Следующий момент, который его насторожил, – это характер раны. Таких ран он повидал десятки, ему и без экспертов было понятно: чтобы пробить дыру в черепе, сила определенная нужна. Нет, камни в том месте встречались, конечно, но чтобы так точно на острие попасть, нужно особое «везение». Сомневаясь в своих познаниях в области судебной медицины, Демин отправился к патологоанатому.

Поздновато пришел, с патологоанатомом уже следак поработал, и тот сперва вообще общаться отказался. Но Олег знал, чем местного эксперта подмазать. В итоге тот, под большим секретом, сообщил: чтобы такую рану получить при падении, нужно либо с высоты пятого этажа лететь, либо иметь силу в руках, как у здорового мужика, и лупить прямо черепушкой по камню. В принципе, Демин и сам к такому выводу пришел, но следователь велел эксперту личные выкладки оставить при себе, а из отчета явствовало только то, что смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы.

Третьим пунктом в доводах Демина шел нож. Не ширпотреб из хозяйственного магазина, а эксклюзивная вещица. Лезвие широкое, но короткое, с желобком для стока крови. Ручка наборная, в виде дракона. Такой в магазине не купишь и бросать без надобности не станешь, из чего он сделал вывод, что нож принадлежит покойному. Но вот что интересно: Светлана про нож ни слова не сказала. Сообщила ли она о нем следователю, Демину узнать не удалось. Из тех, у кого он мог узнать подробности допроса Светланы, никто приказ следователя нарушить не решился. Так что эту информацию Гурову предстояло выяснить самостоятельно.

Нож Гурова заинтересовал еще и потому, что личность насильника – трупа установить до сих пор не удалось. Почему следователь не воспользовался таким прекрасным шансом, Льву было непонятно. Ведь ясно же, нож наверняка резали на зоне. Отсюда вывод напрашивался сам собой: владелец ножа как-то связан с уголовной средой. Почему не поискать в этом направлении? Нет, понятно, что отпечатки по базе пробили, и, раз личность не установлена, сам покойный вроде не из сидельцев. Но все равно найти его по этой зацепке шанс был.

И все же взяться за дело Гурова убедили не доводы Демина, а визит к патологоанатому. Седовласый старик, каким предстал перед Гуровым патологоанатом, оказался сорокалетним весельчаком по фамилии Уберман. С Абрамом Абрамовичем Гурову работать не приходилось, а вот Уберман о Гурове был наслышан, и только поэтому встреча их прошла в дружеской обстановке и принесла соответствующие плоды. Из «глубочайшего уважения к заслугам мэтра», как выразился Уберман, он раскрыл перед полковником все карты. Правда, с оговоркой, что против следака не пойдет ни под каким предлогом. Гурову стало интересно, чем же простой следователь может держать чуть ли не весь отдел, и Уберман поделился информацией.

Оказалось, что начальник отдела своим назначением обязан целиком и полностью этому самому следаку. Как так вышло, история умалчивает, но после назначения следователь получил карт-бланш на все: от выбора отпускного времени до порядка ведения любого дела. С теми, кто пытался идти против фаворита нового начальника, не церемонились. «Строгачи» с записью в личное дело – всего лишь цветочки. Пару-тройку сотрудников успели уволить, пока до личного состава Перовского отделения полиции не дошло – от Вакулова лучше держаться подальше. Вот они и держались.

Состояние трупа, осмотр которого Уберман позволил произвести Гурову, говорило само за себя. В том, что при падении с высоты человеческого роста подобной травмы не получить, сомнений не было. Да и хрупкая девушка весом чуть больше сорока пяти килограммов вряд ли могла толкнуть молодого крепкого парня настолько сильно, чтобы тупой камень врезался в черепную коробку и там остался. Спрашивать, почему следователь Вакулов проигнорировал этот факт, было лишним. Представить дело как самооборону и вытекающее из нее непредумышленное убийство устраивало следователя куда больше, чем многодневные поиски третьего лица.

Через того же Убермана Гуров узнал, что девушке назначили бесплатного адвоката из начинающих. Дмитрий Сычев приходил к Уберману, задавал вопросы, осматривал труп и все записывал на диктофон. Видно, бумага у молодежи доверия не вызывала. В присутствии адвоката патологоанатом старался помалкивать, выдавая информацию скудными односложными фразами. Кому охота, чтобы тебя за собственные откровения подтянули? По словам Убермана, ушел Сычев ни с чем. Поблагодарив его, Лев отправился на поиски адвоката.

