– Да, тут проблем не возникло. – Заметив, что Крячко вновь тянется к его закускам, Бурмистров подтянул к себе газету еще ближе. Однако подобная мелочь не смогла остановить Станислава. Едва ухватив воздух вместо желаемой снеди, он решительно подался вперед, сграбастал сразу два ролла одновременно и активно заработал челюстями. Старлей обиженно сморщился и продолжил: – У него были при себе документы. На имя Глухова Юрия Александровича. Пенсионер. Шестьдесят два года. Проживает в Подмосковье по адресу: Домодедово, улица Коломейцева, 3. Это частный дом, прямо рядом с лесопарковой зоной, насколько я понял. Приходилось бывать там по службе… Ну, товарищ полковник! Это уже совсем наглость! – вскинулся Георгий, когда Крячко, переработав во рту оба ролла, потянулся за третьим. На подставке оставалось шесть штук. – Я катастрофически недоедаю! У меня девушка – топ-модель, что в переводе на русский означает: безработная без всяких навыков ведения домашнего хозяйства. А мне нужны калории.

– Не ной, старлей! – парировал Станислав. – Бог велел делиться.

– Но он не велел съедать все у ближнего.

– Перечитай Библию.

– Такого в ней не написано.

– В моей написано. Я тебе одолжу на время. Полистаешь, – хмыкнул Стас, и рука его вновь коршуном распласталась над столом, накрывая подставку с роллами.

Бурмистров поспешно подобрал ее и бережно прижал к груди. Взгляды двух сыщиков встретились. Крячко грозно нахмурился. Расправив широкие плечи, он демонстративно расстегнул ремень на наплечной кобуре и процедил:

– Пристрелю, старлей!

Глаза Бурмистрова испуганно округлились. Угроза старшего по званию коллеги показалась ему вполне реальной, и он затравленно оглянулся на Гурова.

– Полковник Крячко шутит, Жора, – скупо улыбнувшись, успокоил новичка Лев. – Что там еще по Глухову? Пропустил его через базу данных?

– Это первым делом. – Бурмистров выдвинул ящик стола и убрал в него оставшиеся роллы. На всякий случай одним быстрым глотком допил остывший чай. – Вполне себе мирный дедушка. Ничего криминального в прошлом нет. Ни разу не привлекался. Живет вдвоем с женой. Есть две взрослые дочери, но они обе замужем и живут в других городах.

– Жмот ты, старлей, – разочарованно протянул Крячко, отошел в сторону и присел на подоконник. – Попросишь у меня как-нибудь закурить…

– Я не курю.

– Это пока.

Стас достал из кармана пачку сигарет. Щелчком выбил одну и прилепил к нижней губе.

– На кого зарегистрирована машина? – записав адрес утренней жертвы, спросил Гуров.

– На него и зарегистрирована. На Юрия Александровича.

– С женой связались?

– Пытались. Телефон выключен или вне зоны…

– Это она была с ним в машине?

– Скорее всего, – пожал плечами Бурмистров. – Но наверняка сказать не могу, товарищ полковник. У нас нет ее описания.

– Не она это, – подал голос Крячко, перекатывая на зубах фильтр неприкуренной сигареты. – Любовница. Поверьте моему опыту в подобных вопросах. Потому и сбежала сразу. Жена бежать не станет. Зачем жене бежать? Я вот в прошлом году встречался с одной замужней дамой… Так уж вышло… У нее, кстати, муж – один известный политик. Но в тот момент я еще не знал этого… Фамилии называть не буду. Сами понимаете, тут все-таки вопрос чести и этики…

– Стас, давай ты расскажешь эту потрясающую историю по дороге, – качнул головой Гуров, поднимаясь со стула.

– По дороге куда?

– В Домодедово. Нанесем визит новоиспеченной вдове по горячим следам. Тем более что на телефон она почему-то не отвечает. – Уже стоя в дверях, Лев обернулся к Бурмистрову: – А ты пошевеливайся, Жора. Заканчивай со свидетелем и дуй к баллистикам. Я жду от тебя звонка.

– Все понял, товарищ полковник.

Рука Бурмистрова потянулась к выдвижному ящику стола.

Крячко потянул носом, словно гончая собака. В помещении отчетливо угадывался запах самогона. Причем не самого качественного. Он неторопливо прошелся по комнате, разглядывая высокие стеллажи с многочисленными запыленными книгами, и в какой-то момент оказался за спиной бледной перепуганной женщины. Окинул ее критическим взглядом, после чего встретился глазами с напарником и сокрушенно покачал головой.

– Что с вашим телефоном, Галина Степановна? – обратился к жене убитого Гуров.

– Я его выключила.

– Зачем?

