Глава 4

Следователь Балуев долго тер щеки ладонями, разгоняя кровь, а потом пожаловался вполголоса:

– Устал я что-то сегодня, Лев Иванович! Просто засыпаю на ходу. Говорят, это все от весеннего времени года – авитаминоз и все такое прочее. А ты как думаешь?

Он сквозь полуопущенные веки серьезно посмотрел на Гурова, ожидая ответа. Глаза у него были красные и припухшие. Гуров проследил, как рука Балуева наработанным жестом вытягивает из пачки сигарету, и заметил:

– А я думаю, просто устал, и все. Да еще куришь ты много, Сергей Михайлович. Поневоле устанешь. Ты же все время как на пожаре.

– А как не курить? – возразил Балуев. – С вами закуришь! Вот теперь ты мне еще один труп подбросил. Не думали, как говорится, не гадали, а тут Лев Иванович Гуров нам сюрприз приготовил. Не захочешь, а закуришь.

– Для меня самого это убийство полной неожиданностью стало, – сказал Гуров. – Тоже о чем угодно думал, но никак не о криминале. Зато теперь чего только в голову не лезет! Жаль, ничего толкового. Вот чего я никак не пойму – так это мотивов убийцы. В том случае, если убийца Ликостратов, конечно. Пусть даже погибший угрожал ему, пусть произошла между ними стычка и Ликостратов в порядке самообороны убил. Ну скажи на милость, с какой стати он после этого бросает все свое хозяйство, садится в чужой автомобиль и уезжает неизвестно куда? Это же паранойя какая-то!

Балуев чиркнул спичкой и старательно раскурил сигарету. Потом внимательно посмотрел на Гурова.

– На паранойю не похоже, – сказал он. – Больше на панику похоже. Думаю, дело гораздо серьезнее, чем нам его Липецкий представить хочет. Он мне вообще не нравится. И эта история про лося ничего не доказывает. Бывают такие отморозки, которые за бутылку водки человека готовы зарезать, сам знаешь. А тут аванс и прочее… Однако меня не то удивляет, как вся эта каша заварилась, а то, каким образом ты, Лев Иванович, в самом центре вдруг оказался. Или ты у нас охотой баловаться стал? С какой это стати тебя на чучела вдруг потянуло?

Гуров слегка улыбнулся.

– Да не потянуло меня на чучела, Сергей Михайлович, – сказал он. – Как говорится, на ловца и зверь бежит. Ты извини, я деталей пока объяснять не буду, потому что руководство не считает нужным эту информацию разглашать, но честно скажу, что такого расклада даже я в уме не держал. Явился я в Плетнево по самому невинному поводу. Собственно, Ликостратова я и искал.

– Вот как? Интересно! – скептически скривил губы следователь. – А я-то думал, что ты там английскую королеву искал. А ты, оказывается, Ликостратова… Вот это меня и озадачивает – с чего бы вдруг?

– Да все это выеденного яйца не стоит, – неохотно сказал Гуров. – Нет, честно, глупо все получилось. Ну, попросило руководство. Исчез вдруг Ликостратов. Обещал кое-кому чучело набить и исчез. А заказчик ждать не привык. Вот я на старости лет курьером и заделался.

– Ну, значит, не так уж и глупо получилось, – прищурился Балуев. – Руководство, оно не ошибается. Знает, кого и куда послать. А все же, что это за клиент? Нет ли тут какого-то подтекста?

– Тут все, что хочешь, может быть, Сергей Михайлович, – сказал Гуров. – Только мне настоятельно не рекомендовали путать причину и следствие. Особенно следствие в том смысле, в котором ты его осуществляешь. Ликостратов сам по себе, а та причина – сама по себе. Считай, что я в Плетневе по просьбе знакомого оказался. Ну, ты его знаешь – он тебе показания уже давал – Пивоваров Николай Иванович.

– Ага, этот значит? И давно ты с ним знаком?

– А со вчерашнего дня и знаком. Или даже с позавчерашнего. Какая разница? Для настоящей дружбы важны взаимные интересы, а не сроки.

– И что же за общие интересы у вас с референтом министра? – спросил Балуев.

– Да он же уволен, – сделал удивленные глаза Гуров. – По собственному желанию. И уже не референт, а простой безработный. Любитель охоты.

– Знаю я, до чего он любитель, – проворчал Балуев. – Запах мне послышался от него… специфический. Ну ладно, все это чистая философия, а нам с тобой преступника искать нужно. Надеюсь, ты до конца эту историю намерен довести?

– Если не отстранят, – кратко ответил Гуров.

– А мы никому на мозоль наступать не будем, – успокоил его Балуев. – Тут я кое-кого допросил, и выяснилась такая вещь. Ликостратов – человек многим нужный и связей имеет немало. Но я подумал, может, в первую очередь его среди близких поискать? У него жена имеется, сын взрослый.

