– В этом не было необходимости, – отрицательно покачала головой Елена. – Я нашла его мобильник дома. На подоконнике.

– Я просмотрел сводку всех происшествий за последнюю неделю, – подал голос Гуров, оторвавшись от компьютера. – Фамилия Устьянцева нигде не упоминается.

– А неопознанные жертвы? – осторожно предположил Крячко и заметил, как при этом испуганно округлились глаза девушки.

– Таких не было.

– Вот видите. – Станислав слегка наклонился и накрыл руку Елены своей ладонью. – Возможно, ничего страшного не случилось. Не стоит паниковать раньше времени.

– Вы меня совсем не слушали? – Она нахмурилась, но руку не выдернула. – Мой дедушка никогда не покидал пределы квартиры. В самом крайнем случае он мог бы отлучиться на полчаса, но никак не больше. А тут… Прошли почти сутки. Вы обязаны мне помочь! Нужно найти его, если… – Она на секунду запнулась и с горечью добавила: – Если еще не поздно.

Гуров тактично откашлялся, привлекая ее внимание к своей персоне. Она повернула голову в его сторону.

– Дело в том, – как можно мягче начал полковник, – что, согласно букве закона, мы не можем объявить человека в розыск, пока не прошло трое суток с момента его исчезновения…

– Подожди, Лева, – остановил напарника Крячко и вновь обратился к Елене: – Ваш дедушка – человек состоятельный?

– Ну… – Девушка слегка замялась. – Когда-то он, безусловно, был человеком состоятельным. И влиятельным. Он работал во Внешторге. Сейчас на пенсии, уже лет десять как. Думаю, какие-то сбережения у него должны были остаться, но насколько они значимы… Я не знаю, никогда не интересовалась этим вопросом.

– Следы взлома, беспорядка в квартире имеются?

– Нет. Ничего такого я не заметила.

– Может быть, что-то пропало? Вещи все на месте? – участливо поинтересовался Стас.

– Я не знаю… – через силу выдавила из себя Елена. – Я не подумала об этом. Как-то не до того было, и я… Я не проверяла.

– А стоило бы, – покачал головой Крячко и поднялся. – Давайте сделаем так, Леночка. Мы поедем сейчас на квартиру вашего дедушки. Вместе. И вы внимательно все осмотрите на предмет пропавших вещей. Хорошо?

– Да, конечно.

– Возможно, это даст нам какую-то зацепку.

– Стас, мы не… – попытался вмешаться Гуров, но Крячко тут же перебил его:

– Я знаю, Лева. Мы не можем реагировать раньше, чем пройдет трое суток. Но, думаю, если я прокачусь с девушкой до квартиры и осмотрюсь на месте, особого вреда не будет. Мы не станем пока официально заводить дело. Я сделаю это исключительно по доброте душевной. Ты же не против?

Гуров ничего не ответил.

– Вот и славно, – улыбнулся Станислав и, подав руку Елене, помог ей подняться со стула. – Едем, Леночка.

Уронив голову на грудь и нервно посапывая, Павел Николаевич встрепенулся только тогда, когда машина выскочила за черту города. Конусообразный свет фар взрезал стремительно наползающие сумерки. Автомобиль шел на скорости сто десять километров в час.

– Куда мы едем?

Вопрос Качанова был обращен к сидящему за рулем молодому человеку в болотного цвета водолазке с закатанными выше локтей рукавами. Но тот ничего не ответил. Непроницаемое смуглое лицо, украшенное большим горбатым носом, осталось совершенно безучастным. Он словно и не слышал вопроса Павла Николаевича. Скорость автомобиля возросла до ста пятнадцати километров в час.

– Мы едем в загородный особняк одного из ограбленных антикваров, – донесся с заднего сиденья голос полковника. – В этот момент там как раз проводится следственный эксперимент. С участием небезызвестного вам Тимура Заварзина…

– Небезызвестного мне? – Качанов попытался развернуться лицом к тому, кто именовал себя полковником Гуровым, но высокий подголовник пассажирского сиденья не позволил ему нащупать глаза собеседника. – Я уже в сотый раз повторяю вам, что не знаю никакого Заварзина. Это какая-то ошибка! Уверяю вас!

