Генерал Федор Васильевич Фатеев возглавлял объединенные службы безопасности отцов города и был человеком жестким, но справедливым, да и дело свое знал отлично. Уж в ком, а в нем Гуров не сомневался ни секунды.

– Ладно! Как скажешь, так и будет, – вынужден был согласиться Романов.

– И еще одно непременное условие! – уже почти зло сказал Лев.

– Лева! Любое! – с готовностью заверил его Саша.

– Если вы, паразиты, еще раз хоть что-нибудь моей жене подарите, то больше ко мне ни с какими вопросами не обращайтесь! На меня уже и так косо смотрят, а за спиной шушукаются, что у Гурова, мол, жена на навороченном джипе ездит, вдруг начала шубы менять и бриллиантами сверкать. Что Гуров только с виду такой честный, а на самом деле его неподкупность – одна фикция! Что берет он по-крупному, но у очень немногих людей! Мне на старости лет такая слава нужна? Я свою репутацию всю жизнь зарабатывал не для того, чтобы теперь из-за ваших подарков меня продажной сволочью начали считать! Ты все понял? – почти крикнул он.

– Лева! – растерянным, извиняющимся тоном сказал Романов. – Мы даже предположить не могли, что дело так обернется! Мы же от всей души! Хотели, как лучше!

– А получилось, как всегда, – хмуро бросил Гуров, который, отчитав Сашку, немного остыл. – Когда вылетаем? Завтра? Потому что на сегодняшний рейс мы явно опоздали.

– Нет, Лева! – покачал головой Саша. – Мы вылетаем сегодня. Придется лететь с пересадкой, потому что по долгосрочному прогнозу ожидается резкое потепление, с Лены туман пойдет, так что можем застрять или в Москве, или в каком-нибудь аэропорту по дороге черт знает на сколько. А уже из Якутска – моим вертолетом в Новоленск. И билеты я уже заказал, так что встретимся в аэропорту, а я пока с Тамарой поговорю.

– Только с Тамарой! – напомнил Гуров. – Помни, что пока никто ничего не должен знать! И даже ей не говори, что я лечу вместе с тобой.

– Ну, ты мне хотя бы намекни, почему я должен все скрывать от людей, с которыми уже все на свете пережил и которым верю? – возмутился Романов.

– Говорил же – есть у меня основания! – веско ответил Лев, а потом, пытаясь свести все к шутке, добавил: – Или ты забыл, что я люблю кроликов из шляпы доставать, чтобы все – ах, и в отпад?

– Ой, Лева! Кажется мне, что сейчас не тот случай, – покачал головой Романов. – Ладно! Черт с тобой!

Приехав на работу, Гуров прямо на пороге кабинета был встречен вопросом обеспокоенного Крячко:

– Лева! Что в Новоленске стряслось?

– Там, вообще, черт знает что творится, – махнул рукой Лев и вкратце рассказал Крячко, в чем дело.

– Ничего себе! – потрясенно сказал тот. – Ну, словно дети малые, которых без присмотра оставлять нельзя! Или порежутся, или обожгутся! Когда летим?

– Пока сегодня вечером лечу я один, а для тебя у меня задание будет: надо узнать всю подноготную Степана Савельева. Он сейчас Новоленским отделением руководит, и вот с Сашиных слов я понял, что у него там что-то не так. А может, это еще из Москвы тянется. В общем, тебе нужно выяснить, чем он здесь занимался, кроме того, что на своей машине по клубам разъезжал, почему вдруг в Сибирь сорвался, ну и все остальное. А поскольку твоя жена к Савельевым частенько захаживает, да и ты с Колькой больше, чем я, общаешься, то тебе и сделать это будет намного легче.

– Ну, знаешь! – возмутился Крячко. – Я и сам шпионить не буду и жене не позволю!

– Угомонись, Стас! – поморщился Гуров. – Если парень попал в беду или во что-то вляпался, то вытаскивать его оттуда нужно как можно быстрее, пока с головушкой не увяз. Может, он крупную сумму проиграл, а у отца денег попросить постеснялся, вот и сбежал от кредиторов в Сибирь. Может, еще что-то натворил. Он в Новоленске никого не знал, мужики его в свой круг ввели, с детьми познакомили, так какого черта он вдруг от них откололся и начал на служебном вертолете каждые выходные в Якутск летать? Зачем девку эту с братом привез? Он не понимал, как на это посмотрят в таком патриархальном городе? Он что, идиот? Нет, он не идиот! Он либо плевал на всех с высокой колокольни, либо, что гораздо хуже…

– Он уже сам себе не хозяин и делает то, что ему велят, – закончил его мысль Крячко.

