Следствием этого стало то, что при подготовке к защите диплома он хоть и верно определил одну из возможных точек воздействия на историческую последовательность, благодаря чему и попал в группу Эродара и Азоридель, не посчитал необходимым глубоко вникать в детали. Он не изучил в нужной степени события и персонажи исходной исторической матрицы. Это, в конце концов, и привело к трагедии.

Эрно отвечал в группе за визуальный контроль за Гитлером и его окружением с помощью наноботов. Однако очередная встреча главы СС с лидером НСДАП не привлекла его внимания. Он очень поверхностно «пролистал» журнал этой встречи, не уловив опасного смысла произошедшей беседы. Обычная рутина. Фамилия Гиммлер почти ни о чем ему не говорила, как и аббревиатура «СС». Он не отдавал себе отчета, что деятельность этого господина заслуживает самого пристального внимания. В итоге он не установил за Генрихом Гиммлером должного контроля. Это и послужило первопричиной цепочки событий, приведших к большой беде.

На Мечте, конечно, сразу заметили эту оплошность. Но учителя, наставники и родители не имели права вмешиваться в действия своих подопечных…

― Пригласите ко мне Гюнтера Элефанта, ― приказал Генрих Гиммлер вызванному помощнику. Фамилия Гюнтера была не Элефант, но все давно привыкли называть его по кличке ― уж больно она подходила этому массивному двухметровому верзиле. К его услугам Гиммлер нередко прибегал, когда нужно было провести какую-нибудь ответственную силовую акцию, и тот ни разу его не подводил.

– Гюнтер, для тебя и твоих парней есть работа, ― сказал он старому приятелю после приветствия.

– Я так и подумал. Нет, чтобы пригласить старину Гюнтера просто попить пива.

– Пиво с айсбаном^[15] за мной. Но сейчас давай о деле.

– Что на этот раз? Опять нужно помочь какому-нибудь несознательному господину сменить его коммунистические убеждения на истинную веру?

– Ничего сложного. Нужно взять одного типа, когда он придет за газетой в один интересный киоск. Вместе с продавцом. Точнее, продавщицей. Тип ― типичный тщедушный гражданский шпак. Ну а продавщица ― вообще молодая пигалица. Детали операции я тебе сейчас расскажу…

Кора Гардова, одна из дочерей Странника, появление на свет которой тоже было следствием его первого самостоятельного звездного поиска и открытия Фортуны, все чаще сверялась с часами: приближалось время появления одного из ее подопечных. Газетный киоск изрядно ей опостылел. И если бы не газеты и журналы, в которых попадалось немало любопытного и забавного, было бы совсем тоскливо. Не такой представлялась Коре работа косморазведчика на далекой Мечте. Совсем не такой. Но дело есть дело. Девушка тяжело вздохнула. Утешало лишь то, что она делала очень важную для успеха их миссии работу.

Кора сразу заметила Пауля Шлиссельмана, едва тот появился в конце переулка. «Хоть хронометр по нему проверяй», ― подумала девушка, бросив взгляд на подготовленный для передачи экземпляр «Генераль―Анцайгер».

Шлиссельман был уже шагах в десяти от киоска, когда заведенный порядок передачи информации внезапно нарушился. Из припаркованного на обочине автомобиля с затемненными стеклами вдруг выскочили двое крупных мужчин и, моментально оказавшись рядом с курьером, профессионально заломили ему руки за спину. Кора не успела еще осознать произошедшее, как дверь киоска с тыльной стороны, которая не имела окон, была сорвана с петель мощным ударом снаружи и опрокинулась внутрь, едва не задев девушку. И тут же в киоск влетел двухметровый гигант с «маузером» в руке. Увидев хрупкую девчушку с перепуганным лицом и ужасом в глазах и убедившись, что в руках у нее ничего нет, громила начал убирать «маузер» в кобуру на животе. Физиономия его при этом расплылась в мерзкой ухмылке. Он раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но не успел.

