Цитаты из книг автора «Николай Цискаридзе»

Но разве в искусстве лучший определяется по принципу старшинства? Я о таком не слышал…

В общем, в тот приезд я понял, что педагоги Мариинского театра делятся на две категории: романтические «девушки с камелией» и такие как скалы – идейные, партийные, всегда вперед, с гордым лицом, но… помнят Царя.

«Ты знаешь, Володя, я что-то не очень поняла содержание. Ты мне пришли либретто, я ознакомлюсь, и мы с тобой потом поговорим». И я понял: Уланову в ближайшие три месяца в театре не увидеть. Она – скала. Она вышла, и дверь закрылась – железный занавес опустился, туда прохода не было. Сквозняк туда не проходил.

А я-то думал, что меня в эту школу не берут, потому что здесь учатся одни Нади Павловы, а оказалось, что Надя Павлова тут – один я!

Девочки вынимали ногу и тряслись в ее Ленинграде. А я стою как вкопанный, мне все равно, в какой arabesque встать. Он у меня красивый. Это раздражало, и не одну Мей, как оказалось впоследствии.

я действительно знал всю партию Китри – Челиты наизусть. И не только ее. Я знал ВСЕ партии в этом балете. У меня феноменальная память на танец. Мне ничего специально не надо показывать. Я запоминаю танец… не знаю, каким образом. Я смотрю – и я знаю. Тетя Рузанна потому и указала на меня: «Какой артист? Нику позовите!»

Рита ко мне подошла: «Молодой человек… – а мне одиннадцать лет, – вы точно знаете, в какой момент надо взять веер, не перепутаете?» Я на нее посмотрел и выдал: «Да я за вас станцевать могу!»

А я ей вдруг: «Тебя вообще кто спрашивает здесь? Твое мнение вообще никого не интересует. Это моя судьба, и я буду ее решать».

Видимо, я и в балет подался из-за того, что ребенком можно было легально на сцену выйти. Мне было все равно кем, лишь бы на сцену выпустили!

Если я сегодня встречаю кого-то, кто не хотел бы стать актрисой или балериной, то очень уважительно отношусь к этому человеку. Потому что актер – не профессия. Это диагноз на самом деле.