Он хотел еще поговорить с Марией на эту тему, но веки стали предательски тяжелеть, и Лев не заметил, как погрузился в сон. Он не слышал даже, как вернулась из душа Мария, не видел, как она, завернутая в пушистое желтое полотенце, склонилась над ним, не чувствовал, как нежно провела длинными пальцами по лицу и поцеловала в щеку. Сон полковника был крепок и безмятежен.

Проснулся он от стука в дверь и некоторое время не мог понять, что происходит. Подумал было, что они с Марией проспали и опоздали на завтрак и теперь горничная принесла им его в номер. Однако, подняв голову, он увидел, что за окном темно. Стук в дверь продолжался. Мария тоже проснулась и вопросительно посмотрела на мужа.

– Пойду спрошу, кто там, – Лев неохотно слез с постели и пошел к двери.

– Это я, Алевтина, – торопливо проговорили из-за нее, и Гуров, не скрывая удивления, приоткрыл дверь.

В коридоре стояла Алевтина. Лицо ее было бледным и взволнованным.

– Простите, пожалуйста, не могли бы вы позвать Машу? – шепотом спросила та.

– Вообще-то она уже спит, – на сей раз не пытаясь скрыть недовольство, ответил Лев.

– Пожалуйста! – умоляюще повторила та и огляделась по сторонам.

– Может быть, вы войдете, раз это так срочно? – предложил Лев.

– Я? Да, войду. Нет! – вдруг вскрикнула Алевтина. – Сначала позовите ее!

Все поведение женщины выглядело более чем странно. Лев помедлил, но все же подошел к кровати и сказал:

– Там эта ненормальная Алевтина хочет тебя видеть! В три часа ночи!

– О боже! – сонно пробормотала Мария.

– Если хочешь, я сейчас же скажу ей, что ты не можешь подойти!

– Нет, не надо! Вдруг у нее и впрямь что-то срочное?

Мария спросонья сунула босые ноги в тапочки и прошла к двери. Гуров снова опустился на постель, но заснуть уже не мог. Мария что-то задержалась у дверей, Гурову было слышно, как они шептались с Алевтиной, но слов было не разобрать. Наконец послышались осторожные шаги, затем голос Марии произнес:

– Гуров, проснись! Нужна твоя помощь.

Подавив досаду, полковник поднялся, надел рубашку и брюки и собрался было выйти из номера, но Мария уже провела в него Алевтину. Та стояла как невменяемая, ее начинала бить дрожь. Гуров встревожился и прямо спросил:

– Что случилось?

– Сейчас расскажу, – Мария достала из бара бутылку коньяка и налила граммов пятьдесят в бокал, протянув его Алевтине.

– Вот, выпейте, – проговорила она. – И присядьте.

Алевтина покорно опустилась в кресло и выпила коньяк. Затем поставила на столик пустой бокал, который отозвался звоном. Алевтина вытянула перед собой руки и с удивлением обнаружила, что они дрожат.

– Господи! – заикаясь, проговорила она. – Какой кошмар!

– Да что-случилось-то? – не выдержал Гуров.

Алевтина перевела на него взгляд и произнесла:

– Алика убили…

Она сказала это таким тоном, словно сама не верила в то, что говорит, и была удивлена тем, что произносит эти слова. Гуров нахмурился и посмотрел на Марию. Та развела руками, давая понять, что сама толком ничего не знает.

– Я вас прошу, помогите, помогите мне! – Алевтина вцепилась в руку Марии. – Никто не должен знать, что я была здесь с ним! Господи! Это же кошмар! Мне конец! Помогите, я прошу вас!

– Но чем же мы можем помочь? – растерянно спросила Мария, поворачиваясь к мужу за поддержкой. Гурову ситуация нравилась все меньше и меньше.

