Глава 2

Заместитель директора вскоре оставила Гурова и Машу вдвоем. Ей кто-то позвонил, и она умчалась по своим делам, извинившись и пообещав увидеться в скором будущем.

Маша, оставшись с мужем наедине, заметно оживилась. Она схватила его за руку и потащила к первой попавшейся открытой двери.

– Здесь нам преподавали алгебру и геометрию. А дальше будет непонятная комната. Помню, что в ней то ли совет дружины собирался, то ли в комсомол принимали. У нас был старший пионервожатый, Костя его звали. Всегда ходил с таким лицом, словно под стенами Мавзолея стоял. Я была классе в пятом, когда он приходил к нам в класс и втирал всякое такое про пионерию, Ленина, революцию и остальное. Мы его боялись, он как будто бы неземным был. Ну знаешь, каким-то как не от мира сего. Не в том смысле, что странным, а в том, что возвышался над нами во всех смыслах. Не поверишь, но даже у учителей, когда они с ним разговаривали, менялось выражение лица.

Гуров помнил то время. Он был старше жены на несколько лет, но разница в возрасте позволяла им иметь общие воспоминания. Особенно школьные.

– И у нас был такой человек в школе, – вспомнил Лев Иванович. – Только эту должность занимала девушка, которая уже окончила школу. Светлана. Надо же, как сейчас помню.

Они медленно шли по коридору, попутно заглядывая в каждое помещение. Здесь, на третьем этаже, все пока что было цело и не разобрано. В кабинетах стояла мебель, на полу не валялись обрезки проводов. В самом конце коридора виднелись распахнутые двери, откуда доносился гул голосов. Гуров понял, что это и есть актовый зал, где уже вовсю готовятся к проведению выпускного. Маша тут же подтвердила его догадки.

– Нам туда, – произнесла она и подхватила мужа под руку.

– Может, домой? – взмолился Гуров. – Скажем потом, что не нашли актовый зал и ушли.

– Я обещала, – извиняющимся тоном произнесла Маша. – Осталось потерпеть совсем недолго. А потом, когда вся эта лабуда с торжественной частью закончится, можно будет расслабиться. Да брось, Лева, все будет нормально.

Они зашли через широкий проход в актовый зал, который оказался большим. В его пространство вписали сцену, довольно широкую, украшенную воздушными шарами и плакатами с блестящими надписями: «Спасибо всем, кто нас учил!», «Наши учителя – лучшие!», «Не забудем нашу школу!» Похожие лозунги можно было обнаружить на каждой стене.

Выпускников и гостей более старшего возраста к этому часу набралось прилично. Актовый зал был уставлен стульями, многие места были заняты. Недавние школьники выделялись яркими и смелыми нарядами и вели себя довольно раскованно, а вот взрослые стеснялись. Гуров и сам, оказавшись посреди чужого праздника жизни, почувствовал себя неловко, тем более что Маша, едва войдя в зал, практически сразу же потянула его в дальний угол, где под окнами сидела компания женщин и мужчин.

– Это мои, Лева. Мои! – бросила Маша Гурову. – Ой, господи. Мои же!

Гуров был вынужден отпустить руку жены, и она тут же о нем забыла. Придерживая подол платья одной рукой, другой она уже вовсю махала бывшим одноклассникам, которые ее сразу же узнали. Маша обняла каждого, затем представила Гурова как любимого супруга, а потом снова о нем забыла. Странно, но Машу встретили не как звездную персону, а наоборот, приземлили, и ей это определенно нравилось. Она и сама, как было известно Гурову, была рада тому, что у нее никто не просит автограф и не одаривает елейными улыбками, а запросто называет Машкой и отпускает шутки по поводу ее известности.

– Видел тебя в сериальчике, – довольно ухмыляясь, заметил один из тех, кто учился с актрисой Строевой в одном классе. – Ты там в желтом купальнике на катере рассекала.

– Вот только начни, Миронов. Только начни, – пригрозила ему Маша.

– Ну а что? – делано удивился тот.

– Я весь класс, конечно, не ждала, но почему-то думала, что нас будет больше, – перевела тему разговора Маша. – Миронов, чего сидишь? Мое место занял.

– Прости, – рассмеялся тот и уступил Маше место.

Знакомясь, Гуров пожимал многочисленное количество рук и вскоре уже запутался в именах и фамилиях. Он присел на подоконник и еще раз осмотрелся, теперь уже более внимательно.