Кора, наконец, скинула с себя оцепенение, вызванное неожиданным нападением. Дальше она действовала на автомате. Тело само моментально вспомнило, что нужно делать: бесчисленные тренировки в спортзалах Центра не прошли даром. Её пятка с безошибочной точностью и огромной скоростью врезалась в кадык гиганта, вминая этот кадык вовнутрь бычьей шеи. Громила еще не понял, что он уже практически мертв. Он лишь почувствовал, что ему нечем дышать, и схватился обеими руками за горло с выражением недоумения и какой-то детской обиды на лице.

Кобура «маузера» еще не была застегнута, и спустя мгновение оружие оказалось в руках Коры. На пороге нарисовалась фигура напарника, который из-за туши товарища и царившего в киоске полумрака не мог увидеть и понять, что произошло внутри. Он так и не успел этого осознать, тут же получив пулю в переносицу. Проскользнув между оседающими телами, Кора выстрелила еще трижды с минимальными интервалами. Две пули достались штурмовикам, пытавшимся в этот момент затолкать в машину связного, а третья ― водителю. Кора бросилась к Паулю Шлиссельману, чтобы оказать ему помощь, а затем вместе скрыться. Но, когда она наклонилась над помятым связником, тяжелый удар в спину и немыслимая боль отключили ее сознание.

К несчастью, Кора не обратила внимания на припаркованный на другой стороне узкой дороги еще один автомобиль, в котором на подстраховке сидели двое штурмовиков. Один из них славился в своем отряде как признанный чемпион по стрельбе.

* * *

― Как же твой хваленный Элефант так оплошал, Генрих? ― спросил Адольф Гитлер у руководителя СС.

– Никто точно не знает, что произошло, господин Гитлер. Страховавшие группу захвата штурмовики не могли рассмотреть из-за выставленных на витрине газет, что случилось в киоске. Они увидели, что связного успешно скрутили. Одновременно Элефант ударом ноги вынес дверь киоска и ворвался вовнутрь. А спустя пару секунд раздался сначала один выстрел, и почти тут же еще три. Стреляла выскочившая из киоска продавщица. К счастью, оружие у страховавших штурмовиков было наготове, и один из них с десяти метров уложил ее, когда она попыталась оказать помощь своему напарнику. Итог: пятеро убитых, тяжелораненая девчонка и скрывшийся связной. Он сумел воспользоваться поднявшейся суматохой. Интересная деталь: Элефант не застрелен, а убит сильным ударом в район кадыка. Чем эта финтифлюшка его так засветила, непонятно. А по остальным она уже стреляла из его маузера. Сейчас она у нас. Скоро ее должны привести в чувство, и мы поговорим с ней. Хорошо поговорим.

– не ожидал, Генрих, от тебя подобной оплошности при проведении элементарной, в общем-то, операции. Гражданский тюфяк и пигалица, у которой еще молоко на губах не обсохло.

– Не простая, видимо, пигалица, если смогла за две секунды положить пятерых отборных парней. Ничего, поговорим… Но все же кое-что интересное мы обнаружили. В киоске нашли приготовленную к передаче газету, «Генераль―Анцайгер». Ее она не успела уничтожить. Посмотрите, что оказалось внутри. ― Генрих Гиммлер протянул Гитлеру тонкую стопку листов. Когда Гитлер вникнул в содержание, лицо его стало мертвенно бледным, и по нему пробежал нервный тик

– Кто?? ― с трудом выдавил он из себя хриплым голосом.

– Скоро узнаем, все узнаем. Спрашивать мы умеем очень хорошо. Есть у меня один классный специалист. Ему отвечают все.

…Возвращение сознания проходило мучительно. Боль разрывала внутренности. Первое, что она сделала, едва очнувшись, это оценила окружающую обстановку, не открывая глаз. Их этому учили. Она лежала на каком-то твердом топчане в одном нижнем белье с жестко зафиксированными ногами и руками. Рана была обработана и перевязана. Топчан находился в каком-то помещении без окон. Из мебели еще присутствовали какой-то шкаф и столик. Рядом находился мужчина в белом халате. У входа на стульях сидели двое охранников, бесстыже пялившихся на ее полуобнаженное тело.