– Ну вот ты и сам все понял, – подытожил Гуров.

– Да, зря я вспылил, извини, – виновато сказал Стас. – Только жене я такое дело не доверю – у нее язык без костей, сам знаешь, я лучше сам за это возьмусь: и с Колькой о сыне поговорю, и с его женщинами.

– Только очень аккуратно, чтобы и Степану не навредить, и их не насторожить, а то позвонят они ему, и он еще неизвестно что выкинет, – предупредил его Лев.

– Ты поучи меня, поучи, как с людьми разговаривать, а я, глупенький, тебя послушаю, – ехидно попросил Стас, который славился тем, что мог договориться даже с чертом и мгновенно становился своим даже в незнакомой компании.

Гуров сел за свой стол и позвонил в Тамбов знакомым операм – его очень интересовало, а чего это Сафонов вдруг в Сибирь подался. Услышав знакомую фамилию, Стас, дождавшись, когда Лев закончит разговор, спросил:

– Ты чего это им заинтересовался?

– А Сафонов сейчас у Кедрова заместителем, – объяснил Гуров.

– Блин! – Крячко растерялся настолько, что только и смог воскликнуть: – Да они там, что, блин, все на хрен охренели?

– Так он, оказывается, на Генкиной свояченице женат, – объяснил Лев.

– Нет! Их точно без присмотра оставлять нельзя! – обалдело сказал Стас.

– Вот поэтому ты здесь будешь нужен, ведь мне с местной полицией работать нельзя. Ладно, пойду к Орлову загляну, – сказал, поднимаясь, Гуров, – потом домой за вещами и в путь. А ты, как все выяснишь, тут же звони! А если мне еще что-нибудь узнать надо будет, я тебе позвоню.

– Ох, чую я, что тебе там солоно придется! – вздохнул Крячко.

– Не каркай! – устало попросил его Лев и взмолился: – Господи! Ну дашь ты мне когда-нибудь отдохнуть по-человечески?

– И ты тут же от скуки взвоешь, – хмыкнул Стас.

На это Лев только обреченно махнул рукой и отправился к начальству. Собравшиеся в приемной Орлова офицеры при виде Гурова мгновенно замолчали, значит, говорили о нем, но подобные вещи Льва уже давно не волновали, и он прямиком направился в кабинет, что было воспринято всеми с пониманием – об их дружбе знали все.

– Привет, Петр, – сказал он, войдя. – Ты уже в курсе?

– Более-менее, – кивнул тот. – Командировочное и все прочее получите у секретарши.

– Я пока лечу один, а Стас здесь останется – ему кое-что выяснить надо.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Орлов.

– Что-то ты, я смотрю, не в настроении, – заметил Лев.

– Лева, мне очень не нравится, что ты стал придворным сыщиком у некоторых людей, – напрямую ответил Петр. – Ты знаешь, какие слухи о тебе по управлению ходят? Да что там по управлению! Уже по всему Главку!

– Догадываюсь, – кивнул Гуров.

– А ты знаешь, что тобой уже служба собственной безопасности интересуется? Ты со своим характером здесь очень многим поперек горла стоишь, и они встретят расследование по твоему поводу оглушительными аплодисментами! То, что другим легко сходит с рук, с тобой не пройдет! Тебе любое лыко в строку поставят! Все грехи с момента рождения припомнят!

– Петр! Ты меня много лет знаешь, и мне нет нужды доказывать тебе, что лично я ни копейки у этих людей не взял. Я даже кожаный плащ и шапку ни разу не надел, костюм, правда, иногда ношу. Так эти паразиты нашли выход и все Маше презентовали, а уж она ставила меня перед фактом. Что я должен был делать? Раздолбать машину? Шубы ее на кусочки порезать, а бриллианты в унитаз спустить? Очень веселая у меня после этого семейная жизнь началась бы!

– Лева! Я очень хорошо отношусь к Марии! Но сейчас она не ведает, что творит. Я понимаю, что она женщина и для нее вся эта мишура чуть ли не дороже жизни! Но разберись ты с ней раз и навсегда! Объясни, что, принимая такие подарки, она тебя подставляет!

