– Именно. Я впервые по-настоящему влюбился. И не просто влюбился, а с первого взгляда. Это было так глупо, так легкомысленно, но абсолютно правдиво. Оказалось, что я должен был доставить машину ей. Странная штука судьба, Дэвид. Она не то чтобы определяет всю нашу жизнь, но то и дело вмешивается в нее, подбрасывая карты из колоды. Иногда нам достаются плохие карты, а иногда отличные. И в этот раз мне повезло. Вместо того, чтобы, как обещал себе, сразу вернуться домой, я задержался в Толимане на несколько дней. Этого времени вполне хватило, чтобы и я и Зои (так ее зовут) поняли, что влюбились, – по какой-то причине улыбка моментально стерлась с лица Леонарда, и он недовольно поморщился. – Такая вот судьба, Дэвид.

– Но, – мистер Розен был не совсем удовлетворен окончанием рассказа, – вы ведь кое-что упустили. Не правда ли? Что с вашими родителями? Вы с ними так и не помирились?

– Не помирился, – Леонард отрицательно покачал головой, – потому что не могу этого сделать. Однажды Зои позвонил мужчина, который нанял меня перегнать машину, и спросил: не знает ли она, где меня найти. Она знала, ведь я находился буквально в полуметре от нее. Тогда она протянула мне трубку. Я не догадывался, что сейчас услышу. Даже не имел понятия, кто мне может звонить. И потому я безо всякой задней мысли взял в руки трубку и сказал: «Алло». А дальше я узнал, что в ту же ночь после моего отъезда родители умерли в собственной кровати. Они легли спать и не проснулись. Все дело было в газе. Протечка. Вечером никто не обратил внимания, а затем настал конец.

Возникла очередная пауза, и Дэвид не знал, стоит ли ее прерывать. Окончание истории, которое он так ждал, совершенно не вязалось с его представлениями. Да и вся история никак не вязалась с Леонардом. Конечно, нельзя судить о людях по первому впечатлению, но почему-то образ этого мужчины никак не вязался с человеком, который, не сказав ни слова, может оставить свою семью.

– В ту ночь сестра ночевала у своей подружки, и потому она выжила. А вот родители… С тех пор прошло двадцать лет, но я каждый день вспоминаю о них и продолжаю себя винить.

– Вы не виноваты в протечке газа. Если бы вы были там, то тоже, скорее всего, умерли.

– Дэвид, мы не можем знать наверняка. Порой одно событие запускает другое, а они в свою очередь порождают целый ворох новых событий – как в Теории Хаоса. Мне не остается ничего другого, кроме как жить дальше. С тех пор прошло двадцать лет. У меня есть семья: любящая жена и сын. И у меня есть это кафе.

Дэвид думал о том, как часто ошибки и травмы прошлого формируют нашу личность. Насколько сильный отпечаток они оставляют. Ответ совершенно очевиден – огромный. Мы боремся с их последствиями, но не всегда побеждаем. Иногда не получается простить самих себя, и потому мы выбираем бесконечное падение на дно бездны. И чем дальше, тем более глубоким становится отпечаток. Реальная жизнь видоизменяется под гнетом прошлого, не принося никакого удовлетворения. И тогда мы начинаем калечить тех, кто находится рядом с нами. Дэвид потряс головой и отогнал от себя навалившиеся мысли.

– Кстати о кафе! С вашего позволения мне хотелось бы изменить тему.

– Попробуйте, – согласился Леонард.

– Почему такое странное название? Ведь вас зовут Леонард, а на вывеске написано «Приют Джона Данна».

– У вас не получилось уйти от темы, – владелец кафе грустно улыбнулся.

– Простите, – Дэвиду стало стыдно, и он почувствовал, что краснеет. – Если вы не хотите об этом говорить…

– Прекратите, – Леонард махнул рукой. – Все нормально! Если бы вы знали, сколько раз я слышал этот вопрос. Понимаете, когда я окончательно поселился в Толимане, то увлекся наукой и философией. А Джон Данн – это человек, чей труд «Эксперимент со временем» буквально запал мне в душу. Поскольку мне не суждено было совершить чего-то невероятного, я решил хотя бы увековечить его память.

