Глава десятая

Когда стал более-менее понятен масштаб постигшей Германию катастрофы, коммунисты и социал-демократы немедленно перешли на нелегальное положение. До прояснения ситуации. Руководство партий в этот момент пыталось решить, что делать: то ли призвать народ к сопротивлению оккупантам, то ли выждать некоторое время, чтобы понять, что же произошло и к чему это может привести.

Эрнст Тельман, чудом избежавший ареста при захвате Рейхстага поляками, скрывался в загородном доме под Берлином, когда в кабинет, где он работал, вошел охранник и доложил:

– К вам некая Эмма Шлиман, геноссе Тельман. Говорит, вы ее знаете.

– Эмма Шлиман? ― не смог скрыть удивления Тельман. ― Как она… Впрочем, зови.

– Очаровательная Эмма Шлиман! Вот уж кого совсем не ожидал увидеть здесь. Как вы меня нашли?

– Здравствуйте, товарищ Тельман. Ну, вы ведь уже кое-что знаете о наших возможностях.

– А попали сюда как? Не пешком же?

– Меня подвез знакомый польский генерал. Он остался в машине в посадках за хутором, чтобы не будоражить местных сельчан и ваших охранников.

– У вас очень хорошие связи, ― заметил Тельман. ― Эмма Шлиман пожала плечами:

– Без сопровождения сейчас передвигаться по дорогам небезопасно.

«Знакомым генералом» был Эродар, только что произведенный в это звание. Он получил повышение и высокую награду в числе многих отличившихся. Дождь поощрений, пролившийся на польскую армию по итогам компании, был весьма щедрым.

– Видимо, произошло что-то чрезвычайное, раз вы решились сейчас на такую небезопасную поездку, пусть и в сопровождении польского генерала?

– Собственно говоря, о чрезвычайности ситуации вы знаете не хуже меня. Вопрос в другом: что будет после поляков? Гитлер и все его правительство арестованы, и их будут судить.

– За что? С какой формулировкой? ― несколько напряженно спросил Тельман.

– Ну, например, за разжигание в стране межнациональной розни и преследование евреев, за пытки и физическое устранение политических противников, за подготовку новой мировой войны. Этот список можно продолжать долго. Но, по большому счету, это уже не важно. Вы же политик, и должны понимать: если политик проигрывает, за что его осудить ― найдется всегда. Вы испытали это на себе. А вы что, против суда над ними?

– За суд по тем обвинениям, что вы перечислили, ― нет. Но судить огульно все правительство…

– А это уже решать вам ― кого и за что судить.

– То есть?

– Точнее, новому правительству, в которое вы, надеюсь, войдете.

– Новое правительство? Коллаборационистское? Под контролем поляков? За кого вы меня принимаете?

– Не коллаборационистское. Поляки выведут войска немедленно после выборов. В ход выборов вмешиваться не будут. О проведении свободных выборов в трехмесячный срок в присутствии международных наблюдателей будет объявлено уже сегодня. Это абсолютно точная и проверенная информация.

– Данные от вашего знакомого генерала?

– Не только. Из разных источников.

Эрнст Тельман встал из-за стола и в раздумье прошелся по кабинету.

– Если вы знаете так много, может быть, объясните мне, какая муха укусила поляков? С какого бодуна они напали на нас? Они что, не понимают, что такое Германия? ― резко остановившись и повернувшись к гостье, спросил он.

– Объясню. В какой-то степени в этом есть и доля вашей вины.

– Моей??? ― Изумление на лице Тельмана было беспредельным.

– Да. Вы так и не смогли найти общий язык с социал-демократами и остановить Гитлера, несмотря на всю нашу помощь. ― Тельман опустил взгляд, признавая обоснованность упрека. ― Нам пришлось прибегнуть к запасному варианту.

– Вы что, хотите сказать, что это вы сподвигли поляков на агрессию? ― вновь вскинул глаза Тельман.

– Это не агрессия, товарищ Тельман. Это необходимая мера самозащиты. Мы просто показали полякам, что их ждет в случае прихода Гитлера к власти. А ждала их практически со стопроцентной вероятностью оккупация гитлеровской Германией.

– Как вы можете знать?

– Основная цель Гитлера ― Советский Союз. Для удара по Союзу ему понадобилась бы общая граница с СССР. Зная Гитлера, вы должны прекрасно понимать, что вступать с поляками в союз он бы не стал. Только оккупация. Поляки подумали, и решили попробовать принять превентивные меры. Терять им было нечего. И приняли, хорошо подготовившись под прикрытием мифа о страхе перед нападением СССР.

– А что они потребуют на мирных переговорах? Может быть, вы и это знаете?

– Знаю. Ничего запредельного. Свое они, в принципе, уже получили ― исходившая от Гитлера угроза устранена. Поэтому борзеть они не будут. Мы позаботились об этом. Ни в плане оккупационного режима, ― чисто полицейские функции, ― ни в плане требований. В качестве компенсации расходов потребуют порт Данциг, когда-то бывший польский Гданьск. И все.

– Вы это знаете точно?