– Я с ней уже очень серьезно поговорил и все объяснил. Да и с Романовым я сегодня воспитательную беседу провел и пригрозил, что если что-то подобное повторится, то они могут мое имя навсегда забыть. Кажется, дошло.

– Угу! Потом замминистра прикажет, и поедешь ты к ним как миленький!

– А ты позвони прямо сейчас Рыбоводу и выскажи все, что накипело, – предложил Гуров.

– И меня тут же отправят на пенсию! Кто же тогда вам спину прикрывать будет? Ты на мое место сесть откажешься, сюда назначат варяга, который в лучшем случае хоть что-то в нашем деле понимает, но вот только он твой бешеный характер терпеть не будет! И ты уйдешь! А Стас – за тобой! Так не проще ли нам дружно подать рапорта – и на пенсию с чистой совестью?

– Давай не будем ходить по замкнутому кругу, – поморщился Лев, потому что подобный разговор происходил у них не в первый раз. – И еще! Как друга тебя прошу, поделись ты с кем-нибудь под очень большим секретом, что все это Марии любовник подарил. Пусть уж меня лучше рогоносцем считают, чем продажной шкурой.

– Ладно, подумаю, – пообещал Орлов, но, судя по его виду, он, прикинув возможные потери и выигрыши от подобных слухов, уже пришел к выводу, что в данный момент это будет наилучшим выходом из положения. – Ты обратно в Москву не торопись, а я тем временем нормализую ситуацию. Я тебе позвоню, когда можно будет вернуться.

Гуров ушел, и настроение у него испортилось окончательно – если за него служба собственной безопасности возьмется, то такого позора он уже просто не переживет, впору стреляться. Он представил себе, как придется объясняться с этими людьми, которые уже изначально уверены, что он дьявол во плоти, и доказывать, что он не взяточник, а честный офицер. Нет, такого он и врагу не пожелал бы! Так что домой он поехал в самом мрачном расположении духа.

Жены, к счастью, дома не было, а то точно снова поругались бы. Основательно пообедав, он собрал сумку с учетом сибирской погоды и оставил Марии на столе записку, что улетел в командировку, не уточнив, куда именно. Потом отправился в аэропорт, причем не на такси, а своим ходом, благо сумка была не очень тяжелая. Ему казалось, что в метро и электричке, отвлекаясь на посторонние шумы, ему будет легче.

В аэропорт он приехал раньше Романова и, чтобы убить время, принялся изучать расписание рейсов, прикидывая, куда бы ему навсегда улететь от такой невыносимо счастливой жизни. От этого дурацкого занятия его оторвал Саша, который, увидев мрачное лицо Льва, вопрошающе уставился на него.

– Мной уже служба собственной безопасности интересуется, – объяснил Гуров.

– Даже в мыслях не держи! – успокоил его тот.

– Ну да! Андрей Сергеевич щелкнет кнутом, и она тут же заткнется! Только людям рты не заткнешь! Сейчас они по одному поводу шушукаются, а потом начнут судачить о том, что я неприкосновенный и мне позволено то, что запрещено другим. У меня в управлении заклятых друзей много! Найдется кому языки почесать!

– Ну предложи что-нибудь рациональное! – попросил Романов. – Не отбирать же нам у Маши все подарки, в конце концов! Больше такого, конечно, не повторится, но сейчас-то что делать?

– Не знаю! – буркнул Лев.

Он был зол настолько, что все время полета сначала на одном самолете, а потом на другом старательно делал вид, что спит, а за время пересадки в транзитном аэропорту не обменялся с Романовым и парой фраз. А тот, видя его состояние, с разговорами и не лез. Когда они наконец-то сели в Якутске в губернаторский вертолет, Романов, едва заняв свое кресло, тут же схватился за телефон и стал заниматься делами. Гуров же, хоть и видел тайгу и сверху, и снизу, как уставился на неописуемую красоту этого действительно бескрайнего моря, так и не мог оторваться. Так что к моменту прибытия в Новоленск он уже отмяк душой, и настроение у него было не таким кусачим – вот что значит природа. В аэропорту их встречала губернаторская «Волга» с неизменным Кузьмичом за рулем. Гуров перевел часы на местное время – было четыре часа дня, и спросил:

– Ты меня где поселить собираешься?

