– Нет, она уже давно на ремонте. – Ниночка сокрушенно вздохнула. – Сейчас должен ехать Борис Борисович, хотела попросить его взять меня с собой. Правда, я бы предпочла ехать с кем-нибудь другим.

– Ну, если устроит наше «такси» – милости прошу! – Стас изобразил рукой что-то галантное.

– Наверное, и вам придется подъехать к нам в управление, чтобы составить фоторобот того самого господина Молясина. Давайте завтра утром, часам к девяти, по адресу… – Гуров взял лист бумаги и, написав адрес, отдал Цирюльскому.

Сидя на заднем сиденье «Волги» между криминалистом и Крячко, Ниночка, о чем-то думая, рассеянно смотрела вперед. Где-то вдалеке блеснул солнечный блик на крыше темно-синей «Мазды», бегущей впереди них по лесной дороге. Когда после очередного поворота «Волга» вывернула на прямой участок, «Мазда» оказалась от нее всего в полутора-двух сотнях метров. Неожиданно Ниночка негромко, но твердо объявила:

– Это они!..

– Кто – «они»? – Гуров стремительно обернулся в ее сторону.

– Какие-то подонки. Я их узнала вон по той страхоглядной роже, что прилеплена к багажнику. Месяц назад я ехала на работу с Виктором Семеновичем – это один из наших охранников, – и у него вдруг сломалась машина. Я пошла пешком. Неожиданно рядом со мной остановилась эта «Мазда», из нее выскочили двое парней. Они схватили меня за руки и потащили в кабину. Я закричала, но сопротивляться было бесполезно, они были намного сильнее. И тут внезапно на своей машине появился Леша. Он сразу же остановился и кинулся мне на выручку. Такой высокий, сильный… Эти уроды испугались и, отпустив меня, тут же уехали. После этого мы с Алексеем и стали встречаться… – добавила она чуть виновато.

– Да, «лейбл» себе на багажник они прилепили впечатляющий… А этот Леша не мог специально подстроить нападение, чтобы втереться в доверие? – задумчиво предположил Стас.

– Тогда надо было бы и охранника задействовать. А это уже риск. Скорее всего, – Гуров смотрел на непроницаемо-черные окна машины, – это или обычные придорожные отморозки, или те, кто нам нужен.

– То есть? – насторожился Станислав.

– Можно предположить, что мальчика схватили случайные похитители. Он ведь мог попасть и не к тем, кто организовал всю эту операцию. Подобной братии, безусловно, хорошо известно, чьи дети здесь отдыхают. Так что мимо такой добычи они проехали бы вряд ли.

– Тогда, Толь, иди на обгон и прижми их к краю дороги. Будем брать! – азартно объявил Крячко, доставая пистолет и передергивая затвор.

Гуров тоже достал свой «штейр», но в этот момент, словно испугавшись их намерений, «Мазда» вдруг резко прибавила ходу и попыталась оторваться. Анатолий, взъерошив усы, «притопил» акселератор до самого упора. «Волга», демонстрируя хорошую приемистость, тоже резко рванула вперед, вдавив в кресла своих седоков. Отчаянно скрежеща тормозами на крутых виражах, обе машины мчались по лесной дороге с сумасшедшей скоростью, рискуя в любой момент сорваться с дорожного полотна и на полном ходу впечататься в ствол дуба или сосны, которые, по несчастью, могли бы оказаться на пути.

К удивлению Стаса, Ниночка никак не отреагировала на начавшееся «ралли». Она напряженно смотрела на удирающую от них «Мазду», и ее как будто даже не волновало, что в любое мгновение эта гонка может завершиться катастрофой, в которой вряд ли кто смог бы выжить. Лишь один раз она как бы про себя пробормотала:

– Ну, давайте же, давайте! Уйдут ведь, гады!

– Выжимаю все что могу… – сквозь крепко сжатые зубы, не обращаясь ни к кому и сразу ко всем, нарушил молчание Анатолий. – Сейчас на прямую выйдем – могут оторваться.

– Лева, давай по колесам! – Исходя нетерпением, Стас толкнул Гурова в плечо.

Полностью опустив боковое стекло, Гуров, насколько это позволяла его комплекция, высунулся в окно и, щурясь от бешеного напора встречного ветра, попытался поймать на мушку заднее правое колесо «Мазды». Резкие, бьющие по ушам хлопки выстрелов в кабине звучали приглушенно и даже как будто миролюбиво. Израсходовав пятый патрон, Гуров «на автопилоте» выстрелил еще раз, но это уже было излишним – тяжело осев задом на правую сторону, «Мазда» резко крутанулась вправо и, не вписавшись в поворот, полетела, переворачиваясь, с невысокой дорожной насыпи в придорожный мелколесок. Когда она, перевернувшись в последний раз, встала на колеса, из ее искореженной кабины проворно, как зайцы, выскочили двое крупных, долговязых парней, которые, прихрамывая, но все-таки довольно резво кинулись в разные стороны, что-то крича друг другу на ходу.