Плохо прокрашенные в районе корней волосы Галины были растрепаны. Широкое скуластое лицо словно обсыпали мелом, и единственным живым ярким пятном на нем была безобразная бородавка с двумя торчащими в разные стороны короткими волосками чуть ниже левого глаза. Из одежды на женщине красовался только старенький застиранный халат с огромной дырой на правом боку, через которую без труда можно было рассмотреть бесформенные телеса, давно утратившие былую свежесть и упругость.

– Не знаю. Это само собой вышло. После того, что случилось, я запаниковала. Не каждый день ведь происходит что-то подобное. Господи Иисусе! Прости меня, грешную! – Галина быстро перекрестилась и тут же спросила: – Что с Юрой? Он жив?

– Нет, – ответил Лев. Он не отрываясь следил за лицом собеседницы и заметил, как опасно выпучились ее огромные бесцветные глаза. – Ваш муж умер, Галина Степановна. Я сожалею. Но именно поэтому мы и здесь.

– Я видела дырку у него в голове. И из нее текла кровь. Ужас! Как вспомню, так прямо оторопь берет… Но я надеялась, что Юра все-таки… Хотя вы говорите…

– После выстрела в голову люди редко выживают, – негромко произнес Крячко, смещаясь левее и присаживаясь на край дивана рядом с круглым кофейным столиком.

– Откуда мне знать?! – неожиданно резво вскинулась Галина и каким-то образом исхитрилась повернуть голову к Станиславу. Мускулы на ее шее, плавно переходящей в подбородок, напряглись, как канаты. – При мне никогда никто не умирал подобным образом. Я ни разу не видела, как стреляют в людей и что с ними происходит после этого. Разве что по телевизору… Но это кино! Это не настоящая жизнь! Вы нашли душегубца?

– Нет. Если бы нашли, нас бы здесь не было. – Крячко взял со столика колоду карт и машинально перетасовал ее. – Мы надеялись, что именно вы подскажете нам, кто мог убить вашего мужа.

– Я? Почему я?

– Не знаю. – Не глядя на нее, Стас принялся неторопливо и методично раскладывать пасьянс. – Вы скрылись с места преступления, отключили мобильный телефон… Все это наводит на определенные размышления…

– На что это ты намекаешь, охальник? – Галина хотела было возмущенно подняться, но подлокотники кресла, тесно и прочно обхватившие ее филейную часть, удержали ее от этого порыва. – И не стыдно тебе говорить такое! Креста на тебе нет! Это что же получается? Вы считаете, это я убила Юру? Отца своих дочерей? Человека, с которым бок о бок прожила две трети жизни? И как у тебя язык не отсох только?!

Гуров тактично откашлялся, привлекая внимание Галины к своей персоне. Она зло зыркнула в его сторону.

– Не заводитесь, Галина Степановна. Никто вас ни в чем пока не подозревает. Думаю, полковник Крячко хотел лишь поинтересоваться, нет ли у вас предположений, кто мог желать смерти вашему мужу.

– Да кто ему мог пожелать такого? Юрке-то? – От первоначального страха женщины не осталось и следа. Провокация Станислава вывела ее из состояния ступора. Бледность отступила, щеки зарумянились. – Кому он нужен? Юрка мой – тихий мирный алкоголик, за всю жизнь и мухи не обидевший. Он и дитя-то наказать не умел, когда следовало. Поркой занималась исключительно я. Впрочем, как и всем остальным. Дом на мне, хозяйство на мне… Дети тоже на мне. Пока не выросли… Хотя и сейчас тоже… Дочка вон приболела сильно. Танюша… Две операции за последний год перенесла, бедолага. Намаялась уж так намаялась. А муж у нее – не муж, а так, одно название. Художник. Знай себе малюет что-то с утра до вечера, никого и ничего вокруг не замечает… Как за такого вообще можно было замуж выйти? Муж должен быть работящим. Оплотом семьи… С этим нам обеим не повезло. Вот Наташенька, младшенькая наша. У нее муж еще ничего. Архитектор. На хорошем счету у начальства… Тоже выпивает, правда. Куда уж мужику без этого? Но Вадим меру знает. Два-три дня попьет, а потом неделю семью кормит. Денег несет, порядок в доме ценит. И поддерживает его сам…

– Давайте вернемся к вашему мужу, Галина Степановна, – решительно оборвал словоизлияния женщины Гуров. – Значит, вы утверждаете, что врагов и недоброжелателей у Юрия Александровича не было? Я правильно понимаю?

– «Врагов»! – презрительно фыркнула Галина. – Да какие там враги-то? У Юры один самый главный враг – он сам.

– Чем он занимался?

