Читать книгу «Лекарь-воевода (части VII и VIII)» онлайн полностью📖 — Николая Кондратьева — MyBook.
image
cover

А через два дня они тронулись в путь. Юрша и Весела с заплечными мешками и посохами, коза на веревочке. Первое время она резвилась, потом опять начала ложиться. Однако теперь день был длиннее, чем осенью, и они, несмотря на частые остановки, добрались до землянки Веселы на второй день еще засветло.

Тут они обнаружили, что какой-то лихой человек обобрал землянку и унес все, что можно было унести, забрал последние тряпки, доски с полатей и всю нехитрую утварь.

Юрша полагал оставить Веселу тут, в землянке, а самому сходить в Тихий Кут. Теперь опасно было оставлять ее одну, неизвестно, что за люди обобрали землянку. Может, они по-близости бродят. Да и Весела не была такой смелой, как раньше. Ее мир теперь населяли не только хорошие люди, но и плохие, страшные чудовища из сказок, злые звери. Переночевав, они двинулись дальше.

Перед Тихим Кутом Юрша удвоил осторожность, прислушивался, присматривался, но ничто не нарушало жизни леса, – поблизости людей не было. Ночевали в лесу, примерно на том самом месте, где они допрашивали взятого в полон воина Авдея. Затемно Юрша сходил в разведку. Убедился, что в поселке и вообще в междуречье Воронежей людей нет. Чтобы надежнее присмотреться к округе, Юрша поселился в полуразвалившейся землянке. А на следующее утро, оставив спящую Веселу, он пошел к могиле Гурьяна, прихватив с собой заступ.

Могила заросла травой, потемневший крест покосился. Вокруг поднялся буйный кустарник, это было на руку Юрше – со стороны никто не увидит, как станет тут копаться. Сотворив молитву, принялся за работу. Последнее время он научился правой негнущейся рукой помогать работающей левой. Добраться до кубышки, зарытой около могилы Гурьяна в песчаном грунте, было делом нескольких минут. В промасленной ветошке отдельно лежали украшения с дорогими каменьями. Из них он взял пригоршню. Из свертка с золотыми и серебряными монетами отсыпал половину в сшитый из овчины широкий пояс со множеством карманов. И вот тут у него дрогнула рука, после непродолжительного колебания, высыпал и вторую половину.

Раньше он равнодушно смотрел на золото, и вдруг откуда такая жадность! Горестно усмехнувшись, уложил в кубышку сверток с украшениями и зарыл ее. Теперь предстояло самое трудное – не оставить следов работы. Юрша снятый дерн и вынутую землю выкладывал на расстеленный армяк, теперь аккуратно все укладывал на старые места. Армяк вытряхнул в стороне. После этого занялся могилой: выпрямил крест, накопал рядом земли, поправил холмик и покрыл его дерном. Теперь работал безо всяких предосторожностей – каждый вправе отдать должное покойнику.

На обратном пути к Веселе, оставленной в землянке, Юрша зашел на памятный ему выгон. Скота нет, трава не потоптана. Загон разгорожен, видать, казаки перетащили к себе еще годные плетни. На краю выгона, на самом берегу, стояли четыре креста. Сняв колпак, Юрша подошел к захоронению. Сквозь молодую траву явственно вырисовывались около каждого креста обширные могилы…

Его горестные размышления неожиданно прервались. По берегу шел человек. Еще оставалось время, чтобы скрыться в кустах, но Юрша остался неподвижным – к нему приближался малый лет четырнадцати. Около могил он тоже снял колпак, удивленно разглядывая Юршу. Тот спросил его:

– Как звать тебя, парень?

– Первун.

– Кто тут похоронен, знаешь?

– Ага. Вон там Кудеяр со товарищи. Это – ватажники, а это – их бабы с ребятишками. Там – царевы вои.

– Ватажники тут жили?

– Ага.

– Их всех перебили?

– Не. Они в лес подались.

– А ты чей будешь?

– Бортника Кузьмы. Вон там пасека. А ты чей?

– Путник, с девкой в Липецк идем. Тут в развалюхе ночевали. А ты в Стаево?

– Ага. Батя за хлебом послал.

– Ну прощай, Первун.