А Алевтина вдруг разрыдалась. Мария принялась ее успокаивать, Гуров же подумал о том, как действовать дальше, если действительно произошло убийство. И, что хуже всего, если его совершила Алевтина… Тогда ее нахождение в их номере крайне нежелательно. И вообще, все это совершенно не к месту и не ко времени. Впрочем, убийство всегда не ко времени. Но в самом ли деле совершено убийство? Где, как? Известили ли полицию? Если нет, то это нужно сделать… Он не знал ответов на эти вопросы, а получить их нужно было как можно скорее. Поэтому он мягко отстранил Марию и собрался поговорить с Алевтиной сам.

– Вы можете говорить? – требовательно спросил он. – Вам нужно успокоительное?

Алевтина трясла головой, не отвечая, и Гуров заговорил жестко:

– Послушайте, если вы немедленно не прекратите истерику, я вызову полицию и передам вас в ее руки. Дело серьезное, и вашими соплями здесь никто заниматься не станет! Так что если уж вы пришли к нам, то извольте подчиняться!

Алевтина подняла на Гурова испуганный взгляд. Наверное, она не привыкла, чтобы с ней так разговаривали, но Гуров не собирался церемониться.

– Будете отвечать? – коротко уточнил Гуров, и та сразу закивала. – Хорошо. Тогда скажите, с чего вы взяли, что его убили? Вы видели труп?

Услышав слово «труп», Алевтина вздрогнула, но ответила:

– Да.

– Где, когда? – нетерпеливо продолжал Гуров. – Не заставляйте меня вытягивать из вас клещами каждое слово!

– На берегу, на пляже, – заговорила Алевтина. – Он лежал там на песке, у него кровь текла из головы! Я думала, он просто упал и ударился, но рядом не было ничего, обо что можно удариться! Только песок! И рана такая огромная! Ужас! Я чуть сознание не потеряла, когда увидела…

– Когда это произошло? – перебил ее Гуров.

– Несколько минут назад!

– Что вы делали на пляже в такое время? Вы давно должны были спать у себя в номере!

– Я и спала! Вернее, пыталась заснуть, но почему-то не могла. Алика не было, я переживала, где он. Ведь мы с ним поссорились, я боялась, что он обиделся и уехал в Москву! Но тут мне пришла эсэмэска!

– Вот как? – заинтересовался Гуров. – От кого?

– От него, от Алика! Он просил прощения и еще писал, чтобы я прямо сейчас пришла на берег!

– Посреди ночи? – Гуров недоверчиво покосился на нее. – И вас это не насторожило?

– Нет, я… – Алевтина снова растерялась. – Понимаете, я даже не задумалась над этим! Я была так обрадована тем, что Алик хочет помириться, что даже не подумала о времени! Мне казалось, что это не имеет никакого значения! К тому же выглядело романтично…

Гуров не стал ничего комментировать, он продолжал задавать вопросы.

– Эсэмэс пришло с телефона Алика?

– Да, конечно! Там высветилось его имя! А почему вы спрашиваете?

Гуров по-прежнему ничего не объяснял Алевтине, пытаясь выяснить как можно больше подробностей.

– Можно еще коньяка? – попросила она.

– Можно, только не увлекайтесь, – предупредил Гуров. – Мне еще нужно многое от вас услышать.

– Нет-нет! Я вообще, кажется, не смогу сейчас захмелеть, – ответила Алевтина.

Полковник отметил, что коньяк ее и впрямь, что называется, не брал, но оказал благотворное действие: почти белые до этого щеки Алевтины окрасились румянцем, руки перестали дрожать, глаза немного заблестели. И вообще, за разговором она несколько успокоилась. Гуров продолжал расспрашивать, и в конце концов Алевтина рассказала все с самого начала – с момента знакомства с Аликом.

