Во второй раз мне удалось отделаться легким испугом. Пришлось, конечно, страха натерпеться. Я вначале, как подумал, что Алекса повязали, аж вспомнить страшно. Теперь словно заново родился. Попасть в руки службе внутренних расследований занятие неприятное, мне после комы одного следака за глаза хватило. Саныч тоже гад еще тот, любит тумана напустить. Все думает, что я сразу сознаваться начну. Не дождется от меня такого счастья. Я десять раз подумаю, прежде чем на себя лишнего взять. Знает ведь, что номер не прокатит, а все пытается – привычка. Ладно, пронесло, значит, так тому и быть. Поучаствую в небольшом контрабандном предприятии с целью обогащения.

Курьер с гранатами объявился у нас буквально на следующий день. Я с трудом узнал лицо с фотографии, но контрольная фраза поставила все на свои места.

– Привет, завхоз. Считать ящики будешь или поверишь, что я тебе лишнего не подарю. Я еще тот хомяк, – улыбается спецназовец. Он отпустил остальных ребят, сказав, что сам закончит с вверенным ему барахлом. Малый комплект для развертывания базы я бы барахлом не назвал. Под четыре кубометра снаряжения и боеприпасов на дороге не валяются. Со всем этим богатством неплохой лагерь можно обустроить в сжатые сроки.

– А когда ящики забирать будешь, проверять не станешь? Поверишь, что я лишнего не подарю? – звучит условный ответ.

– Договорились, сэкономим наше время.

– Давай, подписывай.

Пока я подгоняю гравиплатформу, парень расписывается в ведомости. Конечно, все происходит электронно, с вкраплением магии. Такую подпись уже не подделать, о защите алгоритма позаботились.

Загоняю ценный груз в самый глухой угол склада. Груду снаряжения, укрытого маскировочной тканью, никто проверять не будет. Даже я не знаю, в каком из ящиков гранаты. Осталось сдать груз и дождаться положенной доли. Нервное напряжение спадает, все на мази, проколов теперь не будет. Никто не станет проверять этот груз. Даже если его заберут под любым предлогом, я не при делах. Мелкая халатность ничем особым мне аукнуться не может. Только ничего нельзя пророчить, чтобы Саныч со склада не выгнал раньше времени, а потом я сам свалю отсюда.

Глава седьмая

Настроение у меня было превосходным. Вся неделя прошла без происшествий. Ни одной заковырки по работе, даже пятен или смертей не замечал больше. Отряд с курьером свалил на следующий день, оставив свой комплекс на нашем складе. Помню, что их выдергивали по тревоге, мой напарник жаловался, что пришлось оружие посреди ночи срочно выдавать. И вообще, пусть себе спят с автоматами под боком, задолбали дурацкие правила. Я не соглашался с ним, но ничего вслух не говорил. Эти правила кровью писаны, были прецеденты уже. Склад прекрасно защищен, его так просто не возьмешь.

Все было замечательно, только никто за грузом не возвращался. Про него словно забыли, и я занервничал. Предпринимать я пока ничего не собирался, но нервы расшалились не на шутку. Ко мне стали присматриваться внимательнее, вдруг беда на носу. Беды для бойцов я не видел, самому бы не вляпаться. Саныч не поленился, позвонил спросить, не заметил ли я чего. Пришлось божиться, что замучили кошмары, а в остальном порядок.

Кошмары, кстати, так и не вернулись. Спал я спокойно, в смысле без того опостылевшего сна. А так, конечно, ворочался по полночи, не без этого. Не выдержав, на десятый день я позвонил Алексу. Заготовил речь про встречу, про бухло, все продумал. Только никак не ожидал узнать, что абонент временно недоступен. Чутье меня никогда не подводило. Ситуация мне сразу не понравилась, только выхода у меня не было. Не могу я этот груз со склада незаметно выкинуть. Чужим всучить якобы по ошибке – не получится. Ладно, десяток лишних патронов или гранату, но не четыре куба груза.

Два дня я пытался вызвонить Алекса, все безуспешно. На третий день я решил связаться с Димитаром, вдруг он что знает.

– Привет, боец, что на душе, – раздается в ухе знакомый голос.

– Привет, Димитар, ты не знаешь, где Алекса найти?

– Он что пропал?

– Да фиг его знает, обещал сабантуй закатить, даже портал оплатить мне грозился, а тут пропал.