Сычева нашел быстро, и на встречу тот согласился легко, даже не спросив, что именно интересует полковника угрозыска. Место встречи (возле Терлецкого парка) должно было дать наводку относительно темы предстоящего разговора.

Так и вышло. К центральному входу в Терлецкий парк адвокат примчался за считаные минуты. Увидел Гурова, замахал приветственно рукой и первым начал разговор:

– Здравия желаю, товарищ полковник! Я ведь не ошибся, вы Гуров?

Речь звучала несколько фамильярно, будто они уже лет десять как знакомы и отношения давно вышли за рамки деловых, но Лев предпочел не заострять на этом внимание. Главное, что настрой у адвоката боевой и дружественный, остальное – лирика.

– Не ошиблись, – пожал он протянутую руку. – Спасибо, что согласились на встречу.

– Не думаю, что кто-то на моем месте вам отказал бы. – Улыбка стала еще шире. – Мы ваши дела на протяжении всего курса обучения штудировали. Так что я с вами вроде как лет семь заочно знаком.

– Так вот откуда этот тон, – не удержался Лев от комментария.

– Тон? Нагличаю, да? Простите, привычка дурная. Преподаватели на курсе меня за это ругали-ругали, но отучить так и не смогли. А я вот думаю, что когда-нибудь мне эта привычка хорошую службу сослужит. Не всем же официоз нравится. Есть люди, которым с простыми смертными проще тайной поделиться, верно я мыслю?

– Уверен, вы над этим много размышляли, – уклонился от ответа Лев. – Догадались, о чем пойдет речь?

– О Рассуловой, конечно. – Сычев указал рукой на ворота: – Пойдемте, прогуляемся до места «икс». Там мало что осталось, но общую картину мы все же увидим. Что не увидим, я дорисую, – и двинулся вперед, на ходу вводя Гурова в курс дела. – Рассулова совершила глобальный промах, когда начала откровенничать со следователем, но откуда ей знать, как работает система. Девушка совсем молодая, опыта в подобных делах никакого. И подсказать некому. Вы знаете, что она совсем одна? Ни родителей, ни сестер-братьев. Подруг и то толком нет. Живет своей работой, изредка с коллегами выходит в свет. Концерты, театр, кино – вот и все развлечения. Начальство ее ценит за ответственность и кропотливость в работе. Вообще, насколько я понял, специалист она неплохой. Жаль, учиться дальше не хочет, из нее вышел бы отличный ученый.

– Откуда такие выводы?

– Память у нее прекрасная. Представляете, в каком она состоянии была во время нападения? А такие подробности помнит, точно на пленку записала.

До самого места нападения Сычев болтал не умолкая, Гуров даже утомился его слушать, но останавливать не стал. Парнишка ему нравился, и хватка у него явно соответствовала выбранной профессии. «Если не зарвется, станет отличным адвокатом», – сделал свои выводы Лев.

Как только добрались до места, тон Сычева изменился. Легкость и расслабленность улетучились, их сменила деловитость и сосредоточенность. Рассказ он вел профессионально, сыпал деталями, обращал внимание на мелочи и незначительные нюансы. В целом картину обрисовал красочно, будто сам присутствовал при нападении. Версию Демина о том, что на месте происшествия был кто-то помимо насильника и жертвы, высказал с такой уверенностью, словно уже знал имя третьего лица.

– Вот здесь он ее догнал. Видите, следы от ботинок Светланы все еще видны на асфальте? Представляете, с какой скоростью он на нее налетел? Две четкие полосы, без лупы видны. Кусты поломало в одном месте, а ботинки нашли чуть дальше. Это он ее уже по земле тащил. Дальше пуговицы нашли, по фоткам восстановил. Вот здесь, здесь и здесь. – Сычев указал места, где эксперты собрали пуговицы. – Отлетели недалеко, потому что ветки задержали. Потом Светлане удалось выскользнуть из его рук. Это когда насильник на свои штаны отвлекся. Подняться она не успела, насильник ухватил ее за волосы, подтянул к себе, кофточку порвал, а она его пяткой по коленной чашечке ударила, не сильно, но попала в нужное место. Какое-то время выиграла, пока он рукой колено тер. Снова выскользнула, отползла метра на три, но подняться так и не смогла. От страха, наверное. Ноги не держали, так она сказала.