– Разберемся, – лаконично откликнулся старший оперуполномоченный. И тут же, коснувшись плеча водителя, требовательно добавил: – Нельзя ли как-то ускориться, сержант? Рабочий день у нас не резиновый.

– Есть, товарищ полковник.

Педаль газа почти коснулась пола. Стрелка спидометра достигла ста тридцати километров в час. Качанов нервно заерзал на соседнем сиденье, хотел было спросить еще что-то, но передумал. Синие губы старика продолжали мелко подрагивать. Свет фар промчавшегося встречного автомобиля, как молния, озарил бледное лицо Павла Николаевича, а уже в следующую секунду оно вновь потонуло во мраке салона.

Полковник оглянулся через плечо, сунул руку в боковой карман пиджака и, проворно выудив гибкий стальной шнурок, быстро набросил его на хрупкую морщинистую шею Качанова. Старик даже пискнуть не успел. Его немощные руки инстинктивно рванулись вверх, рассчитывая скинуть удавку, но силы противников были неравными. Полковник потянул шнурок на себя. Павел Николаевич захрипел, отчаянно забился в предсмертных конвульсиях и уже секунд через тридцать затих. Убийца сдернул удавку, и ничем не удерживаемое тело Качанова повалилось вперед. Лоб с глухим стуком соприкоснулся с приборной панелью, руки почти коснулись пола.

Водитель сбросил скорость до семидесяти километров в час и осторожно коснулся двумя пальцами шеи старика.

– Готов, – коротко констатировал он.

Полковник ничего не ответил. В темноте щелкнула его зажигалка, и салон мгновенно окутал аромат ванили. Автомобиль проехал еще чуть больше километра и прижался к обочине. Фары выхватили из мрака контур стоящей впереди машины. Удерживая тлеющую ароматизированную сигарету зубами, «старший оперуполномоченный» выбрался из салона, достал мобильник и нажал на нем кнопку последнего вызова. Абонент отозвался сразу же, после первого гудка.

– Мы закончили, – коротко сказал «полковник» и повел плечами, разминая затекшие мышцы. – Как у вас, Жора?

– Порядок, Иваныч. Мы с Франтом уже в «Радуге». Минут десять как. Заказали вот по рюмашке коньяка. Сидим, отдыхаем, ждем вас.

– Следов не оставили? Все за собой подчистили?

– Обижаешь, Иваныч, – хмыкнул Жора. – Не впервой, чай. Все отдраили до блеска. Муха не сидела. А если и сидела, то только в тапочках. Не хипишуй. Работаем без расслабона.

– А как навар?

Докуренная сигарета приземлилась на асфальт и беспощадным образом была придавлена тяжелым носком ботинка. Обойдя машину по периметру, мужчина в синем костюме остановился напротив водительской дверцы.

– Как ты и прогнозировал. «Сняли» все, что было.

– Хорошо. Ждите меня в «Радуге». Скоро буду.

– Понял. Работаем без расслабона. Кстати, лялька твоя уже тут, Иваныч. Сказать ей, что ты приедешь?

– Не надо. Сюрприз будет.

– Усек, – гоготнул Жора.

«Полковник» отключил связь и склонился к раскрытому окну. Водитель покорно ожидал его распоряжений, барабаня пальцами по рулевому колесу.

– Избавься от тела. И проследи за тем, чтобы в салоне нигде не осталось его отпечатков пальцев. На все про все тебе полтора часа, Осман. Потом приедешь в «Радугу».

– Управлюсь быстрее, – пообещал водитель.

– Мне не нужно быстрее, Осман, – нахмурился мужчина в синем костюме, – мне нужно качественнее. И чтобы никаких проколов, как в прошлый раз. Сначала думай головой, потом делай. Я не люблю грязной работы, ты меня знаешь.

– Все понял, начальник, – быстро закивал головой Осман. – Сделаю в лучшем виде. Больше никаких «косяков».

– Добро.

«Полковник» дважды хлопнул ладонью по крыше автомобиля, а затем неторопливо двинулся к впереди стоящей машине. Снял ее с сигнализации, занял место за рулем, но двигатель запустил не сразу, наблюдал в зеркало заднего вида, как Осман трогается с места.

