Глава 3

Одна из черт характера Станислава, которую он старался не показывать перед друзьями, с возрастом стала обостряться. Ею было неотвратимое желание оценивать шансы на успех каждого мероприятия, будь то вариант знакомства с девушкой, исход футбольного матча или работа по раскрытию очередного преступления. Крячко считал эту черту чем-то сродни игромании и стыдился ее. Однако ничего с собой поделать не мог. И каждый раз, когда брался делать что-то новое, даже просто смотреть телевизор, пытался просчитать, доставит ли дело ему удовольствие и насколько успешным оно окажется. И в этом было его главное отличие от Гурова, который, как казалось Станиславу, изначально исключал возможность неудачи в любом предприятии, за которое брался.

Не стал исключением и недавний разговор с Гуровым. Даже еще не закончив общаться с другом, Крячко принялся рассчитывать шансы на то, что им удастся найти девочку в течение суток. Станислав понимал, что дело практически нереальное, и без подключения всей мощи правоохранительных органов, в том числе и ФСБ, шансы приближались к нулю. Наверняка преступники тщательно готовились к похищению и продумали все шаги до мелочей. Крячко был уверен, им с другом удастся поймать негодяев, но то, что произойдет это до истечения ближайших двадцати четырех часов, считал маловероятным.

И успокаивал его лишь один факт: девочка останется жива, поскольку у ее мамаши есть деньги, и она готова их заплатить. К сожалению, убийства детей в России еще со времен начала перестройки перестали быть редкостью, но, по мнению Станислава, сейчас был не тот случай! Похитителям проще вернуть ребенка домой и рассчитывать, что им на «хвост» не сядут все силовики страны, чем убить Алину и быть уверенными, что в этом случае их будут преследовать до тех пор, пока не загонят в гроб. А если у Запьянцевой окажется достаточно денег, чтобы оплатить услуги нужным людям, то бандиты окажутся на том свете еще до того, как успеют потратить хоть что-то из выкупа.

Невысокая оценка собственных шансов на успех не означала, что Крячко опустил руки и работал спустя рукава. Напротив, Станислав впадал в состояние охотничьего азарта, когда понимал, что от любого его шага, от каждого действия коэффициент успеха может измениться. Именно поэтому в самых трудных ситуациях Крячко работал с удвоенной энергией и мог сутками не спать и не отдыхать, полностью отдавая себя выбранной профессии. Именно так было и сейчас, и размышления Станислава о малой вероятности вызволения Алины из плена собственными силами в течение двадцати четырех часов ничуть не мешали его работе в главном направлении, заданном Гуровым, – работе с собственной агентурой.

Контакт со стукачами и привлечение склонных к этому преступных элементов к сотрудничеству с правоохранительными органами был одним из коньков Станислава. Он лучше многих других выявлял подобных людей и умел уговорами, угрозами или обещаниями заставить их работать на пользу следствия. Подавляющее большинство из них были преступниками, ранее осужденными за различные правонарушения. В большинстве – незначительные. Но агентура Крячко представляла собой пронырливых людей, которые умели и хотели налаживать самые различные связи в преступном мире. Ну а затем попадались в сети к Станиславу, были вынуждены использовать свои криминальные связи на пользу ему. А вот о возобновлении преступной деятельности им приходилось после этого забыть, поскольку Крячко ясно давал понять, что поможет суду посадить их надолго, если стукачи вновь начнут нарушать закон.

Правда, были в агентурной сети Станислава и те, для которых он делал исключение из этого правила и мог закрыть глаза на мелкие преступления, поскольку такие агенты оказывали следствию существенную помощь. Кирилл Лаврентьев по прозвищу Паук, хакер на службе у Крячко, был из таких людей. Станислав не раз обращался к нему с просьбами взломать те или иные компьютерные системы: для получения официального разрешения на подобные действия уходило слишком много времени, и оно могло помочь преступникам уйти от наказания. По идее, это тоже было преступлением, но сыщику иногда приходилось делать выбор между мелким правонарушением и серьезным криминалом. Приходилось самим чуть-чуть двигать закон.