Вдоль задней стены тянулись столы, выстроенные в длинный «шведский стол». Подле них сновали взволнованные женщины, видимо, из родительского комитета. Они то и дело поправляли и без того идеально уложенные на тарелках фрукты и без конца пересчитывали пирамидки из пластиковых стаканчиков.

– Из ресторана все привезут часам к десяти, – услышал Гуров сообщение одной из женщин. – Спиртное тогда же принесем из кабинета директора. А для детей я еще пиццу заказала…

«Пиццу я бы съел, – подумал Лев Иванович. – Но не дадут ведь, ибо вырос давным-давно».

– Лева! – позвала мужа Маша.

– Да? – очнулся Гуров.

Она протягивала ему свой мобильный телефон. Удивленный Гуров взял его и поспешил в коридор, чтобы можно было хоть что-то расслышать.

Звонил Стас, решивший напомнить ему про ключи от сейфа.

– Ты чего Машке-то названиваешь? – насторожился Гуров. – Почему не мне?

– Потому что ты был недоступен.

– Ты уже напомнил про ключи.

– Ну вот решил повторить.

Гуров хорошо знал коллегу – дело было не в ключах. Присутствовало что-то еще.

– Как там с Василевским дела? – спросил он.

– Умер.

– Как это так? – опешил Лев Иванович.

– Не знаешь, как умирают?

– Подожди, не понял, – тряхнул головой Гуров. – Он же был в изоляторе.

– Вот там и умер. Сердце. На герыче сидел. Плюс переволновался бедняжка.

– Странно.

– Не странно. Никто ему в этом не помогал. Остановка сердца. Без вариантов.

– Ну он хоть признание сделать успел?

– Это да, – оживился Стас. – Облегчил душу. Начал еще до моего появления, я там даже был не нужен. Он все выложить успел.

– И все равно странно.

– Отдыхай, Лев Иваныч, – посоветовал Крячко. – Дело закрыто. А про ключи все-таки не забудь. Или, если хочешь, я сам к тебе за ними заеду.

Гуров сунул руку в карман и нащупал связку ключей, с которой забыл снять ключ.

– Не надо. Привезу, – ответил он. – С утра в понедельник приеду и привезу сам.

– Ну все тогда. Я просто хотел тебя известить о Василевском.

– Понял.

Гуров достал из кармана телефон и набрал номер телефона Маши. Мобильник жены тут же отозвался знакомой тихой мелодией.

– Есть же связь, – пробормотал Лев Иванович.

Внезапно он ощутил прикосновение к своему плечу. Обернулся и увидел стоявшего рядом директора школы Немировича. Его лицо было озарено довольной улыбкой.

– Решил узнать, все ли в порядке, – еще шире улыбнулся он.

– Все в порядке, – подтвердил Гуров, засовывая оба телефона в карман. – Хотя… а что здесь с мобильной связью?

Директор непонимающе посмотрел на Гурова, но через секунду сообразил, о чем идет речь.

– Плохая связь? Вы про это? – уточнил он.

– Просто сейчас мне звонили с работы, но связи не было. А вот на телефон жены сигнал поступил.

– Со связью сейчас проблема, – согласился директор. – Вы же видите – здание старое, скоро снос, что-то уже отключили, а налаживать нет смысла. Но на улице интернет ловит прекрасно, там сигнал отличный.

– Да нет, мне не нужен интернет, – покачал головой Гуров. – Но я вас понял. Если что, то выйду на улицу.

– Сегодня утром отключили систему видеонаблюдения, – вздохнул директор. – Да она уже и не нужна, если честно. Этот вечер будет последним, когда в школе соберется народ. А потом останусь только я, некоторые педагоги и рабочие. Мы будем заканчивать все оставшиеся дела. Вот ваша жена помнит, какой красивой была эта школа раньше. Должна помнить. Тут была своя атмосфера. Особенная такая, которая встречается только в старых зданиях Москвы. А вы родом из Москвы?

– Да, я здесь родился.

– Ага. И я.

Разговор сначала был ни о чем, но Немирович неожиданно увлекся. Очевидно, найдя свободные уши, он принялся рассказывать Гурову о пожаре в семидесятых годах прошлого века, про осиное гнездо на чердаке и про редкий сорт яблонь в школьном дворе. Постепенно добравшись в повествовании до наших дней, директор похвастался тем, что старшие классы неоднократно выезжали во время каникул за границу.