Гуров узнал, что этот молодой человек подсел к ней в ночном клубе, куда она отправилась «немного развеяться», когда ее муж уехал в командировку. Это была классика знакомства молодого жиголо и не слишком молодой, но обеспеченной дамы. Несколько откровенно льстивых комплиментов «вы чудесно выглядите, я думал, вы моя ровесница», трогательное замечание «у вас такие печальные глаза, неужели вы так одиноки?», будто бы нечаянные касания ладоней, волос, плеч – все это способно покорить женщину, тем более такого склада, как Алевтина. Ей было сорок пять, она была женой крупного чиновника из департамента строительства, детей не имела, и всю жизнь, с момента, как вышла замуж, занималась только собой. Супруг, Виктор Павлович Кроханов, был старше Алевтины на двенадцать лет. Когда они познакомились, ей было двадцать, а ему соответственно тридцать два, и он был в том возрасте, когда самый расцвет у мужчины еще впереди.

И расцвет состоялся: Виктор Павлович пусть не стремительно, но уверенно шагал по карьерной лестнице, во многом благодаря своему дяде, занимавшему завидный пост в городской администрации. К сорока годам Виктор Павлович был заместителем начальника отдела, а после стал и начальником. Жену свою он баловал, не скупился на наряды и украшения и регулярно вывозил на отдых за границу, причем не в Турцию или Таиланд, а в места погламурнее: Канары, Мальдивы, лучшие места Западной Европы. Алевтина же после замужества забросила институт, в котором отучилась три курса, потом с помощью мужа, а точнее его денег, восстановилась и получила диплом, не появившись при этом на занятиях ни разу. Работать она по полученной специальности не стала, так как не понимала в химической металлургии, куда ее непонятным образом занесло в восемнадцать лет, ровным счетом ничего. Впрочем, ни на каком ином поприще она тоже не стала трудиться, сочтя, что ее жизненная миссия и так выполнена: она состоялась как жена состоятельного человека – вот такой каламбур.

Годы шли, Виктор Павлович постепенно входил в возраст, когда сильные страсти уже не так будоражат душу и тело, а само тело постепенно из молодого и подтянутого превращается в рыхлое, с выпирающим животом и прочими издержками старости. Сейчас, на пороге шестидесятилетия, он уже выглядел глубоко пожилым мужчиной, в то время как Алевтина продолжала сохранять привлекательность. Конечно, она не выглядела на восемнадцать, но благодаря регулярным массажам и омолаживающим процедурам была вполне себе ничего. Но мужа уже не очень волновали ее сексапильные наряды, гладкая, атласная от избытка крема кожа, пухлые, подпитанные силиконом губы. Его вообще интересовали только отдых и покой, когда он возвращался домой из своего департамента поздно вечером. И хотелось ему только плотно поужинать и крепко выспаться перед очередным рабочим днем. К тому же он часто уезжал в командировки, так что Алевтина была предоставлена сама себе. И неудивительно, что она заскучала. Салоны красоты и магазины ей успели поднадоесть за эти годы, детей, как уже говорилось, она не родила, никаких увлечений у нее тоже не было. А тело ее, любовно выхоленное в массажных кабинетах, еще хотело многого. Того, чего Виктор Павлович, увы, не мог, а может быть, и не хотел ей дать. Поэтому вполне закономерным было то, что Алевтина откликнулась на ухаживания смазливого парня практически мгновенно. Ему даже не пришлось ее завоевывать – крепость сама пала к его ногам на второй вечер знакомства.

У Алевтины закружилась голова. Конечно, в ее жизни и раньше случались интрижки на стороне, но это были именно интрижки, ничего серьезного, и она отдавала себе в этом отчет. В большинстве случаев это были женатые мужчины, ее ровесники или чуть старше, которые просто искали чего-то новенького на стороне. Ни с кем из них Алевтина не планировала долгосрочных отношений.

– А с Аликом, значит, планировали? – первый раз за время монолога Алевтины позволил себе перебить ее Гуров.

Алевтина вспыхнула и смутилась. Поняв, что выглядит несколько смешно в глазах полковника, она быстро наполнила рюмку коньяком и залпом выпила.