Кирилл Лаврентьев проживал в одной из старых пятиэтажек на улице Вольной на Соколиной Горе. Район этот считался далеко не самым престижным и спокойным в Москве, но Паука такая обстановка вполне устраивала. Во-первых, он здесь вырос, и на Соколиной Горе его чуть ли не каждая собака знала и относилась как к своему. А во-вторых, за внешним и показушным комфортом Лаврентьев не гнался. В обычной жизни для него было лучше оставаться в тени, на задворках, так сказать. Зато в тайной ее стороне, которую он вел в интернете, Паук был на одной из первых ролей, и вот там-то позволял себе многое, что для большинства людей казалось запредельным.

Лаврентьев катастрофически боялся попасть на зону, и когда Станислав уличил его в нетяжком преступлении, за которое хакер в самом крайнем случае мог получить пару лет, тот сразу же согласился работать на Крячко за гарантии своей свободы. Закон после этого Паук практически не нарушал, а если пару раз в год без шума воровал со счетов какого-нибудь миллионера, в основном западного, незначительную сумму для своего безбедного существования в ближайшие месяцы или апгрейда техники, Станислав на это закрывал глаза, поскольку Паук достаточно часто оказывал важную помощь Крячко и Гурову.

Из главка Стас поехал к нему не сразу. Во-первых, считал попытку понять, о чем разговаривали похитители, когда во время разговора с Запьянцевой прикрыли трубку, в отличие от Гурова, не слишком важной деталью в поисках девочки. Гораздо важнее, по мнению Станислава, было поговорить с его информатором – Борисом Заправским. Это во-вторых. А в-третьих, Борька жил почти по дороге к дому Паука. Направляясь к Заправскому, Крячко дважды звонил Лаврентьеву, но тот на звонок не отвечал. Стас и так знал, что к Пауку придется ехать домой. Поскольку в любом другом месте в обработке компьютерной информации от него было бы мало толку. И звонил он Пауку не для того, чтобы предупредить о своем визите, а надеялся просто разбудить хакера до того момента, как постучит ему в дверь.

А вот встреча с Заправским, по мнению Крячко, была куда важнее. Борька был отличным карточным игроком и шулером высочайшего уровня, каких в преступном мире именовали «каталами». Он был вхож на большинство бандитских сборищ, за исключением тусовок преступников самого высокого ранга. И если кто-то и мог слышать о каких-то разговорах среди бандитов, связанных с похищением ребенка, Заправский, по кличке Косарь, узнал бы об этом одним из первых. Чтобы затащить такого человека в свою агентуру, Станиславу понадобился не один год.

Вообще, практикой набора агентов среди криминальных элементов занимались многие полицейские, и часто эта клиентура им здорово помогала. А Крячко подходил по-разному к вербовке среди преступников. Были среди них и такие, которые за любое послабление в наказании легко рассказывали все, что знали о планах других преступников, совершенных преступлениях или просто о темах бандитских разговоров. Обычно такие стукачи были одноразовым инструментом, и много времени на их вербовку тратить не приходилось. Станислав от работы с такими людьми не отказывался, но считал их среди остальных стукачей, которых он все же предпочитал называть агентами, людьми третьего сорта.

Во второй категории у Крячко были те преступники, которые полностью или почти полностью завязали со своим преступным прошлым. Они особо не контактировали с криминальным миром, но могли помочь своими навыками, когда Станиславу требовались определенные действия. Например, взломать чей-то компьютер или телефон, чтобы получить важную информацию, проникнуть в закрытое помещение или просто установить слежку за определенным объектом – своих ресурсов для этого в полиции часто не хватало.

К первой категории Станислав относил криминальных элементов довольно высокого полета. Чтобы поймать их на горячем да еще и заставить работать после такого на себя, требовалось немало терпения, кропотливой работы и немного удачи. Именно к таким агентам и относился Заправский. Крячко давно знал, что для него открыты двери во многие преступные «малины», и Косарь мог добывать для Станислава информацию, в определенных случаях оказывающуюся бесценной, но найти к нему ключик никак не удавалось.

