Глава 2

Тщательно побритый и мокрый после душа, Гуров любовался с лоджии гостиницы солнечными бликами на спокойном море и разговаривал по телефону с женой. Перед командировкой, которая обещала быть короткой и несложной, они договорились о совместном двухнедельном отдыхе на море. Петр Николаевич, выслушав доклад Гурова по телефону, подтвердил свое намерение разрешить ему задержаться на пару недель на «югах». Молодой лейтенант Петухов отправился в Москву с бумагами отдуваться перед Орловым за двоих. В кулуарах управления родились новые шутки: «Орлов отправил с Гуровым Петухова», «Гуров отправит к Орлову Петухова», «не та смена растет в нашей стае!».

– …и я предлагаю тебе шикануть по полной программе, – Голос Гурова был задорным, как у мальчишки. – Мне его так расписали! Представляешь, Маш, густой сосновый бор на берегу – он, кстати, и называется «Сосновый бор» – воздух обалденный. Свой пляж, два бассейна, трехкомнатные номера. А кухня!

– С каких это пор ты стал таким гурманом и ценителем кухни? – шутливо поинтересовалась жена. – Это намек, что я всю жизнь тебя плохо кормила?

– А какой бар!

– И с каких это пор ты стал ценителем баров? Может, там еще и стриптиз есть?

– Не знаю, но если ты настаиваешь, то могу уточнить, – вкрадчивым голосом предложил Гуров.

– Бесстыдник, – обреченно констатировала Маша, – больше в командировки без Стаса не поедешь. Я сама позвоню Орлову и сообщу, что ты морально разлагаешься.

– Если уж лейтенантом не разложился, то, дослужившись до полковника, я стал практически святым, – назидательно парировал Гуров. – Ой, какие блики по воде пошли, аж глаза режет!

– Это от чего?

– Как от чего, от нимба над моей головой. Так я звоню?

– Куда, в стриптиз?

– В пансионат, бесстыдница! – укорил Гуров жену.

Договорившись, что Маша сегодня берет билет на поезд и приезжает в любом случае, Гуров набрал телефон пансионата. Голос администратора был не просто вежливым и радушным; возникло ощущение, что этого звонка она ждала очень долго – и вот, свершилось. Однако, подумал Гуров, вот это школа! Что значит уровень заведения.

Свободный номер в пансионате был, и это Гурова очень обрадовало. Они с Машей прекрасно понимали, что грохнут на этот отдых все свои накопления, но когда-то надо же вкусить настоящей светской жизни в пансионате для состоятельных людей и почувствовать себя таковыми. Хоть ненадолго… Гуров пообещал перезвонить и сообщить номер поезда, с которого его обещали встретить и доставить в этот сказочный пансионат.

Сазонов въехал в ворота и, прежде чем свернуть на дорожку, ведущую к служебному входу, по привычке окинул территорию хозяйским взглядом. Порядок царил идеальный, но около большого бассейна маячил Золотарев, активно жестикулируя перед рабочими по уходу за территорией – явно за что-то распекал. Николай Иванович заметил, что Аркадий в последнее время стал каким-то нервным и замкнутым. Дела пансионата были не так уж и плохи. Лето начиналось как обычно. Правда, было многовато неприятных моментов, но на конец лета и начало осени практически все номера были расписаны между постоянными клиентами. Кое-кто уже и проплатил. Ситуация начала выравниваться, и сделка с яхтой стала реальной.

Золотарев увидел шефа и, махнув рукой, поспешил к его машине.

– Что за разнос, Аркадий? – спросил Сазонов, кивнув в сторону рабочих.

– Велел газоны сегодня прочесать, а они начали с дальнего угла. Русским языком сказал, что до завтрака нужно обработать самые видные места, пока постояльцы не вышли на территорию, а потом уж дальними заниматься. Беда с новенькими. Всегда так – пока притрутся к нашим требованиям и специфике, язык обобьешь.

– Что с новыми клиентами?

– «Праздник» продолжается, Николай Иванович, – кивнул Золотарев, – сегодня еще два номера заполним. Одна молодая неженатая пара из Челябинска и один москвич, к которому жена на днях подъедет. Ира сказала, что, судя по голосу, мужчина в возрасте, солидный.

– Когда встречаешь?

– Минут через тридцать поедем.

В пансионате так было заведено! Чтобы показать уважение к клиентам, встречать их на вокзал или в аэропорт ездил лично Золотарев, будучи заместителем генерального директора. Для этих целей гоняли купленный два года назад на заказ комфортабельный «фордовский» микроавтобус. Тогда Сазонов решил не скупиться и не использовать дешевые наклейки на кузов. Три недели специалист наносил аэрографом на автобус название пансионата и фрагменты пейзажа. «Форд» возил только клиентов пансионата, хотя были у помощников Сазонова попытки, в целях экономии, использовать его для других хозяйственных поездок. Но Николай Иванович был тверд в своих убеждениях, и для хозяйственных нужд использовали другие машины.

