Эпизод 7. Уроки выживания

Подошва на кроссовке расклеилась и шаркала по земле при каждом шаге Альберта Борисовича. Плохая обувь его очень беспокоила. Бродить по лесу босиком профессору не хотелось, а новые ботинки, к сожалению, на дороге не валялись.

Хаимович все время размышлял о будущем, куда им пойти с Таней и где найти новый дом. Он твердо решил, что в Новосибирске оставаться нельзя. Полчища зомби, мародеры, бандиты, вспышки смертельных инфекций из-за тысяч разлагающихся на улицах трупов – все это осложняло выживание. А зимой отсутствие центрального отопления и других коммуникаций в домах все равно вынудило бы их искать другое убежище.

Альберт Борисович понимал, что постепенно каннибалы в поисках добычи будут разбредаться по окраинам города, деревням и ближайшим окрестностям, а значит, пока есть время, нужно уходить как можно дальше, в малонаселенные районы.

Профессор знал одно место в Хакассии, которое его очень привлекало – невысоко в горах рядом с заповедником располагалась исследовательская база для наблюдения за дикой природой. Там работал его старинный приятель, Хаимович приезжал туда несколько раз, чтобы провести отпуск. Альберт Борисович не любил ездить за границу и на многолюдные черноморские курорты. А в горах среди леса вдали от цивилизации он по-настоящему отдыхал душой и телом.

Насколько помнил профессор, база работала круглый год и была оборудована для автономного существования. А значит, запас еды, медикаментов и оружия там был достаточный, чтобы продержаться как минимум зиму. Но ученый с трудом представлял, как добраться туда с маленьким ребенком. Поэтому он решил, что если им встретится подходящий дом в глуши, то до весны они останутся там, а дальше будет видно. Хаимович был убежден, что инфицированные не выдержат лютых сибирских морозов, а значит, ближайшие семь-восемь месяцев станут ключевыми для дальнейшего выживания.

Во время этих размышлений профессор иногда забывался, ускорял шаг и даже принимался жестикулировать и бормотать себе под нос. Таня, которая шла рядом, начинала отставать и, видя, что наставник опять «ушел в себя», кричала ему в след:

– Подождите, подождите…

Ученый не сразу возвращался к реальности, еще несколько мгновений он двигался по инерции. Затем вздрагивал, оборачивался, улыбался в свою нечесаную бороду, которая уже успела немного отрасти, поправлял очки, протягивал руку, и они снова шли вместе.

– Устала? – периодически спрашивал наставник во время пути.

Девочка пожимала плечами и кивала. Она уже стала привыкать к длинным переходам и старалась молча переносить нагрузку, чтобы не казаться обузой.

Они вышли на трассу, но чтобы не идти по открытой местности, двигались примерно в двадцати метрах от дороги по небольшому леску, где в случае опасности можно было успеть спрятаться.

– Давай присядем, – наконец сказал профессор и указал на поваленное дерево.

– Сегодня хорошая погода. Так гулять гораздо веселее, чем в дождь, – с улыбкой протянула Таня.

– Это точно. Так, что у нас из съестного? – Альберт Борисович порылся в рюкзаке и извлек оттуда небольшой кусок сырокопченой колбасы и подсушенный хлеб. Припасов, захваченных из сгоревшей лаборатории, оставалось все меньше.

– Сейчас бы мороженого, – мечтательно протянула малышка.

– Держи, вот тебе мороженое со вкусом колбасы, – профессор протянул ребенку половину, а свою долю разделил с Доджем.

Таня съела все до последней крошки и попросила воды. Профессор достал флягу, но в ней осталось всего несколько глотков.

– Потерпи немного, где-нибудь впереди найдем ручей, – пообещал Альберт Борисович, глядя, как ребенок вытряхивает последние капли.

Через несколько минут Таня начала икать и с каждым разом все сильнее.

– Нда, – улыбнулся профессор, – сухомятка тебе не пошла, так нас все зомби в округе услышат.

– Пить хочется, – чуть виновато ответила девочка.

– Доджу, похоже, тоже, – заметил ученый, наблюдая за тем, как собака тяжело дышит, высунув длинный язык.

– Пойдемте тогда, хочется быстрее воду найти.

Путники продолжили свой путь и минут через двадцать увидели впереди большую заправку.

– Ну, видишь, вот и вода. Там, наверняка, есть магазинчик для автомобилистов, – кивнул Хаимович, в очередной раз поправляя отрывающуюся подошву.

– А это не опасно? Там нет «их»?

– Если и есть, то, скорей всего, не много. Струсила что ли? Тебе пора научиться с ними бороться.

Глаза девочки испуганно округлились. Профессор понимал, что ребенок слишком слаб, чтобы справиться зараженным. Но он хотел как можно раньше научить Таню тому, как постоять за себя.

«В новом мире чем быстрее научишься кусаться, тем больше шансов, что тебя не съедят», – часто повторял ей Альберт Борисович.

Его не смущало, что виноват во всем случившемся он сам. Хаимовича вполне устраивала такая реальность. Хотя еще несколько месяцев назад ученый не мог и представить себе ничего подобного, но все это осталось словно в прошлой жизни.

Хаимович, Таня и Додж выбрались на открытое пространство и перешли дорогу. До заправки оставалось несколько минут ходьбы. Профессор замедлил шаг, внимательно вглядываясь вперед. Альберт Борисович в нерешительности остановился. Он не знал, как лучше поступить: оставить девочку снаружи или войти вместе с ней. Таня держалась чуть позади наставника, в шаге от него.