– Меня не приглашаете, жмоты.

– Я не в теме, это Алекс рулит. Сам понимаешь, тоска здесь зеленая, любому поводу будешь рад.

– Да, я попробовал его набрать, говорит – недоступен. Странно, но может, он с какой группой на экзамене? Закинули в глухомань на выживание. Пока молодняк не натаскает, домой не вернется.

– Думаешь, есть места, где не работает связь?

– Может, им приказано все вырубить. Забыл про чистый эфир?

Да, раньше было радиомолчание, теперь чистый эфир. Иначе замучаешься разъяснять, что магию нельзя, а радио можно или наоборот.

– Как-то не подумал я. Ты, если с ним пересечешься, намекни, что я про тему посиделок не забыл. Глядишь и тебя пригласит.

– Не забуду, даже не надейся. Пока.

Димитар меня успокоил, но не сильно. Не верю я, что Алекс в такой момент свалил в глухомань без связи. Хотя, если его отправили куда-то, все становится на свои места. Штабной наверняка перед тем парнем с гранатами не светится. Вся связь через Алекса, а раз его нет, процесс приостановлен. Не помню, раньше Алекс упоминал о таких командировках или нет? Выбора у меня все равно нет, придется ждать. Блин, а если штабной решит отправить за товаром человека? Я дал Алексу график своих дежурств, но он меняется через три дня. Если придут за грузом не в мою смену и дежурный его пересчитает, начнется свистопляска. Еще три дня я могу жить относительно спокойно, потом нужно что-то делать.

На второй день я придумал, как поступить. Мне не нравился способ, но, похоже, у меня нет выхода. Придется в базе данных ставить отметку об оповещении. Ее сможет заметить любой, а это плохо. Нужно придумать правдивую историю, чего это я к тому грузу интерес проявляю. Метку сразу не заметить, если не открыть карточку самого груза. Лишние отметки могут привести ко мне, но Алекс исчез с концами. Я отправил ему несколько сообщений и принялся ждать.

От Алекса вестей не было, за грузом никто не приходил, в остальном все в штатном режиме. Я постепенно успокаивался, будь что будет. Как назло через два дня я увидел смертника в пятерке Эндрю. Глупить не стал, вида не подал, зато сообщил Санычу без колебаний. Уговор есть уговор, не отмажет – отстанет от меня навсегда.

«Есть информация» – написал я командиру во внутреннем чате. Бойцы еще не покинули помещения, говорить я не мог.

«Сейчас буду».

«Нет. Они еще здесь».

«Беда с Луи Фернарисом, спасай парня».

Все, я свой долг выполнил, честно сообщил, кого вижу в смертниках. Ничего в парне после моих действий не изменилось. Я ожидал, что вот я сообщу Санычу, его действия спасут парня, тогда я должен увидеть в нем изменения. Метка смерти никуда не пропала, значит, все напрасно. Хорошо, я не подал вида и ничего не говорил. После его смерти от меня уйдет репутация пророка. Пускай убедятся, что я не все вижу, если Саныч трепать не станет. А он не станет, ему это ни к чему, даже во вред.

На следующий день я поставил в базе метку на груз. Если кто-то попытается запросить этот груз на выдачу, мне сразу придет оповещение. У себя в компе на этот сигнал установил высший приоритет. Сдал дежурство и отправился домой отдыхать. От Алекса вестей не было, от Саныча тоже, тишь да гладь. Не нравилось мне такое состояние, словно затишье перед бурей. К сожалению, мои открывшиеся способности ни о чем не сигнализировали. Своей смерти или опасности я не видел, кошмары и те не возвращались. Странно, слишком странно, привык я к ним за столько лет. Даже Марии позвонил, но она мне не поверила. Наверное, просто не хотела ко мне возвращаться, кошмары лишь предлог.

Следующим вечером, не успел я заступить на смену, как пришло сообщение, от которого мое сердце забилось быстрее. На базу заскакивал чужой отряд. Не тот, в котором был мой контакт, но это ничего не значило. Штабной мог послать нужного человека в другом отряде. Блин, а как я деньги получу, если с Алексом нет связи, – закралось нехорошее подозрение. К черту деньги, нужно груз побыстрее скинуть, остальное потом.