Пассажиры потянулись по коридору к выходу, радушно прощаясь друг с другом и желая попутчикам хорошего отдыха. Гуров не спешил. Его предупредили, что за ним в купе придет встречающий из пансионата, и он сидел, уставившись в окно, и разглядывал залитый солнцем перрон и суетящихся на нем людей. Кто-то озирался, ища короткий путь к вокзалу, кто-то обнимался со встречающими. А вот этого не встретили. Мужчина крутил головой во все стороны с прижатым к уху мобильником. Типичная картина, которая была Гурову привычна и знакома. Сколько он намотал тысяч километров в поездах и на самолетах за годы своей службы!

– Лев Иванович? – прозвучало в дверях купе.

Гуров обернулся и увидел невысокого, лет сорока, мужчину в дорогом светлом костюме. Мужчина вежливо вопросительно улыбался. За его спиной нетерпеливо топтался носильщик.

– Да, – утвердительно ответил Гуров и поднялся.

– Я из «Соснового бора». Меня зовут Аркадий Сергеевич, – представился мужчина и посторонился, пропуская носильщика. – Позволите ваши вещи?

Носильщик подхватил чемодан и дорожную сумку Гурова и двинулся к выходу. Встречающий пропустил Льва Ивановича вперед и пошел следом.

– Как добрались?

– Спасибо, устать не успел.

– Ну и замечательно, Лев Иванович. К нам лучше не приезжать усталым.

– Что, сразу работать заставите? – пошутил Гуров.

– Работать? – не понял Аркадий Сергевич.

– Ну да, дрова там колоть или воду на кухню носить.

– За ваши деньги – любые капризы, как говорят коммерсанты, – ответил Аркадий Сергеевич со сдержанной улыбкой. – А вот, кстати, и ваши соседи.

– А что, много сегодня прибыло? – насторожился Гуров.

– Только одна супружеская пара. Если беспокоитесь, что будет шумно, то напрасно. У нас всего двенадцать номеров, вместе с вами будет занято всего семь. Люди все степенные, солидные.

Шустро выбравшись из города, микроавтобус полетел по шоссе, то приближаясь к морю, то удаляясь от него. Молодая пара, ехавшая вместе с Гуровым в пансионат, активно крутила головами и вела беседу с Аркадием Сергеевичем о погоде и местных пейзажах. Ольга, бледная девушка лет двадцати, завалила представителя пансионата вопросами, а ее муж Вячеслав, парень лет тридцати с крепкой шеей, сидел развалившись на сиденье и вставлял редкие снисходительные фразы. Строил из себя солидного клиента. Парень был наверняка при деньгах, судя по чемодану и наручным часам. Гуров смотрел на молодежь и думал: что их потянуло в уютный тихий пансионат, пусть и дорогой и престижный? Им бы по зарубежным курортам помотаться, мир поглядеть, себя показать. Он бы на месте этого парня, да при его деньгах… Полковнику Гурову было невдомек, что на те курорты, про которые ему прожужжали все уши с экрана телевизора, ездят как раз люди не состоятельные – или состоятельные, но один раз. Этого достаточно, чтобы убедиться во всей непривлекательности массового отдыха за границей. Чтобы отдохнуть со вкусом, качественно, в соответствии с затраченными деньгами и не встречаться с назойливыми, как мухи, земляками, нужны очень большие деньги. А у кого они есть, тем отдыхать некогда. Те вырываются на недельку свозить дочь или сына в Европу или выкраивают пару-тройку дней в зарубежной командировке. Кто хочет нормального отдыха, зачастую перестали мотаться за границу. Есть и в России достойные и солидные места. Мало, но есть.

Автобус преодолел затяжной и извилистый тягун и понесся мимо персиковых садов. Еще один поворот направо мимо поста ГИБДД (лейтенант приветливо махнул водителю рукой), и вдоль дороги потянулись сосны. Еще поворот с указателем, который Гуров не успел разглядеть, и автобус пошел вниз. Минут через десять автобус уткнулся носом в ворота. Влево и вправо тянулся высокий ажурный металлический забор.

На территории было тенисто и душисто от цветущей южной зелени, хвои и близкого моря. Гурову захотелось вдохнуть воздух всей грудью, что он и сделал не стесняясь. Аркадий Сергеевич одобрительно кивнул. Гуров отметил про себя, что ажурный забор не позволял просматривать территорию пансионата снаружи. Сразу за дорожкой, которая проходила, по-видимому, по всему периметру, густой изгородью росли кусты жасмина и форзиции. Ухоженная территория разбита каменными дорожками на сектора в разных уровнях. Вглубь уходили тропинки с утрамбованной морской галькой и песком. Декоративный миндаль прикрывал скамейки с низкими фонарями. Несколько легких беседок увивались жимолостью и девичьим виноградом.

