Глава 3

Если человек всю жизнь проработал в полиции, дослужился до звания подполковника, обзавелся солидными и надежными связями, помогающими решать проблемы крупного подмосковного предприятия, то взять этого человека на испуг, а уж тем более попытаться воздействовать на него в своих целях на «его территории» бессмысленно. Поэтому допрашивать начальника службы безопасности агрохолдинга «Эко-лайн Демидово» решили в здании МВД на Житной.

Курносова, который ехал на служебной машине с водителем, остановили на посту ГИБДД на въезде в Москву. К машине подошли трое вооруженных омоновцев и попросили его выйти. Курносов поартачился, пытаясь показать свое пенсионное удостоверение МВД. Но когда это не произвело на омоновцев никакого впечатления, из машины он все же вышел, причем с явным настроем устроить массу неприятностей этим нерадивым служакам. Связей Курносова хватило бы на то, чтобы помотать ребятам нервы, если бы омоновцы действовали по своей инициативе.

– Майор полиции Михеев, – представился один из них и, не дав Курносову возможности вставить в диалог свое недовольство, сразу продолжил: – Владимир Алексеевич, я прошу вас проехать в Главное управление уголовного розыска. С вами хотят побеседовать. Прошу подчиниться. Мы отвезем вас туда, а затем вас доставят домой. Вы готовы проехать с нами?

Последний вопрос был задан с достаточной степенью многозначительности. Курносов это уловил, но по привычке решил показать свою спесь.

– А если я не желаю никуда ехать? – с вызовом заявил он. – А если у меня нет времени на ваши игры? Почему мне не прислали повестку, как и положено по закону? Я должен как-то планировать свои дела! Вы думаете, что я оставлю эту вашу выходку без последствий?

– Владимир Алексеевич, – перебил Курносова майор. – Вы столько лет проработали в полиции, вам ли не знать, что есть такая формулировка, как «задержание по подозрению в совершении преступления». И она позволяет задержать вас даже с применением силы и ограничить вашу свободу на срок до трех суток. А еще вас может арестовать следователь, когда узнает, какова была ваша реакция на нашу просьбу. Он может расценить это как попытку помешать следствию, скрыть возможные улики или вообще скрыться.

– Вы с ума сошли? – набычился Курносов. – Какие подозрения? Какие основания?

– Вы все поняли, Владимир Алексеевич, – холодно констатировал майор. – И вы прекрасно понимаете, что я только выполняю приказ, и мне необязательно знать об обоснованности его. Я должен выполнить приказ. Так вы едете?

В кабинет Гурова Курносов вошел с высоко поднятой головой. На его лице красноречиво были написаны недовольство и крайняя степень раздражения. Но когда задержанный увидел двух полковников в форме, то в его глазах сразу появилась настороженность. Не вставая из-за стола, Гуров представился сам и представил Крячко, а потом предложил задержанному сесть.

– Гражданин Курносов, – заговорил он. – Вас доставили для дачи показаний. Ваша дальнейшая судьба зависит, в том числе, и от того, как вы поведете себя сейчас и в дальнейшем. Пока в ваш адрес не выдвигается никаких обвинений и подозрений. Но мне доложили о вашей реакции на просьбу проехать в Управление. Это наводит на определенные размышления. Как вы, бывший сотрудник МВД, подполковник полиции, и не понимаете таких простых вещей?

– Я все понимаю, – буркнул Курносов. – Я не понимаю, зачем нужен был этот спектакль на дороге? Вы недавно были у нас в агрохолдинге, можно было поговорить и там.

– Вы полагаете, что у полковника Главного управления уголовного розыска МВД есть время мотаться по городу и ближнему Подмосковью, чтобы допросить каждого капризного гражданина по каждому важному делу? – Гуров посмотрел в глаза Курносову и укоризненно покачал головой: – Мне кажется, вы кривите душой, Владимир Алексеевич. Уж вы-то прекрасно знаете процедуру. В этом вызове вас для дачи показания нет ничего необычного и из ряда вон выходящего. Вас просто попросили. Пока попросили! – с нажимом уточнил он.

– Да-да, я был не прав, – хмуро согласился Курносов. – Прошу извинить за мое поведение. Я слушаю вас.

– Хорошо, перейдем к делу, – кивнул Лев. – На допросе у следователя вы заявили, что не имеете представления о том, кто мог убить Аграновича и с какой целью. Так?

