Земные соболезнования

Центры по наблюдению за экспедицией на Марс гудели как улей с разозленными осами. Слова капитана Тома о пропаже одного из членов экипажа вызвали шок в Москве, Лондоне, Хьюстоне и Токио. Все четыре центра договорились между собой пока не давать никаких комментариев прессе об этом инциденте. А то, что эта новость скоро будет на сайтах, сомневаться не приходилось. В центрах наверняка были сотрудники, купленные крупными СМИ для получения самой оперативной информации.

Новость о ЧП с экспедицией тут же сообщили Льву Николаевичу.

– Англичанин погиб? Как произошло? – С волнением отреагировал президент.

Секретарь передал слово в слово краткий рассказ Тома Смита.

Тем временем международная комиссия из представителей центров решала, продолжать ли экспедицию согласно начальным планам.

– Соедините меня с премьер-министром Великобритании, – Лев Николаевич сел перед монитором.

– Госпожа Сирена МакГидди на связи, господин президент, – через несколько минут сообщил секретарь.

Лев нажал на кнопку связи:

– Здравствуйте, госпожа премьер-министр. Примите мои соболезнования. Все мы скорбим о пропаже мистера Кука.

– Спасибо за звонок, господин президент. Хоть мы все понимали, что эта экспедиция очень опасна, но до сих пор не верим в то, что это произошло.

Лев Николаевич смотрел на лидера Великобритании. Это была худая женщина, уже за пятьдесят лет, но очень хорошо выглядящая. В политических кругах у нее было прозвище «леди компромисс». Вся политика Британии при ее правлении строилась на стремлении избежать конфликтов. Многие англичане упрекали ее в том, что страна больше не гнет свою линию и слишком слабо отстаивает интересы, но консервативное большинство поддерживало госпожу МакГидди.

– Все парни, которые отправились в экспедицию – настоящие герои. Их имена войдут в историю мировой космонавтики. Еще раз приношу соболезнования.

– Благодарю.

Сеанс связи закончился. Новость о гибели космонавта нарушила график президента. Полчаса назад он собирался вылететь в Иркутск, поспать в самолете и утром начать выездное совещание с руководителями Сибирских округов.

Президент вышел из кабинета и направился к лифту. Зайдя внутрь, он нажал самую нижнюю кнопку без цифр. Когда лифт открылся, мужчина увидел перед собой серый бетонный коридор, ведущий к небольшому поезду. В мягком вагоне уже ждали два советника президента.

– Лев Николаевич, все в порядке? Что-то случилось? – Спросил Александр Чернов, советник по информационным технологиям. У президента России была большая тяга к автоматизации и роботизации. Когда ему в голову приходила очередная идея, он звонил и советовался с Александром, реально ли ее применить. Сам Чернов регулярно предлагал ряд инициатив, многие из которых с течением времени воплощались.

Роботы все больше окружали людей. Роботы-водители были в комплектации многих автомобилей точно также как доступ в интернет или подушки безопасности. Роботы-учителя читали лекции в школах и университетах. Роботы-медсестры брали анализы крови у пациентов в поликлиниках и тут же передавали данные состава крови в компьютер врачу. Роботы-пограничники патрулировали отдаленные области границы с неба. Демографический кризис в стране заставил власти думать, как обойтись без людей.

Второй из ожидавших президента был советник по стратегическим вопросам – Анатолий Степанович Спицын. Выходец из простой семьи, философ, академик, политолог, экономист и очень эрудированный человек, несмотря на свои преклонные годы, по сути, был правой рукой президента России.

– Извините господа, но одна новость заставила меня задержать нашу поездку. На Марсе произошло ЧП, погиб один из космонавтов.

– Наш?! – Ставя стакан с чаем, осторожно спросил Александр.

– Нет, англичанин. Они попали в шторм, сейчас ищут его тело.

– Экспедиция продолжится по плану? – Поинтересовался Анатолий Степанович.

– Да, несчастье конечно, но проект может продолжаться с тремя участниками.

– Надеюсь, следующие поколения оценят эти сумасшедшие траты, – со вздохом сказал Спицын.

