Глава 6

Вечером Лев и Станислав, сидя в своей комнате, обсуждали итоги минувшего дня. Поскольку факты, раздобытые ими с утра, определенное осмысление уже прошли, опера делились информацией последних часов.

Гуров рассказал об итогах своих собеседований с техническим персоналом посольства и результатах обыска в квартире Горбылина. Упомянул он и рассказ Еринцова о магическом секс-параде на улице Красивых Облаков. Выслушав его, Крячко недоуменно хмыкнул.

– Ну, надо же! Оказывается, Черепковский-то наш насчет секс-парада не набрехал! Смотри-ка! Та-а-а-к… Значит, там есть массажный салон «Ласковая киска», где гарантированно бывал Горбылин. Кстати! У меня такое ощущение, что Черепковский и Горбылин по характеру и всей своей натуре – прямо как братья-близнецы. Хотя внешностью и не схожи.

– Да, родство душ налицо… – согласился Гуров. – Ты, я так понимаю, хочешь поставить вопрос о поездке кого-то из нас в этот салон? Ну, если считаешь возможным, рискни эту миссию взять на себя. Вон, с Костей завтра утром поезжайте… Вот только на секс-парад ходить, мне кажется, не стоит в любом случае. Нашему расследованию это ничего не даст, а нарваться на неприятности запросто можно. Уж если местные «крутяки» появляться там не рискуют, то нам на том «мероприятии» вообще делать нечего.

– Я подумаю… – изобразив задумчиво-многозначительную мину, обронил Крячко и добавил: – На месте посмотрим…

– Любишь ты искать приключения на свою задницу! – Лев сердито отмахнулся. – Приказывать тебе не берусь, но надеюсь, что у тебя самого ума хватит куда не следует не соваться. Так, что мы имеем на данный момент? Мы уже твердо знаем, что за пределами территории посольства Горбылин имел какие-то контакты с одним человеком, внешне похожим на американца, и с двумя мексиканцами. Личность одного из мексиканцев уже установлена – это некий Мигель-Матадор, уголовник и рецидивист. Кроме Сабрины, с которой у Горбылина были близкие отношения, он встречался и с другими женщинами. Но… Тут мы едва ли чего накопаем…

Станислав в ответ хохотнул.

– Думаешь, женщина не может быть агентом иностранных спецслужб? И она не могла угостить его ядом?

– Ну и кого ты конкретно и в чем именно подозреваешь? – вопросом на вопрос ответил Гуров.

– А блондинка на «Роллс-Ройсе» тебе подозрительной не кажется? – в том же духе ответил и Крячко.

– Мне пока что ничего не кажется! – Лев помахал перед глазами растопыренной пятерней. – Я стараюсь опираться на факты. Считаешь, что это направление наиболее перспективное? Добро! Давай все силы бросим на поиски блондинки, чтобы в итоге многодневного марафона – если только он окажется успешным! – мы наконец-то смогли узнать, что она с Горбылиным всего лишь спала. Это будет, можно сказать, венец, апофеоз нашего расследования! Вот здо-о-рово-то!

Издав досадливое «Гм!», Стас почесал за ухом и примирительно пробурчал:

– Ну, ладно, ладно… Расходился, как холодный самовар! Значит, завтра с утра беру Костю и с ним гоню в массажный салон. Что у нас еще?

– Из всех вариантов, который даст какие-то реальные подвижки, вижу личное дело Горбылина – надеюсь, завтра утром его копию мне уже дадут, – размышляя вслух, отметил Гуров. – Не исключено, оттуда что-нибудь да всплывет. Завтра, по идее, уже должны быть готовы результаты вскрытия и токсикологического исследования. Это тоже неплохие точки опоры, от которых можно оттолкнуться. Наш Петро, надеюсь, что-нибудь сумел накопать о «боевой юности» врио атташе… Вот, пока только это. В плане широкого поиска, есть смысл объехать все те места в Мехико, куда Буряк возил Горбылина. При этом надо брать с собой фото, и тупо показывать его всем подряд. Шансы невелики, но, с одной стороны, мы какую-то информацию где-то, да получим, а с другой!.. – он хитро улыбнулся и вскинул палец.

– А с другой? – заинтересовавшись, Крячко даже подался вперед.

