– Все под контролем!.. – Стас с суперменским видом лихо рулил по разбитому проселку, с маху объезжая ямы и колдобины. – Не дрейфь, Лева! Где наша не пропадала?!.

– Следи за дорогой, Шумахер! – снисходительно усмехнулся Гуров.

Вырулив из плотной мешанины кленов и тополей, они некоторое время ехали вдоль берега заболоченного озерца, после чего дорога пошла в гору. Вскоре они остановились у высокого дуба, одиноко зеленеющего в окружении молодого осинового подроста. Закрыв машину и захватив с собой пластмассовые ведра, новоявленные грибники углубились под лиственный полог леса. Конечно, по такому случаю следовало бы обзавестись ивовыми корзинами или берестяными кузовами, но, за неимением лучшего, сгодилась и синтетика.

– Какая красота, Лева! – озирая кроны берез и осин, освещенных солнцем, приближающимся к зениту, с ликованием провозгласил Станислав. – А воздух-то, воздух тут какой!

– Воздух – спору нет – исключительный, – согласился Гуров. – Но хотелось бы увидеть и обещанные подосиновики. Они далеко отсюда?

– Сейчас увидишь… – многозначительно уведомил его Крячко. – Еще минута, и…

– Кое-что, кстати, вижу уже сейчас, – с долей иронии перебил его Лев. – Во-о-н, метрах в двадцати, в кустах чьи-то зеленые «Жигули» стоят. Похоже, мы опоздали…

– Блин! – Стас выглядел обескураженным. – Вот зараза! Ну и что теперь будем делать?

– Как что? – Гуров чуть удивленно посмотрел на приятеля. – Искать грибы. Найдем – хорошо, не найдем – тоже не беда. Просто, как ты и собирался, походим, пообщаемся с природой. Между прочим, первый гриб я уже нашел. Узнаешь, что это за творение природы?

Лев указал на выпуклую бурую шляпку, выглядывающую из-под листвы.

– Ух ты! – Глаза Крячко загорелись неистовым азартом. – Настоящий подберезовик! Ты глянь, какая красотища! Ну-ка, срежь – не червивый ли?

Гуров достал из кармана складной ножик и аккуратно срезал у самой земли плотную, толстую ножку гриба. Понюхав его шляпку, он подмигнул Стасу и положил подберезовик в ведро.

– Да, давненько мы не были в лесу… Вообще-то, грибы я больше собирать люблю. А вот остальное – не очень. С ними же столько возни: перебрать, помыть, почистить… А еще надо или солить, или сушить, или жарить…

– А мне их готовить нравится, – Стас мечтательно причмокнул. – Их как нажаришь, да со сметаной, со специями – м-м-м-м! – объедение!..

Они вышли на полянку в центре небольшого осинника и остановились, дружно издав досадливый вздох при виде примятой травы и белеющих кружочков свежесрезанных грибных ножек.

– Да, тут нам делать нече… – начал было говорить Крячко, но осекся, увидев на другой стороне поляны лежащее на боку ведро с выпавшими из него крупными подосиновиками. – А это что такое? – недоуменно спросил он.

– Ты лучше глянь, что вон из того куста торчит, – Лев указал на подошву туфли, чернеющую среди зелени листвы.

– Охренеть! – первым подбежав к кусту дикой смородины, Стас оглянулся. – Да тут, смотри-ка, кто-то лежит. Мужик какой-то… Давай вытащим – может, еще живой?

Они выволокли из недр буйно разросшейся зелени уже начавшее коченеть тело мужчины лет шестидесяти с лишним. Одет грибник был в истертые спортивные брюки и теплую клетчатую рубашку. На его макушке кучерявились довольно редкие рыжеватые волосы с проседью. Под крупным ноздреватым носом топорщились густые рыжие усы. В целом лицо погибшего выглядело отечным, с багрово-синюшными пятнами. При этом на нем восковой маской навеки одеревеневших мимических мышц застыло выражение ужаса и крайнего отчаяния.

Распухшая шея с трудом умещалась в стянувшем ее воротнике. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, Лев развернул воротник и увидел с правой стороны у основания шеи, ближе к яремному желобу, явный след колотого ранения, нанесенного чем-то наподобие толстого шила. Вокруг колотой ранки, из которой мелкими пузырьками выбивалась сукровица, кожа имела бледно-фиолетовый оттенок, в отличие от общего темно-багрового фона…

– Дела-а-а-а! Нашли, называется, «гриб» особо крупного размера, – доставая из нагрудного кармана рубашки незнакомца его водительские документы, прокомментировал Стас. – Так… Это у нас Горшутин Павел Семенович, сорок третьего года рождения, уроженец… Ого! Магаданской области! Надо же, из каких краев прибыл – Колымский край, золотые прииски… А вот проживает он в Москве, на улице Соборной. Права получил в декабре девяносто девятого… Ну, это дата общего обмена. У всех тогда «корочки» поменяли на ламинированные карточки. Как думаешь, что с ним могло приключиться?

– Похоже на удар каким-то острым колющим предметом… – внимательно осматривая шею умершего, негромко прокомментировал Лев. – Обрати внимание: абсолютно никаких признаков борьбы. Впечатление такое, что своего убийцу он увидел в самый последний момент. И очень его испугался.

– Но почему шея так сильно раздулась? Да и лицо, вон, как подушка? – с сомнением заметил Крячко. – Скорее всего, умер он часов восемь-десять назад. То есть, если бы это было из-за заноса инфекции, то ему надо было бы дня три ходить, чтобы запустить воспаление до такого состояния. Может, ему нанесли укол отравленным шилом?

