– Давайте, мужики, за дело! Только, это… Ради бога – без заскоков и прибабахов. А то я точно не доживу до пенсии!..

Когда опера вышли из его кабинета, заметно поскучневший Крячко грустно посетовал в песенном ключе:

– Вот и расстали-и-ись, вот и расста-а-лись мы навсегда…

– Да будет тебе! – Гуров ободряюще хлопнул его по плечу. – Вот эти дела скоро закончим, и опять нас сунут в какой-нибудь общий, неподъемный хомут. Все будет нормально!

Секретарша Верочка, безумолчно болтавшая по телефону, видимо отвечая на вопрос своей собеседницы, с таинственностью в голосе на всю приемную сообщила:

– Нет, рыбачить мы ездили на речку Буть… Ну да, она так и называется – Буть. Да, мне это слово тоже кое-что напоминает… Ой, это еще что! Там лес-то называется Меланьиным. Кстати, грибов там – полно…

При упоминании про речку Буть и Меланьин лес у Гурова словно что-то щелкнуло в памяти. Хлопнув себя по лбу, он пояснил с интересом покосившемуся в его сторону Стасу:

– Ну, то-очно!.. Знаю, откуда в памяти застрял этот усопший Лещев – спасибо Верочке. Так-то Лещевых помню троих. И вот помню же, что Виктор Лещев – наверняка из истории с убийством Слепцова. Но вот уверенности в этом как-то не было. Видимо, уже старею… И – смотри-ка, услышал кодовые слова – названия речки и леса, и все сразу же стало на свои места.

Крячко, помотав головой, иронично хмыкнул:

– На память он жалуется – стареет, видите ли… Мне бы хотя б половину таких возможностей. Любишь прибедняться! А что там за дело-то было?

– Ты что, не помнишь? Та история в свое время наделала много шуму в Москве и Подмосковье… – Лев ностальгически улыбнулся.

Он ничуть не преувеличил, сказав о громкой шумихе вокруг происшествия в подмосковном лесу. Да и в самом деле, убийство зама председателя Мосгорисполкома Слепцова – это не какой-нибудь там заурядный мордобой двух алкашей, не поделивших стакан бормотухи. Это происшествие произвело эффект взорвавшегося фугаса. По меркам той поры подобное событие попахивало политикой. А то как же иначе?! Посягнуть на жизнь крупного советского руководителя мог только гнусный наймит западных спецслужб, кровно заинтересованных воспрепятствовать поступательному процессу строительства коммунизма.

Гуров тогда был еще совсем молодым опером с лейтенантскими погонами. Как член опергруппы по расследованию убийства Слепцова вместе с другими операми спешно сформированной команды на служебном «уазике» он прибыл на живописный берег речки Буть, поросшей по берегам столетними дубами, отчего ландшафт казался немного колдовским и даже иррациональным.

Выйдя из машины у куртины старых верб, оккупировавших излучину, где и произошло убийство, Лев увидел на земле неподвижно лежащего навзничь человека средних лет с запрокинутой головой и бледным как мел лицом. Тут рядом же находился и его убийца, который сидел на коряге, обхватив голову руками. Он, кстати, и вызвал милицию и «Скорую». Невдалеке стояла черная «министерского» фасона «Волга». Убийцей оказался персональный шофер зампреда, который уверял, что убивать своего патрона вовсе не собирался. Просто так получилось…

Старший опергруппы, подполковник Кавалюсов, который был настроен на поиски, погоню и преследование (а иначе что это за оперативная работа?!), яро «прессовал» виновника случившегося, добиваясь от него признания в том, что тот заранее задумал убийство и специально завез бедолагу Слепцова в глухие места, где было легче осуществить задуманное злодейство. Никакие заверения шофера, что ничего подобного он не задумывал и близко, на Кавалюсова впечатления не производили. Раскипятившись от неуступчивости подозреваемого (для подполковника – уже, по сути, рецидивиста и маньяка), Кавалюсов начал подводить теоретическую базу под вероятность наличия у него сообщников.

