В разговоре полковник уточнил имя погибшей, проходившей по делу Крячко, – ею оказалась студентка исторического факультета гуманитарного университета Наталья Пискунова. От Израилит он узнал также адрес общежития, в котором проживала Наташа, и фамилию сокурсницы покойной, с которой они жили в комнате. Подругой Натальи оказалась некто Светлана Олещенко. С ней Гуров созвонился и назначил время и место встречи с тем расчетом, чтобы не отвлекать девушку от запланированных на день дел. Встретиться решили в фойе университета в час дня.

Завершив все эти нехитрые телефонные переговоры, Гуров повернул ключ в замке зажигания, запустил двигатель и направил свой верный «Пежо» в управление. Однако по дороге он счел не лишним завернуть к зданию суда, где отыскал Владимира Лихового, бывшего своего однокурсника и мастера спорта по дзюдо, которому и было передано дело полковника Крячко. Гуров поговорил с ним, полистал дело, отксерокопировал заключение судмедэкспертов и к десяти часам уже отмеривал широкие шаги по коридору Главного управления уголовного розыска, торопясь на встречу с Орловым, которого он мог и не застать, явись на пять минут позже. Петра Николаевича вызывали наверх.

Гуров открыл дверь кабинета генерала и мысленно сбросил со своих плеч все то, что на языке чиновников называется служебными отношениями. Это трудно поддавалось какому-либо объяснению, но в кабинете Орлова Гуров становился другим. Более открытым, спокойным, таким, каким и привык его видеть сам генерал.

– Петя, я к тебе, – негромко сказал Гуров. – Эти уроды из РУБОПа совсем нюх потеряли.

Генерал перекладывал из стопки в стопку служебные записки, рекомендации, анкеты, наградные документы личного дела Крячко, сортируя их по какому-то своему принципу. Рядом с ним на столе лежал пустой раскрытый старенький скоросшиватель. В руках Орлов держал шариковую ручку. Он что-то старательно помечал на полях пожелтевших от времени документов.

– По бабам меньше бы бегал, нечего и нюхать бы было, – полетел в Гурова встречный камень раздражительности. Генерал укоризненно взглянул на сыщика поверх очков в серебряной оправе и, слегка прищурившись, пригласил его в кабинет, указав кончиком шариковой ручки место поближе. – Садись и рассказывай, как там все было. И в темпе давай. Времени в обрез, – Орлов был возмущен, но умело сдерживал собственные эмоции. – Начальство за задницу дергает. Что там у вас с Крячко, орет, случилось? Он что, мол, совсем обалдел?

Генерал придирчивым взглядом проследил за Гуровым, оценил, что тот не прячется на задки, а садится прямо, на переднем рубеже, напротив своего руководителя, значит, психологически дает понять, что вышло явное недоразумение и самая важная задача сейчас – выручать Станислава.

– Петя, ты не прав, – спокойно заявил Гуров. – Стас ни в чем не виноват. Так вышло. Кто-то подставил его. И очень ловко. Если ты можешь и работать, и слушать, я тебе много интересного наговорю. Занят? – немного напряженно спросил он, внимательно заглянув Петру Николаевичу в глаза и пытаясь понять, что он на самом деле про все это думает.

Орлов снова переключил свое внимание на бумаги. Он аккуратно сложил их в стопку, подровнял, грохнув ее торцом по крышке стола, отложил всю эту пирамиду подальше от себя и настроился на неприятный, но неизбежный разговор.

– Совещание в двенадцать, – невесело сказал он и тут же пояснил: – К министру на ковер. Пороть будут за нашего героя. Они же верят всему, что несут эти рубоповцы. – Орлов нажал кнопку на селекторе внутренней связи: – Вера, я занят. Ко мне никого не пускать… Давай, расскажи мне хоть что-нибудь, чтобы я там не сидел, как истукан, когда на меня попрут.

– Значит, так. Изложу все, что знаю. – Гуров придвинул к себе пепельницу, поставил ее перед собой. Затем медленно достал из кармана пачку сигарет, положил ее рядом с пепельницей, все это время напряженно думая, как и с чего ему начать. – Сразу скажу: дело – дрянь. Но мы можем вытащить Стаса. Я больше чем уверен в этом.

