Глава 2

Выезжая из Наро-Фоминска, Гуров уже точно знал, что не заставит ждать своего возвращения слишком долго. Предпринятая им «разведка боем» со всей очевидностью показала, что дело о взрывах в военной части требует самого пристального внимания.

Поэтому, газуя на трассе, он не сомневался, что снова окажется здесь не далее чем завтра утром.

Проезжая по пустынному вечернему шоссе, Лев размышлял о возможных причинах той напряженности, которую он чувствовал в общении практически со всеми, а также о том, насколько глобальными могут оказаться «провинности» командиров части, так упорно не желавших делиться информацией.

«По большому счету, вариантов, собственно, два: либо они боятся ответственности за смерть срочника, либо не хотят раскрывать некие внутренние «маневры» с боеприпасами. Что это может быть? Финансовые махинации? Вряд ли. Из всего имущества, которое находится на балансе военных частей, боеприпасы – последнее, на чем можно «погреть руки». Там и контроль усиленный, да и поставляются они, так сказать, на безвозмездной основе. Подразделения ведь не закупают оружие на «свободном рынке». Такие сделки может проводить только государство. А следовательно, если и есть здесь махинации, то проводятся они на гораздо более высоком уровне, чем уровень командования части. Нет, махинации – не вариант. Тогда что? Сама эта утилизация? Ребята хотели продать на сторону формально списанные и уничтоженные патроны? Хм. Это, пожалуй, возможно. Только – кому? Покупателей для подобных «товаров» не найдешь в розничном магазине. Чтобы успешно сбывать подобные вещи, нужно иметь постоянные и довольно специфичные контакты, а утилизация не проводится каждый день. На один раз они найдут, что продать, а на следующие? Как-то несерьезно получается».

Домой Гуров приехал уже поздним вечером, но, несмотря на это, решил позвонить Орлову. Дело не терпело отлагательств.

– Добрый вечер, Петр, извини, что беспокою в неурочное время.

– Что-то экстренное по Наро-Фоминску? – сразу догадался старый друг.

– Особенно «экстренного» я там пока не обнаружил, но в целом дельце, кажется, многообещающее. Похоже, все-таки придется тебе подписывать командировку.

– Не вопрос. Завтра утром и подпишем.

– Ты оформи, а уж подпишем, как получится. Завтра утром я, скорее всего, в управлении появиться не смогу. Поэтому, собственно, и звоню. Хочу завтра в эту военную часть подъехать прямо к началу трудового армейского дня. Думаю, так рано меня там не ждут, поэтому…

– …поэтому и подъедешь, – усмехнувшись, закончил мысль генерал.

– Да, наверное, так. Но, чтобы не выглядеть невежливыми, коллег мы должны все-таки предупредить.

– Само собой.

– Правда? Ты тоже так думаешь? Рад, что у нас с тобой такое трогательное взаимопонимание. Ну, раз согласен, тогда тебе и карты в руки. Позвони им завтра, скажи, что я прибуду, что нужно обеспечить мне всяческое содействие и какое-то помещение для временного проживания. В общем, как обычно. Только будет одна дополнительная просьба.

– Слушаю.

– Этот «предупредительный» звонок ты должен сделать не когда захочешь, а только после того, как я сам позвоню тебе и скажу, что пора.

– К чему такие сложности? – удивился Орлов.

– Не хочу, чтобы они успели подготовиться. Я уехал вечером, ранним утром они меня точно не ждут, а значит, как раз утром и нужно туда ехать. Хочу первым делом переговорить с командиром части, а уж дальше как получится. Если там имели место какие-то махинации, мимо него не могло пройти. Врать начнет по-любому, но одно дело – ложь, заранее подготовленная и продуманная, а другое – неожиданная и спонтанная.

– Думаешь, может о чем-то проговориться?

– Проговориться или как-то иначе выдать себя. Если, конечно, есть что выдавать. Кто их знает, может, там и правда все по-пионерски честно и «неучтенные» боеприпасы действительно оказались на этом складе потому, что их на время перенесли туда с другого.

– Это так военные объясняют?

– Да, военные. И вместе с ними – опер, у которого это дело в разработке. Пацан зеленый совсем. Думаю, специально такого назначили.

– Чтобы куда не надо любопытный нос не совал?

– Именно. Они ему эту ценную информацию о временном перемещении боеприпасов исключительно в устном виде выдали, как я понял. Ни документы проверить не дают, ни сами официальные показания не подписывают. Верь на слово, говорят, мы военные, мы не обманываем.

– Ясно. Что ж, выходит, я был прав, чтобы докопаться до истины в этом деле, нужен человек с более серьезными полномочиями, чем рядовой «зеленый» опер.