Незнакомый отряд прошел проверку и собирался пройти из предбанника к моей стойке. Я всматривался в их лица и никого не узнавал. Шанс, что пришли за грузом, стремительно угасал. Однако я ошибался.

Вместо стандартного приветствия и передачи оружия на хранение в меня летят парализующие заряды. Уроды стреляют почти в упор. Я давно уже в ступоре, когда доносится приказ замереть. К моему удивлению, пятерка свободно проходит вовнутрь и на мне защелкивают браслеты. Понимаю, что это конец. Мысли лихорадочно мечутся, пытаюсь выстраивать оправдательные версии. Я их уже не раз прокручивал в голове, но в реальности все сложнее.

– Зачем ты организовал убийство, – орет мне в ухо грубый голос. Моя щека уперта в пол, голову повернуть невозможно. С меня сняли заклинание, остался лишь ботинок спецназовца на моей спине. Ботинок сильно давит, не позволяя вдохнуть полной грудью. Выцепляю из фразы слово – убийство. Неужели пронесло. Саныч, сволочь, поднял тревогу из-за бойца, и эти теперь думают, что я причастен к его гибели? Они реально думают, что я организовал убийство спецназовца? Мысли скакали как сумасшедшие, выстраивая версии.

– Поднимите его, – раздается спокойный голос надо мной. Сильные руки ставят мое тело на ноги.

– Служба собственной безопасности. Вы подозреваетесь в организации убийства военнослужащих. Сказать ничего не хотите? – подтянутый военный показывал мне жетон. Мой комп был отключен, жетон полагался именно для таких случаев.

– Не понимаю, о чем вы… – Ага, нашли идиота признаваться. Я с Санычем уже наигрался в недомолвки, хватит. Тем временем несколько человек орудовали на складе.

– Вот, есть совпадение, как мы и обнаружили, – доложил спец командиру. Что они обнаружили, я не видел. Обмен между операми шел через магическую связь, мне недоступную.

– Пойдем, посмотрим, что наш цербер тут сторожит.

Мою тушку потащили вслед за операми в направлении левого груза. Теперь сомнений у меня не оставалось – дело плохо. Ни о каких пророчествах речь не шла. Интересно, почему упоминали про убийства?

– Не хочешь рассказать, что особого в этом грузе? – спросил следователь, когда мы остановились возле того самого груза.

– Почем мне знать, – пожимаю плечами. Стазис с меня сняли, как только сковали наручниками руки за спиной.

– Тогда как ты объяснишь свой интерес к этому грузу? Или ты по ошибке метку на него ставил в компе?

– Не помню.

– Понятно, только ты знай, мы за тобой не первый день следим. Ты думаешь, мы не знаем про твоих сообщников? Кто груз передавал, кто поставку обеспечивает. Ты думай, думай что говорить, – обрадовал меня дознаватель.

– Смотри-ка по сканеру все чисто, даже придраться не к чему, – произносит вслух второй следователь.

Твою дивизию. Хотелось убиться своей тупой башкой об стену. Алекс идиот, мог ведь предупредить, что груз будет хорошо замаскирован под оригинальный продукт. Я бы даже не дергался и сканером его прогнал вообще без риска. Нахрена все эти свистопляски с обходом проверки. Никаких меток вообще не нужно было ставить, забить на груз и все.

Следователи тем временем открывали все ящики и свертки из комплекса. Скорее всего, они видят опись на своих виртуальных мониторах. Обмен информацией между ними происходил в виртуале, что они обнаружили – я не мог узнать.

– Капитан, ты не хочешь нам честно признаться, что здесь спрятано? – спросил следователь, когда все ящики были бегло просмотрены. – Мы ведь найдем, только тебе это зачтется.

– Я на самом деле понятия не имею, что вы тут ищите.

– И ведь не врет, – виртуальный монитор следака не опознал в моих словах лжи.

– Чего же ты его мимо сканера протащил.

– Так тот парень, что сдавал груз, выпендрился, мол, пересчитывать будешь, или так поверишь, что лишнего не положу. Я повелся и ему то же самое в ответ выдал, мол, при получении проверять будешь или думаешь, лишнего положу. Вот и ждал, когда этот умник объявится, на его реакцию посмотреть хотел, – честно выдаю следователям заготовленную версию.

– Смотри, опять не врет, – хмыкает следователь. – Может, тебя обучили наши сканеры обходить, так мы тебя на стационарном проверять будем.