Орлов очень осторожно отер платком лоб и шею, затем краешек рта. Платок он не убирал, а только спрятал его в глубине кулака.

– Что там эти сыщики накопали? – спросил он усталым голосом.

– Что увидели, то и накопали. Пойди докажи им что-нибудь другое, – недобрым и серьезным тоном, как бы между прочим, посетовал Гуров.

Орлов снял очки и положил их на стопку бумаг.

– Кто ведет дело?

Гуров извлек из пачки сигарету, сунул ее в зубы. Затем достал из кармана зажигалку, но вопрос Орлова его отвлек, и он, не прикурив, ответил:

– Майор Дацук. Я уже был у него.

Медлительными движениями пальцев генерал сложил вместе дужки очков и для большей устойчивости перевернул их вверх стеклами.

– И как? – бесцветно поинтересовался он.

– Поверить не могу, что в РУБОПе еще такие работают.

Когда Гуров отвечал, сигарета в его губах подрагивала. Он держал в руке зажигалку, но никак не мог поднести ее к кончику сигареты. Орлов помассировал виски, долго и неторопливо пробегая по ним узловатыми пальцами. Осторожно отер внутренние уголки уставших от продолжительного и не очень интересного чтения глаз.

– А что такое?

– Да ну его! Он какой-то ненормальный. Честное слово, Петя. – Гуров наконец небрежно откинул крышку зажигалки и рванул на себя кремень большим пальцем правой руки. Вспыхнуло пламя. – Такой и расстреляет, рука не дрогнет. Охочусь, говорит, на оборотней в погонах, и все. Дескать, не мешай ему.

Генерал сердито сбросил лежавшие на столе бумаги в папку, закрыл ее и, аккуратно завязав тесемки, сунул в верхний ящик стола.

– Что у него есть? Меня интересуют прежде всего доказательства. Реальные, Лева.

Несложно было предположить, что Орлову очень не понравилось, как ведут себя коллеги из смежного ведомства по отношению к его подчиненному. Гуров и не сомневался в подобной реакции генерала. Он поднес зажигалку к сигарете, втянул в себя облако табачного дыма, затем захлопнул крышку зажигалки и убрал ее обратно в карман.

– У него много всего. Например, водка, которую Крячко употреблял вместе с госпожой Пискуновой. Одежда убитой, разорванная в клочья. А в завершение всего этого у него есть еще и сам пан Крячко. В беспамятстве и без штанов посреди комнаты, где произошло преступление. – Выкладывая факт за фактом, Гуров изредка потирал лоб, стараясь не акцентировать внимание на своих эмоциях. – И все это грамотно запротоколировано, Петя. Понятые, судмедэксперты… На теле Пискуновой побои, на Крячко следы сопротивления. Как говорят, оказанного со стороны покойной. Сейчас проводят биологическую экспертизу. Аптечка с лекарствами тоже приобщена к делу. Из нее Стас доставал препараты и совместно с употреблением спиртного врачевал ими погибшую. Как считает Дацук, Стас побоями и уговорами склонял девушку к интимным отношениям.

Орлов, внимательно слушая собеседника, откинулся на спинку кресла, взял со стола ручку и принялся медленно, привычным и вместе с тем механическим движением вертеть ее между пальцев.

– Третьего с ними не было? – спросил он.

Гуров затянулся, пожевал облачко белого дыма, словно оно было сахарной ватой, и отнял от губ сигарету. Выпустил дым в сторону, бросив короткий невидящий взгляд на Орлова.

– Нет. По крайней мере он не оставил никаких своих следов или отпечатков пальцев. Есть беспорядок в коридоре, но поди разберись сейчас, кто его устроил. Следы, по заключению кинолога, принадлежат только Крячко и Пискуновой. Входная дверь была закрыта. Оперативники топором ее взламывали.

Орлов снова отер выступившую на лбу испарину и снова убрал свой белый платок в могучий кулак.