Александр улыбнулся и парировал коллеге:

– Когда-то инвестиции в железнодорожный транспорт или авиацию тоже казались сумасшедшими тратами. Что бы мы сейчас без них делали…

Лев Николаевич посмотрел на своих советников. Для этих постов он специально выбрал людей разных поколений и взглядов. Зачастую в спорах молодого амбициозного максималиста и консервативного, расчетливого, мудрого прагматика рождалась та самая истина, которая помогала принимать верные решения.

– Я хочу увеличить расходы на науку и исследования в следующем году. Возможно, уже в этом раздать гранты на специальные проекты. Есть какие-то варианты на примете?

Александр отреагировал первым:

– Я смотрел проект одного ученого из Новосибирска. Очень интересная идея насчет биочипов. Его не пропустили в Академии.

Анатолий Степанович включился в обсуждение:

– Я, кажется, понял, о ком вы говорите. Хамович, нет Химкович….

– ХаимОвич, – уточнил Чернов.

– Да, я слышал про него. Умный, конечно, мужик, но вроде как немножко не все дома у него последние годы. Дай ему волю, он бы остров доктора Моро сделал бы в своем Новосибирске, – скептично отозвался Спицын.

– В чем его идея? – Заинтересовался президент.

– Сейчас отправлю вам на ЛИСТ, – Александр взял со стола небольшой прямоугольный предмет толщиной с бумагу, только гораздо тверже. Это была последняя модель ЛИСТ-3 – Личное Интерактивное Сенсорное Табло. Устройство заменяло людям компьютер, телевизор, фото и видеокамеру, было средством работы и развлечений. Естественно, с доступом в интернет и с возможностью обмена данными напрямую между ЛИСТами без доступа к всемирной паутине.

Поезд тронулся. Лев Николаевич достал из кармана такое же устройство только согнутое несколько раз. ЛИСТ сразу же восстановил форму, следы в месте сгибов эластично разгладились. Личное Интерактивное Сенсорное Табло было разработкой отечественных ученых и с успехом конкурировало с американскими и азиатскими аналогами. Идея направить госинвестиции в производство ЛИСТов принадлежала, в том числе, Александру. В основе изобретения лежали наработки в изучении электронной бумаги и микропроцессорной техники. С его изобретением гаджеты шагнули на новую ступень развития.

Тем временем президент и советники ехали по особой секретной ветке метро в сторону небольшого правительственного аэропорта в Подмосковье. Это метро предназначалось только для передвижения первых лиц государства и связывало московское правительственное бомбоубежище, аэропорт и несколько вертолетных площадок.

Президент стал изучать документы, схемы и графики, которые скинул ему Александр.

Когда поезд остановился, Лев Николаевич как раз закончил читать проект о биомикрочипах, который представил Альберт Борисович Хаимович.

– Интересная идея. Радикальная, но интересная. Читали, Анатолий Степанович?

– Читал. Я считаю, он сумасшедший. Он предлагает свои чипы всем внедрять в роддомах. Да нас люди на вилы поднимут за такие реформы! В конце концов, это обернется против нас.

– В роддомах внедрять не будем. Но преступникам за особо тяжкие для последующего контроля можно. И в медицине эти штуки могут пригодиться. После совещаний в Иркутске я хочу собрать встречу ученых в Москве. Вот такого рода ученых, как этот, идеи которых не принимает Академия. Пусть выступят с докладами своих самых безумных проектов. В Академии чувствуется стагнация, коррупция. Нужно этот вопрос решить. Хватит направлять все средства на науку через нее.

Двери открылись. Президент с охранниками и помощниками вышел из вагона и подошел к лифту. Они поднялись наверх и оказались внутри здания, замаскированного под административное строение. На улице их ждал самолет. Все было готово к полету в Иркутск.

Люди «Ха»

Рабочий день заканчивался. Сотрудники лаборатории начинали готовиться к уходу домой. Андрей, Маша и Ёся старались быстрее завершить текущие дела, чтобы вернуться к опыту с крысами.