– Совершенно верно, – подтвердил Курносов. – Мне это неизвестно. Ничего не предвещало, как говорится. Для меня это было большой неожиданностью. Никаких споров, разногласий с партнерами по бизнесу у Аграновича не было. Я бы знал об этом. А если уж он меня не поставил в известность, не поручил принять какие-то меры, возможно, проблемы были на таком уровне, что меня в них не посвящали. Мелкая сошка.

– Вы – начальник службы безопасности предприятия, – вступил в разговор Крячко. – У вас произошла кража имущества. Вы будете ждать приказа расследовать происшествие и найти виновного или займетесь этим делом, потому что это ваши прямые служебные обязанности? В данном случае не аккумулятор с электропогрузчика украли, у вас генерального директора убили! И что? Вы даже не попытались разобраться в этом деле? Несколько странным было бы узнать, что я сейчас оказался прав.

– Нет, я, конечно, задумывался об этом преступлении, – смутился Курносов. – Меня не могло не беспокоить то, что произошло. Все-таки я почти два года работал у Бориса Аркадьевича. У нас с ним сложились…

– Задумывались? – удивленно переспросил Гуров. – Ладно, хоть задумывались, и то хорошо. И к каким выводам вы пришли? Я вас спрашиваю как бывшего подполковника полиции, а не как бывшего сторожа овощного склада. Может быть, мы начнем разговаривать серьезно? Аграновича убил профессиональный киллер. Он достаточно потратил времени на то, чтобы поводить свою жертву, узнать распорядок дня, выбрать место для покушения. Две пули, сброшенное после преступления оружие с глушителем и никаких следов. Ваши выводы?

– Видимо, у Аграновича был серьезный враг, который хотел его смерти, – начал говорить Курносов.

– Враг? – Крячко встал из-за стола, подтащил за спинку второй стул и сел напротив Курносова. – Враг – это любовник жены. Враг – это сосед по гаражу, который все время валит мусор вам под дверь и зимой сгребает снег под ваши ворота. Враг – это сосед, чья собака ежедневно гадит на ваш коврик у двери вашей квартиры. Здесь нанят киллер, стоимость услуг убийцы такого уровня даже вы не потянете с вашей высокой зарплатой и пенсией. Убийство – всегда крайняя мера в делах. Оно должно оправдать полученную от убийства выгоду. У Аграновича был бизнес, хороший бизнес. Думайте, Курносов, думайте!

– В дела своего бизнеса Борис Аркадьевич меня никогда не посвящал. Моя работа – организация охраны предприятия. Я никогда не занимался организацией физической охраны кого-то из руководства. Такой вопрос никогда не вставал. Поймите, моя работа – работа ведомственной охраны. Просто агрохолдинг не стал нанимать частное охранное предприятие, а использовал свою структуру. И создана она была еще до меня.

– И до Кириллова? – тут же спросил Гуров.

– А, вон вы куда клоните, – усмехнулся Курносов. – Простите, но я пришел на эту должность спустя три месяца после убийства Олега.

– Вы его назвали Олегом? Вы были знакомы с Кирилловым?

– Мы хорошо друг друга знали. И долгое время жили с ним в соседних домах. Если вы наведете справки, то поймете, что мы были с Олегом в хороших отношениях. Нет, мы не дружили, но часто общались. Наши дочери дружили. Еще с детства. Олег был хорошим мужиком, жаль, что такое с ним, с его семьей произошло. Я слишком поздно узнал об этом несчастье. Узнал, когда меня пригласили в агрохолдинг на эту должность. Оказывается, он был моим предшественником.

– А кто вас пригласил? – поинтересовался Крячко.

– Позвонил сам Агранович. Я тогда искал подобную работу и оставлял информацию в паре кадровых агентств. Точно сейчас не скажу, через какое агентство он меня разыскал, да и не интересовало меня это тогда. От Аграновича я и узнал, что случилось с Кирилловым. Он еще спросил, не боюсь ли я. Но, со своей стороны, гарантировал, что гибель начальника службы безопасности никак не связана с его работой в холдинге. Я и сам уточнял в следственных органах. Единственная версия там была о ком-то из его бывших подопечных, кого он посадил. Он же в уголовном розыске работал, так что немало на свете уголовников, кто на него зуб имеет.

– А где ваша дочь сейчас, Борис Аркадьевич? – поинтересовался Крячко.

– Она уже несколько лет живет и работает в Германии. В свое время, когда училась в университете, попала по программе обмена в Гамбург. Она у меня девочка пробивная, энергичная. Училась и работала, ее заметили и предложили после окончания работу. Сейчас у нее сложный период на работе, приходится много трудиться, так что к нам она давно не выбиралась, а мы с матерью к ней ездили в прошлом году.