– И при этом Стас не виновен? – вопросительно сказал он.

Гуров еще несколько раз затянулся, жадно и глубоко, затем коротким движением стряхнул в пепельницу кроху пепла.

– Ну что за вопрос? Конечно, нет. Это кем-то умно спланированное убийство, только и всего. Крячко был просто подставлен под удар. А вот в том, как это было сделано, надо разбираться.

Орлов надолго задумался. Он мысленно оценивал сложившуюся патовую ситуацию. Где-то в глубине его сознания, следуя многолетней сыскной привычке, намертво оседали факты. Орлов всегда ясно представлял, как устроена реальная жизнь. Поэтому в его сознании сейчас формировалась другая и очень подробная картина, не та, которую описывал ему Гуров, а та, которая имела место на самом деле. В голове Петра Николаевича создавалась почти осязаемая действительность, где присутствовал очень изворотливый преступник.

– Ловко. Очень ловко, – в конце концов вымолвил он.

Гуров монотонно продолжал попыхивать сигаретой.

– В тот вечер, когда девушка погибла, – сказал он, – Стас отметелил за нее каких-то четверых подонков. Наркоманов. Есть вероятность того, что один из них как-то проник в квартиру, каким-то образом добавил, когда Крячко отвлекся, в стакан со спиртным некое быстродействующее вещество, след которого не был обнаружен в его крови, и преспокойно сделал все остальное.

Задумавшись, Орлов слегка заскрипел своим креслом, немного изменив положение тела и головы.

– А водка? – спросил он. – Анализ, заключение экспертизы?

Гуров чуть отодвинул от себя пепельницу, затем принялся, изредка на нее поглядывая, медленно вращать по часовой стрелке.

– В том то и дело, что водка нормальная. И в руки бутылку брал тоже сам Стас. Никаких посторонних следов на ней обнаружено не было.

Гуров бросал взгляд то на пепельницу, которая совершала под его пальцами какое-то завораживающее мистическое действо, то на кончик сигареты, торчащей здесь же, между указательным и средним пальцами, то на внимательно слушающего его Орлова. Генерал надел на кончик ручки прозрачный колпачок и сунул ее в органайзер, стоявший посреди его стола рядом с перекидным календарем, в который был вставлен миниатюрный российский триколор.

– Основательная подготовка, – он как будто не знал, что и сказать. – Тут и мне есть над чем подумать.

Гуров степенно прикладывал сигарету к губам, затягивался, убирая от струящегося сигаретного дыма глаза.

– Поскольку в деле улик больше чем достаточно, его сразу же передали в суд. Сегодня утром по своим каналам я с ним ознакомился.

Орлов бросил короткий проницательный взгляд на Гурова.

– Ну что я скажу, – подытоживая, заговорил генерал. – Дело это, мягко говоря, хлопотное, но… Наш товарищ, кадровый офицер, имеющий правительственные награды… Нельзя давать этому делу ход. Надо вернуть его на доследование. Чего бы это ни стоило нам. Дело сфабрикованное – это ясно. Берись за него сам, Лева. У меня отказа не будет ни в чем. Как говорится, чем смогу, помогу.

Гуров подобрал ноги, и Орлов только сейчас заметил, что все это время полковник сидел в довольно напряженной позе, словно уже отстаивал Крячко перед присяжными заседателями. Он в последний раз затянулся и затушил сигаретный окурок.

– Хорошо, – не раздумывая, согласился он.

Орлов покашлял в кулак и спросил:

– Люди нужны? Говори сразу. Ты ведь привык к работе с напарником?

– Пока нет, – ответил Гуров. – Но дело в том, что у нас тоже как бы производственный процесс… Поэтому я прошу тебя дать мне четыре дня. Отпуск, скажем, по семейным обстоятельствам.

Сказав так, Гуров вернул пепельницу на стол к генералу, тот переместил ее дальше, на край стола, искоса посмотрев, на месте ли корзина для мусора, чтобы после ухода полковника в нее можно было вытряхнуть окурок и пепел.

