как? Договоримся?
Димка устало провел по лицу ладонью, тяжело вздохнул:
– Катя! – Он посмотрел на свою гостью в упор, словно видел ее насквозь. – Ну что ты несешь? Тебе эта курсовая – как зайцу барабан. К тому же Шашулин для тебя что есть, что нет. Тебе ли его бояться при папиных финансовых возможностях? – Ветлугин сделал паузу, ожидая возражений, но их не последовало. – И вообще, зачем все так усложнять? Ради чего нужно было придумывать сюжет с курсовой за два номинала? Да тут и дураку понятно, что если ты эти же два номинала отдашь Шашулину, то он тут же поставит тебе «отлично».
Слушая его, Кармен отчего-то очень быстро поскучнела и даже сникла. Тем не менее, все еще стараясь прибодриться, она натянуто рассмеялась.
– Ты считаешь, что я пришла к тебе с какими-то иными целями? – спросила девушка, интонацией пытаясь подчеркнуть необоснованность его суждений. – Хорошо, скажи сам, в чем видишь подоплеку.
Димка как бы спросил ее взглядом: «Ты и в самом деле хочешь это знать?..», а вслух произнес:
– Хорошо. Вот моя версия. Сидели вы своей компашкой, скорее всего, у Ленки Ситниковой, сплетничали, перемывали всем кости и дико скучали. От нечего делать пришло вам на ум заключать всякие пари. Вот ты и двинула такую идею: «А закадрю-ка я хохмы ради этого зануду Димвета». Твои подружки тут же сделали ставки. Я думаю, что они чрезвычайно велики. Так?
Кармен словно утратила дар речи. Она ошарашенно смотрела на своего визави, как видно, пытаясь собраться с мыслями. Барышня никак не ожидала от него такой проницательности и теперь не знала, как достойно выйти из сложившегося положения, говоря на японский манер – не потеряв лица. Сейчас она сама себе напоминала начинающего воришку, которого застигли за извлечением кошелька из чужого кармана.
Молчание затягивалось. Кармен внезапно почувствовала, что если сейчас она не придумает хоть чего-то стоящего, то очень скоро рискует стать посмешищем всего курса. Да, наверное, и университета. Но ни одной стоящей мысли в голову отчего-то не приходило. Что же делать-то? Девушка молча поднялась из-за стола. Димка спокойно наблюдал за нею, не проявляя ни злорадства, ни язвительной иронии. Он был серьезен и невозмутим.
Кармен сделала шаг к двери, неожиданно для самой себя вернулась назад и неохотно призналась:
– Да, все именно так и было. Да, мы заключили пари. Да, я и в самом деле поспорила, что в течение недели сумею вскружить тебе голову. Ты будешь ходить за мной как привязанный, а я потом прилюдно тебе скажу, что все это было розыгрышем. Но ты оказался намного умнее, чем я думала. Черт! Что ж за невезуха-то такая? Фокус не удался, факир был пьян. Ну, теперь все! Я буду в помоях с ног до головы… – горестно констатировала она.
– С чего бы вдруг? – Ветлугин вопросительно прищурился. – Ты полагаешь, что поливать тебя помоями начну я?
– Нет. – Кармен отрицательно мотнула головой. – Ты не такой человек, я в этом уже убедилась. Выльют их на меня мои бесценные подружки. Да, ты правильно сказал – ставки этого пари и в самом деле чрезвычайно велики. Мой проигрыш измеряется не в деньгах. Если бы!.. Мне придется сделать нечто… м-м-м… экстраординарное. А долг человека, проигравшего пари, – то же самое, что и карточный. От него не отмахнешься. – Она закрыла лицо ладонью, тягостно вздохнула и помотала головой.
– Так что же тебе вменил твой высший свет? – Ветлугин почти приятельски усмехнулся. – Прыгнуть с неисправным парашютом? В присутствии ребят из ППС нацарапать гвоздем на их машине «Все менты козлы»? Пойти в зоопарк и дернуть за хвост скунса?
Его интонация располагала к дальнейшей откровенности. Кармен это почувствовала безошибочно.
– Да нет, все обстоит гораздо хуже, – решилась признаться она. – Во время лекции я должна буду войти в аудиторию без всего. Абсолютно! Представляешь? Ну и, понятное дело – кто бы в этом сомневался?! – тем же днем пикантное видео гарантированно появится на ютубе, а назавтра об этом узнают мои родители. Вот такая я дура!..