– Это я знаю. С женой он в разводе, а сын тоже неизвестно где.

– Тем не менее. Как ни крути, а родная кровь есть родная кровь. Если человеку деваться некуда, он неизбежно к своим близким побежит.

– А если не побежит? – возразил Гуров. – По «Ситроену» Мамаева пока никаких сообщений не имеется. Никто его нигде не видел. Не исключено, что Ликостратов на нем очень далеко подался.

– Ну, вообще-то похоже на то, – признался Балуев. – Та же история, что и с воротами. Сейф открытый бросил, а в сейфе практически пусто. Но вообще в доме необходимо более тщательный обыск проводить. Масса всяких вещей. Чучела эти… При этом никаких деловых бумаг, никакой регулярной переписки. Эксперты сейчас просматривают все, что удалось выудить, – автоответчик, кое-какие записи, машины смотрят – «Ниву» в особенности. Факт, что Ликостратов куда-то далеко ездил. Вопрос – куда? И вопрос не праздный, потому что ради этой поездки он даже собственной безопасностью пренебрег.

– Вообще, странная штука получается, – заметил Гуров. – Только когда человек попадает в поле зрения следствия, выясняется, как мало о нем известно. А меня не покидает ощущение, что Ликостратов не Мамая испугался и не Липецкого. Они, конечно, ребята шебутные, но вряд ли могли настолько испугать человека, чтобы он все бросил и очертя голову рванул неизвестно куда. Тут, по-моему, какая-то третья сила задействована, Сергей Михайлович. Та, о которой нам ничего не известно. А Мамай, он не в добрый час подвернулся просто.

– Ну вот тебе и версия, – сказал Балуев. – Всего-то делов и осталось – найти эту силу. Я, правда, ее не вижу, но тебе доверяю. Найдешь – честь тебе и хвала. А мне хватит, если ты самого Ликостратова найдешь. Мне на себя вешать еще одного «глухаря» неохота.

– А кому охота? – согласно кивнул Гуров. – А ты бывшую супругу Ликостратова на допрос вызывать не пробовал?

– Сразу же, повесткой, – ответил Балуев. – Плюс лично звонил на дом. Ни ответа, ни привета. Автоответчик и полное отсутствие гражданского самосознания. А может, тоже в бега подалась. Знаешь, как бывает? Муж с женой для всех в разводе, а на самом деле такие дела вместе делают…

– Ну уж не думаю, чтобы Мамая они вдвоем убивали, – усомнился Гуров. – А раз так, чего же ей бояться? И потом, есть информация, что бывшего мужа она на дух не переносит.

– Я на слово не верю, – возразил Балуев. – Если только тебе.

– Если чего будет – я сразу сообщу, – сказал Гуров, заканчивая разговор. – Но и ты про меня не забывай.

– Про тебя забудешь! – саркастически отозвался Балуев.

Гуров вышел из прокуратуры и направился к своему автомобилю. Он предвидел, что начинать все равно придется с родственников Ликостратова, а потому заранее созвонился с Пивоваровым. Все-таки он был знаком с бывшей женой таксидермиста и, видимо, мог находить с ней общий язык. Гуров всегда испытывал предубеждение, общаясь с людьми, которые называли себя экстрасенсами, колдунами и предсказателями. Посредник ему сейчас бы не помешал.

Пивоварова он выбрал по трем причинам. Во-первых, внутреннее убеждение, что бывший референт знает о случившемся больше, чем говорит, не оставляло Гурова. Во-вторых, выбыл из строя верный партнер Крячко, который по совету хирурга сидел дома и втирал в разбитое колено целебные мази. А в-третьих, вопреки первоначальному впечатлению, Гуров начинал испытывать симпатию к незадачливому референту, карьера которого оборвалась так внезапно и несправедливо. Действительно, с нынешнего утра Пивоваров уже не работал в министерстве и вообще нигде не работал. Гуров опасался, что высвободившуюся при этом энергию Пивоваров может теперь целиком направить на реализацию своего хобби, которое и до того подтачивало его благополучие.

Поэтому он не исключал того варианта, что на встречу Пивоваров не явится. Но опасения, к счастью, оказались напрасными. Едва Гуров появился на тротуаре, как из стоявшего на противоположной стороне улицы ярко-желтого «Фольксвагена» выскочил Пивоваров и замахал ему рукой.

Сегодня Пивоваров был в новом, песочного цвета костюме и розовой сорочке. Он был тщательно выбрит, а на носу у него сидели черные очки. Без них он теперь никуда не показывался.

– Лев Иванович, здравствуйте! – запыхавшись, выпалил он, перебежав через улицу. – Я уже здесь, как договаривались.