На границе тени и солнечной площадки сбоку от главного корпуса искрился голубой водой большой бассейн с расставленными вокруг деревянными лежаками, плетеными креслами и пляжными зонтами. Обилие роз и пионов в цветниках радовало глаз городского жителя, а вместе с архитектурой главного корпуса рождало какие-то ностальгические чувства с легким томлением в груди. Очевидно, само здание было постройки годов шестидесятых или семидесятых, только отреставрированное. Высокие ступени и колонны парадного входа сразу же рождали мысль об уместности яркого красного плаката «Трудящиеся СССР имеют право на отдых» и ссылки на соответствующую статью Конституции. Каждый этаж опоясывала сплошная галерея балкона, отделяя номера легкими перегородками. Как наваждение представились упитанные веселые девушки в плотных сплошных купальниках с полотенцами на плече, которые выбегают из корпуса на утреннюю зарядку под бравурную музыку. Гуров даже непроизвольно поискал глазами, откуда здесь может литься бравурная музыка.

Пожалуй, только для поколения Гурова эта архитектура была знакомой и родной до боли. Приглядевшись внимательно, он увидел пластиковые окна со стеклопакетами, входную дверь, судя по всему, на фотоэлементах. Да и крыша, некогда плоская, с внутренней ливневой системой, была теперь четырехскатной под керамической черепицей с мансардными окнами. Над крышей угадывались трубы – очевидно, автономная крышная котельная на весь корпус. Да, подумал Гуров, старая добрая молодость в дорогой современной упаковке, но Маше понравится.

Не успел Лев войти в здание вслед за молодежью, как мелодичным звонком мобильник вернул его в реальность. Звонила как раз жена.

– Лева, не сердись, но я сегодня не смогу выехать, – послышался виноватый голос.

– Что там стряслось? Или билет не достала?

– Страшного ничего. У нас Анька заболела, и мне придется спасать премьеру на несколько дней.

– Вот новость! – удивился Гуров. – А то я вас не знаю. Сама сколько раз с температурой в тридцать девять выходила на сцену.

– То температура, а то ангина. У нее голос пропал.

– Да, – согласился Гуров, – в вашем деле без горла трудно. Если только пантомимой… аль не обучены?

– Ну, не шути, Лева, – просительно сказала жена, – «светило» обещал за три дня привести Аньку в порядок.

«Светилом» в театре называли мужа Анны Полетаевой, профессора одной из московских клиник. Он недавно защитил докторскую диссертацию по каким-то профзаболеваниям, и Маша, на правах ближайшей подруги, была приглашена с Гуровым в ресторан на банкет по этому поводу.

– Ладно, героиня труда, спасай премьеру, – согласился Гуров. – Но когда увидишь это чудо, куда я сейчас приехал, то пожалеешь о бесцельно прожитых трех днях.

– Лев, я всегда находила в тебе садистские наклонности, – скороговоркой ответила жена. – Отдыхай, я позвоню. Пока!

Когда после прохождения короткой процедуры заселения Гуров поднялся в свой номер на втором этаже, то удивился, насколько внутренние помещения отличаются своей суперсовременностью. Мебель была легкая и какая-то воздушная. Высокие ножки кресел и дивана в холле номера в сочетании с окнами во всю стену создавали впечатление огромного внутреннего пространства, наполненного воздухом. Гуров с наслаждением разулся и босиком прошел к креслу. На журнальном столике он увидел обещанный проспект с описанием пансионата, схемами расположения различных помещений и правилами пользования. Недурно, подумал Гуров, две сауны с плескательными бассейнами, два тренажерных зала, бильярдная с баром, ресторан с баром, кинозал с суперсовременным звуком, игорный зал, бизнес-центр, напичканный самой современной оргтехникой, библиотека, игровой спортзал, зал настольного тенниса, два открытых теннисных корта, площадка для мини-гольфа, собственный пляж, большой и малый открытые бассейны.

Ну, что же, решил Гуров, надо начинать всем этим великолепием пользоваться. Глядя на проспект, чувствуешь себя, наверное, как первые пассажиры на «Титанике». Хорошо, что мы не плывем. Мерный плеск волн и звездное небо нам доступно и с берега пляжа, решил Гуров и отправился сполоснуться в душе с дороги и переодеться к обеду.

