А за спиной уже сопел бывший лидер с окровавленным носом. Циля отпрыгнул на пару шагов в сторону, пытаясь увернуться от цепких рук. Куст крыжовника, который секунду назад был Циле врагом, стал вдруг лучшим другом, перегородив дорогу преследователю. Пока лидер искал, как обойти куст, Циля успел подставить ящик к частоколу и уже подтянулся на руках, готовый перевалиться через забор.

И тут удача отвернулась от него. Одна нога еще оставалась на ящике, когда жирный слизень выполз из надежного укрытия в виде отверстия от сучка, взобрался на ботинок и пополз по ноге брезгливого Цили. Почувствовав прикосновения холодной субстанции, он машинально поднял ногу, пытаясь сбросить с себя мерзкую тварь. Нога соскользнула, руки дрогнули, и тело Цили мягко опустилось на зубья частокола. Когда два острия вошли в плоть, он услышал чавкающий звук, затем бульканье и только потом ощутил боль.

– Что это? – вслух произнес Циля. – Что за ерунда?

Он опустил вниз глаза и увидел собственный живот, плотно насаженный сразу на два кола. Диаметр кольев разнился между собой, но и меньший из них достигал размера упитанного огурца. Зрелище, открывшееся взгляду Цили, вызвало у того омерзение. Он с трудом подавил тошноту, понимая, что, стоит начаться рвоте, ему конец. Всему конец. Чтобы сохранить остатки самообладания, Циля перевел взгляд на соседние кусты и тут услышал за спиной грубую брань:

– Дерьмо! Чертово дьявольское дерьмо! Какого хрена ты натворил, паршивый ублюдок?!

Циля совсем забыл про преследователя. Как ни странно, голос живого человека, пусть и такого омерзительного, как бывший лидер, пробудило в нем надежду на спасение.

– Эй, ты здесь? Слушай, помоги мне, Христом Богом молю! Вызволи меня отсюда, – приниженно запричитал он. – Самому мне не справиться, ты же видишь.

– Как я тебе помогу, урод? – Голос звучал озлобленно. – Какого рожна ты полез на этот долбаный ящик?

– Так это, перепрыгнуть хотел… – Объяснение звучало глупо. – Без подставки высоко.

– Вот и виси теперь здесь, придурок.

– Не уходи, Аластар! – испуганно взвизгнул Циля. Живот от крика напрягся, и по кольям заструилась кровь. – Только не бросай меня здесь одного!

Кличку, придуманную для себя лидером, члены банды употребляли только в крайних случаях. Ирландское имя Аластар было выбрано не случайно, в переводе оно означало «защитник человечества», но звучало слишком пафосно и длинно, поэтому чаще лидера называли Стар, убирая первую часть. Получалось звучно и тоже символично. Звезда, то, что светит в темноте. Холодная и недосягаемая. Циля намеренно употребил полную форму клички, пытаясь подмаслить лидера.

– На хрен ты мне сдался. Все равно сдохнешь, не через минуту, так через час. Истечешь кровью и подохнешь. – Уловка Цили не сработала, не вызвав никакой реакции со стороны лидера.

– Я не хочу умирать! Не хочу умирать. – В голосе Цили зазвенела паника. – Послушай, помоги мне. Не за так, я тебе заплачу. Тебе ведь известно: у моего отца денег – что грязи, позвони ему, он заплатит столько, сколько скажешь. Только помоги!

– Твой отец скупердяй, и ты это знаешь не хуже меня. Он за твою продажную душонку копейки не выложит. – Аластар сплюнул на траву, вид крови Цили почему-то вызывал дурноту. То, как он висел с пропоротым животом и при этом вел чуть ли не светскую беседу, казалось чем-то нереальным.

– Нет, нет, он отдаст. Как услышит, что речь идет о жизни и смерти, так сразу раскошелится. Я ведь его единственный наследник, – настаивал Циля.

– Не нужен ему наследник, тем более такой, как ты. И вообще, чего ради я тут с тобой болтаю. Ты все испортил, паршивый говнюк! Все испортил! Это я должен был тебя убить. Я! Теперь ты мне не интересен, это ты понимаешь?

– Так спаси меня, а потом убьешь, – совсем уж нелогично предложил Циля.

– Как ты вообще все еще жив? Ты похож на гуся, наколотого на вертел. Сдыхай скорее, мне с тобой вошкаться некогда.