– Да у меня остановишься – мы же с Наташкой сейчас вдвоем остались. Думаю, у нас будет лучше, чем в гостинице, – сказал Романов.

Гуров не стал возражать, потому что при одной мысли о ресторанной еде у него тут же начиналась изжога, да и наедине со своими невеселыми мыслями ему оставаться не хотелось.

Дом Романова стоял на той же улице, где жили и остальные отцы города, и ничем от других не отличался. Во дворе их радостно встретил здоровенный пес той же породы, что Гуров уже не раз видел в Сибири. Он со всех ног бросился к хозяину и закрутился вокруг него, словно щенок, заюлил, повизгивая от радости. Саша потрепал его по голове, погладил, почесал за ухом, а тот все подсовывал и подсовывал свою башку под хозяйскую руку.

– Соскучился, Хан! Соскучился! – говорил ему Романов.

Оставив разочарованного такой короткой встречей пса во дворе, они вошли в дом, и Гуров, оглядевшись, увидел, что там, так же как раньше в доме бывшего губернатора, не наблюдалось ни малейших признаков роскоши. Все было добротно, удобно и очень уютно. О том, что Романов в молодости был охотником-промысловиком и до сих пор любит побродить по тайге с ружьем, причем стрелял он так, что любой снайпер обзавидуется, напоминало только обилие разнообразных шкур, лежавших на полу и мягкой мебели.

– Пойдем, я тебе твою комнату покажу, – предложил Саша. – Мы тебе Мишкину отвели – там кровать побольше, да и туалет с ванной рядом. И не бойся, ты никому не помешаешь, потому что мы с Наташей на первом этаже, а ты будешь на втором.

Он отвел Гурова в его комнату и спросил:

– У тебя какие планы?

– На сегодня – никаких, мне бы в себя прийти от всех этих полетов и пересадок. Но вот после ужина мне хотелось бы поговорить с Тамарой, и желательно без посторонних.

– Не проблема! – заверил его Саша. – Позвоню ей и скажу, чтобы она к нам забежала. Как домой поедет, так сюда и зайдет – живут-то они рядом.

– Очень хорошо, а потом я рухну и попрошу до утра меня не трогать, даже если начнется ядерная война – все одно погибать, так хоть высплюсь. А у тебя на завтра что запланировано? Никаких вылетов в область не предвидится? – нейтральным тоном спросил Лев.

– Нет, – ответил Романов, но, посмотрев на него, добавил: – Но мне почему-то кажется, что тебе нужно, чтобы я улетел.

– Да, Саша, причем не один, – подтвердил Гуров. – Скажи, никому не покажется подозрительным, если ты возьмешь с собой Сафонова? А я тем временем в областном управлении с людьми пообщаюсь.

– Так вот где собака зарыта! Что с ним не так? – спросил Романов и, не дождавшись ответа, вздохнул: – Видимо, мы совершили очень большую ошибку, взяв Сафонова сюда на работу.

– Саша! Подводники такие ошибки называют аварийными, – ответил Гуров. – Выводы делай сам! И упаси тебя бог лезть к Генке с расспросами и разговорами на эту тему – ты мне все дело завалишь! И у других людей ничего не выспрашивай! Всему свое время.

– Хорошо, – недовольным тоном согласился Романов. – Да, я могу найти повод вылететь в область и взять с собой Сафонова.

– А вот Кедрову о том, что я прилетел и хочу поговорить с его подчиненными, ты скажешь завтра, когда Сафонов будет уже рядом с тобой, но так, чтобы он тебя не слышал.

– Знаешь, Лева, – пристально глядя на него, сказал Саша. – Ты в прошлый раз и по более серьезному поводу так не шифровался.

– Потому что тогда с первых же минут все было ясно, – объяснил Лев. – Кое-что я, конечно, уже сейчас понимаю, но остается еще масса вопросов, на которые нужно ответить. У меня пока есть только печка – это Сафонов, вот от нее я и начну плясать.

– Лева, мне эта твоя конспирация – серпом по одному месту, – сердито сказал Романов.

– Если здесь у вас рванет всерьез, то прилетит твой тесть и за это самое место тебя подвесит на дереве перед зданием администрации под громкие одобрительные возгласы широкой общественности, так что терпи! Теперь дальше. Кто у вас здесь занимается сотовой связью?