– Понимаю, что кажусь вам наивной, – кивнула она. – Но и вы поймите меня! Я все время одна! У меня, по сути, никого нет! Муж все время занят, а если и дома, то его все равно что нет! Он давно уже не интересуется мною, даже не спрашивает, как я провела день и как у меня дела!

– Может быть, потому, что знает, что у вас нет особых дел? – предположил Гуров. – А ваш распорядок дня ему давно хорошо известен.

– Вы все время стараетесь меня уколоть! – с упреком воскликнула Алевтина.

– Да боже упаси! Просто пытаюсь взглянуть на ситуацию со стороны, – сказал Гуров. – Но вы продолжайте, пожалуйста. И побыстрее, а то скоро светать начнет.

За окном в самом деле появились первые признаки приближающегося рассвета. Алевтина вспомнила, в каком положении находится, и в ее глазах снова повис испуг. Она выпила еще коньяка, и Гуров на всякий случай убрал бутылку, хотя Алевтина выглядела абсолютно трезвой.

Словом, они с Аликом стали встречаться ежедневно. Для этого снимали номера в гостинице, ездили в рестораны и клубы. Поначалу Алевтина еще как-то таилась, опасаясь, как бы муж не узнал о ее романе, но потом быстро осмелела. Муж, как всегда, был занят работой, домой приезжал поздно и ни о чем не догадывался. А когда он уезжал в командировку, Алевтина и вовсе приглашала Алика к ним в дом, заранее распуская прислугу.

В конце концов она убедила саму себя, что занимает в жизни Алика прочное место. Он же занял его в ее сердце. Конечно, она тратила на него деньги – оплачивала все счета. Но Алик был так мил, он принимал эти деньги с благодарностью и взамен дарил Алевтине такие головокружительные впечатления, что она считала пошлым даже задумываться над его ипостасью альфонса. В самом деле, ну откуда у него деньги? Молодой парнишка, приехал откуда-то из Астрахани, кажется, – она даже точно не помнила. Было бы бестактно с ее стороны тыкать его носом в этот факт. И почему она не может заплатить, если у нее есть такая возможность? Алевтина самой себе ни за что не призналась бы, что платит за эти отношения и что готова платить, даже если ей поставят такое условие. За полтора месяца отношений она крепко «подсела» на Алика и совершенно не хотела его терять. Более того, она хотела «вывести его в люди», обеспечить карьерный рост, наивно полагая, что уж за это он точно будет ей благодарен, а посему никогда не решится бросить.

Бесполезно гадать, что бы там произошло и как закончился этот роман, если бы чья-то рука этой теплой августовской ночью не прервала жизнь Алика на берегу Черного моря. Того самого Черного моря, на которое он так уговаривал Алевтину поехать! А ей-то хотелось позвать его куда-нибудь на Бали, чтобы посмотрел мир, ведь без нее ему никогда его не увидеть! А он заладил – Крым да Крым! Говорил, что с детства мечтал побывать в Крыму, но родители не могли позволить подарить сыну такую поездку – жили небогато, можно сказать, перебивались, какие уж тут выезды на море!

И Алевтина, исполнившись щемящей жалости, воспрянула и твердо решила – поедем! Родители не смогли, а она сможет исполнить детскую мечту! Все-таки Алик сумел точно нащупать ее слабое место – материнский инстинкт. Не имея собственных детей, Алевтина перенесла это чувство на Алика, сочетая его с чувственным влечением. Что ж, нередкая картина.

Все складывалось удачно: Виктор Павлович как раз собирался в очередную рабочую командировку. Алевтина, будучи прекрасно осведомленной об этом, надула губки и заявила о своем желании поехать в Крым вместе с мужем, прекрасно зная, что он откажет. Так и вышло: Виктор Павлович сказал, что никак не сможет составить ей компанию, и предложил съездить самой, тут же выделив необходимую сумму на поездку. Алевтина немного покапризничала для вида, но быстро согласилась. Цель была достигнута: проводив мужа, Алевтина упаковала вещи, забронировала двухместный номер в пансионате «Лазурная бухта» и через несколько часов уже дремала в салоне самолета, положив голову на плечо Алика.