– А с другой, – Лев едва сдержал зевок, – этим самым мы неминуемо привлечем к себе внимание тех, с кем контактировал Горбылин, с кем проворачивал какие-то свои дела. Помнишь, как в «Бриллиантовой руке» опер советует Семену Семеновичу? Походите по магазинам, зайдите на рынок, будьте на людях… Кстати, идея неплохая! А то, что за нами здесь следят, – и к гадалке не ходи. Сомневаешься? Зря… Когда я из салона сотовой связи возвращался в посольство, то заметил невзрачненького такого мужичка местной «выпечки», который за мной явно шпионил.

– Вот так! – сжатыми кулаками Стас разом стукнул по своим коленкам. – Вот это прибабах! То есть, надо понимать, следили они и за нами с Костей? Ешкин кот! Точно! Я еще почуял, когда мы вышли из «Кондора», что кто-то мне прямо в спине дырки взглядом сверлит. Тогда, выходит, налет на харчевню, возможно, был вовсе и не налет? Что, если это была проверка нас «на вшивость» и заодно попытка затормозить расследование? Ну а что? Если бы они наши документы зацапали и унесли с собой, да еще и нас смогли отметелить, тут уже было бы не до расследования смерти Горбылина. Твою дивизию!..

Кивнув в ответ, Гуров резюмировал:

– Правильно мыслишь. Но из всего этого еще какой вывод напрашивается? Если эти двое наркош кем-то были на вас науськаны, то появляется шанс, выйдя на контакт с мексиканской полицией, этого самого «кого-то» персонифицировать. Их задержали при попытке вооруженного ограбления, и поэтому такая проделка не пятнадцатью сутками пахнет. Сидеть им теперь долго. Я так думаю, чтобы облегчить свою участь, защебечут они как канарейки.

– О! Точно! – Крячко азартно ткнул пальцем в потолок. – Завтра, как поедем с Костей в салон, первым делом заскочим в тот же полицейский участок. Пусть свяжутся со своими, чтобы те малость раскрутили наркош. Слушай, Лева! Я все думаю о темных делишках Горбылина. А какие именно аферы он мог тут проворачивать? С наркотой, с антиквариатом, драгоценностями? Как считаешь?

– Реальнее всего он мог заниматься махинациями с какими-нибудь раритетами. С наркотой – вряд ли. – категорично изрек Лев. – Наркота – это и не престижно, и риск повышенный, и мороки много. Нет! Раритет – намного удобнее. За крохотную вещицу можно выручить те же деньги, что и за здоровенную сумку кокаина. Выгода очевидна. А если учесть, что Мигель этим и промышлял, то вывод напрашивается сам собой. Не исключено, что Горбылин мог быть посредником между Мигелем и тем, условно говоря, американцем. У Горбылина дипломатический иммунитет, полиция и таможня обыскивать его не посмеют. Поэтому как «почтовый ящик» он был, можно сказать, идеальный вариант.

Слушая друга, Стас без конца почесывал кончик уха, что означало напряженное обдумывание чего-то необычайно важного.

– Да, ты, скорее всего, прав, – сказал он наконец. – Но тут возникает такая мысль… Если предположить, что Горбылина не убили, а умер он в результате несчастного случая, то наверняка какая-то их операция осталась недозавершенной. Ну, зависла вся криминальная цепочка. Может, они и следят за ними по этой самой причине? Если бы они сами его грохнули, то чего им бояться? Помер и помер! Можно забыть. А тут как-то не так они реагируют…

Теперь уже задумался Гуров.

– Интересный ход мысли. Если ты прав, то можно сыграть вот на чем… – он хитровато прищурился. – Например, можно вбросить «дезу». А почему бы и нет? Скажем, организовать публикацию в какой-нибудь местной газете, чтобы намеками и полунамеками создать впечатление, будто мы с тобой как бы уже догадались о подоплеке случившегося с Горбылиным. Более того – стоим на полпути к некоему предмету, переданному ему неустановленными личностями. Пусть понервничают, подергаются… Да, тогда контакты они постараются установить сто из ста… Добро, сейчас я набросаю текст статьи, отдадим Константину – пусть переведет на испанский. И тут же передадим ее в самую популярную здешнюю газету.