– Наш человек, причем и сотовой, и обычной.

– Очень хорошо! – обрадовался Гуров. – Ты, Саша, сейчас с ним свяжешься и скажешь, что тебе срочно нужны распечатки всех входящих и исходящих звонков Сафонова со всех его телефонов: сотового, домашнего и служебного прямо с 1 июня, причем с расшифровкой. Чтобы, кроме номера, был указан еще и человек, на которого номер зарегистрирован. И в дальнейшем, чтобы каждый вечер тебе привозили свежие.

– Не проблема, сделаю. Это все? – Лев, подумав, кивнул. – Ну ладно! Ты разбирай вещи, умывайся или душ прими, если хочешь, а потом спускайся вниз. Столовую по запаху найдешь – Наташка у меня сказочно готовит!

Романов вышел, а Лев стал осматриваться. Это была самая обычная комната молодого человека, не обремененного никакими пагубными пристрастиями и даже с несколько старомодными взглядами на жизнь, о чем свидетельствовал и подбор книг с дисками, и отсутствие на стенах постеров новомодных музыкальных коллективов, спортивных команд или полуголых девиц. Приведя себя в порядок и сменив рубашку, Гуров отправился в столовую.

Романов уже ждал его за накрытым столом, вокруг которого суетилась Наталья, и Гуров, видевший ее впервые, невольно отметил, что эта несколько полноватая женщина – совсем не красавица, да и простовата, а вот Саша очень даже симпатичный мужчина. «Интересно, а почему они поженились? – подумал Лев. – По любви, по расчету или по здравому размышлению?» Он смотрел на эту пару и понимал, что никакой любви там никогда не было. Была взаимная симпатия, принадлежность к одному кругу, общность интересов и все в этом духе, так что Саша, скорее всего, сначала с Косолаповым поговорил о том, что хотел бы жениться на Наталье, а уже только потом, получив его одобрение, – с ней. Или, может быть, сам Косолапов, узнав Сашку получше, предложил ему жениться на своей дочери. Но как бы там ни было, с первого же взгляда было понятно, что живут они дружно, не ссорятся, потому что распределение ролей в таких семьях установлено веками: муж-добытчик и жена, которая поддерживает огонь в домашнем очаге. Они больше друзья и соратники, чем любящие муж и жена, и, несмотря на это, друг за друга кому угодно горло перегрызут. «Да, любовью здесь и не пахнет, сплошной здравый смысл, – подумал Лев и тут же устыдился этой мысли. – А ты сам-то, что, по большой любви на Марии женился? Тоже можно сказать, что по здравому размышлению, только не в ту сторону у тебя тогда голова работала. Другой бы двадцать раз подумал, прежде чем связывать свою судьбу с артисткой, а вот ты лопухнулся! Такая жена, как Наталья, никогда в жизни никакой подарок, тем более такой дорогой, как джип, от чужих мужиков не приняла бы! Она бы сначала с мужем посоветовалась: брать или нет, потому что отдельно от семьи себя не представляет, собственных амбиций у нее – ноль и выпендриваться ни перед кем она не будет, потому что ей это просто не надо! А вот семья, муж, дети, дом – у нее на первом плане, и она бы просто побоялась, что этот подарок может их скомпрометировать! А Мария радостно уцепилась за подарки, не просчитав последствий, ни на секунду не задумавшись: а чего это мой муж всегда от них отказывается? А вдруг в этом есть какой-то смысл? Нет, у нее даже такой мысли не возникло! А расхлебывать эту кашу теперь приходится мне. Так что заткнись ты, Гуров, со своими критическими замечаниями, потому что сам дурак!»

Бодрости духа эти размышления Льву не прибавили, так что он, хоть и проголодался изрядно, ел без особого аппетита. Правда, встав из-за стола, тепло поблагодарил Наталью за очень вкусный обед, на что она только улыбнулась.

– Лев Иванович, да вы даже не заметили, что ели, не тем у вас была голова занята. Да вы не думайте, я не обижаюсь! Я такое каждый день вижу с тех пор, как Саша губернатором стал – раньше-то у него все-таки времени побольше было, а вот хлопот – поменьше. Знаете, он один раз за обедом, задумавшись, сладкий пирог горчицей, которую я не успела со стола убрать, намазал и съел, причем даже не почувствовал этого, а вот дети, которые все это видели, чуть не подавились.