И все было чудесно и замечательно, неделя пролетела мгновенно, и Алевтина нисколько не пожалела, что выбрала именно это место для отдыха. Мужу она звонила раз в день, а то и реже, скороговоркой произносила «все хорошо, целую, милый!» и возвращалась к Алику.

Непонятно, почему они вдруг начали ссориться. Целых три раза подряд! Никогда раньше такого не было! И все из-за каких-то пустяков. Алевтине казалось, что Алик нарочно стал к ней придираться. Подумала даже, что он положил глаз на кого-то из молоденьких свистушек, отдыхающих в пансионате. Ненароком проследила – нет, ни с кем не заметила. Грешным делом, даже карманы его проверила – ничего компрометирующего. Залезла в мобильник – тоже чисто: ни эсэмэсок влюбленного содержания, ни посторонних звонков. Немного успокоилась, решила больше следить за собой и собственным поведением, и тут на тебе – ссора на пустом месте! И все из-за какого-то криворукого официанта, будь он неладен! Кто мог подумать, что Алик так оскорбится?

Поначалу Алевтина еще дулась, потом нервничала, после уже готова была сама просить у Алика прощения, когда вдруг от него пришла эта эсэмэска, сразу всколыхнувшая в ней омраченную было радость. Да она бы не только на берег – в соседний поселок помчалась бы среди ночи! Шла в темноте, спотыкаясь, и даже не думала, чего ради он позвал ее именно сюда. Освещенной была только территория пансионата, на пляже же было темно, и Алевтина несколько раз чуть не упала.

Придя на пляж, сощурилась, вглядываясь в южную черную темноту, пытаясь разглядеть силуэт Алика на берегу. Увы, никого не было видно. Она даже позвала, несколько раз негромко крикнула «Алик», но никто не отозвался. Медленно пошла вдоль воды, надеясь, что Алик сам ее найдет. Шла, пока не наткнулась на что-то твердое. Ойкнув, наклонилась – и вся похолодела… Сначала думала, ошиблась, потом решила, что Алик пьян, потом, что это дурацкий розыгрыш… А когда поняла, что это не шутки, резко повернулась и бегом помчалась к пансионату. Бежала, невзирая на темень, на увязавшие в песке ноги, ни о чем не думая – работал только инстинкт самосохранения.

И только вбежав к себе в номер и немного отдышавшись, почувствовала, как ей страшно находиться одной. С берега ее гнала только одна мысль – подальше, подальше отсюда! Теперь, убежав от этого зловещего места, она чувствовала, что ей нужна помощь. Алевтина металась по пустому номеру, периодически ловя себя на невозможной мысли, что вот сейчас придет Алик и подскажет, что делать. И тут же приходила в ужас от следующей: что Алик уже никогда не придет.

Промаявшись так какое-то время, Алевтина вспомнила о своих соседях по номеру. Именно к ним решила она обратиться за помощью – то ли вспомнила о том, что высокий мужчина с благородной сединой на висках – полковник МВД, то ли его жена показалась ей женщиной, способной на сочувствие… Так или иначе, а выбор у Алевтины был невелик, и в третьем часу ночи она решилась постучать в номер Льва и Марии.

Алевтина закончила свой рассказ и теперь умолкла, напряженно всматриваясь в лицо Гурова. Лев, нахмурившись, постукивал пальцами по ручке кресла. Сидевшая на постели Мария тоже смотрела на мужа в ожидании его реакции. Но вместо какого-либо утвердительного ответа Гуров спросил:

– Ну и что вы от меня хотите?

– Как что? Помощи… – Алевтина оглянулась на Марию, ища ее поддержки.

– Это я понял, но какой помощи? – сделал Гуров акцент на слова «какой».

Алевтина на мгновение замешкалась, а потом выпалила:

– Вы должны меня защитить!