По мнению «полковника», дагестанец был самым слабым звеном в его команде. И, несмотря на то что они вместе работали уже почти два месяца, полного доверия Осман Гульнаров так и не заслужил. За ним стоило приглядывать. И «полковник» приглядывал, прекрасно зная, что в случае крайней необходимости парнишку придется пустить в расход.

Машина Османа ушла вперед, и только после этого «полковник» развернулся на трассе, взяв курс обратно на город.

Елена отомкнула замок ключом и первой переступила порог квартиры.

– Дедуля!

Ответом ей послужила гробовая тишина. По пути Крячко старался отвлечь девушку от невеселых мыслей, ненавязчиво расспрашивая ее о семье, об Англии, о ностальгии по родине, но при этом замечал, что иногда Елена отвечает невпопад. В глубине души она все еще надеялась, что с ее дедом ничего страшного не случилось.

– Проверьте наличие вещей, Леночка, – напомнил он, а сам неторопливо прошелся по комнатам.

Квартира Геннадия Устьянцева была довольно внушительных размеров. Четыре жилые комнаты с высокими потолками, просторная кухня, два балкона, выходящих на разные стороны… Крячко сразу отметил для себя тот факт, что, будучи сотрудником Внешторга, Геннадий Геннадьевич точно не бедствовал.

Внимание сыщика привлек встроенный в стену сейф в одной из комнат. Он потянул за ручку, но металлическая дверца не поддалась. Сейф был заперт. Елена шагнула на порог старого дедовского кабинета, бережно прижимая к груди небольшую шкатулку из орехового дерева.

– Что в этом сейфе? – Станислав постучал согнутыми костяшками пальцев по металлу.

– Не знаю. Дедушка никогда не открывал его при мне.

– А ключ от него есть?

– Наверное, должен быть в столе, – предположила Елена. – В одном из ящиков… Я так думаю.

Крячко обошел большой прямоугольный стол, покрытый красным сукном, и опустился в кресло. Один за другим выдвинул несколько ящиков. В большинстве из них хранились бумаги, содержанием которых Стас пока интересоваться не стал. А вот в левом среднем обнаружились паспорт на имя Геннадия Устьянцева, пять или шесть квитанций на оплату коммунальных услуг и небольшой ключ. Он взял его, предварительно обернув руку носовым платком – на ключе вполне могли остаться чьи-нибудь отпечатки пальцев помимо отпечатков самого Геннадия Геннадьевича.

– Вы не будете против, если мы с вами попробуем открыть сейф вашего дедушки?

– Я не знаю… – Елена была растеряна. – Если вы считаете, что в этом есть смысл… Если это каким-то образом поможет нам напасть на след…

– Не исключено.

– Тогда, конечно, – вымученно улыбнулась она. – Давайте откроем.

Крячко решительно прошел к сейфу, внимательнейшим образом изучил замочную скважину, удостоверился в том, что характерных следов грубого взлома нет, и только после этого вставил ключ. Тот легко провернулся два раза против часовой стрелки, снабженная пружиной металлическая створка подалась навстречу, и Станислав открыл дверцу сейфа. Внутри было совершенно пусто. Однако Крячко оказалось недостаточно визуального осмотра. Достав из кармана мобильный телефон, он включил на нем фонарик и пробежался тонким лучом по двум полкам. Пыль располагалась только по краям, но в центре ее не было. Значит, совсем недавно сейф не был пустым. Станислав мрачно пожевал нижнюю губу.

– Что вы там ищете? – выглянула из-за его плеча Елена. – Маленькие бриллианты?

Крячко не ответил. Ему не хотелось огорчать девушку раньше времени. По большому счету с исчезновением Устьянцева еще ничего не ясно. Он молча погасил фонарик, убрал телефон обратно в карман и, заперев сейф на ключ, повернулся лицом к девушке.

– Пока нет никакой определенности, Леночка. Что у вас там? – кивнул Стас на шкатулку в ее руках. – Обнаружили какую-то пропажу?

