Второй вариант рукописи «Подлинные приключения капитана Блада, написанные Джереми Питтом»

Отрывки из письма Джереми Питта, приложенного ко второму варианту рукописи.

Посылаю вам исправленный в соответствии с вашими замечаниями вариант рукописи. Я полностью изменил финал, но оставил неизменными первые двадцать четыре главы повести. Фактически новый вариант начинается с того, что он как бы заканчивает по-иному двадцать четвёртую главу. В этой главе рассказывается, что, так и не объяснившись с Арабеллой, капитан Блад вернулся из ямайского «плена» на Тортугу, где пребывал в апатии и постоянно напивался.

Только Волверстон понимал причину его депрессии и поэтому предложил капитану Бладу напасть на Порт-Ройал. Как выразился Волверстон «В городе найдётся немало добра, чтобы вознаградить наших молодцов, а ты получишь свою девчонку». Но капитан Блад в гневе отверг это предложение, и Волверстон выбежал из каюты. А капитан Блад остался наедине с самим собой и со своими мыслями.

И вот с этого места начинается мой новый вариант.

Похищение

Волверстон больше не появлялся, и капитан подумал, что он тоже последовал примеру Кристиана – командира «Клото» и отправился в самостоятельное плавание. Но в один прекрасный день старый морской волк появился, уселся за стол напротив капитана и презрительно уставился на него.

– И долго это ещё будет продолжаться?

Ответа не последовало.

– Всё равно с этим надо когда-то кончать, Питер! И у меня есть для тебя новое предложение.

Капитан со слабым интересом уставился на него.

– Так как твоя нежная совесть не позволяет тебе штурмом захватить Порт-Ройал, поджечь губернаторский дворец и оттуда за волосы выволочь свою девчонку, как это сделал бы настоящий мужчина, то я предлагаю более мягкое решение. Мы тайком направляемся в Порт-Ройал, тихо и бесшумно похищаем девчонку, доставляем ее на «Арабеллу». Ну а там, в спокойных условиях ты попробуешь уговорить её. Если это не удастся, то, клянусь, я лично доставлю её назад к любимому дядюшке.

– Это совершенно невыполнимо!

– Ага, но это значит, что в принципе ты с моим предложением согласен! Так вот я за это время всё подготовил для того, чтобы такое похищение стало выполнимым! Знаешь, где я был почти всё это время. В Порт-Ройале. Я приехал туда в качестве торговца, скупающего ковры у пиратов. Я своё время был контрабандистом и занимался чем угодно, в том числе и коврами. Почему я сейчас выбрал именно ковры, ты поймёшь позже. К большому сожалению, я в отличие от тебя не был внутри губернаторского дворца, и там я совершенно не ориентируюсь. Поэтому я вынужден был ограничиться тем, что обошёл его со всех сторон, внимательно рассматривая все входы и выходы. Оказалось, что я сделал правильный выбор. Именно из той двери, которую я наметил, рано утром вышла женщина с большой корзиной и направилась на рынок. Я внимательно рассмотрел её. Далеко не красавица, и не слишком молода. Но ухаживать за такой можно. Конечно, в моём возрасте я предпочитаю девиц помоложе, но на что не пойдёшь, чтобы спасти… – и он выразительно посмотрел на капитана Блада. – Ещё хорошо, что это был не повар, а то бы весь мой план пришлось бы полностью менять. Я зашёл вслед за ней на рынок, дождался, когда она сделает все покупки, и на выходе столкнулся с ней так, что у неё из корзины высыпались несколько луковиц. Мгновенно, прежде чем она открыла рот, а ты можешь себе представить, как бы она его открыла, я подобрал луковицы и рассыпался в самых изысканных извинениях. Не улыбайся, Питер, ты никогда не слышал, как я умею говорить с женщинами. Мои извинения были приняты, но я, чтобы окончательно загладить мою вину, пригласил её в ближайшую приличную таверну, чтобы что-нибудь вместе выпить

– Рому! Это, наверное, единственное, что в Порт-Ройале подают.