Членам опергруппы было приказано искать соответствующие улики – орудие убийства и любые возможные следы пребывания сообщников убийцы. Вообще-то судмедэксперт уже дал свое категоричное заключение о том, что смерть потерпевшего наступила от удара затылком о выступающий из земли узел корня дерева. Но… «Сверху» было дано указание найти любые факты, подтверждающие версию заговора группы антисоветски настроенных отщепенцев.

Улучив момент, когда подполковник отлучился к рации, чтобы доложить промежуточные итоги расследования, Гуров подошел к шоферу и спросил о сути происшедшего. Тот, горестно вздыхая, в нескольких словах рассказал о том, что они со Слепцовым, что уже бывало не раз, выпив пива и закинув удочки, сели играть в карты. И если ранее патрон всегда оказывался в выигрыше, то в этот раз ему дико не повезло. И он, видимо, чтобы хоть как-то отквитаться за свой неуспех, язвительно объявил:

– Ну и хрен с ним, с проигрышем. Зато я гарантированно в выигрыше по другой части. Спроси свою жену, какой такой работой она занимается в свои вечерние и ночные смены. Эх, сегодня мы с ней и поозоруем!..

Жена Лещева, работавшая завотделением горисполкомовской больницы, и в самом деле избыточно часто оставалась в ночные и вечерние смены. Виктор Лещев признался, что он подозревал о существовании у жены некоего увлечения на стороне. Но он никак не мог даже предположить, что ее любовник – его шеф, которого он каждый день катает на служебной «персоналке» и с которым состоит в хороших, почти товарищеских отношениях.

Вспылив, он наговорил Слепцову всевозможных резкостей. Тот тоже раскипятился, из-за чего словесная перепалка перешла в драку. Лещев в пылу стычки толкнул Слепцова в грудь, и тот, грохнувшись на спину, внезапно выгнулся, забился в судорогах и затих. Испуганный случившимся, Лещев хотел срочно доставить своего начальника в больницу но, проверив пульс, понял, что тот мертв. Добежав до лодочной станции, он позвонил в милицию и «Скорую».

– …Все, хана мне полная! – понурившись, вздыхал Лещев. – Подполковник сказал, что «вышку» дадут гарантированно как за предумышленное. Господи, и за что мне такое?!! Недаром покойная мать говорила, что от Любки мне одна только беда будет…

Как выяснилось позже, женился он года три назад на молоденькой докторше, будучи почти вдвое старше ее. Впрочем, разница в возрасте особо и не замечалась – статный и весьма привлекательный, молодо выглядящий мужчина рядом со своей женой смотрелся если и не ровесником, то уж, во всяком случае, и не дряхлой развалиной. Со своей первой женой Виктор Лещев развелся из-за ее беспробудного пьянства, начавшегося после того, как утонул их единственный сын (тоже, стоило бы отметить, будучи пьяным).

С Любой детей у них не было. Да, как видно, и к лучшему. Когда Виктора заключили в СИЗО, она ни разу его даже не навестила, заочно подав на развод. Впрочем, Лещев после случившегося уже и сам с ней ни за что не остался бы.

Следствие, которое тоже ориентировалось на мнение свыше, активно «шило» дело с сугубо обвинительным уклоном, предусматривавшим если и не расстрел, то уж максимальный срок «строгача» – гарантированно. Лев Гуров, который внутренне с этим не согласен был категорически, решил еще раз съездить на Буть.

Для маскировки взяв с собой удочки, он прибыл на то самое место, где не так давно произошло убийство. На излучине было безлюдно. Но, подойдя к берегу, Лев увидел рыбачившего там какого-то неразговорчивого деда. Став невдалеке, он сумел расположить к себе излишне хмурого старика, и тот неожиданно рассказал о том, как несколько дней назад случайно стал свидетелем ссоры двоих мужчин. Стоя за деревьями, дед видел и слышал все, что происходило между ними. Когда крупный, с большим пузом тип от толчка в грудь повалился на землю и остался на ней лежать, старик, не желая быть замешанным в судебные разбирательства, поспешил уйти подальше.