– Кстати, это неплохая мысль, давай стационарным груз проверим? Чего он мимо него «чистую» поклажу тащил?

Мысль следакам понравилась. Они активировали наш базовый сканер, которым я пользовался ежедневно. Этим гадам несказанно повезло. Сканер тут же замигал желтым, обнаружив нарушение. Нарушение несерьезное, иначе могла заорать сирена и замигать красный маячок.

– Так-так, вот и нашлась причина. Вместо гранат ГШ-6 у нас в ящике пятнадцать ГП-14У, нестыковочка выходит.

Следователь принимается изучать цилиндрики гранат.

– Никогда не поверю, что вся канитель из-за такой мелочовки, хоть убей, не поверю, – руки опера медленно выкручивают запал. Кнопка завинчена, как пробка на бутылке. Она и в выкрученном состоянии смотрится, как обычная пробка. Содержимым гранаты должны быть размещенные по бокам плазменные иглы в специальной массе заряда. Заряд вплавляется в корпус намертво, и демонтаж его невозможен. Из гранаты в руках следователя, после несильного потряхивания, высыпаются маленькие шарики. Хорошо опер успел подставить ладонь. Шариков много, настолько много, что у меня подкашиваются ноги.

– Не ожидал? – усмехается опер. – Тут не меньше тысячи в каждом корпусе. Уведите его, придется все досконально обыскивать.

Опер не предлагает мне сознаться, не предлагает сотрудничать, он знает, что я в его власти. Пятнадцать тысяч капсул слайса, это конец, конец всему. Следователь может ничего не делать, я попал и приговор мой очевиден. Судьба сыграла злую шутку, я попаду к тем, кого столько лет старательно уничтожал. Я не служил в отделе по борьбе с наркотиками, но нас часто привлекали для силовых операций. В кому я попал из-за слайсеров, я их всегда ненавидел. Смешно, остаток жизни я могу провести в их обществе, без права возврата. Пятнадцать тысяч капсул это Шлак, без вариантов.

Я ожидал, что меня отправят в камеру, пока опера не закончат досматривать груз. Вдруг там еще что-то припрятано. Странно, зачем прятать наркотики в гранаты и помещать их в ящик с неправильной маркировкой? Могли запихать капсулы в корпуса ГШ-6 и не городить огород. Вообще никто ничего не смог бы заподозрить. Наш сканер на наркоту не настроен, он только на магию и оружие. Зачем такие сложности с гранатами? Неужели Алекс решил меня подставить? Бред, у нас никогда не было разногласий, ни к чему ему такие выкрутасы. Хуже всего оправдываться, когда сам не понимаешь толком, что происходит.

Вместо камеры меня поместили в кабинет для допросов. Следователь сидел за столом, дожидаясь моего появления. Наверное, читал на виртуальном экране материалы дела.

– Какая встреча. Неожиданно, правда? – приветствовал меня следователь. Тот самый лейтенант Бахромин, кто общался со мной после комы. Подозреваю, что он давно не лейтенант.

– Неожиданно. Вы-то здесь, каким боком?

– Признаюсь, я тоже не ожидал, что нам доведется встретиться снова. Учитывая текущие обстоятельства, я удивлен и разочарован.

– Только не говорите, что разочаровались во мне.

– Что вы, капитан, я разочарован в своих способностях, как следователь. Собственно, я здесь, чтобы реабилитироваться.

– Вам-то в чем разочаровываться?

– Поверил вам в тот раз, а вы мастерски залегли на дно и только теперь попались. До разбора вашей деятельности мы еще доберемся, ответьте – зачем вы убили Алекса?

– Алекс мертв? – я не скрываю своего удивления.

– Убит вместе с курьером сразу после того, как вам передали груз.

– Не знал. Я как дурак пытался его отыскать.

– Или делали вид, чтобы отвести подозрения. Вы просчитались, вы привлекли к себе внимание. Когда за вашу разработку взялись профессионалы, шансов у вас не было никаких. Тут еще старая операция всплыла, подключили нас. Слайсеры в рядах вооруженных сил это не шутки, много голов полетит, поверьте.

Следователь был спокоен, обращался на вы, но меня ему не обмануть. Я в его понимании преступник, который его обманул ранее. От того, что я сейчас скажу, мое положение не сильно измениться.