Со скрежетом затормозив, «Волга» остановилась у обочины. Гуров и Крячко, не теряя ни секунды, распахнули заранее приоткрытые дверцы и кинулись в погоню. Стас побежал вслед за тем парнем, что уже успел скрыться в чащобе молодого сосняка, а Лев, побивая мировые рекорды в спринте, ринулся за убежавшим вправо, в сторону поблескивающей меж деревьев Бобрухи. В этот момент из-под капота «Мазды» вырвалось пламя, которое в считаные секунды охватило всю машину. Анатолий с огнетушителем в руках и криминалист выскочили из «Волги», но подходить к горящей «японке» не стали – дорожный огнетушитель потушить такое пламя был бессилен.

Гуров что есть духу мчался по лесистому склону. Под ногами, в такт прыжкам, глухо ухала земля, поросшая мелкой травой. По лицу то и дело хлестали тонкие ветви, громко шелестела листва, раздвигаемая на бегу плечами. Неожиданно сзади приглушенно грохнули три пистолетных выстрела. Через некоторое время раздался еще один.

Парень, преследуемый Гуровым, несмотря на только что пережитую аварию, мчался очень резво, и когда Лев находился только еще на середине склона, беглец был уже на берегу. Коротко оглянувшись, он стремглав кинулся в воду. Судя по всему, здесь глубина была не менее двух с половиной метров. Отчаянно загребая, бандит быстро добрался до середины речки, но в этот момент с берега, столь поспешно оставленного им, прозвучала грозная команда:

– Приказываю вернуться назад, иначе буду стрелять на поражение!

Поняв, что его преследователь шутить не намерен, беглец решил остаток водной преграды преодолеть затяжным нырком, чтобы выбраться из-под воды где-нибудь в стороне, желательно, среди прибрежных зарослей. Набрав в грудь побольше воздуха, он ушел почти к самому дну и, запоздало понимая, что запаса кислорода ему может не хватить, тем не менее напряженно работая руками, поплыл под водой.

Неожиданно его руки зацепились за что-то колышущееся, плохо различимое в зеленоватом сумраке глубины. Это «что-то» коснулось его головы, спины и ног. «Сеть! Рыбацкая сеть! – мгновенно мелькнуло в голове. – Надо назад, а то запутаюсь…» Но было уже поздно. Крепкая «корейка», сплетенная из лески, непостижимым образом зацепилась за левую ногу и еще мгновение спустя, словно подчиняясь чьей-то воле, соскользнув с головы, прочно зацепилась за пуговицы рубашки. Понимая, что еще немного, и он захлебнется, беглец отчаянно рванулся вверх, однако сеть, судя по всему, успевшая за предшествующие дни зацепиться за придонные коряги, отпустила его совсем немного и, спружинив, опять увлекла вниз.

Безумное отчаяние охватило злосчастного беглеца, и он, вместо того чтобы за оставшиеся секунды попытаться выскользнуть из одежды и вынырнуть, начал биться и метаться, пытаясь разорвать охватившие его тенета. Но при этом он все больше и больше запутывался, окончательно становясь добычей стихии, чуждой сухопутному существу. Испытывая страшную, мучительную жажду одного-единственного глотка свежего воздуха, которого там, теперь уже где-то бесконечно далеко, так расточительно много, беглец не выдержал пытки удушья. С ужасом сознавая, что это конец, он непроизвольно, судорожно сделал вдох… Едкое ощущение холодной, пахнущей тиной воды, которая безжалостно залила носоглотку и легкие, – было последнее, что он ощутил в своей жизни.

Когда преследуемый ушел под воду, Гуров замер в напряженном ожидании. Он сразу же понял его замысел и пристально смотрел на камыши, ожидая, что секунд тридцать-сорок спустя должен раздаться шелест прибрежных зарослей на другой стороне речки. Но время шло, а «подопечный» Гурова не давал о себе знать. Вдруг Лев обратил внимание на странные круги, расходившиеся по ряби волн невдалеке от зарослей кувшинок. Чуть позже там же вздулись пузыри, как ему показалось, болотного газа. И лишь пару минут спустя он понял, что парень утонул, скорее всего за что-то зацепившись под водой. Он начал быстро сбрасывать рубашку и туфли. С одной стороны, ему нужен был живой «язык», с другой (ему было неловко признаться в этом самому себе), где-то в глубине души шевельнулось какое-то подсознательное сочувствие к утонувшему, пусть и законченному подонку, но, как ни верти, существу человеческого рода. Громко сопя и топая ногами, сзади подбежал запыхавшийся Крячко.