– Никогда прежде о нем не слышал, – признался Дэвид и сделал очередной глоток.

– Если говорить коротко, то согласно теории Данна в нашей реальности все времена (я имею в виду прошлое, настоящее и будущее) существуют одновременно. Однако человек в силу своих особенностей не может этого осознать и воспринимает время линейно. Но, – Леонард сделал особый акцент на последнем союзе и поднял вверх указательный палец, – во время сна мы сбрасываем с себя оковы, ограничивающие наше восприятие, и обретаем способность свободно пересекать границы прошлого, настоящего и будущего. На мой взгляд, это потрясающе. Скажите, Дэвид, вам когда-нибудь хотелось что-то изменить в своей жизни или заново пережить какой-то ее момент?

– Я думаю, каждого посещают подобные желания.

– Вот-вот. И потому теория Данна становится особенно привлекательной, ведь то, чего вы так желаете, находится совсем рядом. Ближе расстояния вытянутой руки.

Стоило Леонарду закончить фразу, и они оба погрузились в раздумья о своем прошлом, чьи образы жили в голове, но год за годом обесцвечивались, теряя детали. Воображение перенесло Дэвида в огромное помещение, заполненное зеркалами разных размеров и форм. Стойкий запах пыли пропитал собой все вокруг, а ее крохотные частицы парили в свете ламп, свисавших с потолка. То ли Дэвид сам бродил между зеркалами, то ли его ноги, не спрашивая разрешения, шагали сами собой, и вместо собственного отражения перед ним представали расплывчатые образы минувших дней. Какие-то вызывали в груди приятную дрожь, какие-то ноющую тоску, а какие-то отдавались уколом в самое сердце. Ему было о чем сожалеть, но и было чем гордиться. Пусть жизнь и могла бы сложиться несколько лучше, но, с другой стороны, заполучив что-то, нам всегда хочется еще большего. Неожиданно перед Дэвидом Розеном предстало большое черное зеркало. В нем не оказалось ни воспоминаний, ни отражения, только гладкая матовая поверхность. Он несмело провел по ней кончиками пальцев.

– Я о чем-то забыл, – признался в пустоту Дэвид, пытаясь обнаружить недостающий кусочек пазла.

Он сосредоточился и попытался представить, что же могло там скрываться. Буквально на одно мгновение ему показалось, будто сквозь черноту проступают чьи-то очертания.

– Мяу! – знакомый кошачий голос вырвал Дэвида из воображения, заставляя мир зеркал раствориться. И только легкий туман, растекшийся по «Приюту Джона Данна» остался в качестве напоминания о черном зеркале.

Леонард находился все там же напротив Дэвида, а по правую руку прямо на столе, подняв хвост вверх, стоял Льюис и внимательно смотрел в глаза своего хозяина.

– Что за неожиданный посетитель ко мне пожаловал? – поинтересовался у кота Леонард.

– Его зовут Льюис. Простите за затоптанный стол, – Дэвид поспешил взять кота на руки, но Леонард его остановил.

– Да ладно вам. Я все протру, а вот посетителей, коих у меня немного, обижать не стоит, – после его слов Дэвид отпустил кота. – Не желаете ли молока, сударь, или просто воды?

– Мяу, мррррр, – заинтересовано ответил Льюис.

– Значит молока. Будет сделано!

Леонард тут же вскочил с дивана и помчался на кухню, откуда вернулся с пакетом молока и блюдцем. Еще секунда и прямо перед Льюисом стояло блюдце, наполненное заказанным напитком. Кот, не стесняясь, принялся лакать молоко, громко чавкая.

– Как ты вообще сюда попал, дурилка? – поинтересовался Дэвид.

– На кухне у меня есть кошачья дверца, – пояснил Леонард, не сводя с кота глаз. – А вы, наверное, не закрывали в машине окно?

– Не закрывал. Льюис хоть и кот, но он никогда далеко не отходит от меня.

– Когда-то у меня тоже был кот. Люблю этих животных. Своенравные, хитрые, но при этом преданные, как и собаки, хотя стараются этого не показывать. Мой прожил со мной почти девятнадцать лет. Бродил повсюду, ночевать приходил домой и иногда заглядывал сюда, чтобы проведать, как у меня дела.