– Ну что ты! Это же приличная женщина, она сама мне предложила попробовать самый модный теперь напиток – шоколад. Правда, признаюсь тебе, я для того, чтобы забить вкус этого отвратительного пойла, потом, когда мы расстались, вынужден был запить его ромом. Пока мы пили шоколад, мы разговорились. Точнее говорила она, а я слушал и не задавал пока вопросов. Она рассказала мне всё про мужа, который погиб при взятии Панамы, о сыне, который сейчас в море, и о том, что работы у неё очень много, и она просила мисс Арабеллу нанять ещё одного поварёнка. Я простодушно, спросил, что неужели у губернатора нет домоправительницы, что этим занимается его племянница. Должен сказать, что она рассыпалась в похвалах твоей девчонке, и объяснила, что фактически всем домашним хозяйством губернатора руководит мисс Арабелла. Я даже подумал, что это, наверное, нечестно с нашей стороны пытаться лишить губернатора такого сокровища.

– Можешь не переживать, если Арабелла выйдет замуж за лорда Джулиана, то она всё равно уедет в Англию.

– Где-то на третьем или четвертом свидании Джейн мне пожаловалась на то, что лорд Джулиан Уэйд почти каждый день приходит на обед, и ей приходится готовить самые изысканные блюда, чтобы не ударить лицом в грязь перед этим лондонским щеголем. А ещё слуги говорят, что дядя всё время уговаривает Арабеллу выйти замуж за этого лорда, но она категорически отказывается. Они подозревают, что у неё или на Гаити, откуда она недавно вернулась, или даже ещё на Барбадосе остался возлюбленный, по которому она сохнет.

У Питера как-то сразу посветлело лицо, и он стал гораздо внимательнее слушать, Волверстона, а тот продолжил.

– В тот первый раз мы расстались вполне довольные друг другом. На следующее утро я опять случайно встретил её на улице, когда она возвращалась с базара. Такую неожиданную приятную встречу нельзя было не отметить чашечкой шоколада. Я даже осмелился, потом пригласить её отужинать со мной. Джейн сказала, что после окончания господского ужина она свободна. Но не буду морочить тебе голову рассказами обо всех наших свиданиях. Я медленно и осторожно выуживал то, что меня интересовало. Наконец, на шестой вечер она меня пригласила к себе. И тут меня ждал приятный сюрприз, она завела меня к себе не через чёрный вход, который запирался на засов, а открыла ключом садовую калитку. Я вообще-то думал, что мы будем проводить похищение через стену в саду, а стена там довольно высокая, и там нужно было что-то подготовить. Тут я сразу пришёл к новому решению. Мне не только удалось сделать слепок с ключа в сад, но даже проверить его. В молодости у меня сорвалась крупное дело, так как ключ, сделанный со слепка, нужную дверь не открыл. Все же ещё оставались детали, которые хотелось бы проверить, но тут подвернулась редкая возможность прямиком добраться до Тортуги. Мне сообщили, что один пират отсюда отправляется за каперским патентом на Тортугу. Я договорился с ним, но он должен был немедленно выплывать и ждать меня не мог. Поэтому я распрощался с моей возлюбленной, поклялся ей, что если я появлюсь на Ямайке, то я обязательно найду её, и сел на корабль. И вот я здесь!

– А что это за английский пират, который получает каперское свидетельство у французов?

– Питер, ты, наверное, единственный человек на Тортуге, который не знает, что после рейда Моргана на Панаму, испанцы устроили такой скандал, что королевское правительство приказало новым губернаторам Ямайки искоренить пиратство в водах Ямайки. Чтобы помочь своим друзьям, капитанам-каперам, Генри Морган³ и его зять, Роберт Биндлосс, направляют их к французскому губернатору Тортуги, и он выдает им lettre de course, так это у французов называется, а Биндлосс и Морган получают комиссию за каждый подписанный каперский патент.

– Невероятно, но я не знал, что старый пират ещё жив!