– Давай! Пиши, Лева, пиши! А я пока что телик посмотрю…

Включив телевизор, Крячко нашел трансляцию футбольного матча, лег на диван и уже через минуту захрапел под ликующий рев трибун. Лев, вооружившись авторучкой и бумагой, начал неспешно сочинять статью нужной направленности, с трудом удерживая себя от того, чтобы тоже не уснуть прямо за столом. Когда он исписал уже почти половину стандартного листа, неожиданно зазвонил телефон внутренней связи. Подняв трубку, он услышал чем-то знакомый мужской голос:

– Это пятая комната, второй этаж? А, Лев Иванович? Это говорит охранник, Мельниченко… Лев Иванович, тут приехала целая толпа местных телевизионщиков и журналистов, хотят вас видеть.

– Меня?! – Лев услышанному очень удивился, но тут же понял, в чем дело. – Это, наверное, по поводу задержания двоих грабителей в итальянском кафе «Огни Неаполя»?

– Да, Лев Иванович, да! – обрадовался такой сообразительности охранник. – Вы сможете к ним выйти? Они очень просят…

– Коля, скажи народу, что герой дня – а это Станислав Васильевич Крячко – к ним сейчас обязательно выйдет. Ну, минуты через три. Передай!

Положив трубку, Гуров решительно растолкал Стаса. Тот, уже успев увидеть пару вполне романтичных снов, этим был очень недоволен.

– Лева! Обалдел, что ли?! – сердито заорал он, отпихиваясь обеими руками и норовя свернуться калачиком. – Дай поспать, японский городовой!

– Подъе-о-о-м! – Лев снова потряс его за плечо. – На тебя свалилась общемексиканская слава. Целая бригада журналистов жаждет узреть твой мужественный лик. Ты же сегодня – герой дня, задержавший двоих грабителей.

– Ле-ва! Ну ее к черту, эту славу! – продолжал упрямиться Крячко. – Ты человеческий язык понимаешь? Я хочу спать!!!

– Я тоже, но дело – прежде всего! – начав свирепеть, почти прорычал Гуров. – Про нашу «дезу» не забыл? Вот тебе и мощнейший канал для ее вброса. Надо быть полным дураком, чтобы этим не воспользоваться.

Услышав про их общую задумку насчет дезинформирования местного криминалитета, Станислав сел на диване и, протерев кулаками глаза, тягостно вздохнул.

– Ладно уж! – проворчал он, срываясь в ванную.

Менее чем через минуту он оттуда выглянул и, продолжая торопливо наяривать зубной щеткой, не вполне разборчиво объявил:

– А ты тоже давай собирайся! Ты, что, думаешь, я один буду отдуваться перед СМИ? Ишь ты, хитрый Митрий! Ладно уж, про мордобой, так и быть, расскажу. А вот «дезу» вбрасывать будешь ты. Ты же у нас спец по всяким там головоломкам? Тебе и карты в руки. Кстати, Костю не мешало бы пригласить – он же там тоже показал себя как должно!

– А надо ли его дергать? – Лев с сомнением пожал плечами. – Вдруг он сейчас у Жени? Вдруг, обсуждают что-то очень личное? А тут я со своим звонком…

– Лева, а если бы вдруг сейчас ему начальство позвонило? – ополоснув лицо и утираясь полотенцем, Крячко громко зафыркал, как тюлень, резвящийся в своей полынье. – Что тогда? Звони! Мексика должна знать своих героев!

– Ладно, черт с тобой! – набирая номер на сотовом, отмахнулся Гуров.

Константин и в самом деле оказался в гостях у Жени. Узнав о том, что ему тоже придется стать героем телерепортажа, да и газетных публикаций, он по своей старой привычке начал было отнекиваться, но до слуха Льва вдруг донесся приятный женский голос, который мягко, но решительно урезонил:

– Костя, ну, не подводи людей! Раз просят, значит, надо…

К проходной посольства, где их в вечерних сумерках поджидало не менее десятка человек, трое из которых были с видеокамерами, они подошли втроем. С ходу взяв инициативу в свои руки, Гуров обратился к собравшейся журналистской снимающей и пишущей братии на английском:

– Леди и джентльмены! Сеньоры и сеньориты! Я – Лев Гуров, сыщик из Москвы, хотел бы представить вам героев сегодняшних событий – своего коллегу полковника Станислава Крячко и третьего секретаря посольства Константина Буряка. Именно они, проявив подлинное мужество, встали на пути грабителей и передали задержанных преступников в руки сотрудников местных правоохранительных структур. Должен отметить, по словам и Станислава, и Константина, полицейские прибыли очень оперативно и сработали профессионально. (Гуров специально сделал этот комплимент местным полицейским, чтобы у тех не было путей к отступлению, когда они со Стасом затребуют у них информацию по грабителям.) Ну а теперь слово – нашим героям. Прошу!