– Как его звали?

– Кот, – улыбнулся Леонард.

– Почему? – Дэвид рассмеялся столь неожиданному имени.

– Я все равно не знаю кошачьего, так зачем его обременять моими выдумками?

– Мяу! – прервал диалог Льюис и постучал лапой по пустому блюдцу, требуя добавки.

– А вы не лопнете?

– Не лопнет, – ответил за кота Дэвид. – Иногда мне кажется, что он знает что-то, чего не знаю я, и потому ему приходится обо мне заботиться. Следить, чтобы я не вляпался в какую-нибудь историю, – Дэвид потрепал своего пушистого друга по макушке.

– Как знать. Возможно, на самом деле все так и есть. У вас есть дети, мистер Розен?

– Нет, у меня только Льюис. А у вас, кажется, сын?

– Да, мальчик. В этом году ему исполнится двенадцать. Хороший пацан, во многом похож на меня.

– А почему вы спросили?

– Просто стало интересно. Одинокий путник едет со своим котом на машине в маленький городок, потерявшийся где-то на огромной карте.

– Да, именно так.

– Может быть, вы мне не поверите, – Леонард сделал значительную паузу, пристально глядя Дэвиду в глаза, – но я все-таки скажу вам. Вы действительно найдете здесь то, что ищете, но речь идет далеко не о статье.

– Вы снова напускаете таинственность.

– Я знаю. Больше не буду вам ничего говорить, пусть ответы сами найдут вас, – Леонард облокотился на стол и подмигнул. – И не просите меня вам рассказать. Все равно ничего не скажу.

– Я вам поверю, – конечно же, Дэвид посчитал слова Леонарда полной глупостью, но не стал этого высказывать. – Пожалуй, нам с Льюисом пора. На обратном пути обязательно загляну к вам. Сколько я должен?

– Денег не нужно. В следующий раз расплатитесь хорошенькой историей, – подмигнул Леонард и, поднявшись из-за стола, направился к барной стойке.

– Договорились, – кивнул Дэвид. – Спасибо вам большое за гостеприимство. Льюис, пойдем.

Не выказав и доли несогласия, кот спрыгнул на пол и побрел к входной двери. Дэвид шел следом за ним.

– Дэвид, – окликнул гостя хозяин «Приюта Джона Данна».

– Да? – уже у самой двери отозвался мистер Розен.

– Помните, наша жизнь – это не только история о нас самих. Это история о людях, которых мы встречаем на своем пути. О том, чему они нас научили, на что смогли открыть глаза и какую память оставили о себе. Удачи вам.

– Не забуду. Спасибо, – коротко подтвердил мистер Розен и покинул кафе.

Дверь плавно закрылась за спиной Дэвида. До Толимана оставалось совсем немного, но он все равно изрядно устал от дороги, даже несмотря на столь приятную остановку в «Приюте Джона Данна».

– Эй, мистер! – не успел Дэвид добраться до машины, как где-то совсем рядом услышал детский голос.

Справа от закусочной стояли старенькие железные качели на цепочке, а на них сидела девочка лет десяти от роду.

– Ты мне? – удивился мистер Розен, указав на себя пальцем.

– Да, здесь вообще-то больше никого и нет, – ответила она без единой капли стеснения.

Пораженный столь откровенной дерзостью, Дэвид направился к девочке, чтобы узнать, зачем она его вообще окликнула и почему так разговаривает со старшими. Льюис не спеша шел рядом, то и дело поглядывая на хозяина.

– А… – попытался было сказать мистер Розен.

– Ты кто такой? – опередила его маленькая чертовка.

– Я? – давненько он не встречал подобной наглости. – Дэвид. Неожиданное начало разговора, признаюсь честно.

Она внимательно смотрела на него своими большими карими глаза, как будто пыталась пробурить череп насквозь, чтобы добраться до мыслей и понять, что скрывается в уме незнакомца. Дэвида поразили ее черные длинные волосы цвета воронова крыла. Они были слегка волнистыми и спадали на плечи черным водопадом. Довольно редко можно встретить людей с такими волосами. Обычно если они и попадаются, то это вовсе не их натуральный цвет.