– Видимо, да. Вот этим я и займусь прямо завтра. А ты не позабудь о моей просьбе и командировочные вовремя перечисли.

– Сделаю, шеф, – усмехнулся генерал. – Ты и сам не забывай отзваниваться, докладывать, как дело идет. Мы тут не одни, я ведь уже говорил тебе. Меня тоже доставать будут всякими вопросами пытливыми, можно даже не сомневаться.

– Само собой. Если там не все так просто, как они хотят нас уверить, я думаю, тебя не только вопросами, тебя еще и жалобами достанут.

– Это нам не впервой. Прорвемся.

Переговорив с начальником, Гуров решил проверить электронную почту. Он дал Панфилову адрес не рабочего, а личного ящика, намереваясь просмотреть дело по прибытии домой.

Выйдя в Интернет, Лев действительно обнаружил одно входящее письмо, но не успел углубиться в чтение документов, как в комнату вошла Мария.

– Так ты ужинать будешь сегодня, или отложим до завтрака? – недовольным тоном поинтересовалась она.

– Да, сейчас, – небрежно бросил Гуров, но не тут-то было.

– Не сейчас, а сейчас же, – тоном, не допускающим возражений, произнесла строгая супруга. – Посмотри на часы. Уже спать пора ложиться, а ты даже за стол не садился.

– Я на сытый желудок плохо соображаю, – предъявил последний аргумент Лев. – А мне нужно еще кое-какие бумаги просмотреть.

– Бумаги просматривать в рабочее время нужно, – логично возразила жена. – А оно уже давно закончилось. Так что мой руки и живо за стол. Иначе действительно до утра отложу. Если уж так твердо решил на диету сесть, тогда…

– На какую еще диету? Я разве говорил что-то про диету? Ничего подобного. Вот еще новости. Мужик вкалывал целый день, а ему тут про диеты какую-то хрень на уши вешают, – улыбнулся он и, закрыв файл, направился в кухню.

После сытного ужина сразу потянуло в сон, но Лев мужественно вернулся к компьютеру и продолжил изучать дело о взрывах в военной части.

Сенсационных открытий это изучение не принесло. Большая часть информации, изложенной в документах, которые переслал ему Артем, была уже известна. Описание местности, более подробный допрос фермера и протоколы опроса еще нескольких человек, которые находились вместе с ним в поле, – вот то, что на данный момент составляло основную часть материалов.

В отличие от детального изложения обстоятельств, касающихся фермера Сизова, в отношении военных данные отличались удивительной лаконичностью. Несколько фотографий разрушенного склада, устное описание – вот практически и весь «улов», который молодому оперу удалось получить в военной части. Протоколы допросов отсутствовали, и Гуров невольно подумал, что, уверяя Орлова, что информацию Артему выдавали «исключительно в устном виде», он угадал на удивление точно.

Хотя, с другой стороны, для дела, открытого буквально накануне, и этого было уже немало.

– Послушай, Маша, – оторвавшись от компьютера, позвал он. – Мне уехать нужно будет на пару дней. Собери там… чего-нибудь. Костюм спортивный, носки. Что ты там обычно мне кладешь?

– Уехать? Когда? – входя в комнату, с удивлением спросила Мария.

– Завтра.

– Завтра?! Ну, здрасте! А попозже ты не мог сказать?

– Извини, забыл. Дело очень интересное, увлекся.

– Ну да, конечно. Кроме дел у нас в жизни больше ничего интересного нет. Еще бы в три часа ночи сказал. Я уже спать собиралась, а тут…

Продолжая ворчать, Мария достала спортивную сумку, которую муж обычно брал с собой в командировки, и стала собирать в нее вещи.

Когда все было готово, Лев добавил к прочим предметам первой необходимости упаковку патронов и пистолет, который не брал с собой в первую поездку.

На следующее утро Гуров выехал из дома ни свет ни заря.

Он помнил свое намерение осмотреться на местности, прежде чем приступать к допросам, но и сами допросы откладывать ему не хотелось. Поэтому, чтобы успеть в часть к восьми утра, на полях незадачливого фермера нужно было оказаться не позже семи.

Лев рассчитывал, что рано утром на дорогах не будет такого плотного движения, как в середине дня, и путешествие займет гораздо меньше двух часов, которые он потратил на эту поездку вчера.

Расчеты эти оправдались лишь отчасти. С учетом того, что деревня Сосновка располагалась на довольно значительном расстоянии от Наро-Фоминска, дорога заняла полтора часа. Перед поездкой он тщательно изучил карту и теперь, свернув с трассы, уверенно прибавил газу. Военный городок находился на окраине деревни, а фермерские поля, которые сейчас интересовали полковника, и того дальше.