– Во-первых, он не старый, ему всего лишь чуть больше пятидесяти, а во-вторых, он не пират, а королевский корсар. Я сам слышал, как он в таверне говорил, что он всегда имел величайшее отвращение и недоверие к злодеяниям, пиратству и грабежам и что людей, которых называют пиратами, он всегда ненавидел и продолжает ненавидеть. Это говорилось с таким чувством и так убедительно, что я даже запомнил это чуть ли не слово в слово!

– Когда это ты его видел в таверне?

Говард Пайл «Генри Морган вербует команду»

– Тогда, когда ты околачивался в губернаторском дворце, в надежде увидеть свою девчонку. Кстати, хотя она тогда и говорила, что у неё нет знакомых среди пиратов, но я думаю, что теперь она, как племянница губернатора, не раз сидела с Генри Морганом за одним столом.

– Ну, ты уже выдумываешь что-то совершенно несусветное!

– Это ты, Питер, от того, что ты запил или от того, что ты совсем свихнулся из-за этой девчонки, не понимаешь, что вокруг происходит. Ладно, раз мы с тобой отправляемся на Ямайку, я немного расскажу тебе и о Генри Моргане и том, что на Ямайке происходит. Пока ты вздыхал по своей девчонке, я ходил по тавернам и наслушался такого, чего Джереми, который тайком собирает побасенки о пиратах, хватило бы не на одну книгу.

И Волверстон устроился поудобнее в кресле, налил себе остатки рому из бутылки, стоящей на столе, и начал свой рассказ:

– Начну издалека. Свой самый большой куш Генри Морган сорвал еще в 1671 году, когда, собрав громадную флотилию пиратов, он захватил Панаму. На его несчастье, как раз между Англией и Испанией уже был заключён мир. В тавернах до сих пор спорят, знал ли он уже тогда об этом или ещё не знал. Ибо в первом случае он превращался в обычного пирата, так как каперам можно было грабить только подданных вражеского государства. Во всяком случае, по возвращении в Порт-Ройал Морган, был встречен как герой и даже получил официальные поздравления от губернатора Модифорда. Тем временем король Карл II, испугавшийся, что только что заключенный мир с Испанией будет нарушен, приказал арестовать губернатора и Моргана. В Лондоне губернатора посадили в Тауэр, а Моргана, ты сейчас мне подскажешь, должны были повесить, но, нет, он завоевал благосклонность короля и нескольких вельмож, а в 1674 году был посвящен в рыцари и назначен вице-губернатором Ямайки.

Говард Пайл «Генри Морган в Порто-Белло»

– Да, я что-то об этом слышал, но не думал, что это было настолько неприглядно.

– Слушай, что было дальше. Морган вернулся на Ямайку и больше никогда не выходил в море, а пестовал свои поместья и управлял колонией в отсутствие губернатора. Кроме того он возглавил три победоносные, как он утверждал, кампании против маронов.

– А это кто такие?

– Это, по-испански, “Negros cimarrones” – “одичалые негры”. Так называют здесь невольников, бежавших от своих господ в горы и оттуда предпринимавших набеги с целью грабежа. Думаю, что Морган взялся за это дело именно потому, что надеялся возвратить своих сбежавших рабов. Уверен, что как плантатор, он ничем не лучше нашего хозяина на Барбадосе. В действительности он ничего не достиг, так как мароны просто уходили подальше, в недоступные горы. Главное, что за всё это время Морган приобрёл три большие плантации и всё время их расширяет благодаря взяткам, которые он за разные услуги получает от пиратов. Теперь, если он не сидит на плантациях, то приезжает в Порт-Ройал, где проводит всё время в кабаках и тавернах, рассказывая о том, как он беседовал с королём и ругая на чем свет нынешнее поколение пиратов.

– Ну, это болезнь всех ушедших на покой профессионалов. Все старые врачи любят говорить, что вот нынче молодёжь уже не та, что они не умеют и не хотят лечить и тому подобную чушь!