Дело в том, что Заправский уже давно не совершал серьезных преступлений. По крайней мере, таких, о которых потерпевшие могли бы открыто заявить в полицию. А на мелочовке брать Косаря было бессмысленно. Во-первых, потому что он такими преступлениями попросту брезговал и совершал только на спор или от скуки. А во-вторых, Косарь, в отличие от того же Паука, совершенно не боялся. У Заправского было две «ходки» по пару лет, и он называл их командировкой на курорт. Поэтому пугать его зоной было бессмысленно. Да и в деньгах Косарь не нуждался, как и в полицейском прикрытии. Так что для Станислава желание заполучить Заправского в осведомители казалось недосягаемой мечтой в течение долгого времени. Ровно до того момента, пока Косарь не совершил свой самый главный в жизни просчет.

О том, что Заправский является каталой, в криминальном мире, конечно же, знали все. Но он был и прекрасным карточным игроком, когда не собирался жульничать. Выиграть у него партию в покер, бридж или любую другую игру знавшие его люди считали за честь. И в бандитские «малины» его пускали исключительно ради возможности сразиться с Косарем в карты. Правда, после того, как тот поклялся перед ворами никогда не жульничать, если его приглашают на честный бой. Однако и на старуху бывает проруха! Заправский однажды не удержался и применил свои трюки во время игры в воровском притоне. Крячко не знал, да и не желал знать, почему это произошло. Однако в его руках оказались достаточно веские доказательства шулерской игры Косаря там, где он поклялся не жульничать. И воровское наказание для Заправского оказалось куда страшнее, чем государственное преследование по закону. И именно таким шантажом Станислав и завербовал Косаря, и никаких угрызений совести от такого поступка потом не испытывал. А единственное, о чем Станислав жалел, что никому не может похвастаться этим успехом, поскольку, по понятным причинам, личности осведомителей у каждого полицейского были неизвестны даже их коллегам. В противном случае можно было потерять всю агентуру!

Борис Заправский был настоящим тузом в колоде агентов Станислава, и берег его Крячко особенно. Стас никогда обычно не появлялся там, где бывает Косарь, и не искал с ним встреч без предварительной договоренности. Сыщик прекрасно понимал, что если связь каталы с ним всплывет в определенных кругах, то не только как об агенте о Борьке можно будет забыть, но еще и придется выполнять собственное обещание, и найти способ спрятать Косаря от мести бывших дружков. Однако сегодня был другой случай.

Станислав прекрасно знал, что ежедневно в это время Заправский обитает в районе трех вокзалов, в одной из блатных квартир, в которых без перерыва проходили своеобразные закрытые покерные турниры. Для участия в них «по блату» приглашались различные командировочные и прочие гости столицы, которые стремились доказать в Первопрестольной, что они самые лучшие картежники. Московские каталы там бывали по своеобразной очереди и имели возможность честно помериться силами с мастерами покера из других городов или проверить на них свои шулерские навыки. Такое в этих «блатхатах» было не запрещено.

Полицейские из Красносельского отдела не раз накрывали эти притоны, но закрыть их или даже привлечь к ответственности кого-то из игроков не могли. Внешне там все выглядело пристойно. По легенде, группа приятелей решила перекинуться в картишки «на интерес». У игроков там никогда не было при себе сколь-нибудь значимых сумм наличности, а расчеты велись с помощью игровых фишек.

То есть, приходя в эти квартиры, полицейские ничего предосудительного, кроме нескольких бандитских рож, не наблюдали, а потому раз за разом ретировались с пустыми руками. А, как узнал от Косаря Станислав, расчеты после проигрышей происходили поблизости – в камерах хранения одного из вокзалов. А тех, кто по каким-то причинам артачился с выплатой наличных, бравые молодчики сажали в ближайший поезд, а потом человека в лучшем случае находили у откоса. В худшем – он пропадал навсегда. Однако такие случаи, особенно в последнее время, были крайне редкими. И те, кто приезжал в Москву поиграть в картишки, прекрасно знали, чем для них это может закончиться, и рассчитывались беспрекословно. Ну а если денег не хватало, спокойненько ждали в обществе мордоворотов, пока кто-то из родственников, друзей или компаньонов по бизнесу перешлет им деньги на карту.