Юрше казалось опасным с кем-нибудь встречаться в этих местах, поэтому нужно было уходить отсюда как можно быстрее. Он заспешил к землянке. Почувствовал недоброе, когда около землянки не увидел козы, а ведь оставил ее привязанной на лужайке. В землянке Веселы не оказалось. Оба заплечных мешка стояли, тут же лежал ее кафтанчик. Обошел вокруг, прислушался – в порывах легкого ветра шуршит листва…

Вернулся и присел на обрубок дерева. Очень возможно, что ничего страшного: убежала коза, Весела пошла ее искать и сейчас вернется… Время идет, а ее нет… А вдруг она попадет к казакам или встретит бортника Кузьму? Назовет себя, ее вспомнят. От нее допытаются, кто ее спутник. Хорошо, если она забыла, что у него были связаны ноги, когда его привез конь. Тогда могут подумать, что он ватажник. А если вспомнит!! Нет! Здесь она не должна встречаться ни с кем! Он ее учил не бояться людей, а лучше бы она боялась!

А вдруг заблудилась и зовет его… Опять обошел округу… Может, сейчас придут с ней казаки!.. Юрша поспешно отнес мешки и спрятал их в густом ельнике. Наломанный лапник для постели сгреб, свалил в угол и присыпал землей. Убрал все следы ночевки. Если приведет казаков, они посмотрят, сочтут ее безумной и потеряют к ней интерес.

Отошел от землянки, спрятался и стал наблюдать… Чу! Кто-то бежит… Весела!.. Одна ли? Вся в слезах… Заглянула в землянку, всхлипнула и побежала дальше… За ней, кажется, никого нет. Тихо окликнул, вышел… Как она ему обрадовалась! Обняла, сквозь рыдания что-то говорит, а разобрать невозможно…

Где-то, где-то Юрша понял, что коза убежала на пасеку, а там козел, они играют. Любимая коза не послушалась своей хозяйки и не пошла к ней, зато незнакомый козел чуть не забодал ее. Тут около козла появился чужой дядя, Весела испугалась и убежала. Теперь испугался и Юрша:

– Дядя видел тебя?

– Да. Шумел: «Дева, дева, вернись!»

– Пойдем, скорее пойдем!

– А козочка?

– Нагонит, она догонит нас. Идем, идем скорее!

Они надели сумки и почти бегом ушли в лес. Весела постоянно оглядывалась, ожидая появления козы.

Юрша уходил вверх по Лесному Воронежу. Верстах в десяти от Стаево они переправились через реку и пошли лесными тропами на запад. Потом вышли уже на Большой Воронеж.

Юрша нарочно сказал Первуну, что идут на Липецк. С самого начала пути он решил прежде всего прийти в Лебедянь, а оттуда держать путь на Москву.

Как только они перебрались на другой берег Лесного Воронежа, Весела догадалась, что коза не вернется, и принялась тихо плакать. Юрша сделал привал и долго убеждал Веселу, что коза нашла своего братика, что им будет веселее вдвоем. Они станут радоваться и благодарить Василису, что она не разлучила их.

Теперь ничто не задерживало путников. Без козы они стали двигаться гораздо быстрее и уже на третий день вышли к хорошо знакомым Юрше стенам Лебедяни.

4

В Москве Юршу с Веселой приютил купец Исай Колотилин, имевший свой двор в Охотном ряду. Он выделил им комнатушку и сказал, что они могут поселиться тут хоть навсегда, и хлеба-соли на них в его доме хватит. Такая щедрость показала, что Исай добро помнит… А мог бы и забыть…

…В Лебедяни остановился караван стругов, которые тянули с низовья Дона. Московские и тульские гости возвращались домой. Не успели струги причалить, как юркие приказчики сбежали на берег и вместе с коногонами принялись разводить костры и готовить ужин. Сошли и купцы погулять, поразмяться.

Из городка на берег начали стекаться лебедянцы, одни в надежде купить или продать что-нибудь, другие за новостями, не идут ли татары.

Спустились и Юрша с Веселой. Здесь, в Лебедяни, они приоделись слегка. На нем был кафтан, хотя и ношеный, но по его широким плечам; лапти и онучи у обоих новые. Особая радость у Веселы – купил ей дядя Клим алую ленточку. Хоть и нейдет нищенке лента в косе, все ж пришлось оставить – не так много радости у девочки.