– Ты куда? – с трудом переводя дух, удивленно спросил он.

– Похоже, мой подопечный пустил пузыри. Надо бы вытащить. Вроде пяти минут еще не прошло, вода здесь холодная, так что еще есть шанс привести его в чувство.

– Ты что, с ума сошел? – Стас выразительно постучал себя по голове крепко сжатым кулаком. – Если он зацепился, то где гарантия, что не зацепишься и ты? Не пущу! На хрен нужно из-за какого-то отморозка жизнью рисковать?! Тоже мне, филантроп выискался.

– Ладно, теперь уже действительно поздно. – Гуров махнул рукой и начал неспешно одеваться. – Своего-то догнал? Ну и хорошо. Думаю, его показаний будет достаточно.

– Гм-гм… – при последних словах Гурова Крячко с непонятным смущением довольно сильно закашлялся. – Э-э-э… Понимаешь, Лева, мой-то тоже сейчас скорее всего дает показания чертям в дежурной части пекла.

– Что-о?! – Гуров замер, в упор глядя на своего приятеля. – Ты его что, завалил? Ну, вот что тут будешь делать?! Как всегда: на ровном месте – да мордой об асфальт! Сколько раз тебе говорил: по ногам, по ногам надо стрелять, Робин Гуд хренов…

– Да я по ногам-то и стрелял! – не на шутку вспылил Крячко. – Только не говори мне еще, что не надо было целиться в пятки, поскольку туда его бандитское сердце провалилось… Он по мне первый открыл огонь. Я ранил его в бедро, предложил сдаться. Гляжу, а он весь зеленый, кровища из ноги хлещет – видимо, пуля перебила бедренную артерию. Он, видимо, понял, что дело его табак, и сам себе из пистолета в голову – бац! – и хана. А ты как всегда всех собак на меня спешишь повесить.

– Да… Дела. Вдобавок ко всему еще и машина сгорела. Теперь отпечатков ее шин не взять при всем желании, – поправив пиджак, Гуров сунул пистолет в кобуру. – Хреново! Считай, мы топчемся все на том же месте, где топтались еще утром.

– Ну, это ты зря! – Крячко несогласно покрутил головой. – Мы уже достаточно хорошо знаем обстоятельства исчезновения мальчика, есть подозреваемые, есть…

– Да ни черта у нас нет! – Гуров недовольно отмахнулся и направился к дороге. – Где может находиться похищенный – мы не знаем, кто именно его похитил – не знаем, нам пока что неясны даже мотивы похищения. И хреновее всего то, что в результате наших не совсем удачных действий отправились в мир иной двое реальных, а не виртуальных подозреваемых. А вдруг мальчик действительно похищен ими? Как теперь узнать – где они его спрятали? Если они его заперли связанным, с заклеенным ртом в каком-нибудь заброшенном гараже, то, считай, нам его не найти!

– Ну что ж мне теперь, лезть в воду за утопленником и начинать делать ему искусственное дыхание? – угрюмо буркнул Станислав.

– Ага, рот в рот… – усмехнулся Лев. – Надо будет сейчас же вызвать сюда опергруппу из ближайшего райотдела, пусть займутся этими новопреставленными. Кстати, пусть Ниночка посмотрит на этого самострельщика. Вдруг опознает?

Несмотря на свою «кисейность», Ниночка оказалась барышней с довольно крепким характером и согласилась взглянуть на труп бандита. Тот лежал навзничь в уже загустевшей луже крови. Его лицо было искажено предсмертной судорогой, но девушка его сразу же уверенно опознала:

– Да, это один из тех двоих, – кивнула она. – Он первый выскочил из машины и схватил меня. На его руке я заметила татуировку – змея, обвивающая меч или кинжал… Точно уже не помню.

Неспешно занимающийся своими исследованиями криминалист носком ботинка перевернул правую руку бандита, и Гуров на тыльной стороне ладони увидел татуировку, о которой только что сказала Ниночка.

– Теперь, Нина, вам нужно будет написать свидетельские показания, – известил Лев, провожая ее к машине. – Потом мы вас довезем до дома. Кстати, а вы после того нападения с заявлением в милицию обращались?

– Сначала хотела написать, а потом… Вы не обижайтесь, Лев Иванович, но я не была уверена, что их кто-то будет искать. Что попусту тратить время – и свое, и чужое?

– Лев, созвонился я с Петром, он в печали, – увидев Гурова, сообщил Станислав. – Его выражений, адресованных нам, повторять не буду – они не для нежных женских ушей. Опергруппа и катафалк сюда уже выехали. Нам дана команда немедленно ехать в управление, лицезреть нас Орлов хочет лично. Криминалисту велено оставаться здесь. Вернется позже, с опергруппой или катафалком.