Дмитрий сочувственно резюмировал:
– Жестокое условие.
Уловив в его голосе нотки участия, Кармен мгновение поколебалась, быстро села напротив, склонилась к Ветлугину и торопливо заговорила:
– Дима, прости меня за все те глупости, которые я когда-либо говорила о тебе! Ну да, я самонадеянная дура и самовлюбленная стерва… Признаю! Но, Дима, очень тебя прошу, выручи меня! А? Поверь, как только подумаю о том, что придется голой войти в аудиторию, мне просто жить не хочется. Что потом будет?.. Дима! Выручи! Я готова на любые твои условия. Клянусь! – Она стиснула зубы и отвернулась.
По лицу Кармен было заметно, что она вот-вот расплачется.
Димка выслушал девушку, задумался, окинул ее внимательным взглядом и спросил:
– Катя, а где гарантия, что сказанное тобой – не продолжение розыгрыша, не вторая часть пари? Ведь получается так, что я в любом случае должен буду изображать из себя твоего ухажера. Кому-то другому придется как проигравшему проделывать то же самое, от чего окажешься избавленной ты. Верно? Как быть с этим? Если честно, то изображать из себя внезапно влюбившегося дурачка мне как-то не очень хочется.
При его последних словах Кармен даже отшатнулась. В ее глазах сверкнули искорки обиды.
– Ты считаешь, что влюбиться в меня может только дурачок? – растерянно спросила она.
– Не цепляйся к словам! – Дмитрий отмахнулся. – Успокойся! Влюбиться в тебя может кто угодно, но мне предлагается роль именно дурачка.
Кармен вымученно улыбнулась и заявила:
– Прости, что-то я в неадеквате. Дима! Ты классный парень! Честно говоря, я даже не ожидала, что ты хоть как-то сможешь меня выслушать и понять. По идее-то, сейчас я должна вызывать у тебя одну лишь антипатию. А давай-ка попробуем вместе обыграть ситуацию так, чтобы битых в этой истории не оказалось. Ты как?
– А такое возможно? – На лице парня промелькнула скептическая мина. – Твоя компания на ничью согласится? Слушай, Катя, ты ведь вовсе не дура. Да и не такая уж стерва, какую постоянно пыталась из себя изобразить. Взбалмошная – да. Избалованная – безусловно. Но явно не Леночка Ситникова, которая и маму родную подставит, лишь бы потом был повод ехидно хихикнуть в кулачок. Кстати, и остальные в твоей компашке – ее подобие. Абсолютно не могу понять, какого черта ты надумала заключать какие-то пари с такими ядовитыми личностями, да еще на таких идиотских условиях!
Кармен растерянно взглянула на Ветлугина и начала поправлять волосы. Как видно, она не решалась в чем-то признаться даже самой себе.
– Ну, понимаешь… – заговорила девушка, судя по всему, в какой-то мере себя к этому принуждая. – Есть такое понятие: престиж. Я с детства привыкла быть первой везде и во всем. Это как болезнь, как наркотик. Я была королевой в престижном детсаду, в элитной гимназии, на всех этих крутых тусовках. Там это было несложно. Результат гарантировали мои внешние данные и банковский счет отца. Попав сюда, я поняла, что здесь, среди, извини, пролетариев, королевой быть сложнее. Поэтому мне понадобилась свита. А в нее, сам знаешь, рвутся только такие вот достойные личности вроде Лены Ситниковой. Ну сам подумай! С первого своего появления в универе я выставила самую высокую планку престижа. Потом-то ее снижать уже как-то не к лицу. Согласен? А чтобы не рухнуть, надо держать в форме как себя, так и свиту.
– В общем, ты сама себя загнала в угол и теперь не знаешь, как из него выйти. – Димка понимающе покачал головой. – Даже и не пытаешься. А ты уверена, что сейчас являешься именно королевой, а не марионеткой в руках этих пройдошливых сорок? Они пользуются твоими деньгами, нарядами, тачкой… Даже идею пари они подбросили так, что ты этого и не заметила. Тебе и его условия навязали. Я прав? Ну признайся!..
Окончательно раздавленная, Кармен сидела опустив голову и стиснув пальцы. По ее лицу было видно, что она хочет, но боится признать правоту своего собеседника.