– Я тоже так думаю, – кивнул Гуров. – Похоже на действие боевых отравляющих веществ. Можно предположить, что перед тем, как его ударить в шею, убийца смазал свое оружие чем-нибудь наподобие иприта или люизита. Видимо, не был уверен, что попадет в жизненно важный орган, вот и подстраховался. Тут он явно собирался пробить сонную артерию, но не подрассчитал и промахнулся. Ну что, надо вызывать местных оперов… Пусть займутся этим усопшим. Хотя, вообще-то, стоило бы подключить и нашего Дроздова. Что-то уж очень странная картина, почерк убийцы какой-то слишком уж вычурный, что ли…

Он достал свой сотовый и набрал номер главка. Вызвав дежурного, он попросил того связаться с райотделом, ведающим территорией, где произошло убийство. Поскольку до прибытия опергруппы ждать предстояло не менее получаса, Лев решил самостоятельно провести осмотр места происшествия. Он обошел всю поляну, внимательно всматриваясь в следы, оставленные на мягком лесном грунте подошвами туфель грибника. Их весьма характерный протектор присутствовал везде и всюду, но каких-либо иных следов обнаружить не удалось. Тот же самый результат был и у Стаса, который исходил все прилегающие чащобы, пытаясь найти пути подхода и отхода убийцы.

Лишь в одном месте Гурову удалось-таки найти пуговицу, втоптанную в землю каблуком грибника, которая не была похожа на пришитые к его рубашке. К тому же оторванных пуговиц у убитого не отмечалось, поэтому заведомо было ясно, что найденная пуговица вполне могла принадлежать убийце. Но почему же тот не оставил никаких следов? Не по воздуху же он летал?!

– Слушай, Лева, – выйдя из-за деревьев, окликнул Стас, – кажется, я понял, почему нет никаких следов этого мочилы. Вот, смотри – на сучке зацепился клочочек овечьей шерсти. Помнишь, году в девяносто восьмом мы взяли одного маньяка, который у Истры нападал на отдыхающих. Помнишь?

– Ну, как же! Такое не забывается… – Лев покачал головой. – Было, было… Ты хочешь сказать, что и этот сделал себе «лапти» из мягкого материала, чтобы иметь возможность бесшумно подкрадываться?

– Вот именно! – аккуратно завернув находку в лист лопуха, Стас спрятал вещдок в карман. – Похоже, и этот воспользовался той же методой.

– Да, вполне возможно… – согласился Гуров. – Одно непонятно: тот орудовал в местах, где отдыхающих в любое время суток было много. А тут людей, считай, не бывает. Тут маньяку делать нечего. Скорее можно предположить, что это или случайная, ситуационная мокруха, или убийца специально охотился именно за этим Горшутиным. Скажем, выполнял чей-то заказ, за что-то мстил этому человеку или убитый чем-то ему мешал. Кстати, обрати внимание: карманы убитого явно никто не обыскивал. Безусловно, это убийство не из корысти, а из каких-то других побуждений. Но вот каков его действительный мотив?

– Ну, уж это пусть тутошние опера раскручивают, – решительно отмахнулся Стас. – Нам и своих дел хватит… Сейчас приедут, передадим покойничка, вещдоки… Им и карты в руки.

– Знаешь, Стас, что-то мне подсказывает, что нам-то и придется это дело раскручивать до конца… – задумчиво отметил Лев, поднимая свое ведро.

– Типун тебе на язык! – Стас выразительно постучал костяшками пальцев по стволу березы. – Это же стопроцентный «глухарь»! Не-е-е-т, я не соглашусь! Мне вон еще нужно дорабатывать случай с расстрелом риелторской конторы.

– Так ты же вчера сказал, что уже выявил круг подозреваемых? – Гуров удивленно пожал плечами. – Ты же вчера ездил на следственный эксперимент именно по этому поводу.

– Лева, мало ли что я говорил?! – Крячко возмущенно фыркнул. – Ну, поспешил с выводами. Произошло своего рода головокружение от успехов. Вполне возможно, причастность подозреваемых придется перепроверять дополнительно. А это знаешь сколько времени займет? Так что на меня Петр, в случае чего, пусть и не рассчитывает. Не-е-е-е-т!.. – замотал он головой, как строптивая лошадь при виде ненавистного ей хомута.

Слушая его, Гуров неожиданно рассмеялся.

– Ох, Стас! Легко же ты купился на мой прикол! – Он похлопал расходившегося приятеля по плечу. – Я же просто хотел посмотреть на твою реакцию. А ты прямо с пол-оборота раскипятился… Аж пар из ушей пошел! Ладно, угомонись, не все так печально, как иногда кажется. Пошли встречать коллег.

Они вышли к дороге и услышали доносящийся из-за поворота дороги гул «уазовского» мотора. Пискнув тормозами, невдалеке от крячковского «мерина» лихо притормозил милицейский «уазик» с мигалками на крыше. Из него выпрыгнуло несколько человек в форме и штатском, среди которых приятели увидели и вечно кисловатую физиономию судмедэксперта главка Дроздова. Один из прибывших вывел из багажника машины крупную поджарую овчарку.

– Здравия желаю, старший опергруппы капитан Жулаенко, – молодцевато козырнул плотный подтянутый усач лет тридцати.

– Полковник Гуров, – Лев показал служебное удостоверение, – полковник Крячко, Главное управление угрозыска. Идемте, покажем вам своего «подосиновика»… Вернее, «подсмородинника», раз нашли его в зарослях смородины.

– Вы приезжали по грибы? – быстро сообразил капитан.

– Да вот же, – досадливо подтвердил Станислав, – по грибы. Всего один выходной удалось урвать, и тот насмарку. Вот тебе