Циля не ответил. Аластар насторожился – булькающий звук, выходящий из легких Цили, стал глуше. «Сдыхает», – пронеслось в голове Аластара. Он обошел куст, выломал соседние колья, пролез в образовавшийся зазор и остановился прямо напротив лица Цили. Взор Цили затуманился, лицо приобрело сероватый оттенок, губы начали синеть. «Все, отходит, – понял Аластар. – Интересно, он понимает, что умирает? Каково это – ощущать приближение смерти?»

– Циля, ты как? – неожиданно для самого себя спросил он.

Говорить Циля уже не мог. Отчаянная попытка договориться с Аластаром отняла последние силы. Дышал он теперь через раз, руки словно плети повисли к земле, глаза заволокло предсмертной пеленой, но мозг отчаянно цеплялся за жизнь. Аластар стоял и смотрел, как медленно она утекает из тела бывшего товарища. Мышцы расслабились, и по ногам Цили потекла жидкость. «Обмочился, – как-то отстраненно подумал Аластар. – Теперь уже скоро». Он не ошибся. Спустя пару минут Циля вдруг охнул, закрыл глаза и испустил последний вздох.

– Отмучился, – вслух произнес Аластар. – Все, нет больше Цили.

– Что ты с ним сделал?

Вопрос прозвучал как выстрел. Вздрогнув всем телом, Аластар отвел взгляд от тела. Метрах в десяти стоял Умет. Его фигура грозной махиной выделялась на фоне восходящего солнца. Внушительные бицепсы, обтянутые несвежей водолазкой черного цвета, вызывали опасение даже у Аластара, физические способности которого оставляли желать лучшего. Лицо Умета почернело от гнева, желваки на скулах ходили ходуном. «Не вздумай молчать, – сам себе приказал Аластар. – Почувствует слабину, и делу конец».

– За базаром следи. – Голос его приобрел стальные нотки. – И взгляд утихомирь, пока есть возможность.

Слова Аластара подействовали на Умета как ушат холодной воды: взгляд присмирел, подбородок опустился, бицепсы расслабились.

– Так-то лучше. А теперь сопли подобрал – и в дом. Живо!

– А он?

– Не твоя забота. Я сказал – в дом! – Аластар понял, что больше Умет ему не угроза, и осмелел окончательно. – Завтрак приготовь, жрать охота.

Думать о еде было противно, но это давало возможность показать Умету свое безразличие к судьбе Цили. Умет повернулся и поплелся в дом. Аластар проводил его взглядом, затем снова взглянул на обвисшее тело Цили. «Что с ним делать? Оставлять здесь нельзя. Зеваки заметят, а нам это совсем не на руку». Но и снимать тело с кольев он не собирался. Купаться в крови бывшего товарища совсем не хотелось. Подумав пару минут, он принял единственно возможное решение: Цилю придется перенести в сарай, не снимая с кольев. Подрубить колья легко, протащить мертвое тело двадцать метров тоже труда не составит, а там завалить хламом, и дело с концом. «Паршивой собаке и могила паршивая», – губы растянулись в злорадной ухмылке. Аластар сплюнул на землю и пошел в дом.

Умет сидел на топчане, уперев локти в колени и обхватив голову ладонями. Аластар остановился на пороге, некоторое время стоял там, оглядывая скорбящую фигуру, затем осуждающе покачал головой и прошел в угол, где совсем недавно спал Циля. Лежанка покойника интересовала его с практической точки зрения. Запасливый Циля держал там свой рюкзак, в котором всегда можно было найти съестное. Аластар поднял рюкзак, расстегнул молнию, пошарил внутри рукой, изучая содержимое. Ухватил банку консервов, вытащил наружу и вслух прочитал надпись на этикетке:

– Шпроты в масле. Неплохо.

Он выложил банку на пыльный стол, чудом уцелевший в заброшенном доме. Вслед за шпротами на стол легли пачка печенья, пакет с сухарями и початая упаковка сосисок. Из напитков нашлась бутылка минеральной воды.

– Что ж, завтрак готов. Умет, подгребай к столу, помянем друга.