Иосиф анализировал данные недавнего опыта по скрещиванию вирусов. Этим он убивал сразу двух зайцев: выполнял свои прямые обязанности на работе и собирал материал, который планировал использовать для очередной публикации в научном журнале. Вдали от родины практически все его время занимала наука. Ёся был высокий долговязый не очень складный юноша с немного вытянутым худым лицом, длинной шеей и короткими черными кудрявыми волосами. Говорил он всегда тихо, как будто опасаясь, что его услышат случайные люди. Это был интеллигентный, воспитанный, образованный молодой человек, но вместе с тем с четкими убеждениями и целями в жизни. Он практически никогда не вступал в споры, но и переубедить его было невозможно. Это был «тихушник», сам себе на уме.

В это время Маша заканчивала ежемесячный отчет для отправки в Академию. Альберт Борисович возложил на девушку большую часть рутинной работы с документами и остальными формальностями, которые сам тихо ненавидел. Маша качественно выполняла свои обязанности, но все же с большим интересом занималась практическими опытами. Хотя она была натуральной блондинкой с голубыми глазами и пухлыми губками, в этой милой головке таился ум, потенциал которого еще не был раскрыт. С виду она казалась простушкой: светлые волосы, как правило убранные в хвостик или две косички, смазливое личико с минимумом макияжа, наивный взгляд, румянец, вспыхивающий на ее щечках каждый раз, когда она была взволнована или сильно удивлена, красивая фигурка, которую даже не портил халат лаборанта. Но вместе с тем она обладала отличной памятью, пытливым умом и логикой ученого. Эти качества позволяли ей обобщать и фиксировать идеи, выдвигаемые профессором и коллегами-мужчинами.

Андрей уже полчаса как сделал свою работу и сидел за монитором, часто поглядывая на Машу. Он не прочь был бы закрутить с ней служебный роман, но девушка пресекала все попытки сблизиться. Андрей был внешне обычным парнем: русые волосы, прямой лоб, карие глаза, рост под метр восемьдесят и худощавое телосложение. Спортом он практически не занимался, ходил всегда чуть ссутулившись, но вместе с тем в каждом его движении чувствовались энергия и внутренняя уверенность. Он был амбициозен и не скрывал, что стремится сделать блестящую карьеру ученого. Но Андрей понимал, что предстоит еще многому научиться, поэтому с большим рвением принимался за работу, которую поручал ему профессор.

Часы показали ровно шесть. На пороге появилась пожилая техничка, которая приходила вечером и убиралась после того как лаборатория пустела. Техничку все называли баба Даша, она работала тут больше 10 лет, знала многих сотрудников и любила поболтать. Она рассказывала о своих детях, жаловалась на зятя – тунеядца и пьяницу и на соседа с огромной собакой, который выгуливает ее без намордника. Говорила о том, как она написала на него жалобу в участок полиции, а они не стали разбираться, потому что участковый не хочет работать, а вот прошлый участковый был лучше, но на него она тоже раньше постоянно жаловалась всем знакомым.

Баба Даша помнила Альберта Борисовича, когда он еще не был руководителем лаборатории. Она была очень благодарна Хаимовичу за то, что не уволил ее, когда начался бум роботов-уборщиков и большинство таких техничек, как баба Даша, потеряли свои места. Альберт Борисович не очень доверял роботам, предпочитая им ручной труд.

Ученые и лаборанты потихоньку начали расходиться. Некоторые из них собирались по двое-трое, стояли кучками и шептались, периодически бросая любопытные взгляды на Альберта Борисовича и его любимцев. В воздухе что-то витало. Это что-то ощущал профессор Хаимович и чувствовал угрозу своей власти в лаборатории. У него было несколько внешних врагов в Академии. Похоже, появился и внутренний соперник. Им был Сергей Васильевич Прытко, которому недавно дали звание профессора, и он активно набирал вес в высших научных кругах. «Шишки» из Академии увидели в нем неплохую кандидатуру для смены строптивого Хаимовича и обещали всяческую протекцию.