– Давай проверим что там, от меня не отходить, – предупредил ученый девочку.

Хаимович решил, что в помещении Додж будет только мешаться под ногами, и спустил его с поводка:

– Можешь поохотиться тут рядом…

Входная дверь заправки оказалась выбита, толстое стекло рассыпалось мелкими осколками по асфальту. Профессор просунулся в дверной проем, всматриваясь в каждую мелочь и прислушиваясь к малейшему шороху. Таня молчала, испуганно глядя по сторонам и прижимая ладошки ко рту, чтобы не так громко икать. Альберт Борисович проник в магазин и махнул девочке.

Внутри стояло несколько полок для продуктов, напитков и автомобильных товаров. На полу валялись шоколадки, упаковки печенья, лапши, рулетов, чипсов, снеков и газировки.

– Налетай, только не лопни, – разрешил наставник, глядя, как заблестели глаза ребенка при виде этого богатства.

Убедившись, что кроме них здесь никого нет, Хаимович наполнил флягу чистой водой и положил еще несколько бутылок в рюкзак. Туда же он скидал шоколадки, печенье и другую снедь для перекуса в пути.

Пока Таня сидела на стойке оператора, свесив ноги, и уплетала чипсы, запивая их лимонадом, ученый подошел к двери с табличкой «Служебное помещение. Посторонним вход запрещен». Мужчина подёргал ручку, но дверь не поддалась. На ней виднелись следы от протектора ботинок. Кто-то пинал дверь, пытаясь попасть внутрь, но ему это не удалось.

– Надо попробовать открыть ее, может там осталось оружие охранника, – пробормотал Хаимович и вставил острие мачете в щель рядом с замком. Альберт Борисович надавил плечом, пошевелил немного лезвием, просунул клинок глубже, нащупал защелку, поддел ее, и дверь легко отворилась.

За ней находилась темная подсобка, куда не проникал свет с улицы. Ученый сразу ощутил неприятный запах, сжал рукоятку мачете и осторожно переступил порог. Вдоль правой стены узкой, но длинной комнаты тянулся ряд полок, а на полу валялся большой фонарик. У дальней стенки виднелись очертания коробок, в полумраке сложно было разобрать, что к чему. Хаимович осторожно поднял и включил фонарь. Из-за кучи коробок и каких-то рулонов торчали женские ноги в черных туфлях и капроновых колготках, лица человека видно не было.

– Эй! – вполголоса сказал профессор, не трогаясь с места. Тело не шевелилось, и Альберт Борисович нехотя шагнул вперед.

В углу за коробками лежала женщина лет сорока и, судя по тихому размеренному дыханию, она спала. Хаимович направил ей в лицо луч света, но незнакомка не отреагировала. Ученый обратил внимание, что тело женщины била мелкая дрожь. Альберт Борисович понял, что она заражена, но организм из последних сил еще пытается бороться с вирусом.

Профессор решил, что делать тут больше нечего. Марать руки, добивая больную, не хотелось, поэтому он отвернулся от тела и стал внимательно осматривать коробки на полках. В одной из них нашлась целая упаковка батареек для фонариков, а в другой – гель для дезинфекции рук и продуктов.

Хаимович уже собрался выходить, как вдруг услышал шорох за спиной – ноги за коробками вяло зашевелились. Ученый приблизился, зараженная почти ничего не видела, но заметила движение перед собой, инстинктивно протянула руки и подалась вперед. Альберт Борисович резким пинком в грудь отбросил ее в самый угол комнаты. Женщина в ответ что-то невнятно крикнула, скорее от ярости, чем от боли.

– Таня, иди сюда! – позвал профессор.

Девочка с опаской вошла в подсобку:

– Я тут…

– Подойди ближе, возьми, – Хаимович протянул ей мачете.

Ребенок робко взял клинок, с трудом удерживая оружие двумя руками.

– Ударь её, – строго сказал наставник и указал на зараженную.

От страха у Тани подкатил комок к горлу. Руки и ноги задрожали, глаза стали влажными, казалось, еще чуть-чуть – и девочка разревется, как делают многие дети в ее возрасте. Но Таня уже не была тем ребенком, который мог позволить себе такие капризы. Малышка не плакала, она просто стояла и молчала, боясь пошевелиться от страха. Сейчас ей хотелось убежать, покинуть эту страшную темную комнату, где в углу шевелился незнакомый человек. Но еще страшнее для девочки было ударить живое существо и попытаться его убить. Она замерла на месте, борясь с собой и своими страхами.

– Это уже не человек. Если ее не убить, она нападет на нас. Сейчас она слабая, ударь ее мачете со всей силы, – продолжал обучение профессор.

Девочка сделала шаг вперед, подняла клинок чуть выше, закрыла глаза, но через секунду отбежала назад, уронила оружие и спряталась за Альбертом Борисовичем.

– Я не буду, я не могу! – промямлила виновато Таня, словно школьница, которая не сделала домашнее задание.

Хаимович поморщился и вздохнул. Он присел перед девочкой, так чтобы их глаза оказались на одном уровне. Ученый сказал почти шепотом, но от его тона у ребенка побежали мурашки по спине:

– Таня…. Пора учиться кусаться и убивать. Или ты сама умрешь. В этом мире нужны острые зубы. Бей!

– Нет, – малышка отрицательно покачала головой и опустила глаза.

Наставник потряс девочку за плечи.

– Надо! Если хочешь выжить…, – профессор поднял мачете и вложил рукоятку в ладонь Тани.