Спустились на берег и остановились в сторонке, смотрят на людскую толчею. Другие нищие туда рванулись. И ему бы тоже нужно к лодкам пойти, может, кто возьмет их хотя бы до Тулы, но народу тьма, разве туда проберешься…

Из задумчивости вывел голос Веселы:

– Спаси Бог тебя, дедушка.

Оглянулся. Перед Веселой стоял человек среднего роста, борода с проседью. Видать, купец не малого достатка, протягивает ей денежку. Юрша поспешно сорвал с головы колпак и низко поклонился:

– Благодарствую тебе, добрый человек, что мимо не прошел, заметил нас, сирых странников.

– Далеко путь держите?

– В стольный град, в Москву, добрый человек. Вот сиротка, спасительница моя, без отца-матери осталась. А в Москве будто у нее в Китай-городе тетка живет.

– Сестра матушки, тетя Агаша, – улыбнулась Весела.

– Ежели других примет нет, трудненько будет найти вашу тетку. Москва – большой город.

– Понимаем, но другого-то никого нет. Ты, добрый человек, не окажешь ли нам божескую милость, не захватишь ли нас хоть до Тулы. Я изо всех сил помогать твоим приказчикам стану…

– Какой ты помощник – издали видно.

– Добрый человек, возьми нас! Кое-какие денежки мы накопили, заплатим. А хлебушек с собой несем. Опять же я лекарить, читать-писать умею.

– Вон оно что! – Купец усмехнулся. – И все ж, чтоб брать, надо знать, кто ты такой. Пойдем к костру, поведаешь.

Так произошло знакомство с Исаем Колотилиным. У костра Юрша рассказал придуманную историю Клима Акимова.

Клим родился и жил на Белом озере. Отец его Аким служкой был в Усть-Шехонском монастыре, охранял обозы монастырские. Своего сына он учил воинскому мастерству, а монахи – грамоте. Когда Клим подрос, нарядили его воином и переходил он из одной дружины в другую. Бился с татарами под Тулой в пятьдесят втором году, брал Казань-город. Потом дважды в передовом полку выходил крымцам навстречу. И вот прошлый год их ертаул наткнулся на татарский отряд под Липецком, был разбит, а его, Клима, и несколько других воинов полонили. Воспользовавшись оплошностью охранника, они попытались бежать. Их нагнали и порубили. Ему сильно ранили руку, ногу и лицо. Конь вынес его, он оказался в лесной землянке. Девочка Василиса выходила его, родители девочки, вероятно, тоже попали в полон. Через год Клим с девочкой покинули землянку и пришли в Лебедянь.

5

Клим хорошо подготовил свою повесть. Он называл истинные имена игуменов и старцев, бояр и князей, в дружинах которых будто бы служил. Так что он мог бы поделиться воспоминаниями с соратником и не боялся, если бы кому-нибудь вздумалось проверить его рассказ.

Исай выслушал внимательно и спросил:

– А сколько же ты денег накопил на дорогу?

Клим достал и подал ему несколько мелких серебряных монет. Исай сосчитал их и хмыкнул:

– Небогато дедина и отчина одарила тебя! На, спрячь. Считай, что эти денежки подарил я твоей сиротке. Садитесь, будем есть кашу. Теперь вы в нашей артели.

Клим никого не расспрашивал, но вскоре из разговоров узнал, что из Москвы в низовье Дона под охраной стрельцов отправили огненное зелье и другие воинские припасы стоявшим там отрядам Вишневецкого. С ними пошел караван стругов Колотилина, на Иван-озере присоединились тульские купцы. Теперь возвращались снизу тоже не пустыми, Исай, например, вез огромные тюки кожевенного сырья.

По Дону поднимались спокойно. Бечевники проторенные, струги шли и вверх и вниз: все считали – раз прошли здесь стрельцы, разбойники разбежались. Ночевали в обжитых местах, вблизи деревень. Вечерами около костра Клим рассказывал разные истории. Особенно внимательно слушали о Казанском походе. Иной раз Исай отпускал Клима к другим кострам, чтобы и туляки послушали складные повести.