Во время рассказа Сычев уверенно передвигался по парку, пока не дошел до места, огороженного сигнальной лентой.

– А здесь нашли тело, – сообщил он Гурову. – Я специально вас сначала сюда привел, чтобы вы увидели, как далеко находится место, где нашли тело, от того места, где Светлане удалось от насильника сбежать. Теперь идем дальше.

Пройти пришлось метров двадцать. Гуров с удивлением рассматривал место, которое Сычев определил как отправную точку, с которой началось спасение жертвы.

– Почему вы думаете, что Светлана бежала именно отсюда? – спросил он.

– Видите, как кусты поломаны? Это она через них продиралась. Частицы одежды до сих пор на ветках.

Лев присмотрелся и увидел обрывки ткани бирюзового цвета.

– Это ее кофточка зацепилась за ветки. Здесь же она его и толкнула. Сильно, но не смертельно. Видите, кора у березы розоватого цвета? Это кровь насильника, я на экспертизу образец сдавал. На независимую экспертизу.

– Результаты у вас?

– Разумеется, но об этом позже, хочу поделиться своей версией. Здесь Светлане удалось от насильника сбежать. Бежала она сперва по кустам, потом только на дорогу выскочила, метрах в пятидесяти отсюда. Но насильника точно здесь оставила. Откуда знаю? Она это место описала. Одиноко стоящая береза, рядом пенек небольшой, диаметром не больше чайной чашки. Слева куст дикого шиповника, справа и чуть в стороне – три елки в ряд. Видите их?

– И все это Светлана запомнила, когда убегала? – Гуров был впечатлен.

– Ага. Говорю же, память у нее не просто фотографическая, она как видеокамера. В таких подробностях место описать – уму непостижимо. Она даже про цветы пожухлые, которые возле пенька растут, и то не забыла сказать. И цвет, и размер, и форму описала.

– Да, всякое я в жизни видел, но о таком даже не слыхал, – покачал головой Лев. – И как ей это удалось?

– На подкорке осталось, – уверенно заявил Сычев. – Она ведь не сразу все это вспомнила и выложила. Мы с ней работу провели нешуточную, чтобы все это в памяти восстановить.

– То есть этой информации у следователя нет, – подытожил Лев.

– Нет, конечно. Стану я раньше времени с ним делиться. Я все это для суда припас.

– А мне, значит, выложили?

– Вы ведь на Светланиной стороне, потому и рассказал. – Подтверждения своему предположению адвокат не ждал.

– С чего вдруг? – поддразнил его Гуров.

– Потому что вы всегда на стороне обездоленных. Ну, и за правду, – заявил Сычев. – А это значит, что вы автоматически встаете на нашу сторону.

– Вы уверены, что Светлана невиновна?

– А вы еще сомневаетесь? – Сычев даже удивился, для него этот вопрос казался решенным.

– Мне нужна встреча с девушкой, – твердо проговорил Лев. – И как можно скорее.

– Как адвокат я могу встречаться с клиентом в любое время, но вы же знаете, как работает бюрократический аппарат, – вздохнул Сычев. – Вас смогу провести только завтра.

– Тогда завтра и встретимся, – кивнул Лев, развернулся на сто восемьдесят градусов и быстрым шагом пошел из парка.

Сычев такого поворота не ожидал и от неожиданности не сразу сообразил, что встреча их подошла к концу. Минуты три он стоял на месте, затем бросился догонять полковника. На полпути затею бросил, перешел на медленный шаг, потом вдруг остановился, поднял глаза к небу и мечтательно произнес:

– Это дело принесет мне удачу. Кто бы мог подумать, что свое первое дело я буду вести на пару с легендарным Гуровым? Эх, только бы он не передумал!

Но в глубине души он был уверен, что Гуров не передумает, а это значит, что Светлана Рассулова в свои двадцать четыре года не попадет в тюрьму за преступление, совершенное другим человеком.