– Слава Богу, ты, наконец, хоть заговорил нормально, Питер. Так что готовь «Арабеллу» к плаванию, и мы отплываем как можно быстрее. Как раз, когда я возвращался на Тортугу, ямайская эскадра собиралась выйти в море на поиски Питера Блада, так как губернатор не знает, что этот проклятый пират пьянствует и уже давно не выходил в море. Пусть Джереми прокладывает маршрут так, чтобы с ними не встретиться, да и вообще в этом походе нам никакие встречи не будут нужны.

И вот августовским утром 1688 года за час до рассвета капитан Блад и Волверстон, одетые как скромные торговцы, вышли на дорогу, ведущую к плантациям на востоке острова.

– Отсюда до Порт-Ройала 12 миль, но нам надо сперва пойти на восток. Там почти сразу будет таверна "Чёрный бык", где любят делать остановку плантаторы, едущие в Порт-Ройал, и мы попросим, чтобы кто-нибудь подбросил нас туда. Конечно, может быть, придётся ждать довольно долго, но всё равно это лучше, чем топать под ямайским солнцем в Порт-Ройал в надежде, что они нас всё равно догонят.

В таверне Волверстон сразу направился к мулату, скучающему около стойки в полупустом зале. Тот указал ему на одинокого пожилого мужчину, сидевшего около окна. Волверстон сразу же подошёл к нему, перебросил с ним пару слов и вернулся к капитану Бладу, усевшемуся в самом тёмном месте.

– Нам крупно повезло! Мистер Уолтер допивает свой ром и незамедлительно отправляется дальше.

Седой однорукий мужчина с добродушно свисающими огромными усами приветливо кивнул Бладу, когда они залезали его повозку. Не смотря на отсутствие руки, мистер Уолтер ловко управлял повозкой. Он, видимо, соскучился по собеседникам, так как сразу после того, как представился Уолтом Берри, владельцем плантации в Альбионе, сразу же начал рассказывать, что в этом году воды было мало для хорошего урожая, а какие цены будут на сахарный тростник вообще неясно. Волверстон с преувеличенным интересом поддакивал ему, а Питер Блад погрузился в свои мрачные думы. Вдруг со стороны Порт-Ройала прогремели сразу несколько пушечных выстрелов, а потом началась настоящая канонада. Блад с Волверстоном переглянулись, что это? Неужели могли начаться осада или хуже того штурм Порт-Ройала. Кто? Испанцы или французы? Но вроде бы, когда они отплывали из Тортуги, всё было мирно, а какая-нибудь флотилия пиратов могла напасть на любой город но, только не на Порт-Ройал, всё ещё традиционно сохраняющего за собой звание столицы флибустьеров. В любом случае, это могло разрушить все их планы.

Но их возница ничуть не удивился пушечным выстрелам, а только пробормотал:

– Надо было выезжать раньше. Боюсь, что на проповедь я опоздал!

Заметив удивление своих спутников, он спросил:

– Откуда вы, господа, свалились, если не знаете, что Ямайка сегодня прощается со своим самым великим человеком!

Волверстон и Блад лихорадочно обдумывали ответ на этот коварный вопрос, пока не поняли, что он был чисто риторическим, и что плантатор на самом деле, по-видимому, доволен тем, что у него появились собеседники, которым он может во всех подробностях рассказать о событии, взволновавшем весь остров.

– Да! Господа, именно так, преставился сэр Генри Морган, успокой Господь его душу! Ещё вчера его тело перевезли с плантации в Кингсхауз.

– Нам тоже туда нужно, это губернаторский дворец – прошептал Волверстон Бладу.

– А сегодня оттуда тело на пушечном лафете перевозят в собор, построенный в немалой степени на деньги сэра Генри. На время похорон была объявлена амнистия, чтобы каперы и все пираты могли отдать ему дань уважения, не опасаясь ареста. Именно поэтому я подумал… – и он многозначительно посмотрел на Волверстона.

Тот не менее многозначительно посмотрел на него, подмигнув своим единственным глазом, но ничего не сказал. И мистер Уолтер продолжил свой рассказ.