– Возьми лист бумаги и пиши, – распорядился Орлов. – Я подпишу его после. Через неделю жду вас обоих в моем кабинете. И так работать некому, – недовольным тоном напутствовал он подчиненного.

Гуров забрал со стола пачку сигарет, убрал ее в карман и смахнул с полированной крышки стола рыжие крохи табака. Через пару минут рапорт был готов и представлял собой просьбу предоставить полковнику Гурову краткосрочный отпуск по нижеизложенным обстоятельствам. Поставив жирную точку в документе, Гуров выпрямил спину и вернул Орлову его ручку с прозрачным колпачком.

– Разрешите идти, товарищ генерал? – Полковник нахмурил брови и вскинул к виску пятерню, иронично отдавая честь.

– Ты смотри, держи меня в курсе всех твоих дел, – как всегда, больше для проформы отозвался Орлов. – Понимаю, что ты человек самостоятельный, но все-таки я – твой начальник. Что собираешься предпринять в первую очередь?

– Хочу побеседовать с подругой погибшей, – не стал скрывать Гуров. – Сам понимаешь, подростки есть подростки. Всегда найдется кто-нибудь, кто что-нибудь видел или слышал.

– Побеседуешь и сразу ко мне.

– Не выйдет, Петя, никак не выйдет. Но, как бы то ни было, ты постоянно будешь в курсе всего происходящего.

– Как я тебе завидую, Лева, – не к месту бросил Орлов.

Гуров удивленно вскинул брови.

– Здрасте. И давно?

– Сходи ты за меня к министру.

– Нет, Петя, – полковник улыбнулся. – Гурову – Гурово, а генералу – генералово. Ничем не могу тебе помочь.

– Ну тогда ни пуха ни пера, – забрав рапорт, бодро ответил Орлов.

Он бегло прочитал документ, потом убрал его в стол. Прочитал не потому, что не доверял Гурову, а просто по привычке, которую выработал сам в себе за годы кабинетной работы.

– Тебе ни пуха ни пера, – напомнил Гуров о том, что Орлова уже наверняка ждут в министерстве. – А мне – скатертью дорога.

Дорога до университета заняла у Гурова не больше тридцати пяти минут. Он остановился на забитой автомашинами стоянке, запер свой «Пежо» и отправился в фойе университета. До встречи со Светланой Олещенко оставалось всего несколько минут. Гуров вошел в фойе, показал удостоверение вахтерше, коротко объяснил, кто он, затем расположился у двери, ведущей на улицу, поджидая свою потенциальную собеседницу.

Вскоре прозвучал звонок, и фойе наполнилось молодыми людьми. Заложив за спину руки, Гуров важно прохаживался у дверей вуза, поджидая Светлану. Прошло еще несколько минут, прежде чем он издали заметил невысокую худенькую девушку в кожаной юбке и легкой осенней куртке. Это были те самые приметы, по которым он без труда узнал ее. Светлана так и описала себя в телефонном разговоре. Через плечо у девушки висела черная сумочка, в руке она несла общую тетрадь.

Светлана спустилась по широкой лестнице, ведущей на первый этаж университета, и пошла к выходу. Гуров сделал шаг навстречу, одновременно слегка перегородив дорогу, а когда она подошла, предъявил свое удостоверение.

– Здравствуйте, – немного устало сказал он. – Меня зовут Лев Иванович Гуров. Я – старший следователь по особо важным делам, работаю в Главном управлении уголовного розыска. Если помните, мы с вами договорились о встрече.

– Здравствуйте, – задорно ответила девушка. – Меня зовут Света, и я не забываю о том, о чем договариваюсь.

Гуров оценил ее внешность. Светлана оценила его стальные мускулы, скрытые под однотонной белой майкой без надписей.

– Вы, как я понимаю, догадываетесь, что разговор у нас с вами пойдет о вашей подруге Наталье Пискуновой? – спросил Гуров, внимательно посмотрев на молоденькую кокетку.

– Догадаться нетрудно. Об этом сейчас весь университет гудит, – все тем же задорным тоном ответила девушка.