Альберт Борисович в последнее время стал еще более подозрительным, чем обычно. Проводить собственные опыты в лаборатории становилось все опаснее, поэтому он купил загородный дом на окраине, огородил участок высоким забором и стал свозить туда «списанное» оборудование. Но об этом не знали даже его соратники. Это место было обителью главных трудов ученого.

В лаборатории практически никого не осталось, только Хаимович, его люди «Ха» и тот самый Сергей Васильевич. Он собрал свой портфель, но перед выходом остановился, оглянулся в сторону профессора и направился к нему.

– Альбберт Бборисович, можно ннна пару слов, – Прытко заикался, а когда начинал волноваться, это проявлялось еще сильнее.

Хаимовича это раздражало, он резко повернул голову и впился взглядом в своего конкурента за лабораторию:

– Слушаю Вас.

– Сегодня я пполучил пписьмо из Академии, они нне очень дддовольны результатами ннашего ппоследнего экспперимента, жалуются, что оппыты обошлись слишком дддорого, а результат их ннне устроил.

– А почему они направили это письмо вам? По-моему, руководитель лаборатории – я, и я отвечаю перед Академией.

– Нннууу… эттто пппока ннее официальное решение, пппросто мнение некоторых членов Аккадеммии…, – волнение Прытко перешло в крайнюю степень. Он побаивался Альберта Борисовича и без увещеваний Академии ни за что не решился бы с ним соперничать.

– Мнения разные. Передайте, пожалуйста, этим членам, с которыми вы так тесно общаетесь, что все свои мысли и мнения они могут присылать мне в виде официальных заявлений. Эксперимент еще не закончен, так что не надо паниковать.

Сергей Васильевич ничего не ответил, кивнул головой, сказал перед выходом «Всего доброго» и ушел домой.

Альберт Борисович понял, что роют под него уже глубоко и скоро предъявят обвинения в хищениях. Он выпил несколько глотков крепкого черного чая и, скомандовав своим коллегам идти за ним, направился к закрытой двери их «секретного кабинета». Отворив дверь, он вошел, и, не теряя времени, направился к большому контейнеру, где сидели крысы Гоша и Граф. Ученый снял темную ткань с их обиталища и от досады немного прикусил нижнюю губу. Крыса Гоша, зараженная новым вирусом-мутантом бешенства-туберкулеза, была мертва. Вторая бегала по своей половине клетки, как ни в чем не бывало.

– Андрей, просканируй объекты, – с этими словами Хаимович отошел от клетки и сел на стул.

Андрей взял сканер и снял «показания» с обеих крыс:

– Гоша умер два часа 31 минуту назад. Граф абсолютно здоров, заражение по воздуху от носителя не произошло.

– Может, инкубационный период еще не закончился? – Взволнованно спросила Машенька.

– Пора бы уже, мутант проявляет себя быстрее. Ладно, Гошу в утилизацию, Графа пересадите в одиночную клетку. На сегодня пока все. Переспим с этим результатом, у кого с утра будут свежие мысли – делитесь, – с этими словами профессор покинул кабинет, собрался и вышел из лаборатории.

Андрей, Иосиф и Маша были удивлены поведением шефа. Они уже настроились на разбор полетов и мозговой штурм до позднего вечера.

– У него проблемы, – первый начал Ёся.

– У кого? – Спросила Маша.

– У шефа, глупенькая, – обняв ее за талию, сказал Андрей. Маша отстранила его руку.

– Убери-ка руки, умник, и расскажи нормально, что знаете. А то я с этими отчетами не вижу, что вокруг делается.

– Я с родителями разговаривал, – продолжил Ёся, – у них пара знакомых в Академии. Есть информация, что шефа могут сместить.

– И все этот хрен Прытко под него копает, – Андрей со злостью ударил кулаком по ладони, – если его уволят, мы все останемся в дураках. С этим Прытко каши не сваришь.

– Давайте ему поможем, – предложила Маша.

– Мы это и делаем, мы – его ближайшие помощники, – с ноткой гордости сказал Ёся.

– У него даже жены нет, – совсем грустно шепнула девушка.