Когда Гуров спустился в ресторан, молодая пара новичков уже сидела за столиком. Увидев его, Вячеслав предложил присоединиться:

– Давайте начинать знакомиться, а то вы здесь новичок и мы новички. Потом уж вольемся в коллектив.

– Давайте, – согласился Гуров, садясь за столик. – Меня зовут Лев Иванович.

– Вячеслав, – представился парень и протянул руку через стол. – А это Оля. Я так понимаю, что здесь не принято спрашивать, кто и чем занимается. На отдыхе все равны!

– Я думаю, что это справедливо, – согласился Гуров, – на отдыхе вредно вспоминать о работе.

– Тогда, Лев Иванович, давайте чего-нибудь примем за знакомство. Водка, коньяк? – «блеснул» познаниями светского этикета Вячеслав.

– Предпочел бы вино, в зависимости от поданных блюд. Вы как, Оля? – поинтересовался Гуров у спутницы Вячеслава.

– Ой, я за шампанское, – оживилась Оля и чуть не захлопала в ладоши от восторга, что отдых так великолепно начинается.

За версту было видно, что в своем родном городе девушка дальше дачи с пивом не отдыхала. Шампанское, судя по всему, ассоциировалось у нее именно с роскошью. Эх, жизнь сыщицкая, подумал Гуров, вспоминая домашние щи и картошечку с жареным золотистым лучком.

– Я так понимаю, что вы намерены после обеда рвануть на пляж, молодые люди. Тогда не рекомендую вам нагружаться тяжелой пищей. Давайте остановимся на фирменной окрошке с копченым лососем и рыбой на пару€ под овощным гарниром – спаржа, цветная капуста, цветной рис. Тогда под это можно взять бутылочку белого вина. Пойдет?

Гуров после обеда, естественно, на пляж не пошел. Валяться в номере под кондиционером, когда вокруг такая благодать, напоенная ароматами роз и жасмина после суеты и духоты города и напряженной работы? Нет уж, увольте. Нарядившись в шорты, льняную рубашечку навыпуск и легкие плетенки на босу ногу, Лев отправился полежать в шезлонге в тенечке у бассейна, благо там никого из постояльцев не было. Уютно расположившись и вытянув ноги, Гуров закрыл глаза. Легким хотелось дышать! Мысли сыщика текли все медленнее и медленнее. Заботы последних дней отошли на задний план; скоро приедет Маша, и не будет так одиноко. Можно будет распушить перед ней хвост, как в молодости, а она будет хохотать над его не очень остроумными шутками.

Гуров задремал и, кажется, чуточку захрапел. Из дремы его вывел неприятный женский голос. Хотя, когда прерывают блаженный сон, любой голос кажется неприятным. Гуров открыл глаза и повернул голову на голос. На соседнем шезлонге устраивалась сухощавая женщина лет семидесяти с тонкими поджатыми губами и аккуратно прибранными седыми волосами…

– Простите, вы что-то сказали? – спросил Гуров, слегка приподнимаясь.

– Я сказала, молодой человек, что храпеть вы можете у себя в номере, – произнесла женщина (все-таки неприятным голосом), – а здесь вас окружают посторонние люди, которые приехали отдохнуть.

– Прошу прощения, – отозвался Гуров, – наверное, я просто устал за последние дни.

– Наверное, – прекратила женщина его признания. – Вы, очевидно, новенький и только сегодня прибыли.

– Да всего лишь несколько часов назад. Меня зовут Лев Иванович.

– Меня можете называть Маргаритой Владимировной, – произнесла женщина таким тоном, что Гурову захотелось поблагодарить ее за это разрешение. – Я здесь отдыхаю каждое лето, Лев Иванович, по две-три недели. Мой покойный супруг очень много сделал для владельца этого пансионата, и я немного покровительствую ему.

Ну да, сразу понял Гуров, скорее всего, ты бесплатная нахлебница у владельца пансионата, от которой он не знает как избавиться. Хотя, может, и действительно покойный супруг так много сделал, что старушка здесь теперь кормится.

– Вы здесь один? – продолжили бесцеремонный допрос Маргарита Владимировна.

– Пока один. Дня через три должна подъехать супруга, задержалась на работе.

– Вы, наверное, как и все они, бизнесмен? – спросила женщина, неопределенно крутнув головой вокруг.

– Я, как бы это сказать… – замялся Гуров, – юрист.

– По какому профилю? Хозяйственные дела? – продолжала женщина тоном человека, проводящего собеседование при приеме на работу. Гурову очень захотелось сходить на море.

– Скорее уголовные.

– Правильно, – благосклонно кивнула Маргарита Владимировна, – у мужчины должна быть мужественная профессия.

– Если позволите, я хотел бы принять соленые ванны на пляже, – произнес Гуров, вставая с шезлонга.