– В общем, да… Я не знаю, имеет ли это отношение к исчезновению моего дедушки, но… Год назад он подарил мне серьги. Я не стала надевать их сразу, положила в эту шкатулку и, честно говоря, просто забыла. А сейчас их нет.

– Насколько дорогие серьги?

– К ювелиру на оценку я их не носила, – пожала плечами Елена, – но думаю, что достаточно дорогие. Дедушка сказал, что их изготовили на заказ. К моему двадцатипятилетию. Юбилей как-никак…

– Выходит, эксклюзивная вещь.

– Да.

– Из какого материала? Золото?

– Золотые, с двумя изумрудами размером с горошину, но выполненные в виде капель, сами изумруды я имею в виду. Причем цвет у них не совсем обычный… Не зеленый, а такой, знаете ли, мутновато-салатовый.

– Такое бывает? – удивился полковник.

– Бывает, если изумруды совсем молодые. Не знаю уж, где дедушке удалось достать такие… Не иначе как задействовал свои старые внешторговские связи… Но это большая редкость.

– Понятно. – Станислав вернул ключ от сейфа на прежнее место. На всякий случай проверил содержимое оставшихся выдвижных ящиков, но ничего существенного обнаружить не смог. – Больше ничего не пропало, Леночка?

– Не могу сказать наверняка, товарищ полковник… – виновато улыбнулась она.

– Отставить! – шутливо нахмурился Крячко. – Никаких товарищей и никаких полковников. Зовите меня просто Стас или на худой конец Станислав. И, если не трудно, то лучше всего на «ты». Я, конечно, понимаю, что уже далеко не мальчик, но и чувствовать себя глубоким старцем как-то тоже не очень хочется. Договорились, Леночка?

– Договорились.

– Так о чем ты хотела сказать? – подавая пример, первым перешел на «ты» Крячко.

– Я хотела сказать, что не могу быть ни в чем уверенной относительно пропавших ценных вещей. – Елена все так же бережно прижимала к груди шкатулку из орехового дерева. – Я ведь уже говорила вам…

– Тебе, – живо поправил Станислав.

– Что?

– Мы ведь, кажется, договорились перейти на «ты».

– Да, конечно. Просто я имела в виду тебя и полковника Гурова, – с улыбкой выкрутилась девушка, и Стас в очередной раз смог оценить, насколько удивительно меняется ее лицо, когда на нем появляются характерные «ямочки». – Так вот… Я уже говорила, что приезжала навестить дедушку буквально раз в год. И при этом мои визиты длились не больше недели. Следовательно, я вряд ли смогу точно определить, какие вещи на месте, а какие пропали. Серьги принадлежали мне, а что касается всего остального…

– Я понял, – кивнул Крячко. – И все же постарайся. Посмотри все еще раз, более внимательно. И покажи мне ту записную книжку со знакомыми твоего дедушки. А я пока пойду, поспрашиваю соседей. Может, кто чего видел или слышал… Хорошо?

Он намеренно не хотел брать Елену с собой. Общаться с потенциальными свидетелями ему будет гораздо проще в одиночку.

– Хорошо.

Сначала Крячко позвонил в квартиру напротив, но ему никто не ответил. Сыщик спустился этажом ниже. Кнопка электрического звонка на двери под номером «одиннадцать» отсутствовала. Станислав поколебался мгновение, а затем решительно постучал. Из глубины квартиры доносились звуки работающего телевизора. Судя по безумным разноголосым воплям, шла демонстрация очередного ток-шоу, смысл которых для Крячко до сих пор оставался загадкой. Он постучал еще раз. Звук телевизора сделался тише, и на его фоне полковник уловил неторопливые приближающиеся шаги. Громко и сухо, как выстрел, щелкнул замок. Дверь скрипнула и отворилась.

– Вы ко мне? – Маленькая тщедушная бабулька с забранными в пучок седыми волосами хмуро взглянула на сыщика через очки. – Вы кто? – Ее глаза за линзами выглядели огромными, что совершенно не сочеталось с хрупким телосложением хозяйки квартиры.

