В сектах, в отличие от традиционных созидательных религий, изначально заложены какие-либо извращения, прежде всего – подмена любви и иных положительных ориентиров духовно-нравственными лозунгами, чувственной экзальтацией и тоталитарной организацией всей внутренней жизни. В их учениях неизбежно появляются злоупотребления методами управления толпой, театрализованные ритуалы, увлечение психотехникой, духовный бизнес и практика искусственного духовного опьянения (в корне отличающиеся, к примеру, от православного устоя ведения «трезвенного» образа жизни). В жизни подобных культов возникают серьезные негативные социальные, духовные, психические, этические и правовые (преимущественно криминологические) последствия.

Исследователи насчитывают в современной России сотни только официально известных образований, относимых к подобным группам. Прежде всего, это сатанисты и все, близкие к ним, а также демонические движения, оккультно-мистические учения, открыто или скрыто признающие в качестве одного из своих кумиров зло как реальную сущность. Симптоматично, что в России основным своим врагом сатанисты считают православие, и лишь затем в объекты их нападения попадают другие традиционные созидательные религии.

Отметим, что верное формирование правосознания, морали и поддержание духовной, а, значит, и национальной безопасности на должном уровне, невозможно без учета религиозного фактора, социального партнерства с традиционными созидательными религиями.

Национальная, государственная и конституционная безопасность в целом есть степень защищенности личности, общества и государства. Она может создаваться тремя путями: прямой защитой от конкретных внешних и внутренних угроз; упреждающей нейтрализацией источников опасности; развитием механизмов самосохранения и саморегулирования непосредственно у самих защищаемых объектов. В целом, анализ факторов, влияющих на безопасность нашей страны, возможен по ряду направлений, например: национальные интересы; угрозы национальной безопасности; обеспечение национальной безопасности.

Из Закона Российской Федерации «О безопасности» следует, что общественные объединения входят в систему безопасности вместе со всеми остальными субъектами безопасности. Без этого нереальна единая и эффективная государственная политика в сфере безопасности. Кроме того, подчеркивается, что национальная безопасность состоит из многих компонентов. Система обеспечения национальной безопасности должна быть органично увязана с ценностями и интересами личности, семьи, созидательных общественных структур и государства, которые, в свою очередь, обязаны иметь взаимный согласованный характер.

Несомненно, что при решении вопросов национальной безопасности государство в порядке справедливости и самосохранения должно отдавать предпочтение традиционным созидательным религиям, то есть таким, которые внесли и вносят заметный и устойчивый позитивный (созидательный) вклад в историю, традиции, культуру, язык и самосознание народа, общества, государства, человечества.

Созидательная традиционность – многофакторное явление, в котором продолжительность, а иногда даже и массовость деятельности религиозного объединения во времени не являются обусловливающими. Например, некоторые очевидно деструктивные демонические культы обнаруживают себя на территории России с древнейших эпох, они довольно многочисленны и имеют тайную духовную преемственность. Существуют также как явно традиционные российские религии общегосударственного масштаба, так и культы отдельных народностей нашей многонациональной страны. К ним совокупно принадлежит (как напрямую, так и этнокультурно), наибольшая часть граждан Российской Федерации. В то же время известны религиозные объединения, существующие на территории России сотни лет, и относительно многочисленные, например, протестантские и неопротестантские конфессии и деноминации: баптисты, адвентисты, пятидесятники и т. п. Однако эти

образования не внесли никакого сколь-либо заметного и устойчивого вклада в историю, традиции, культуру, язык и самосознание российских народностей и государства.