– Какой мне смысл отпираться или рассказывать истории. Если я правильно помню наши законы, мне одна дорога – на Шлак. Будь я с интерфейсом, еще можно было бы поторговаться, насчет горячей точки. А так я могу молчать или говорить – результат один.

– Не стану скрывать, капитан запаса, путь у вас один – на Шлак, как его окрестили в народе. Хорошо, что вы это понимаете и не строите иллюзий. Но есть одно но. Что вам известно про Шлак?

– Отправлять наркоманов туда стали, когда я был в коме, лет пятнадцать назад. Месторасположение планеты засекречено. Осужденные в обмен на продукты и личные вещи отыскивают в отходах промышленной выработки млечный камень. Возврата с планеты нет, поскольку портал оттуда открыть невозможно. С планеты эвакуировали добытчиков по причине непонятной аномалии, не позволяющей отправить в портал предмет больше чем метр на метр. Вроде так.

– Почти так. Окно портала постепенно уменьшается. Туда можно отправлять предметы в два раза больше, чем оттуда. Еще одна странность, живые существа туда проходят свободно, обратно нет. В нашем отчете есть результат по переброске туда слона в исследовательских целях.

– Какая мне разница?

– Большая. Зачем туда отправляют преступников, там ведь не только наркоманы.

– Чтобы в шлаке мелкие камешки собирали.

– Что мешает тебе ничего не делать? Сиди в лесу, охоться, забудь про наш мир.

– Не представляю.

– Ничего не мешает. Только люди хотят получать продукты цивилизации. Наркоманы при всей их депрессии не готовы ходить в звериных шкурах и бегать по джунглям за кабанами. Откопать камешек и обменять его на орудия труда, еду, одежду – сравнительно не сложно. Я видел статистику, камни оттуда поступают регулярно.

– Суть предложения, не знаю вашего теперешнего звания.

– Каждый заключенный имеет браслет для связи. Ты туда камень, тебе накопления на личный счет. Прейскурант, как и местный язык, тебе в голову засунут еще до отправки, перед тем, как выжгут интерфейс. Тебе это не грозит, у тебя и так его нет. Я могу сделать так, что твой прейскурант будет в два раза ниже, чем для остальных. Сможешь получить больше товаров за те же камни.

– Что мне там делать с двойными пайками?

– Не забудь, что окно портала постоянно сужается. Через десяток лет тебе смогут пригодиться накопления, когда связь с внешним миром прервется.

– Слишком все туманно звучит. Ничто не помешает тебе кинуть меня. Кому я смогу пожаловаться на Шлаке, что следак меня кинул?

Мы незаметно перешли на «ты». Я смотрел в глаза следователя и не верил ни единому его слову. Про саму планету он не врал. Историю секретной разработки млечного камня знали все на Земле. Камень, очень ценен для военных разработок. Скопировать его не могут, вот и нашли применение наркоманам. Оставшись без доступа к слайсу, наркоман впадает в жуткую депрессию на несколько лет. Наркоторговцам не нужно, чтобы клиент умирал. Как только появятся средства, клиент вернется. На Шлаке клиент будет изолирован от наркотиков навсегда и принесет пользу в виде млечных камней. Конечно, остальных преступников никто жалеть не собирался, их закидывали туда практически без разбора. Исключение составляли лишь те, у кого в деле была хоть малейшая возможность судейской ошибки. Обратного пути для пересмотра дела со Шлака нет. К наркоманам это не относилось. К наркоторговцам тем более.

– Я могу тебе дать последнюю карту разработок камня на момент эвакуации персонала. Карту с полным перечнем имущества и координатами. Карта месторождений и разработок внедряется всем заключенным, чтобы они добывали больше камней. А данные об оборудовании не предназначены для широкой публики. Зачем отдавать ценную информацию, ведь заключенный копать перестанет.

– Там так много осталось, что хватает на всех? Представляю, скольким лохам такое предложение выдвигалось, – усмехнулся я.

– Осталось не так много, по моим меркам, и нет гарантии, что это все уже не отыскали. Есть несколько мест с новыми разработками, куда только завезли оборудование, а развернуться не успели. Эти данные недоступны отделу по борьбе с наркотиками. Зато у меня есть к ним доступ. Ну, это так тебе для размышления.

– Мне будет над чем подумать. Я могу отдохнуть?