Одна из ночевок пришлась на Куликовом поле, около устья реки Непрядвы. Клим принялся рассказывать о великом подвиге русского народа тут, на Куликовом поле, сто восемьдесят лет назад. Рассказывал, указывал здоровой рукой, где стояли полки великого князя Дмитрия и где полчища Мамая. О смертной битве богатырей монаха Пересвета и татарина Челубея. Этот рассказ пришлось повторить у костра туляков. И вот тут он увидел коренастого купца, которого все называли Романом. Присмотревшись к нему, он узнал того самого купца, который помог им поймать самозванца Ростислава Мосальского.

На следующий вечер Клим сам пошел к тулякам и начал пересказывать свою повесть о Тульском сидении. Тут он нашел активных слушателей, многие из которых сами были участниками этих событий. Они уточняли рассказ, называли фамилии и прозвища героев. Роман подошел к нему, со слезами на глазах обнял Клима и сказал, что Ермилка, один из спасителей Тулы, – его сын. Теперь Ермилка – его помощник, купец.

Клим два вечера рассказывал им о Тульском сражении, туляки внимательно слушали его, сажали на почетное место, потчевали, как самого почетного гостя.

После Куликова поля позади слева и справа остались многоводные притоки, Дон заметно сузился и обмелел. Дальше по болотистым берегам Иван-озера струги тащили волоком. Караван последний раз ночевал вместе. Теперь туляки по Шат-реке уйдут на запад, к Туле. В этот вечер Клим окончил свой рассказ о Тульском сидении. Купец Роман еще раз обнял его, потом взял колпак Клима и отсыпал из тугой мошны две пригоршни серебряных монет. За ним и другие купцы потянулись с деньгами, не отставали и приказчики.

Клим решительно остановил их:

– Дорогие друзья, братцы! Вы – люди торговые, вам без денег нельзя. А мне зачем они? Новый кафтан купить? Ни к чему он мне. Породнился я с сумой, братцы, и в новом кафтане мне не пристало ходить с сумой. А без сумы с моим видом тоже негоже, каждый подать желает, спасти свою душу хочет. А вот если кто из вас свечу поставит в церкви, да вспомнит меня добрым словом, вот это будет большой подарок мне. Много на мне грехов тяжких, молитесь за меня! И тебя, Роман, прошу взять свои деньги. Вот этот золотой возьму на память о встрече, а остальные забирай. При случае сделай какое ни на есть доброе дело в память обо мне.

Еще целый день тянули струги Исая по болотистым берегам Иван-озера, затем вошли в какую-то речушку и стали. Вскоре приказчики пригнали подводы, лошадей и мужиков. Кожи перегрузили на подводы, а струги потащили посуху на больших санях до реки Веневки. Потом тянули суда по реке Осетр. Клим хорошо запомнил эти места. Волок и реки шли по Тульско-Рязанской Большой засеке. По берегам попадались крепостцы и отдельные ряжи, около них разъезжали сторожевые отряды. На берегу виднелись срубленные огромные дубы и сосны, которыми при надобности можно было преградить путь по реке.

Две ночи провели под стенами древнего Зарайска. Клим не преминул поведать о славном городе. Великий князь московский Василий считал Зарайск своим уделом и накануне своей смерти приказал укрепить город каменным кремлем. А через десять лет, в тысяча пятьсот сорок первом году, вновь поставленный кремль выдержал яростную осаду крымских татар.

А ночью, вглядываясь в бесконечное темное небо, усыпанное яркими звездами, Клим не без горечи подумал: «Вот еще одна моя отчина! Я лежу на жестком ложе под ее стенами. И только что прославлял великого князя Василия Третьего, именуемого Грозным, не как его сын или потомок, а как Боян или, правильнее, как гусляр без гуслей!» И тут же усмехнулся еще больше: «Ну и гордыня! Кажется, впрямь начинаю считать себя великокняжеским сыном!»

Исай постоянно присматривался к своему новому спутнику. Его повести нравились ему, но окончательно он познал его после Зарайска. Здесь Осетр петлял по непроходимым лесам, часто широко разливался по песчаным перекатам, и струги приходилось тянуть лошадьми, цепляя постромки за борта. Глубина тут была по колено.