– А сейчас пушки из форта и всех кораблей, стоящих на якоре, салютуют сэру Генри, ибо более достойного человека Ямайка не видела. На моей памяти, так уже хоронили кого-то из губернаторов, который не успел вернуться домой в Англию, но, что они все по сравнению с сэром Генри. Мистера Уолтер так красноречиво взмахнул рукой с вожжами, что лошадь, неправильно поняв его жест, остановилась. Исправив это, он продолжал с не меньшей эмоцией:

– Я не имел чести служить когда-либо на корабле самого сэра Генри, но под его командованием я участвовал в походе сперва на Порто Белло, а потом на Панаму, где и потерял руку, – и он торжественно потряс своим обрубком.

– Сейчас, многие, особенно французы, несут всякую околесицу про то, какая добыча была там захвачена, как её разделили и что сэр Генри будто бы что-то там утаил. Что касается пыток, то это правда, что наши люди использовали дыбы, но брали их из испанских тюрем и применяли к папистам орудия их же инквизиции. Что касается утаивания, то я сам с ещё кровоточащей рукой присутствовал при «проверке на честность» после завершения похода на Панаму. Все мы собрались на сход. Каждый дал клятву, что ничего не скрыл от остальных. После этого все разделись. Бросив одежду перед собой, мы терпеливо ждали, пока доверенные от каждого отряда перетряхивали наше платье. Той же участи подвергся сам Морган и все капитаны наших кораблей. А после этого все было честно поделено

Волверстон согласно кивал головой, хотя он слышал в тавернах и другую историю, что еще перед этим Морган часть добычи уже погрузил на корабль, тут же отплывший на Ямайку.

– Простые джентльмены удачи получили по одной доле от приза, капитаны и квартирмейстеры по две доли, а я, как боцман полторы доли. Кроме того, я за утрату левой руки мог получить 500 пиастров или пять рабов. Я взял рабов, ибо я уже тогда сразу решил, что заведу плантацию. Так я и начал мирную жизнь, и, не хвастаясь, могу сказать, что моя плантация процветает, хотя мне и приходится порой нелегко. Да и сэр Генри тоже тогда покинул капитанский мостик и взялся за выращивание сахарного тростника, табака и индиго. Хотя губернаторы всё время просили его спасать остров то от французов, то от испанцев, а то и от беглых негров.

Говард Пайл « Пираты в Панаме»

Карта Порт-Ройала до землетрясения 1692 года

– Да, да, мы знаем заслуги сэра Генри, – немедленно согласился Волверстон.

– А вы думаете, что он оставил после себя уж такое большое богатство, всего лишь три плантации, около 120 рабов и чуть более 5000 фунтов стерлингов. Я тут знаю много плантаторов, которые ни разу не выходили в море, а у которых по 300 невольников, да и плантации побольше!

Мистер Берри, явно считал, что только успешная пиратская карьера позволяет человеку на Ямайке стать богатым плантатором.

– А что, завещание уже было оглашено? – спросил Блад.

– Нет, конечно, но сэр Генри, когда выпьет, любил рассказывать о своем завещании. В последнее время он больше ходил по тавернам, где все хозяева его бывшие товарищи по оружию. Я сам, когда попадал в город, всегда заглядывал в таверны, в надежде послушать сэра Генри. Как сейчас помню его рассказ про беседы с его величеством королем.

Волверстон, не удержавшись, подтолкнул Блада локтем.

– Тот всё время уговаривал его остаться в Англии, обещал сделать его лордом-адмиралом, чтобы Ла-Манш был, наконец, надежно защищен. Но сэр Генри отказывался, ссылаясь на то, что его старые кости уже не выдержат лондонские туманы. Зато, когда сэр Генри заступился за своего старого друга, губернатора Модифорда, предлагая самому сесть в подземелье Тауэра вместо своего друга или, по крайней мере, разделить с ним заключение, то король так растрогался, что выпустил губернатора на свободу, и тот вместе с сэром Генри вернулись на Ямайку.

– Да, удивительное благородство, – снова согласился Волверстон.

Блад и Волверстон, наверное, услышали бы ещё не одну подобную историю, но повозка въехала в город, и Волверстон попросил высадить их, поблагодарив и выразив надежду, что на проповедь мистер Натаниэль ещё успеет.