Благодаря показаниям свидетеля (Гурову пришлось приложить немало усилий, чтобы тот согласился дать их на суде) Лещеву дали всего два года тюрьмы и шесть лет колонии-поселения. Как сложилась его дальнейшая судьба – Гуров не знал.

То громкое дело для молодого опера бесследно не прошло. Не получив ожидавшихся за раскрытие «особо опасного преступления» почестей и наград, подполковник Кавалюсов очень его невзлюбил и сделал все возможное, чтобы убрать из своего ОВД. Впрочем, лет через пять его собственная судьба сделала крутой кульбит после того, как он, будучи пьяным, насмерть сбил пешехода. Получив три года общего режима – родственники погибшего оказались при связях, и «отмазать» подполковника не удалось, – Кавалюсов канул в безвестность.

…С интересом выслушав повествование Гурова, которое тот изложил по пути к своему кабинету, Стас, открывая дверь, задумчиво предположил:

– Слышь, Лев, а убийство Лещева каким-то образом не могло быть связано с теми событиями? Что, если это родственники Слепцова учинили такую вот вендетту?

– Я уже и сам об этом подумал… – входя следом, Гуров с сомнением пожал плечами. – Но, мне кажется, вероятность кровной мести тут не слишком велика. Подумай сам – это было двадцать пять лет назад. Это кто же такой злопамятный все эти годы будет по вечерам точить свой кинжал, мечтая о вендетте? Да при таких настроениях и крышей съехать можно! К тому же! Внешне Лещев не мог не измениться. Ну, приехал он. Вот так, с ходу, узнал бы его жаждущий отомстить? На нем же нет бирки: «Я – Лещев, который обвинялся в смерти Слепцова». Сложновато смотрится…

– Ну, это да, сложновато… – согласился Крячко. – Тут только мог сыграть свою роль ситуационный момент. Скажем, случай свел Лещева с потенциальным мстителем, а тот, случайно узнав, кто он такой, будучи в соответствующем настроении, совершил убийство… Гм!.. Вообще-то – да, ты прав. И в самом деле, версия получилась какая-то ходульная. Кстати, Лева, спасибо за моральную поддержку у Петра. Я лишний раз смог убедиться, что ты – настоящий друг.

Сев за свой стол и включая ноутбук, Гуров чуть заметно улыбнулся.

– Да пустяки… – задумчиво произнес он. – Просто есть ощущение элементарной несправедливости из-за стремления нашего Петра постоянно перестраховываться. К тому же это не всегда на пользу делу. Ладно уж, как срослось, так и срослось. Деваться некуда. Ты сейчас по ювелиркам?

Немного подумав, Стас кивнул.

– Да-а… – с досадливым вздохом подтвердил он. – Сейчас заберу в информотделе материалы обэповцев и поеду к торгашам. Попробую выяснить, хотя бы с какой стороны к нам поступил весь этот левак. Надо узнать, наши «левых» украшений набодяжили или доставили их контрабандой из-за бугра. Ну а ты, я так понимаю, поедешь в сторону Дремино? Смотри уж, сам-то не наступи на ту же «мину», на которой подорвался я. Эта юная Локуста – уж поверь на слово – на выдумку богата. Так подшарлатанит какой-нибудь сильнодействующей гадости, что и не заметишь…

– Постараюсь… – Лев приятельски подмигнул.

Уже полностью придя в себя после пережитого у Орлова (а кому приятно, если тебя пригибает твой же приятель, с которым еще, можно сказать, вчера пили из одного стакана?!), Крячко изобразил правой рукой некий жест, что можно было понять как «никому нас не сломить!». Сунув руки в карманы и что-то даже насвистывая, он отправился к информационщикам.

Гуров решил созвониться с Золотиловыми, чтобы договориться о встрече – сегодня вполне могли состояться похороны Виктора Лещева, и супругам в таком случае было бы не до встреч с представителями следствия. Но едва он дотронулся до трубки, телефон завибрировал и разразился негромкой трелью. Это был старый информатор Амбар, он же – Константин Бородкин.