– А какой пароль? – слегка наклонив голову на бок, поинтересовалась новая знакомая.

– Пароль? О чем ты?

– Хм, – девочка нахмурилась. – Значит, ты можешь быть пришельцем.

– Подожди, – Дэвид выставил перед собой ладони. – Я не понимаю, о чем мы вообще разговариваем.

Льюис подошел к девочке и, опершись на нее передними лапами, как следует обнюхал. Как только процесс знакомства был завершен, он запрыгнул к ней на колени и настойчиво потребовал почесать ему голову.

– Ни о чем. Просто болтаем. Я – Фенек.

– Фенек? Серьезно?

– Ну это не мое настоящее имя, но мне нравится, когда меня так называют, – Фенек пожала плечами, продолжая чесать Льюиса за ухом. – Так что ты здесь делаешь?

– А не слишком ли ты любопытна? А если бы я был маньяком или злодеем каким-нибудь?

– А ты злодей?

– Нет, – Дэвид впервые в жизни отвечал на подобный вопрос.

– Видишь, как все просто! И я не злодей.

– Но это же не значит, что я не соврал.

– Ой, что ты морочишь мне голову?

– Мяу! – Льюис словно поддержал Фенька в странной беседе.

– Тебя интересует, что я здесь делаю? Приехал по работе в ваш городок. Я журналист.

– То есть не навсегда? – показалось, будто она спросила это с какой-то непонятной обидой.

– Нет, не навсегда.

У Дэвида мелькнула мысль спросить Фенька о гибели мальчика, но он быстро отказался от этой затеи, потому что незачем втягивать ребенка в подобные проблемы. Конечно, она могла знать немало о трагедии и даже побольше, чем некоторые взрослые, однако он не хотел добывать материал таким путем, пусть это было и не профессионально.

– А ты что здесь делаешь? Ты помогаешь Леонарду? – он указал на «Приют Джона Данна».

– Нет, – рассмеялась Фенек. – Я просто гуляю. Мне здесь нравится, и мороженое вкусное.

– А разве тебе не полагается быть сейчас в школе?

– Наверное, полагается, но я не хочу. А может быть, все-таки останешься? У нас хорошо.

– Я даже еще приехать не успел.

– Тогда тебе пора! Посмотришь город и сам не захочешь уезжать. А я потом спрошу снова.

– Всякое возможно, но ты права. Мне действительно пора, – Дэвид взглянул на часы, чтобы понять сколько времени потерял на свою остановку. – Льюис, пойдем?

– Мяу, – ответ кот и спрыгнул с колен девочки.

– А тебя не надо никуда подвезти? Я все равно же еду в город.

– Нет, спасибо. Я еще здесь поболтаюсь.

– Ну, как знаешь, а мы пойдем.

– До встречи! И добро пожаловать! – с улыбкой сказала Фенек.

– До встречи, – ответил Дэвид, хотя подумал, что это маловероятно.

Льюис обогнал хозяина и одним ловким прыжком запрыгнул в открытое окно автомобиля. Дэвид последовал его примеру, но, конечно, не стал запрыгивать в окно. Нет-нет. Не подумайте ничего такого. Он обошел машину, открыл дверь и сел на водительское сидение. Немного отдохнувший двигатель проснулся, едва ключ повернулся в замке зажигания. Через окно кафе Дэвид взглянул на Леонарда и помахал ему рукой, на что тот в свою очередь сделал то же самое. Качели же, где прежде сидела Фенек, были пусты и слегка раскачивались из стороны в сторону.

Переведя коробку передач в режим R, Дэвид сдал назад, выкрутил руль и вернулся на трассу, оставив позади своих новых знакомых.

– Да, – вздохнул Леонард, едва машина исчезла за периметром окна. – Как же сильно ты изменился…

– Время меняет все, – откуда-то совсем рядом прозвучал женский голос.

– Я знаю. Вначале меняет, затем отнимает.

– А можно мне еще чашечку твоего кофе? Уж очень я его люблю, – девушка в черном платье села напротив Леонарда и, поправив упавший на глаза локон, улыбнулась.