Гуров хотел убедиться воочию, действительно ли можно доверять словам фермера о том, что в безветренную погоду пламя не перешло бы с его полей на армейскую лесопосадку. Для этого нужно было осмотреть сами поля, поэтому, не заезжая в деревню, он обогнул ее по касательной, направляясь в сторону военной части.

Вскоре вдалеке показалась массивная железобетонная ограда, и Лев понял, что за ней расположено то самое подразделение, где совсем недавно произошли столь чрезвычайные события. По обеим сторонам дороги, по которой он сейчас ехал, простирались бескрайние поля и, учитывая близость военной части, где-то здесь должно находиться и поле фермера Сизова.

Сбросив газ, Гуров свернул влево, на первую же прилегающую грунтовую дорогу, и, не теряя из вида фундаментальный забор, поехал вдоль пашни.

Вскоре пейзаж изменился. Если слева от него все так же шли бескрайние свободные пространства, то справа все чаще попадались деревья, которые очень скоро перешли в достаточно густой лиственный лесок. Бетонная ограда тоже претерпела изменения, превратившись в замысловатые геометрические узоры из ключей проволоки. За деревьями эта проволока была почти незаметна, но Лев не боялся потеряться. Было совершенно очевидно, что лесопосадка, вдоль которой он сейчас движется, – это именно то самое насаждение, которое призвано маскировать военную часть, и пока она рядом – подразделение тоже никуда не денется.

Проехав насколько километров вдоль лесополосы, Гуров увидел, что черные пашни с левой стороны сменились еще более черной выжженной степью, и понял, что прибыл на место. Ощутимый запах гари дополнительно подтверждал правильность этого вывода.

Вскоре в лесопосадке справа возникла внушительная брешь. Черневшие по ее краям остовы деревьев со всей очевидностью показывали, что было причиной ее образования.

Лев заглушил двигатель и вышел из машины. По-видимому, дорога и была той самой «широченной» магистралью, которую фермер Сизов считал надежной защитой от любых неожиданностей. Но, осматривая ее, он пришел к несколько иному заключению.

Одноколейка, где едва-едва хватало места для одной машины, и, чтобы разъехаться встречным, неминуемо нужно было заехать на пашню, навряд ли была таким уж непреодолимым препятствием для огня. В лесопосадке кроме деревьев, растущих достаточно густо, наблюдалось еще и буйство трав. Там, где трава не выгорела, она свободно склонялась на дорогу, и если нечто подобное наблюдалось и со стороны неухоженного поля, расходившееся пламя вполне могло перескочить через эту «широченную» дорогу и без помощи ветра. А уж если учесть жаркое время года и будто специально подоспевший ко времени ветерок, можно было не сомневаться, что огонь моментально охватил не только траву, но и деревья.

Пройдя метров двадцать по выжженной дотла земле, Гуров остановился перед уже знакомым ограждением из колючей проволоки. Пространство за ним было пустынным и имело заброшенный вид. Казармы и командный пункт явно находились далеко отсюда. Мысленно оценивая расстояние, которое он проехал с того момента, как впервые увидел бетонный забор, Лев пришел к выводу, что военная часть занимает довольно внушительную территорию. Вероятно, основная жизнь подразделения протекала за непроницаемой стеной из железобетона, а здесь служащие появлялись лишь по мере необходимости.

«Если живые люди бывают здесь от случая к случаю, неудивительно, что ЧП заметили уже после того, как начались взрывы, – думал он. – Хорошо еще, что услышали хоть их. Если склад с артиллерийскими снарядами действительно неподалеку, разрушения могли быть гораздо более глобальными».

Размышляя над этим, Гуров одновременно очень внимательно осматривал то, что находилось за ограждением.

Метрах в пяти от забора виднелись обгоревшие руины некоего, по-видимому, весьма надежного строения. Обломки конструкции позволяли предположить, что стены здания были почти метровой толщины, а торчащие из них куски арматуры свидетельствовали, что строители позаботились и о дополнительной прочности.

«Патроны и гранаты? – осматривая эти живописные развалины, с сомнением думал полковник. – Так, кажется, говорили солдатики Артему? Хм… Не знаю. Это сколько же нужно гранат, чтобы развалить на куски такую крепость? Хранилище, похоже, было выстроено в лучших сталинских традициях, чтобы никакая вражья сила не взяла. От разорвавшегося патрона такая махина не развалится. Интересно, что здесь могло гореть? Не арматура, я надеюсь?»