Звонить Оксане Кирилловой Гуров не стал. Он видел, в каком состоянии была женщина в прошлый раз. Разбередили они ей старые, еще не до конца зарубцевавшиеся душевные раны. Если позвонить и попросить разрешения прийти к ней, то может и отказать. Тогда придется снова подключать Орлова, он будет женщину уговаривать. Уговорит, конечно, но откровенного разговора не получится. Рисковать не стоило. Надо сразу и самому. Четкого плана у Льва не было. Нужно просто случайно встретиться с Оксаной Сергеевной возле ее дома, а там уже, судя по ее настроению и по ситуации, завести разговор. Обычно личное обаяние его не подводило, но в данной ситуации одного обаяния было мало.

Кириллова появилась спустя два часа после окончания рабочего дня в ее фирме, где она работала бухгалтером. Женщина несла в пакете какие-то папки с бумагами, видимо, взяла работу на дом. Лицо у Кирилловой было спокойное, но какое-то отрешенное. Она шла и смотрела прямо перед собой, погруженная в свои мысли.

Гуров догнал ее в тот момент, когда она неудачно сошла с тротуара, оступилась и сломала каблук стареньких туфель. Женщина охнула, но Лев успел поймать ее под руку и удержать от падения. А может, и от травмы.

– Оксана Сергеевна! Осторожнее!

Кириллова быстро повернула голову, хотела вырвать руку, но, видимо, узнала Гурова, и напряжение в ее взгляде и в руке тут же спало.

– Спасибо вам, – болезненно улыбнулась она. – Задумалась вот и чуть ногу не подвернула. Ой, а может, и подвернула, что-то больно наступать.

– Давайте присядем, – кивнул Лев на лавку, продолжая держать ее под руку. – Передохните, покрутите ступней. Может, я вам «Скорую помощь» вызову?

– Нет-нет, – улыбнулась Оксана Сергеевна. – Кажется, ничего страшного, я могу двигать ступней и… наступать… только чуть-чуть больно. А вот каблуку, кажется, конец!

– В наше время все чинится! – обнадежил Лев. – Уверяю вас. Если бы вы знали, сколько обуви своей жены я перетаскал в мастерскую из-за таких вот поломок после гастролей. Да и при моей неспокойной службе тоже часто приходится ремонтировать ботинки. Современные мастера творят чудеса. Да и 21-й век все-таки, технологии.

– Гастроли? – Кириллова с интересом посмотрела на него. – Она у вас поет?

– Она у меня театральная актриса, – ответил Гуров и протянул женщине руку: – Давайте помогу вам добраться до квартиры. И еще, Оксана Сергеевна, я ведь шел к вам, чтобы поговорить. Не откажете?

– Ну-у… – протянула Кириллова. – Вы же на службе, если надо, конечно. Петр Николаевич Орлов – старый друг нашей семьи. Я верю вам так же, как и Петру.

Опираясь на руку Гурова, она, прихрамывая, дошла до квартиры, открыла ключом дверь и зажгла в прихожей свет. Лев помог ей опуститься на пуфик возле зеркала и деликатно отвел глаза, пока Оксана Сергеевна переобувалась в домашние тапочки. Поднялась она сама, посмотрела на туфли, потом махнула рукой и пошла на кухню.

– Может, кофе, Лев Иванович? Вы не против, если мы поговорим на кухне? Не совсем тактично с моей стороны, но мне так спокойнее. Для многих женщин кухня своего рода убежище от земных невзгод, от опасностей и одиночества.

– Буду только рад, если вам так спокойнее, – отозвался Гуров. – У вас очень уютная кухня. Тут и правда, спокойно и душевно.

Пока Кириллова доливала воды в кофемашину, досыпала зерен, он пространно рассказывал о последних новостях в полиции. Что изменилось, что еще только меняется, каких изменений хотелось бы ему, умудренному опытом полковнику, который начинал свою непростую службу еще в советской милиции. Наконец по кухне стал распространяться аромат хорошего кофе, и Лев, замолчав, повел носом – уж в чем в чем, а во вкусах и кофейных ароматах он разбирался хорошо.

– У вас удивительный кофе!

– А-а, – улыбнулась Кириллова. – Почувствовали? Это вас характеризует с положительной стороны. Это не магазинный кофе. Иногда я балую себя и покупаю не просто обжаренные зерна, а прожаренные горячим воздухом. Есть такая технология. Это очень дорого, но оно того стоит. Во время такой воздушной прожарки зерно не перекаливается, внутри сохраняются не только все его компоненты, но и аромат. Вы не представляете, но такое зерно после прожарки около недели сохраняет свой аромат и даже меняет его день ото дня.