– Добрый день. – Крячко продемонстрировал ей свое удостоверение. – Я из полиции. Главное управление уголовного розыска. Хотел задать вам пару вопросов…

– По какому поводу?

– По поводу одного из ваших соседей…

– Про Митьку, что ли? – живо высказала предположение старушка. – Я так и знала, что рано или поздно этот дармоед допрыгается. Где это видано, чтобы человек каждый день в семь утра уже пиво дул в подъезде? Разве у приличных людей день должен с этого начинаться?.. Ну ничего, тюрьма научит его уму-разуму. Верно? На сколько вы его сажаете?

– Вообще-то… – Станислав был слегка озадачен столь решительным натиском. У него сложилось впечатление, что в недавнем прошлом бабулька и сама имела отношение к правоохранительным органам. Ее властный тон чем-то напомнил Крячко тон генерала Орлова, когда тот бывал не в духе. – Если честно…

– Его не сажают? – Старушка разочарованно покачала головой, но уже в следующую секунду ее морщинистое лицо осветила надежда: – Его самого пристукнули? Да? Что ж… О покойниках, конечно, плохо не говорят, но вы уж извините меня, молодой человек… Митька такое заслужил, царство ему небесное. Сегодня ты позволяешь себе плюнуть в подъезде, а завтра что?.. Ведь бог знает до чего можно докатиться. Но начинается все с плевков, молодой человек, вы уж мне поверьте…

– Постойте! – Так и не дождавшись подходящей паузы в монологе собеседницы, Крячко решил безжалостно прервать поток ее излияний. – Я даже не знаю, о ком вы говорите, уважаемая… Простите, не знаю вашего имени-отчества…

– Зинаида Михайловна.

– Очень приятно.

– Пахомова Зинаида Михайловна. В прошлом учительница русского языка и литературы. Ветеран труда.

– Странно, – не удержался от сарказма полковник, – а я думал, вы – из милиции.

– Из милиции – вы, – нравоучительно напомнила Зинаида Михайловна. – Или я чего-то не поняла?

Крячко не стал спорить и объяснять заслуженному ветерану русского языка и литературы, что такое сарказм.

– Все верно, – серьезно подтвердил он. – Только дело вот в чем, Зинаида Михайловна. Ни о каком Митьке, о котором вы толкуете, мне ничего не известно. Хотя, возможно, мы с вами еще и вернемся к этому вопросу. Меня интересует другой ваш сосед, из тринадцатой квартиры. Устьянцев Геннадий Геннадьевич.

– Ах, этот! – Лицо пожилой дамы исказила гримаса неприкрытого презрения. – Буржуй недорезанный, вот он кто. Тридцать лет, как клоп какой-то, сосал кровь трудового народа. Все хапал, хапал… И куда ему столько надо было? Я ведь как-то не выдержала и откровенно спросила его: «Зачем ты столько хапаешь, Гена? На тот свет с собой деньги забрать собираешься? Или багажник на крышку гроба приделать планируешь?» А ему хоть бы хны… Усмехнулся только в усы и отвечает: «На безбедную старость коплю, Зинаида. Для себя и для тебя». Я говорю: «А я-то тут при чем?» А он: «Наберусь смелости и предложение тебе сделаю. Будем вместе старость встречать. И ни в чем не нуждаться». Только зачем он мне такой нужен? Хоть с деньгами, хоть без. Я уж лучше одна… Как-нибудь. Не жалуюсь. А с буржуями и народными кровососами я отродясь дел не имела. И иметь не буду… Вы уж с ним там построже, молодой человек, спуску не давайте. А то ведь Генка – он хитрый…

– Понятно, понятно. – Крячко с трудом подавил зевоту. Он уже понял, что ничего толкового от Зинаиды Михайловны добиться не удастся. – Вы сами-то его последний раз когда видели?

– Что значит «когда»? – Вопрос сыщика вызвал у старушки искреннее удивление. – В тот день, как вы его забрали, и видела. А потом уже ни разу. А он что?.. Сбежал от вас, что ли?

– Не понял? – Теперь уже пришла очередь Станислава удивляться. – Куда и когда я его забирал?

– Ну, не вы лично, молодой человек… Но ваши. Коллеги ваши то есть.