– Давно ждете? – сочувственно спросил Гуров.

Он был приятно удивлен – вопреки ожиданиям, от Пивоварова совершенно не пахло спиртным.

– А, ерунда! – махнул рукой Пивоваров. – У меня теперь куча времени. Некуда девать, сами знаете.

– Что же, выходит, конец карьере? – спросил Гуров. – И никакой надежды?

– В этой лавочке – никакой, – подтвердил Пивоваров. – По правде говоря, мы с шефом и так уже плохо ладили – вы знаете, – а после того как мы с вами у Ликостратова труп нашли, я вообще стал нежелательной персоной. С одной стороны, я шефа понимаю – зачем ему такие референты, которых за смертью посылать? Но, с другой стороны, сам виноват. Дружбу можно водить с кем угодно – главное, вовремя остановиться.

– Ну, вот он и остановился, – сказал Гуров. – Насколько мне известно, теперь ваш Валентин Алексеевич даже имени Ликостратова слышать не желает.

– А я хочу вас порадовать, – заявил Пивоваров. – Я уже созвонился с этой дамой, и она милостиво согласилась нас принять.

– Вот как? – удивился Гуров. – Не ожидал, что это так легко у вас получится.

– Сегодня она в хорошем расположении духа. Возможно, нам даже удастся разговорить ее, – заявил Пивоваров.

Глава 5

Дом, где проживала бывшая жена Ликостратова, располагался на обширной площадке, украшенной изумрудно-зелеными газонами. Ближайшим строением было здание школы, откуда доносились веселые детские голоса. Впрочем, едва лишь Гуров вышел из машины, как голоса эти начали стихать, а яркие суетливые фигурки, сновавшие вокруг школы, постепенно исчезли, словно растворившись в воздухе, – видимо, перемена закончилась.

Пивоваров подъехал следом, вышел и, озабоченно поглядывая по сторонам, запер машину. Потом кивнул в сторону дома.

– Четвертый этаж, – сказал он. – Маргарита Альбертовна Вагнер. Как пишут в газетах – черная и белая магия, гадание по картам Таро и приворот… Средневековье, конечно, но людям почему-то нравится.

Поднялись на четвертый этаж, позвонили. Гуров предполагал, что по закону бутерброда намеченная встреча вполне может сорваться и хозяйка найдет сто причин избежать неприятного для нее разговора. Но, видимо, Пивоваров знал, что делает. Гадалка была дома.

Их встретила яркая черноволосая женщина лет сорока, со жгучими восточными глазами, обладавшая специфической резкой красотой, – так иногда изображают в детских сказках злых волшебниц. Лицо ее было уже слегка увядшим, и она оживляла его чересчур ярким макияжем. В целом первое впечатление о ней сложилось у Гурова сложное – по своей воле он вряд ли стал бы искать общения с такой женщиной.

Кажется, она ждала именно их. Обожгла обоих понимающим взглядом и улыбнулась любезной, но абсолютно неживой улыбкой.

– Здравствуйте, Маргарита… Альбертовна! – как-то неловко пробормотал Пивоваров. – Вот привел к вам гостя, как обещал. Очень достойный человек. Профессиональный сыщик, ас своего дела.

– Я и сама вижу, какой это человек! – низким грудным голосом произнесла хозяйка, еще раз окидывая Гурова взглядом и многозначительно усмехаясь. – Мне объяснять не нужно.

«Начинается! – подумал Гуров. – Ворожба и чтение по линиям руки. Сама она видит! Хорошенькое начало!»

Однако вслух этого заявления он комментировать никак не стал – только сдержанно улыбнулся в ответ и поклонился. Маргарита Альбертовна величественным жестом направила их с Пивоваровым в соседнее помещение, которое оказалось большой и мрачной комнатой, оформленной, по мнению Гурова, вполне в духе черной магии, – здесь было совсем мало света и очень много тяжелых занавесей из фальшивого бархата. Мебель тоже была подобрана в соответствующем стиле – старинная, с пузатыми резными ножками. В медном канделябре на стене горели толстые ароматические свечи, распространявшие вокруг сладковатый дурманящий запах. Гуров невольно поискал по сторонам глазами – не найдется ли в этой мрачной обители чего-нибудь совсем уж экзотического – сушеных летучих мышей или человеческого черепа? Но если даже хозяйка и держала в доме что-то подобное, то сейчас все было надежно припрятано. Даже карт, по которым предсказывают будущее, что-то нигде не было видно.

– Прошу садиться, – сказала хозяйка. – Для посетителей у меня вот эти кресла. А я всегда сижу на своем троне…

Последние слова она произнесла с иронической интонацией, но, когда они все расположились в предложенном порядке, оказалось, что в самой выгодной позиции находится хозяйка. Она сидела так, что ее лицо почти полностью было закрыто зловещими тенями, а весь свет, который наличествовал в комнате, падал на лица гостей.