– Были в Испании, в Финляндии, несколько раз посетили Эстонию. Все это своими силами. За последний год много раз выезжали просто покататься по Москве. Даже ученики из других школ записывались на экскурсии. Многие дети, как их родители, совершенно не знают родной город, представляете? Нам всем было полезно и очень интересно покататься по Москве.

– Это просто замечательно…

– У нас прекрасный спонсор, – дошел до главного Немирович. – Папа одной из девочек, замечательный человек.

– Полагаю, тоже когда-то здесь учился? – намекнул Гуров.

– Вовсе нет. Но ради дочери он на многое готов. Занимает высокий пост, имеет связи, возможности. Вы же понимаете, о чем я?

– Конечно, – согласился Гуров. – Куда же без связей?

– А вот напрасно иронизируете, – обиделся директор.

– Не иронизирую, – уверил его Лев Иванович. – Просто знаю, как устроена жизнь, вот и все. Вы молодец. И папаша тот.

– Его зовут Юрий Петрович Серов, – торжественно объявил Немирович и многозначительно замолчал, ожидая реакции.

Гурову фамилия ни о чем не сказала. Директор решил просветить.

– Глава Управы нашего района, – подсказал он.

– А я даже и не знал, – смутился сыщик. – Но, послушайте, да вашей школе просто повезло.

– Не то слово. Простите, как вас по имени и отчеству?

– Лев Иванович.

– А вы где трудитесь?

– В полиции.

Немирович с уважением покачал головой. Общаться с директором Гурову не нравилось. Во время разговора он чувствовал себя настолько некомфортно, что уже старался выдумать причину, позволившую бы срочно прервать диалог. Но Маша, показавшаяся в дверях актового зала, разрешила проблему.

– Вячеслав Иванович! – подошла она к директору, поняв, что мужу в тягость общаться с ним. – Спасибо вам.

– Да за что же? – удивился тот. – Мы еще и не начали мероприятие. Наоборот, прошу прощения за задержку. С фотографом проблемы.

– Просто я так давно не видела одноклассников, – призналась Маша. – И мы все не общались сотню лет. Если бы вы не пригласили нас, то мы бы и не испытали такие эмоции. Некоторые даже расплакались, – продолжала восхищаться Маша. – А что с фотографом?

– Слетел в последнюю минуту, – мигом посуровел Немирович. – Позвонил буквально полчаса назад и сказал, что не сможет быть на выпускном. Я, собственно, искал тут кое-кого, чтобы попросить… О, а вот и вы!

Гуров и Маша обернулись. Со стороны лестницы по коридору быстрым шагом шел мужчина с компактной видеокамерой в руках. Его лицо было красным, выглядел он взволнованным, а, заметив, что на него обратили внимание, потерял бдительность и споткнулся практически на ровном месте.

– Коля, да неужели ты? – с надеждой в голосе спросил Немирович.

– Ну да, – подтвердил подошедший мужчина и провел ладонью по лбу, стирая выступивший на нем пот.

– Спаситель ты наш, – выдохнул директор и посмотрел на камеру в руках Веснина.

– Другой нет, – заявил тот. – Просто чудо, что эта оказалась заряжена. Мне сын позвонил, а я, простите, ванну принимал. Пришлось все бросать и нестись сюда – благо живем в соседнем доме.

– Ты извини, все так жестко получилось, – принялся оправдываться директор. – Мы отблагодарим.

– Да не нужно…

И Коля, взвесив на руке видеокамеру, пошел в актовый зал.

– Николай Веснин, – пояснил Немирович. – Сам когда-то учился в этой школе, а в этом году и сын оканчивает. Все помогают как могут. Ну… пойду.

Гуров посмотрел ему вслед, потом покосился на Машу и кивком указал в сторону. Она подошла ближе.

– Подышим? – спросил Лев Иванович.

– Давай, – согласилась жена. – Я там спросила про начало, но какие-то гости не пришли, поэтому мероприятие начнется с задержкой.

На улице было прохладнее, чем внутри здания. Гуров снял пиджак, набросил Маше на плечи и достал сигарету.

– Телефон твой там в кармане, – предупредил он. – Стас, гляди-ка, повадился тебе названивать.

– Ну и пусть, – отозвалась супруга. – Мне не сложно ответить. А связь здесь очень плохая. Одноклассница сейчас пыталась позвонить мужу, но он оказался вне зоны действия сети. Так что пользуйся, любимый.