– Да ничем. Пенсионер он. Тунеядец. – Судя по тому, как Галина говорила о своем муже, она до сих пор в полной мере так и не осознала случившееся. – Раньше ничего было… На заводе он трудился. Токарем. И хорошим токарем, скажу я вам. Начальство его ценило. Уважительно относилось. По имени-отчеству, Юрий Александрович. Это ведь самое главное на работе, когда начальство тебя ценит… А я вот всю жизнь уборщицей, то тут, то там. До сих пор на трех предприятиях тружусь… Но ценят не везде…

– Но друзья у вашего мужа были? Приятели? Люди, с которыми он общался?

– Все его друзья – бутылки с самогоном, – снова фыркнула Галина. – Вона внизу они, в подвале. Хотите познакомиться? Там Юрины друзья в полном сборе и сейчас заседают. Все полки забиты, а ему и этого мало… Гонит и гонит бормотуху свою. Разную гонит. Вино, пиво, водку… Правда, водкой он свой самогон не зовет. По-новомодному кличет. Виски там… Или джин… А по мне, самогон так и останется самогоном, как его ни назови. Хоть папой римским. Прости меня, Господи, грешную!

– На продажу он самогон тоже делал? – последовал новый вопрос.

– Хотелось бы! – поморщилась Галина, как от зубной боли. – Когда Юра только начинал этот свой домашний бизнес, мы планировали именно так и поступить. А чего? Желающих выпить в округе с избытком, а самогонка в разы дешевле, чем магазинная продукция. Только затея провалилась. Как и все, за что Юра брался в последнее время. Жаден он стал до выпивки. Все себе и себе… О продажах и думать забыл! Куда там! Уж сколько раз я ему говорила, а он все одно… Праздник скоро, дети приедут, самим мало… В общем, любой повод находил, чтобы не продавать свои несметные богатства. Чахнет над ними и знай себе попивает. Думает, что втихаря, что я не вижу… Если Юра и продавал что, то не больше пары-тройки бутылок в месяц. Разве это дело? Разве ж деньги? Смех, да и только! На мои заработки и жили, почитай. Вот ведь несуразность ходячая…

– Но иногда, значит, продавал? С людьми, стало быть, общался? Может, конфликты какие-то были? Конкуренция?

– Вы издеваетесь, что ли? Или не слушаете меня совсем? – Галина выпятила нижнюю губу. – Я же говорю: тихий, мирный алкоголик. А вы: «конфликты», «конкуренция»! Сразу видно, что Юрку мово не знаете.

– Может, у вашего мужа любовница была? – не отрываясь от раскладываемого на кофейном столике пасьянса, предположил Крячко.

Реакция женщины на эту реплику была незамедлительной. Словно она ее и ожидала. Галина вновь попыталась вскочить с кресла, но оно снова ее не пустило.

– Ты в своем уме, нехристь?! Чего он несет такое? Кака така любовница? Это у Юрки-то у моего? Любовница? Не смеши мои панталоны! Ха! Да, не при посторонних будет сказано, у Юрки с этим делом и так-то жиденько продвигалось, прости меня, Господи. Если вообще продвигалось. Мы уж, почитай, лет десять как забыли, что такое исполнение супружеского долга. И он, и я! А ты говоришь – «любовница», похабник ты эдакий! Ведь ляпнет такое! А подумать головой некогда было? Откуда у него время и силы на любовницу эту найдутся?

– Ну, тут от женщины зависит, – слегка растянул губы в улыбке Станислав. – Если женщина вызывает желание, то непременно и время, и силы найдутся.

– А я что? Не вызываю желания, что ли? – Галина уперлась кулаками в свои бока, причем правый провалился в дырку халата.

– Стас! – поспешно вмешался в дискуссию Гуров, прежде чем напарник открыл рот.

– Что?

– Ты это… Ты сходил бы в подвал, осмотрелся там. Вдруг наткнешься на какую-то зацепку.

– Ну, ладно. – Станислав смешал неполучившийся пасьянс и неохотно поднялся с дивана. – Я только хотел сказать, что…

– Стас!

– Что это дело вкуса. А о вкусах, как известно, не спорят, дамочка.

– Думаешь, я Юркины вкусы не знаю? – буркнула Галина. – Еще как знаю! Досконально изучила их за столько-то лет. Не было у него никакой любовницы. Даже не сомневайтесь! Потому как если б была, я уж непременно прознала бы. А прознав, такое бы устроила! Мало не показалось бы! Ни ему, ни ей! Всем бы волосья повыдергивала. И Юра знал об этом… И побоялся бы…

– Так, может, в этом и дело? – не сдавался Крячко.

– В чем?

– В том, что вы что-то узнали.

– Стас! – снова осадил напарника Гуров. – Осмотри подвал.

– Да иду я, иду!