Умет не шелохнулся. Аластар шумно вздохнул, бросил рюкзак Цили в угол и подошел к нему. Пару минут стоял, засунув руки в карманы и перекатываясь с носка на пятку, затем резко выдернул правую руку из кармана, сжал ладонь в кулак и с размаху опустил его на голову Умета. Локти Умета слетели с колен, в шее что-то звонко хрустнуло, голова дернулась вниз. Он вскочил, сжал кулаки, Аластар не шелохнулся. Злым взглядом смотрел прямо в глаза Умета и не двигался. Тот стушевался, разжал кулаки, снова опустился на топчан.

– Пришел в себя? – спокойно спросил Аластар.

– Да, – коротко бросил Умет.

– Тогда пошли жрать.

Аластар развернулся на сто восемьдесят градусов, намеренно подставляя Умету спину. Он знал, что тот не посмеет его ударить, не посмеет напасть. В этой схватке Аластар одержал верх. Впрочем, как всегда. Они молча сели за стол, Аластар вытащил перочинный нож, вскрыл банку шпрот, толкнул ее в сторону Умета. Тот поймал, выловил шпротину, отправил в рот, начал медленно пережевывать. Завтрак длился минут десять. После того как еда закончилась, Аластар сгреб мусор в сторону и заставил Умета поднять на него глаза.

– Слушай сюда, – начал он. – Циля погиб по собственной глупости и трусости. Как думаешь, по какой причине он оказался ранним утром на заднем дворе? Зачем влез на долбаный ящик?

Умет не ответил, но и взгляд не отвел. Аластар с минуту ждал, затем продолжил:

– Наш приятель сдулся, и ты это знаешь. Последнее дело он запорол, подставил нас по полной программе, а после решил сбежать. Вот зачем он пошел на задний двор, вот почему оказался наколотым на колья забора. – Он говорил так убедительно, что сам почти верил своим словам. – В какой-то степени это даже лучше, нам меньше проблем. Но оставлять его там, на кольях, нельзя. Придется перетащить его в сарай.

– Похоронить бы надо, – неуверенно предложил Умет.

– Хоронить? Его? Ты в своем уме? – Голос Аластара взвился вверх. – Он нас подставил, хотел бросить, а может, и сдать, а ты его за это похоронить хочешь? Забудь!

– Все-таки столько лет он с нами…

– Я сказал, забудь! Поднимайся, время поджимает.

Умет послушно встал, заковылял вслед за Аластаром. Во дворе нашли проржавевший колун, Аластар жестом велел Умету взять его с собой. Молча прошли к забору. Под телом Цили успела натечь лужа крови.

– Черт, огромная какая, – чертыхнулся Аластар. – Попробуй теперь подобраться, чтобы не вывозиться.

– Отойди, я сам, – глухо произнес Умет.

Он отстранил Аластара в сторону, зашел с левого края, примерился и, стараясь не смотреть на тело, ударил колуном по ближайшему колу. Тот завибрировал, но удару не поддался.

– Бей по второму, – посоветовал Аластар. – Сперва ослабь оба, потом руби одним махом, иначе его перекосит.

Умет ударил по второму колу. Тот оказался не таким крепким и надломился после первого же удара. Тело Цили повело в сторону. Умет быстро сориентировался и нанес еще один удар. Второй кол треснул и начал заваливаться в сторону Умета.

– Отойди, дурень, сейчас он тебя накроет! – успел крикнуть Аластар, прежде чем Циля всем весом рухнул на Умета.

Умет качнулся в сторону, выставил руки вперед и принял тело Цили. Осторожно опустил его на землю, перекрестился. Аластар удивленно округлил глаза, но от комментариев отказался.

– Взяли, что ли? – ухватил Цилю за плечи Умет.

Аластар пристроился возле ног, поднял тело за лодыжки, и процессия медленно двинулась к сараям. Колья цеплялись за кусты, препятствуя продвижению, приходилось то и дело останавливаться, чтобы перебросить концы через кустарник. И все же спустя двадцать минут они занесли тело в сарай. Как и предполагал Аластар, хлама там было достаточно, чтобы замаскировать труп, хотя бы на первое время. Уложив Цилю в дальнем углу, принялись за работу. Сгнившие доски, диванные подушки, какие-то этажерки – все пошло в ход. Вскоре о том, что под кучей хлама покоится человеческое тело, уже ничто не напоминало.