На поездку от главка до трех вокзалов у Станислава ушло не так много времени, как он думал. В какой из квартир в настоящий момент находился Косарь, сыщик не знал, да и значения это никакого не имело. Появляться в бандитском притоне он в любом случае не собирался. А приехал сюда исключительно потому, чтобы у Заправского не было никаких шансов потянуть время и отложить встречу. Достав телефон, Крячко по памяти набрал номер своего агента-туза.

– Дорогая, я сколько раз тебе говорил, чтобы ты не звонила мне, когда я нахожусь на работе?! – вместо приветствия шепотом недовольно проворчал в трубку Борька с интонациями истинно расстроенного мужа в разговоре с женой.

– Ты давай мне без дорогих! – усмехаясь, ответил Станислав. – Я у трех вокзалов, и ты мне нужен. При этом слово «срочно» даже не упоминается. Выражение «сию секунду» в данном контексте подойдет больше. И никаких мне отговорок. Жду тебя у Павла Петровича, и чтобы попасть туда, у тебя не больше десяти минут!

– А почему Машу так срочно забрать из школы нужно? – с недовольными интонациями в голосе продолжал Заправский отыгрывать роль образцового мужа. – А почему сама не можешь? Ладно, у меня брифинг через пять минут закончится, и я сразу же выезжаю… Не волнуйся, я успею!

Косарь отключил связь, и Крячко усмехнулся. Он был уверен, что Заправский хоть и будет недоволен, но в требовании сыщика о срочной встрече отказать не сможет. Ну а его визит к Павлу Петровичу будет совершенно безобидным для дружков Косаря занятием. В сквере у этого памятника российскому ученому-механику и инженеру, одному из авторов проекта железной дороги Санкт-Петербург – Москва, сыщик со своим агентом встречались уже неоднократно. В это время суток там оказывалось вполне достаточно праздношатающихся москвичей и гостей столицы, чтобы встреча двух мужчин не бросалась в глаза. И, в то же время, народа у мемориала было не слишком много, чтобы посторонние мешали разговору и могли его подслушать.

Косарь появился в сквере у мемориала из подземного перехода рядом со станцией метро «Комсомольская». Крячко заранее выбрал место так, чтобы видеть целиком всю дорожку перед памятником, и сразу же заметил худощавую фигуру каталы, который окинул взглядом окрестные скамейки, выискивая сыщика, и чуть заметно кивнул, увидев его перед памятником. А уже через минуту Борис аккуратно уселся на скамейку рядом, но все же чуть поодаль от Крячко.

– Начальник, ты меня подставить хочешь такими звонками? Знаешь же, что я в такое время с уважаемыми людьми рядом нахожусь, – проворчал Косарь, даже не поворачивая голову в сторону сыщика.

– Ты мне тут сопли не разводи. Меня это не растрогает, – отмахнулся от него Крячко. – Я твою натуру прекрасно знаю и представляю, что ты из любой ситуации выкрутишься и, даже если в дерьме окажешься, умудришься оттуда выбраться, подошвы башмаков не измазав.

– Ну один-то раз мне это не удалось, и вот теперь с тобой общаюсь, – все так же недовольно буркнул Заправский. – Не хотелось бы, чтобы из-за чьих-то косяков я второй раз в подобном дерьме оказался.

– Косарь, я бы тебе сейчас популярно объяснил, из-за чего ты в такой ситуации оказался, но на это времени нет. Подобную беседу мы с тобой обязательно проведем, но в другое время и в другом месте, – пообещал Станислав. – А пока мне нужна информация, кто из бандитов недавно занимался подготовкой преступления, связанного с местными бизнесменами…

– Начальник, да таких разговоров я по сто за каждый час слышу! – рассмеявшись, перебил его Заправский. – Могу тебе целый том таких планов написать, если ты меня потом в покое оставишь!

– А ты бы сначала дослушал, а потом голос подавал, – презрительно фыркнул в ответ Крячко. – Где твоя хваленая покерная выдержка?

– А кто сказал, что моя предыдущая реплика не настоящий покерный блеф? – парировал в ответ Косарь.