– Это он чего имел в виду? – нахмурилась Галина, когда Крячко неторопливо вышел из комнаты. – Что я должна была узнать? Вам известно что-то, чего я не знаю? Да?

– Это он гипотетически, Галина Степановна.

– Как? Гипотетически? Это в каком смысле?

– Полковник Крячко только высказал предположение, – вздохнул Лев. – Ни на чем конкретно не основанное. Поймите, Галина Степановна… Дело крайне серьезное. Мы ищем хладнокровного убийцу. Причем убийцу серийного. Ваш муж не единственный в списке жертв… И мы вынуждены прорабатывать все возможные версии. Я искренне надеюсь на вашу помощь. Сосредоточьтесь, пожалуйста. Сейчас я назову несколько фамилий, а вы скажите, не знакомы ли вам какие-то из них.

– Какие еще фамилии?

– Например, Елена Кончалович…

– Это еще кто? – Женщина вновь вытаращила глаза. – Это та самая любовница, на которую намекал ваш друг? Гипотетически?

– Нет. Это одна из жертв, – терпеливо объяснил Гуров. – Ее убили вчера вечером. Точно так же, как и вашего мужа.

– Кто ее убил?

– Этого мы не знаем…

– За что?

– Галина Степановна… – У Льва было ощущение, что он, как баран, ломится в закрытую дверь. – У меня нет ответов на ваши вопросы. Напротив, это как раз я пытаюсь найти ответы. С вашей помощью. Просто скажите, вам знакома Елена Кончалович? Вы слышали когда-нибудь эту фамилию?

– А должна была? – не унималась Галина.

– Да или нет?

– Нет.

– А фамилию Штурм? Леонид Штурм.

На этот раз женщина призадумалась. Гуров терпеливо ждал.

– Через три дома от нашего живет какой-то Ленька. Фамилии его я не знаю. Можа, и Штурм. Мрачный все время такой. Вечерами ходит туда-сюда по поселку и норовит в окна заглядывать.

– Думаю, это не он, – покачал головой Лев, сдерживая улыбку. – А как насчет Мэйтата Коджо?

– Нет, спасибо, – Галина поерзала в кресле. – Я такими вещами не увлекаюсь. И вам не советую. Во всяком случае, не в моем доме. Если уж вам так приспичило, можете выйти на улицу и покурить, что вы там курите. Или нюхаете, я не знаю…

Разъяснять женщине, что речь идет о бывшем студенте МГИМО, Гуров не стал. Из ее реакции и так было понятно, что она не знакома с самой первой жертвой неизвестного снайпера.

– Вам придется проехать с нами, Галина Степановна, – в завершение допроса сказал полковник и первым поднялся со стула.

– Куда это?

– В Управление. Нам необходимо официально запротоколировать ваши показания, а вы… Я заранее прошу прощения, но эта неприятная для вас процедура обязательна… Вы должны опознать вашего мужа. Это тоже часть протокола, Галина Степановна.

– О боже! – Женщина вскинула руки и закрыла ладонями лицо. – Я… Я не могу… увидеть Юру… таким…

– Еще раз сожалею, – искренне посочувствовал Гуров.

В комнату вернулся Крячко, держа в руке бутылку из темного стекла. Замер на пороге и, встретившись глазами с Галиной, с деловым видом проговорил:

– Это мы конфискуем. На экспертизу. – А затем шепотом добавил, обращаясь к приблизившемуся вплотную напарнику: – Надо же попробовать, чего он тут бодяжил. Там реально целый арсенал, Лева. Но остальное меня не впечатлило, а это вроде бы ничего. Запах приятный. Абрикосовый.

– Ты что, пил? – нахмурился Гуров.

– Кто? Я? Нет. Только нюхал. Но ты, если хочешь, можешь глотнуть. Я никому ничего не скажу. Хотя нет… Тебе же машину вести. Я-то без прав сегодня.

Галина с трудом выбралась из тесного кресла. Одернула на себе рваный халат, пригладила широкой ладонью торчащие в разные стороны волосы. Ее большие выпученные глаза наполнились слезами. Было видно, что она еле сдерживается, чтобы не разрыдаться при посторонних.

– Вы… Вы позволите мне переодеться?

– Конечно, – кивнул Лев.

– Это не обязательно, – растянул в улыбке губы Крячко. – Вы и так прекрасно выглядите.

– Стас! – нахмурился Гуров. – Ты не многовато ли там нанюхал?

– А что? Я пытаюсь быть любезным. Мне показалось, что тебе не понравилось, как я общался с ней до этого. Вот исправляюсь… На тебя не угодишь, старик. Что бы Крячко ни делал, все он делает не так. Да?

Галина молча вышла из комнаты.