«Недурно! – подумал Гуров. – Этой даме в следственном управлении бы работать. Хватка у нее подходящая. И психолог она, видно, от бога».

– Я думаю, мы можем обойтись без вступлений и ритуалов? – с холодной усмешкой произнесла Маргарита Альбертовна. – Мы все деловые люди, верно? Вы хотели меня о чем-то спросить, господин сыщик?

– Можете называть меня Лев Иванович, – сказал Гуров. – Мне не очень нравится определение «сыщик», особенно когда это слово произносит женщина. А разговор пойдет о вашем бывшем муже, если Николай Иванович вас не предупредил.

– Мне не очень нравится говорить о своем бывшем муже, – в тон ему ответила Маргарита Альбертовна.

– Поймите, ваш бывший муж подозревается в убийстве. Кроме того, есть еще ряд обстоятельств, которые требуют объяснений. Вы долго были в браке с Ликостратовым?

– Более двадцати лет, – сказала хозяйка. – Я понимаю ход вашей мысли. Люди, так долго прожившие вместе, не могут не знать друг о друге всего. Так ведь?

– Ну, примерно так, – согласился Гуров. – В вашей семье все было наоборот?

– В нашей семье было по-всякому, – отрезала Маргарита Альбертовна. – В последние годы, как вы понимаете, мы все более отдалялись друг от друга. Сын давно вырос, стал самостоятельным…

– А чем, кстати, занимается ваш сын? – спросил Гуров.

От его внимания не укрылось, что такой несложный вопрос вызвал у женщины замешательство. Она напряглась, и взгляд ее метнулся в сторону помалкивающего в своем кресле Пивоварова. Маргарита Альбертовна словно искала у него помощи. Пивоваров заерзал и смущенно закашлялся. Гуров покосился на него.

Бывший референт даже в этом помещении, похожем на подземелье, остался в черных очках. Он сидел, положив ногу на ногу, и с деланым равнодушием что-то высматривал по углам. Интересоваться там было абсолютно нечем, но Гурову показалось, что Пивоваров просто старается лишний раз не смотреть на хозяйку. И правда, смотреть на ее черный неподвижный силуэт было не слишком уютно. Но Пивоварову, похоже, вообще не хотелось принимать участие в беседе. С одной стороны, это было вполне естественно, потому что беседа непростая, но, с другой стороны, он – организатор этой встречи и мог бы быть поактивнее.

Кроме того, по некоторым неуловимым жестам и неким едва ощутимым флюидам Гуров предположил, что между Пивоваровым и Маргаритой Альбертовной существует более тесная связь, чем просто шапочное знакомство. Он, конечно, мог и ошибаться, но ощущение этого не покидало Гурова с того самого момента, как они вошли в жилище гадалки.

– Мой сын занимается бизнесом, – ответила наконец хозяйка с некоторой досадой. – Что-то продает, что-то покупает. Я в этом не разбираюсь. Он очень часто бывает в разъездах.

– Вы не знаете, чем занимается ваш сын? – удивился Гуров.

– А вы не знаете современную молодежь?! – воскликнула Маргарита Альбертовна. – Из них лишнего слова не вытянешь. «Все нормально» да «не твое дело» – вот и весь разговор.

– Но вы же видитесь! Наверное, и с отцом он тоже видится. Как-то вы находите друг друга. Ваш сын сейчас, я слышал, в отъезде. Вы ничего не знаете о муже. Но о сыне вы что-то должны знать. Где он? Когда вернется?

– Он уехал – вот и все, что я знаю, – сказала хозяйка. – Примерно неделю назад. Сказал перед отъездом, что вернется дней через десять-двенадцать. Когда он возвращается, он мне звонит. А иногда забывает.

– А вы ему?

– Я не люблю навязываться, – гордо сказала женщина. – Даже собственному сыну.

– Но, по крайней мере, номер его телефона у вас есть? Тогда не откажите в любезности – позвоните ему на этот раз обязательно. Он возвращается поездом? Самолетом?

– Он всегда ездит на собственной машине. Предпочитает не зависеть от расписаний.

В голосе Маргариты Альбертовны явственно слышалось раздражение. Гуров чувствовал, что напряжение в комнате нарастает. От запаха свечей слегка кружилась голова.

– Может быть, гм… Нам стоит вернуться к началу разговора? – неожиданно вмешался Пивоваров. – Не хочу навязывать свою точку зрения, но что нам даст встреча с сыном? Раз он уезжал, все это для него будет неприятным сюрпризом. Может быть, стоит еще раз попробовать вспомнить, кому может довериться сейчас Сергей Степанович?