– …Дык, это, Левваныч, узнавал я насчет мокрухи на свадьбе этого богатенького Буратины… – с некоторым придыханием (что свидетельствовало о недавнем употреблении Амбаром энного объема спиртного) неспешно повествовал тот. – Васька-Гугл слышал, будто на Золотухина… То есть Золотилова, наезжал Коля-Репей, смотрящий по той территории. Золотилов свою долю, назначенную ему, платить не захотел, вот Репей и решил его предупредить. Это пока все, Левваныч. Если еще чего узнать удастся, звякну обязательно. Спасибочки насчет участкового!..

Положив трубку, Лев задумался. Про Колю-Репья он слышал. В Москву этот криминальный авторитет еще старой формации (его настоящая фамилия Репейников) прикатил откуда-то с Дальнего Востока. Незадолго до этого невесть чей снайпер «упокоил» предыдущего «смотрящего» – Сако Бараяна по кличке Фокус. Убийцу найти так и не удалось, хотя его искали как представители преступного мира, так и правоохранители. Как утверждали и Амбар, и другие осведомители, в организации убийства столичные воры в законе подозревали китайские триады, с которыми Коля-Репей очень тесно дружил в свою дальневосточную бытность. Скорее всего, китайцы и помогли своему «корешу» занять опустевшее место Фокуса.

Но версия причастности Репья к убийству Лещева только на первый взгляд выглядела правдоподобной. Лев своим опытным взором профессионального сыщика сразу же увидел в ней массу нестыковок и противоречий. И самым главным ляпом было то, что Коля-Репей едва ли стал бы устрашать неуступчивого магната подобным способом. Да и сам Золотилов едва ли стал бы молчать о наездах со стороны криминального авторитета. Нет, тут было что-то совсем иное. Хотя… При личной встрече с четой Золотиловых эту версию проверить все же стоит.

Хотя кто его знает, этого Репья? Время-то ведь идет, нравы и правила игры в криминальном мире меняются. Вон, если какие-то лет тридцать назад любой вор в законе, всего лишь обзаведшийся какой-нибудь недвижимостью да, не дай бог, еще и женой, тут же терял свою «корону», то сегодня эти же самые «короны» свободно продаются за соответствующее бабло. А уж о роскоши и семьях нынешних паханов не знает только излишне наивный. Так что какая-то вероятность причастности Коли-Репья к убийству Лещева все же имеется.

Набрав номер Золотилова, после пары гудков Гуров услышал голос магната. Выяснив, что похороны его тестя намечены на завтра, Лев предложил сегодня еще раз встретиться, чтобы уточнить кое-какие вопросы. Немного похмыкав, Золотилов с некоторой неохотой сообщил, что часов в десять утра время на небольшое рандеву он выкроить смог бы… Попросив его предупредить о предстоящей встрече Эллу и Джулию – с ними тоже стоило поговорить, – Гуров набрал номер продюсера Марфинского, раздобытый ему информационщиками.

Услышав в трубке вальяжное «Да-а-а?..», Лев сразу же представил себе эдакого лощеного, гламурного типа, мнящего себя светилом шоу-бизнеса. Представившись, он сообщил о своем намерении встретиться и поговорить. Манерно вздохнув, тот с капризцей в голосе заговорил о своей крайней загруженности, о тяготах непростого и крайне надрывного продюсерского труда… Поняв, что конца-края этим словесным излияниям не будет, Гуров решительно оборвал их, предложив своему собеседнику приехать в главк после обеда.

– Или вас больше устраивает вариант с вручением повестки? – поинтересовался он.

– Нет, нет, – неожиданно заговорив нормальным, обыденным голосом, откликнулся тот. – Мне во сколько быть у вас?

Порекомендовав ему прибыть к двум часам, Лев позвонил в гараж главка и заказал себе машину, особо указав, что ему обязательно нужен Юрий.