Аластар отряхнул руки, бросил последний взгляд в угол сарая, оценивая качество проделанной работы, и молча вышел на воздух. Умет какое-то время оставался в сарае. «Молится он там, что ли? – неприятно царапнула мозг Аластара мысль. Думать о том, что в Умете вдруг проснулись добрые чувства, не хотелось. Он рассчитывал еще какое-то время попользоваться Уметом, а всплеск эмоций, человеческих эмоций, мог все усложнить. – Не хватало еще с угрызениями совести разбираться. Мало мне забот. Мерзавец Циля и так нам проблем прибавил, если еще и Умет в монахи заделается, вообще кранты группе».

Наконец тот вышел из сарая. Аластару показалось, что глаза Умета подозрительно покраснели, но сказать об этом он не решился. «Не сейчас. Сперва нужно убраться подальше от этого проклятого места, потом можно будет подумать, что со всем этим дерьмом делать». Денег у них осталось совсем мало, на билеты даже до ближайшего населенного пункта не хватит, а Умет умел водить машину. Аластар планировал найти какую-то машинешку в деревне и на ней добраться до города. Проселочными дорогами можно рискнуть, расстояние невелико, каких-то сорок-пятьдесят километров. Бросить машину на въезде, а там на перекладных.

Свой план он выдал Умету, как только они вернулись в дом. Тот возражать не стал. Надо угнать машину – значит, угоним. Пожитки собрали, рюкзак Цили обшманали, вытащили из потайного кармашка когда-то заначенный «косарь», остальное оставили. Прихватили свои рюкзаки и ушли из дома, не оглядываясь.

Деревня, в которой они остановились, насчитывала десятка два домов. Все они располагались на одной улице и отстояли друг от друга на довольно приличном расстоянии. По самой деревне не пошли, свернули на зады, пошли вдоль лесополосы, приглядываясь к строениям, прикидывая, в каком из домов может оказаться транспорт, пригодный для перемещения.

Повезло им тогда, когда надежда разжиться автомобилем почти растаяла. Предпоследний дом стоял чуть в стороне, не на центральной улице, но выглядел добротно. Через решетчатый забор проглядывал корпус легковушки. Издалека понять, что за автомобиль и на ходу ли он, было невозможно. Пришлось подобраться поближе. И тут новая удача: собаки во дворе не оказалось. Впрочем, как и хозяев.

Умет не спеша перелез через забор, дошел до машины. Стальной корпус, окрашенный грязно-горчичной краской, принадлежал подержанному «москвичонку». Не нового поколения, но и не совсем древний, выпущенный на заре восьмидесятых. Умет вдавил кнопку багажника, тот с легкостью открылся. В багажнике стояла бензиновая канистра.

– Судя по весу, полная, – приподняв ее, сообщил он. – В деревнях люди запасливые.

Открутив крышку бензобака, вставил найденную там же, в багажнике, воронку, начал осторожно переливать жидкость из одной емкости в другую. Воронка почти тут же заполнилась бензином.

– Ого, бак почти полный, да еще канистра. Километров на семьсот хватит. – Умет убрал канистру, вернул крышку бензобака на место и переместился к водительской дверце. Пока он проделывал все эти манипуляции, из дома во двор так никто и не вышел. Аластар не сводил глаз с двери и окон дома, и все же какого бы то ни было движения не заметил.

– Не гони, – будто прочитал его мысли Умет. – В доме никого нет. Видно, хозяин совсем тупой, раз оставляет машину без присмотра с полным баком и открытой дверью.

– Завести сможешь? – спросил Аластар.

– Обижаешь, – фыркнул Умет. – Я любой движок за полторы минуты разбужу. Но здесь моих талантов не потребуется. У такого лоха и ключи найдутся.

И действительно, в бардачке «Москвича» лежала связка ключей. Аластар нырнул в салон, заняв переднее сиденье пассажира. Умет вставил ключ в замок зажигания, повернул. Движок тихим жужжанием оповестил о том, что машина готова ехать.

– Ворота открой, – бросив взгляд на Аластара, произнес Умет. – Не таранить же их.

Требование звучало резонно, поэтому Аластару пришлось подчиниться. Он вылез из салона, бегом добежал до деревянных ворот, открыл сперва одну, затем вторую воротину и так же бегом вернулся в машину. Через двадцать минут они выехали на оживленную трассу и взяли курс на ближайший город.