– Приходит в себя, тварь. Веки дрогнули.

И тут в ее сознание ворвались встревоженные голоса друзей. Вот один из них сдвинул остальные в сторону, и она разобрала знакомый и четкий телепатический посыл:

– Кора, милая, как ты?

Это был голос сестры Селины, которая в отсутствие Эродара и Азоридель руководила берлинским подразделением.

– Тяжело ранена. Лежу, привязанная к топчану в помещении без окон. Местоположение неизвестно. Скорее всего, какой-то подвал. Рядом мужчина в белом халате. То ли врач, то ли специалист по допросам. У двери двое охранников. Хочу пúсать.

– Ты не вздумай там геройствовать и изображать из себя Жанну Д’Арк. Вспомни, что нам мама говорила.

– Не волнуйся, не подведу. Я ― амазонка и дочь Странника. Но как же умирать не хочется, пусть и временно…

Вдруг ее пронзила острая боль в районе раны, вызванная внешним воздействием.

– Просыпайся, коммунистическая подстилка. Нас ждут великие дела. ― Послышался гогот, которым разразился неизвестный ублюдок, довольный своим «юмором».

Кора резко открыла глаза и сразу «поймала» зрачки склонившегося над ней «врача» в белом халате. Тот держал в руке какой-то медицинский инструмент, которым он только что нанес ей удар в районе раны. Когда их взгляды встретились, он как раз заносил руку для нового удара. Но замер, попав в плен ее колдовских глаз.

С трудом разлепив сухие губы, она, тем не менее, довольно четко произнесла:

– Доктор Менгеле?^[16] Не очень приятная компания для путешествия. Но ради избавления этого мира от такой гнуси потерплю.

В отличие от Эрно, она очень ответственно готовилась к предстоящей практике, и поэтому прекрасно знала, кто такой доктор Менгеле.

И Кора применила прием «умертвие», останавливая сердце садиста. В свое время этому приему их обучил сам отец. А затем, вновь прикрыв глаза, без колебания загасила матрицу своего сознания. Кора Гардова умерла.

* * *

― Как умерла? Ты же говорил, что ее можно допрашивать? ― Гитлер раздраженно посмотрел на Генриха Гиммлера.

– Я повторял лишь то, что мне сказали врачи, господин Гитлер. Она умерла, едва придя в сознание, успев сказать лишь пару фраз.

– Каких?

– С ней собрался работать доктор Менгеле. Она, едва открыв глаза, сразу узнала его и назвала по фамилии. Потом сказала какую-то непонятную фразу о совместном путешествии ― охранники плохо расслышали ― и умерла. Причем одновременно с доктором ― у него остановилось сердце. Похоже, они раньше встречались, и встреча была не из приятных. Иначе трудно объяснить смерть здорового, как конь, доктора, едва он узнал ее.

– А он что, не опознал ее, пока она была без сознания?

– Нет. Видимо, мешало искаженное болью лицо. Но, увидев глаза, похоже, сразу узнал.

– Что удалось выяснить о ней?

– Ничего, и это самое удивительное. Отпечатки пальцев ничего не дали. Документов никаких. Никто о ней ничего не знает. Неизвестен даже адрес проживания. Хозяина киоска найти не удалось, хотя все разрешительные документы оказались в порядке. Ни одной зацепки. Хотя, казалось бы, о девице, сумевшей за пару секунд положить пятерых, хоть что-то накопать удастся. Но ― ничего.

– Действительно, странно. Плохо, Генрих, очень плохо. И как же мы теперь будем решать проблему течи в моем окружении?

– По крайней мере, мы перекрыли канал связи коммунистов со своим агентом. Это уже неплохо. Но есть один момент, который не дает мне покоя.

– Какой?

– Характер перехваченной информации таков, что позволяет сделать лишь один-единственный непротиворечивый вывод о поставщике информации. Только один человек мог знать все то, что было изложено в донесении.

– И кто же это?

– Вы, господин Гитлер.