– Кстати, а чего ты вообще пошла на агрофак? – прервав затянувшееся молчание, неожиданно спросил Ветлугин. – Обычно такие, как ты, чада небедных родителей едут поступать учиться куда-нибудь в Москву, а то и в Париж, Лондон. Сюда-то что тебя занесло?
– До нашего универа я год училась в МГИМО, – негромко ответила его гостья, продолжая до боли стискивать пальцы. – Но это строго между нами. Об этом и моя свита ничего не знает. Однако мне пришлось уйти. Наделала глупостей, не важно каких. Вот строгий папуля меня оттуда и забрал, переадресовав сюда. Почему именно на агронома? У него мощный агрохолдинг, и он хочет, чтобы я однажды его возглавила. Но надо что-то знать, чтобы не оказаться той самой тупой марионеткой в руках пройдох менеджеров. Вот как-то так… Теперь что касается пари. Да, ты прав – его мне умело навязали. Я это видела, но возражать не стала – правила игры, знаешь ли.
– Ясно. – Димка понимающе кивнул. – Но как же ты думаешь обставить финал этого пари, чтобы, как говорится, и волки были сыты, и овцы целы?
Кармен несколько оживилась, изобразила какой-то замысловатый жест и ответила:
– Ну, например, ты как бы ни о чем не догадываешься, ни о каких пари ничего не ведаешь и как бы согласился сделать мне курсовую. – Кармен вскинула указательный палец. – Но ты предложил другие условия, а я была вынуждена согласиться на них. Какие именно? Ну, скажем, поездку к моим предкам в наш загородный дом на шикарный банкет. Что еще? О! Свою тачку на месяц отдаю в твое полное распоряжение. Как ты на это смотришь? А проигравших пари пусть не будет. Якобы ввиду того, что я добилась твоего внимания, как и требовалось по условиям пари, но не в той форме и степени. Проигрыш Ленке и всем остальным я списываю, и выполнять условия пари никому не придется. Такой вариант тебя устроит?
Ветлугин не проявил видимого энтузиазма, откинулся на стуле и чуть заметно кивнул.
– Ладно уж, сойдет для сельской местности, – негромко обронил он с сокрушенной иронией и неожиданно спохватился: – Чай или кофе будешь? А то, блин, сразу предложить-то и не догадался…
В этот момент в двери клацнул ключ, и в комнату, что-то громко обсуждая, ввалились Генка Махов и Сашка Колотилин. Увидев Кармен, они разом умолкли и замерли в дверях, изумленно таращась в ее сторону. Увидеть уединившимися Ветлугина и Гусеву для них было чем-то столь же невероятным, как если бы средневековый монах-доминиканец надумал полюбезничать с участницей шабаша на Лысой горе.
Первым отреагировал на увиденное Колотилин.
– Добрый вечер! Пардон за вторжение! – Он развел руками. – Мы просто не предполагали, что в данный момент здесь проходит ваше свидание. Очень сожалеем, что помешали. Но раз уж мы все равно вторглись, то позвольте взять зубные щетки. Мы немедленно уйдем и до утра перекантуемся в другом месте. Как вам такой вариант?
– Ну, Димон! Ну жжешь! – Махов восхищенно причмокнул. – Обзавидоваться можно! Так, а где моя зубная щетка?
Уши Кармен зарделись. Она вскочила со стула и поспешила заверить, что ей уже пора. Да и вообще молодые люди неправильно поняли суть ее визита. Кармен скомканно попрощалась и поспешила уйти.
Глядя ей вслед, Сашка негромко присвистнул:
– Матерь Божья! Она еще и смущаться способна?! Охренеть! Сроду бы не подумал. Дима, колись, что за воспитательную беседу проводил с Каргусей?! Покраснела, блин, как девочка невинная.
– Ладно, Саш, не хами. Даже заочно… – Димка поморщился. – Гусева попросила сделать ей курсовую. У нее такая же тема, как и у меня. Гонорар – шикарный обед на вилле предков и ее тачка в моем распоряжении сроком на месяц. Это все! – уточнил он, увидев на Генкином лице многозначительно намекающую улыбочку.
– О-о-о! Тачка на месяц? Да еще с хозяйкой в комплекте? Шикарно! – Генка аппетитно причмокнул. – Завтра наш курс ждет обалденная сенсация!..
О проекте
О подписке