Гуров заметил, что полицейская машина уже переместилась ближе к въездным воротам. А вот припаркованных возле школы иномарок стало гораздо больше. Очевидно, прибывали приглашенные из числа опоздавших. Но так как Гурову и Маше не встретился по пути ни один человек, то оба подумали, что гости решают какие-то дела с руководящим составом.

– И как тебе Немирович? – поинтересовалась Маша.

– Отбитый на всю голову конъюнктурщик, – ответил Гуров. – Говорит как по методичке читает. Ни слова о недостатках – все у него хорошо, все отлично и лучше, чем у других.

– Злишься?

– На кого? – удивился Гуров. – Пусть себе переживает дальше. Просто не люблю тех, кто акцентирует внимание больше на фасаде, чем на заднем дворе. Между тем в этой школе не роботы работают, а живые люди.

– Например, Тамара Георгиевна, – усмехнулась Маша. – Она ведь тоже из таких. Всегда старалась говорить о людях только хорошее, даже если они совершали плохие поступки. Каждому выносила оправдательный приговор. Любому хулигану. Советское воспитание. Все должно быть на уровне, а то, что не на уровне, тщательно скрывается. Слушай, а с кем ты разговаривал на втором этаже?

Гуров понял, что она спрашивала об учителе истории. Приметная личность. Мимо никак не пройти.

– Педагог этой же школы, – объяснил он.

– Да ладно, – удивилась Маша. – А я подумала, какой-то рабочий. От него же перегаром за версту несет.

– Так и есть, – согласился Гуров.

– Ладно, не наше дело, – подумав, решила Маша.

– Вот это точно.

В этот момент к воротам подъехала еще одна машина – белый внедорожник «Мерседес». Ослепив светом фар, она подкатила к главному входу, развернулась и, немного постояв, двинулась к самой ограде. Там водитель и припарковался. Вскоре он появился собственной персоной. Вышел со стороны водительского сиденья, обошел машину и открыл дверь своему пассажиру. Им оказалась невысокая худая женщина в красном платье без рукавов. Водитель помог ей выйти из автомобиля, после чего поставил машину на сигнализацию и медленно пошел к главному входу. Его спутница замешкалась, поправляя задник туфли, и отстала. Мужчина же, не дожидаясь ее, уходил все дальше.

– Юра, да не беги ты! – попросила его женщина.

Мужчина остановился, обернулся и нетерпеливо поманил женщину рукой.

– Давай, Ира, давай, давай, давай. И так уже время из-за тебя потеряли.

По тому, как люди общаются между собой, можно легко и быстро определить степень их близости. Гуров понял, что перед ним супружеская пара, а ведь поначалу решил, что на выпускной пожаловала чья-то мамаша, имеющая личного водителя. Но теперь, когда и он, и она открыли рты, все встало на свои места.

«Родители, – определил Гуров. – Волнуются. И сразу видно, кто в доме главный».

На этом его дедукция забуксовала, и он, взглянув на Машу, а потом на недокуренную сигарету в своей руке, подумал о том, что возвращаться обратно ему совершенно не хочется. На улице было лучше, а внутри школы он ощущал некоторое психологическое давление. Конечно, он останется там до конца, но если честно, то с удовольствием бы сбежал отсюда. Он здесь никого не знает. Все эти новые лица, имена ему совершенно не нужны. Разумеется, он со всеми познакомится, но ему это совершенно не нужно. Из всех, с кем ему удалось пообщаться, больше всего запомнился тот самый учитель истории. И не потому, что предложил Гурову коньяк в неположенном для этого месте, а потому что единственный, кто показался искренним и был на своем месте.

Мужчина, направлявшийся к главному входу, неожиданно сменил траекторию движения и направился прямиком к Гурову. Не дойдя до него пары шагов, протянул руку и сделал характерное движение пальцами. Гуров кивнул, тут же вынул из кармана пачку сигарет и зажигалку.

– Ты серьезно? – озабоченно спросила дама в красном платье. – Ты же бросил!

Ее муж казался младше ее, а как там было на самом деле, Гуров не знал. Но дама, стоявшая неподалеку, выглядела не так свежо, как показалось вначале. Все в ней было… классическим. От длины платья до фасона обуви, от безликих русых локонов на маленькой головке до отсутствия украшений. Впрочем, одно все же нашлось – на безымянном пальце правой руки виднелось обручальное кольцо.