Кончиками пальцев он за плечи подтолкнул Стаса и Буряка к объективам видеокамер. Чуть откашлявшись, очень сжато и без лишних эпитетов, Крячко рассказал о сути происшедшего, высоко оценив роль своего спутника. Несколько урезав комплименты в свой адрес, Костя перевел сказанное на испанский. Отвечая на заданные им вопросы (не было ли страшно, все ли в России мужчины столь отважны, не питают ли они в душе зла к напавшим на них наркоманам), Крячко ответил весьма оригинально:

– Страшно? Было. И даже очень. Вот с перепугу мы их и задержали. Да, в России трое из пяти мужчин – смелы и отважны. Вы их всех в данный момент видите перед собой. Никакого зла к этим наркоманам не питал и не питаю. Я надеюсь, что их тюремная камера будет не слишком сырой, нары не слишком жесткими, а конвоиры их будут пинать не чаще трех раз в день.

После перевода на испанский ответы Станислава стали поводом для смеха и оживления журналистской братии. Информация о том, что не самый крупный по габаритам участник стычки – каратист с третьим даном, и именно он вывел из строя верзилу «афромексиканца», вооруженного ножом, всех основательно удивила. И тут одна корреспондентка припомнила, как год назад вечерней порой на площади Фонтанов на нее напал какой-то патлатый грабитель. Выскочив из толпы, негодяй попытался вырвать у нее сумочку. Но в этот момент оказавшийся невдалеке молодой человек – с виду вовсе не атлетической комплекции, бросился к ней на выручку. Проведя пару крепких ударов, он вынудил нападавшего отказаться от своих замыслов и кинуться наутек. Впрочем, защитник тоже поспешил скрыться в толпе. И вот она его увидела.

– Это же были вы? – с надеждой в голосе спросила хорошенькая креолка.

– Ну, в общем-то, да… – неохотно признался Буряк.

– Боже! Как я рада, что наконец-то смогла вас найти и поблагодарить! – девушка под аплодисменты крепко обняла вконец растерявшегося Константина.

Сообразив, что обычная, чисто человеческая благодарность в данном случае рискует трансформироваться в нечто иное, куда более глубокое и личное, Лев снова поспешил проявить инициативу.

– Сеньоры и сеньориты! – вскинув руку, заговорил он. – Должен вам сообщить, что у нашего друга Константина сегодня произошло долгожданное, радостное событие – он сделал предложение своей любимой девушке, и она ему сказала «да»!

Его сообщение было встречено восторженным «О-о-о!», поздравлениями и аплодисментами. Креолка, с сожалением выпустив Буряка из своих объятий, грустно улыбнулась и, что-то ему сказав, отошла в сторону.

К этому моменту место их импровизированной пресс-конференции постепенно обросло зеваками. Прибежали и двое полицейских, проходивших по другой стороне улицы. Видимо, им показалось, что у российского посольства кто-то опять надумал проводить несанкционированный митинг. Уяснив, что происходящее общественной безопасности и политическому климату никоим образом не угрожает, они тем не менее и сами остались послушать – люди-то живые, тоже интересно, тем более, что главными героями происходящего были их российские коллеги.

Незаметно окинув взглядом зевак, Гуров с удовлетворением отметил присутствие того самого мужчины, который несколько часов назад тащился за ним хвостом от салона сотовой связи. «Ага! – мысленно отметил Лев. – Клюнули! Ну, добро… Сейчас подкинем вам такой информации, что кисло не покажется!»

Тем временем, уже при свете уличных фонарей и осветителей видеокамер, репортеры перешли к вопросам по расследованию, проводимому гостями из Москвы. Станислав, указав на Гурова, через Костю уведомил:

– Все вопросы по данному происшествию – к лучшему в мире сыщику Льву Гурову!