На одном из таких перекатов вдруг из леса с обоих берегов выскочило человек двадцать и, разбрызгивая воду, молча побежали к лодкам. Это были страшные люди, оборванные, заросшие нечесаными волосами, в руках у кого сабля, у кого пика, за поясом ножи. Орава без единого звука подкатилась к лодкам. Со знанием дела принялась потрошить лодки, понравившиеся вещи вязали в узлы. Тут же отпрягали лошадей и вьючили наворованное.

Клим с Веселой брели позади лодок. Увидев разбойников, остановились. Его больше всего поразило поведение приказчиков: завидя лихих людей, они сразу отошли от лодок, коногоны – от лошадей. Без намека на сопротивление давали себя обыскивать, у них выворачивали карманы, рвали с поясов кошельки.

Исай тоже остановился, Клим подошел ближе к нему, он еще не принял решения, как себя вести, но на всякий случай свой увесистый посох взял поудобнее.

К Исаю направился красномордый разбойник, надо полагать атаман. Рядом с ним еще двое, все трое при саблях. Красномордый спросил купца:

– Твои струги?

Исай закивал головой.

– Давай!

Тот покорно отстегнул и подал небольшую кису. Красномордый заглянул в нее:

– Золото где?

– Нету золота. Товар купил.

– Врешь! Есть!.. Отдавай. Говори где? Не то придушу!

– Богом клянусь, нету, господин атаман.

– Брешешь! А ну-ка!

Разбойники принялись избивать Исая, с двух сторон. Перестав бить, придерживали, чтобы не упал. Атаман кивнул:

– Ну, вспомнил?

– О, господи! Клянусь, все отдал.

– Давай!

Удары снова посыпались на Исая, он как мешок переваливался от одного разбойника к другому. Атаман обратился к Климу:

– А ты, чучело, чего вылупился? Давай девку и пошел отсель!

Атаман схватил Веселу за руку и рывком оторвал ее от Клима.

– Атаман! Побойся Бога! Ребенок же!

Атаман заржал:

– Во! Ребеночка дюже лепо! Гы-ы! – Он потащил ее к берегу.

Клим ударил атамана посохом. Тот зверем рявкнул и, выхватив саблю, бросился на Клима. Клим увернулся и изо всех сил стукнул посохом по руке атамана, потом еще и еще раз. Атаман, выронив саблю, отступил. Сабля оказалась у Клима.

Бросив избивать купца, два разбойника, выхватив сабли, накинулись на Клима. Он хоть и давно не держал саблю, но его левая рука не ослабела. За несколько секунд один из нападавших упал в воду, второй пополз на четвереньках, около них вода окрасилась кровью.

Все произошло настолько быстро, что атаман не успел сообразить. А когда повернулся, чтобы бежать, Клим ударил и его. Атаман рявкнул, пробежал немного и повалился в воду.

Теперь на Клима устремились пятеро. Остальные, бросив вьючить лошадей, ждали исхода битвы.

Клим подбежал к одной из лодок так, что она оказалась между ним и нападающими. Дальше он сам перешел в наступление, рванувшись навстречу разбойникам, сшибая каждого поодиночке. За долю минуты у двоих перерубил пики, и они отступили, двое барахтались в воде, а пятый убегал в фонтанах брызг с криком:

– Ратуйте! Это дьявол с рогами!

Оживились приказчики и коногоны. Они похватали с лодок весла, багры и, подбадривая себя криками, принялись за разбойников, которые улепетывали со всех ног.

Исай, поднявшись из воды, шумнул:

– Назад! К лодкам, ребята!

Клим, не выпуская из руки саблю, прижал к себе Веселу, успокаивая ее.

Приказчики поспешно вернулись, покидали в лодки навязанные разбойниками узлы и впрягли лошадей. Исай торопил их, зачерпывая пригоршнями воду, обмывал окровавленное лицо.

Раненые разбойники, окунувшись в воду, ожили и отползали к берегу. Троих уносило течением. Атаман, оставленный товарищами, сидел в струях воды, схватившись за голову.

Клим, немного успокоив Веселу и посадив ее в лодку, направился к атаману:



...
6