– Иди пока, найди ребенка, а то я дочь не видел с самого утра, – попросил мужчина.

– Юра, прошу тебя… – начала женщина, но мужчина, не выдержав, махнул рукой. Отвали, мол. Не до тебя.

Женщина поднялась по ступенькам и зашла в здание.

– Пойду и я, – сказала Маша.

– Давай, – разрешил Гуров.

После того как она скрылась из глаз, мужчина повернулся к Гурову:

– Ваша жена?

– Надеюсь, – усмехнулся Гуров.

– Это как же вас понимать? – удивился мужчина. – Я, кстати, Юрий.

– Лев, – протянул руку Гуров. – Жена, жена.

– Лицо знакомое, – пробормотал Юрий.

– Актриса.

– Не помню, где ее видел, – растерялся Юрий. – Но я и телевизор не смотрю. Работа, мать ее. А вы тут что? Ребенок выпускается?

– Жена здесь училась, – пояснил Гуров. – Приглашенная звезда. А я как обязательный балласт. Она со своими бывшими одноклассниками хохочет, а я мух считаю.

– А у нас с Иркой дочка в этом году школу окончила, – погрустнел Юрий. – Так что…

– А у нас с женой детей нет, – предупредил его вопрос Гуров.

– Бывает, – заключил Юрий. – Вечер-то какой… А школу сносят, слышали?

Гуров обернулся и посмотрел вверх, на ярко-освещенные окна. Из-за яркого света само здание выглядело зловеще и казалось практически черным.

– Да, уже рассказали, – ответил он. – А жаль, хоть мне и все равно. Отличный бы вышел памятник архитектуры.

– Развалюха, – небрежно стряхнув пепел, сказал Юрий. – Долго не простоит. Тут никакой ремонт не поможет. Состояние аварийное. К нам приходили активисты с просьбой сохранить хотя бы фасад, да вот только фасад тут тоже проблемный. Фундамент крепкий, это да. Зато все остальное рушится. Перекрытия деревянные, а это значит, что когда-нибудь может случиться пожар. Уже, кстати, был прецедент, но быстро разобрались и никто не пострадал. Проводку толком проложить нельзя, потому что стены хлипкие. Вы полы видели? Они же тоже деревянные. Трубы ржавые, менять смысла нет. Здесь уже ничто не поможет. Сносить надо. А потом на этом месте будет сквер с названием Школьный. Уже и проект подготовлен. Детские качели, дорожки, клумбы. Небольшой такой скверик, – он вытянул вперед руку и, растопырив пальцы, обозначил границы будущего сквера. – Тополя видите? А дубы? Все старое, все из той эпохи. Кронируем, но рубить не будем. Сохраним все то, что можно сохранить. Вот и будет память.

– Но самой школы уже не будет, – заметил Гуров.

– Ну что ж теперь поделать? Все меняется. К сожалению или нет. Ничего, привыкнут.

В его голосе одновременно слышались сожаление и деловитость. Гурову показалось, что он не так уж и равнодушен к тому, о чем говорит.

– Ваша фамилия не Серов ли, случайно? – спросил он, догадавшись, с кем имеет дело.

Мужчина опустил руку и с интересом взглянул на Гурова.

– Серов, – подтвердил тот.

– Глава Управы?

– Глава, – губы Серова тронула улыбка.

– То-то, я смотрю, с таким знанием дела рассуждаете.

– А как же? Школу под свое крыло взял. Приходится во многом разбираться.

В ярко освещенном дверном проеме показался широкий мужской силуэт.

– Юрий Петрович, а вы уже на месте? – произнес он голосом директора школы. – А то я Ирину Ивановну встретил, а она без охраны.

Серов заозирался в поисках места, куда можно было выбросить окурок. Гуров первым обнаружил мусорку, задвинутую за лестницу, это место практически не освещалось, и указал Серову. Тот бросил в нее окурок.

– Только вас и ждем, – поторопил Немирович. – Все уже собрались.

Серов поднялся по ступеням, Гуров шел следом. Как замыкающий, по привычке напоследок бегло осмотрел школьный двор и только потом закрыл за собой дверь.

Официальная часть мероприятия прошла быстро и весело. Все выпускники получили аттестаты об окончании средней школы, после чего некоторые тут же покинули школу, не оставшись на выпускной вечер. Кто-то через несколько часов улетал на отдых, у кого-то были другие важные дела. Но даже после их ухода людей, казалось, в актовом зале меньше не стало.