Усмехнувшись – ну, надо же, загнул – «лучший»! – Гуров в пределах допустимого, в самых общих чертах рассказал о сути случившегося с Горбылиным и о некоторых первых итогах расследования. Причем, не сказав, по сути, ничего конкретного и существенного, он сумел заинтриговать журналистов. Поэтому, едва Лев сделал паузу, на него тут же обрушился град вопросов: была ли замешана в этой истории женщина? Оставил ли Горбылин предсмертную записку, если считать его смерть самоубийством? Правда ли, что он работал на спецслужбы США?..

Внимательно выслушав Буряка, с трудом успевавшего переводить разноголосую скороговорку представителей прессы, Гуров понимающе кивнул и сказал о том, что и рад бы углубиться в детали, столь заинтересовавшие его собеседников, но в интересах следствия может ответить только в самых общих чертах.

– …По поводу присутствия женщины. Да, этого мы не исключаем… – Лев дружелюбно улыбнулся работникам мексиканских СМИ. – Никакой записки не было. Это, безусловно, не суицид. Что касается работы на спецслужбы США или, например, острова Пасхи, то об этом нам ничего не известно – мы служим в угрозыске, а не в ФСБ. Но! Один секрет я вам все-таки открою. Он не тянет на сенсацию, однако вашим зрителям и читателям может быть интересен. Так вот, из неофициальных источников нам стало известно, что незадолго до смерти господина Горбылина ему был передан некий, пока что неизвестный нам предмет. Кто передал и для чего – мы тоже пока не знаем. Но уверены в том, что именно этот предмет в его судьбе и сыграл роковую роль. Именно он стал причиной того, что этот человек ушел из жизни. Мы во многом уже определили, где он может быть спрятан. Можно сказать, мы на полпути к разгадке всей этой криминальной шарады. Думаю, через несколько дней мы вам сообщим о том, почему и каким образом погиб господин Горбылин. Благодарим за внимание!

Покинув оживленно гомонящих репортеров, которые начали расходиться к своим машинам, опера и Константин Буряк направились восвояси. Гуров, заметив мелькнувшую в свете фонарей сутулую фигуру, иронично заметил:

– Приходил мой шпик, крутился там от начала до конца. Ну, теперь все… Подельники Горбылина гарантированно получат «дезу» – за это можно не беспокоиться.

– Ага! Видел я его. Такой, весь враскорячку, в темных очках, – хохотнул Стас. – Ну, они и шпика подобрали! Этого обалдуя корявого даже не захочешь заметить – все равно в глаза бросится. Да, кстати, что вы там нарешали с Женей?

– Завтра подаем заявление… – улыбнувшись, тоном скромного человека сообщил Константин. – Распишут нас здесь, в посольстве. Жаль, вы к той поре, скорее всего, уедете.

– Ну, если срок ожидания месячный, то – понятное дело… – Лев рассмеялся. – Ничего, мы и так за вас обоих очень рады. Ну, давай, будь здоров! Удачи вам обоим.

– Кстати, Костя! – зевнув, сказал Крячко. – Завтра опять едем в полицию и еще на улицу Красивых Облаков – не проспи!

Когда опера вернулись к себе, Гуров объявил, что считает крайне недальновидным испытывать свой организм на прочность и поэтому немедленно ложится спать. Ну, а для здорового крепкого сна решил принять душ. Поколебавшись, Стас согласился – да, и в самом деле, надо бы бай-бай… Он вообще-то предполагал посмотреть телевизор, но какой смыл таращиться на телеэкран, толком не понимая по-испански? Насчет душа идея ему понравилась, и он тоже приготовил чистую смену белья.

Но тут неожиданно зазвонил стоящий на столе телефон. Лев поднял трубку и услышал молодой женский голос, который попросил позвать «Станислава Васильевича». Подойдя к телефону, Крячко поднес трубку к уху и даже просиял, взволнованно повторяя:

– Да, да, конечно, конечно, как только освобожусь, немедленно подойду! Розетка? О-о-о! Это очень серьезно! Меры примем! Да, да! Сейчас, сейчас, Лева! – положив трубку, и схватив в охапку все свои причандалы для душа, Стас изобразил просительную гримасу. – Ты не против, я ополоснусь первым? Ну-у, тут…

– У Вероники заискрила розетка… – хмыкнул Гуров. – Догадываюсь, какая именно. Понимаю! Первое правило электрика: не ходи чинить розетку, не помывшись в душе! Да иди уж, иди, сыщик-электрик…