Возникает вопрос: а почему? А потому что в естестве своем эти направления глубоко чужды органике сознания русского человека. Верующие, принимая основные постулаты именно верой, не нуждаются в том, чтобы оправдать свою веру лишь только логикой. Когда Фома сказал, что не поверит в Воскресение Христа, пока «не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его», Христос явился и сказал Фоме неверующему: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; и не будь неверующим, но верующим». Настоящая вера – отнюдь не только рациональное знание. Это огромное чувство, феномен, не нуждающийся ни в каких доказательствах (также как человеку не нужно доказательство его собственного бытия). Это единственный вариант абсолютного знания, ибо любое знание, выведенное из логики, можно усомнить. И только вера несомненна и основана на фактах. Христиане, не искавшие логического оправдания веры, стали верующими по сути и по духу. Верующими, а не только знающими. Протестанты же взялись осмысливать веру в Бога с помощью логики, рационального мышления. Согласно протестантской теории предопределения, человек еще до своего рождения имеет нечто вроде маршрутного листа, определяющего всю его жизнь. Такой взгляд на судьбу уничтожает основу добрых дел. Какой в них смысл, если все предопределено? Спасение души не зависит от того, что ты делаешь, ибо все равно не можешь сделать то, что не предопределено. Этот принцип для людей, стремящихся оправдать и освободить свои страсти, стал своего рода духовным Клондайком. Протестантизм через предопределение дал «лицензию» на совершение греха. Выходило, что человек совершает плохие поступки благодаря промыслу Божьему. И никто не в силах свернуть с пути, предначертанному свыше, ибо, если это возможно, Бог не всемогущ и не всезнающ, что противоречит Его природе. Любой самый необразованный верующий легко и непринужденно справляется с подобным противоречием, даже не замечая его, поскольку верит, что Бог всемогущ, а человек свободен, и даже не замечает этого противоречия. Вера, будучи больше, чем рациональное знание, спасает его от заблуждения.

Таким образом, логика протестантизма, адекватная к миру земному, разрушает догматы мира вышнего. Вместо свободной воли и выбора родился механицизм, по сути отказывающий человеку в свободе, уподобляя его существу, действующему по заранее определенной программе.

Убивая свободу, волю и выбор, предопределение уничтожает основу христианства – равенство перед Богом. Согласно протестантской доктрине, Христос своей смертью якобы открыл путь ко спасению не всем, а лишь избранным. То есть, избранные – основной ориентир. Такова философия и разного рода сект. А как определить, кто избран, а кто обречен? Выстраивается следующая логика: раз Бог делает кого-то богатым, значит, этим Он награждает человека, то есть, избирает его. Кстати, избранничество через страдания и подвиг развития в протестантизме не получило. Например, монашества и аскетики в протестантизме нет вообще. Вожделенными целями стали богатство и благополучие. Избранность стала определяться не поступками и делами, а деньгами, богатством, капиталом. Богатый и избранный стали синонимами. Бедность – признаком греховности. Возникло явление религиозного устремления к богатству. Появились агрессивные формы капитализма, товарных отношений и потребительства. Люди начали укреплять свое материальное благополучие не для того, чтобы лучше жить, а для того, чтобы попасть в число избранных и спасти свою душу. В самой постановке вопроса содержится логическое нарушение. Человек, чтобы стать богатым, должен что- то делать, а не плыть по воле волн. И, в конце концов, он обретет спасение не по заранее определенному кем-то плану, а через свои дела. Логика протестантизма в данном примере терпит ущерб, невосполнимый никакой софистикой. Здесь очень важный момент: протестанты отказываются следовать логике до конца. Отказавшись верить в спасение души через Откровение, ибо этому не может быть логического подтверждения, они призвали поверить в спасение души через богатство, хотя это явно противоречит логике. Вера в спасительную силу денег не имеет под собой никакой логики, как и вера в

Откровение. Оба варианта – чистая вера, противоречащая логике. Но протестанты, выбирая из двух возможных вариантов один, принимают веру в спасительную силу денег.

В православии основное значение поступка – в самом поступке (в его мотивации), а не в его результате. Решающую роль имеет искренность намерения. Если ты всю жизнь что-то делаешь, но не достигаешь результата, или, более того, получаешь отрицательный результат, это не означает ошибочности твоих действий. Если ты все делаешь честно, пусть даже и безрезультатно, значит, ты прав. Честные намерения, которые ты пытаешься реализовать, выше самого результата. Будет или не будет результат, зависит не от человека, а во многом – от других обстоятельств, от случая и удачи. В России есть поговорка: Бог намерения целует. Для Бога важен не столько результат, сколько намерения.

В протестантизме все наоборот: сами по себе поступки не имеют значения, важен исключительно результат. Все оценивается с позиции экономической эффективности. Чем больше богатеешь, тем больше становишься избранным. Каким образом богатеешь – неважно. Но протестантство есть не философия. Это – религия. И ее генеральная направленность не от логики, а от веры. Веры, в которой деньги якобы способствуют спасению души, и никакой логики под этой верой не было, нет, и не может быть.