– Абсолютно. Поляки не дураки, и прекрасно понимают, что нынешнее положение Германии ― временное. И не хотят, чтобы немцы сильно на них обиделись. Чревато. Они и без Гданьска могли бы обойтись, но в таком случае их могут не понять в мире. Такая победа без контрибуций, репараций и территориальных требований ― нонсенс. Так они могут потерять статус великой державы, едва его заполучив.

Эрнст Тельман понимающе кивнул головой.

– Ваша информированность и возможности поражают. Вы по-прежнему не хотите мне ничего рассказать о силах, которые представляете?

– Нет.

– Жаль. ― Тельман слегка раздосадовано взглянул на собеседницу. ― Так что же вы хотите от меня?

– Чтобы вы брали власть в свои руки. Вместе с уцелевшими социал-демократами и другими силами. Можете выходить из подполья и начинать агитацию с учетом той информации, что я вам сообщила. Без Гитлера у вас есть все шансы. Очень жаль, что СДПГ оказалась столь недальновидной тогда, в двадцать девятом. Тогда не пришлось бы прибегать к запасному варианту.

– Сейчас до них дошло, как они были неправы. В застенках гестапо очень доходчивые методы.

– Верно. И, вот еще что. В процессе агитации аккуратно внушайте немцам мысль, что нет необходимости развертывать борьбу с оккупантами. В сложившейся ситуации это никому не нужно и ни к чему, кроме лишних жертв, привести не может. Поляки уйдут сами.

– Вы это говорите по просьбе поляков?

– Нет. Поляки тут не причем. Голый прагматизм. Это действительно будет только мешать.

– Хорошо, я понял. Что касается социал-демократов, то теперь, уверен, договориться с ними будет гораздо легче.

– Вот и договаривайтесь. Будет очень хорошо, если вы выступите единым блоком и с общей программой, в которой опишите перспективы Германии, отличные от тех, которые предлагал Гитлер.

– Что конкретно вы имеете в виду?

– Если к власти в Германии приходят преимущественно коммунисты и социалисты, перед ними встанет вопрос: куда двигаться дальше? В каком направлении развивать общество? Ориентироваться на опыт Советского Союза? Возможно. Но хочу вам высказать свое мнение на этот счет. Одно и то же бальное платье может сидеть на одной девушке, как на принцессе, а на другой ― как на вешалке. Все определяется особенностями строения фигуры. Русские коммунисты двинулись по пути строительства социализма, имея в качестве исходного материала самую большую в мире по территории страну со слабой дорожной сетью, преимущественно крестьянским населением и почти поголовно неграмотную. Этим обусловлены особенности выбранной ими стратегии развития. Германия является второй по мощности экономикой мира с хорошо развитой промышленностью, грамотным населением, развитой сетью дорог. Поэтому и подходы к строительству нового общества у вас не могут не различаться. Вам следует определиться, что из опыта СССР следует брать на вооружение, а что нет. Слепое копирование ни к чему хорошему не приведет. Многое из проводимого в России социального эксперимента далеко не бесспорно и лично у меня вызывает массу вопросов. Например, выдавливание тем или иным способом за обочину экономической жизни наиболее ее талантливых и трудолюбивых представителей ― зажиточных крестьян, промышленников, предпринимателей. Зачем? Объяснение, что это классово чуждые элементы, не выдерживает никакой критики. Ведь такие вопросы легко решаются экономическими методами, через налоги. Если, согласно Марксу, капиталист получает сверхприбыль за счет эксплуатации рабочего класса, совсем не обязательно его уничтожать физически. Социалистический строй позволяет просто забрать у него сверхприбыль в виде соответствующих нормативов налоговых отчислений. Силовые методы здесь вредны и даже глупы. Ведь если капиталист добился хороших результатов работы своего предприятия, он тем самым доказал, что имеет необходимые организаторские и лидерские качества. Такие люди на каждом шагу не попадаются. Зачем же резать курицу, несущую золотые яйца?

Подобных вопросов перед вами после выборов встанет несметное количество. И их нужно начинать обдумывать уже сейчас. Поскольку вы первым узнали, как будут развиваться события дальше, у вас здесь фора. Воспользуйтесь ей. И начинайте действовать. Поляки уйдут, а вам жить дальше.

Эрнст Тельман, очень внимательно слушавший собеседницу, заметил:

– Вы сказали «русские коммунисты двинулись по пути строительства социализма». Но ведь они провозгласили своей целью строительство коммунизма, а не социализма.

– «От каждого ― по способности, каждому ― по потребности»? Мне кажется, этот лозунг преждевременен. Ему не соответствуют в данный момент имеющиеся средства производства. Они не могут обеспечить реализацию той части девиза, где говорится о распределении материальных благ по потребности. И еще долго не смогут. Это ― дело будущего, когда придут другие технологии. Не стоит браться за непосильные задачи, можно надорваться. Этот лозунг подойдет, быть может, нашим внукам. Социализм ― дело другое. Справедливое распределение материальных благ, производство которых обеспечивается имеющимися технологиями. «От каждого ― по способности, каждому ― по труду». Это вполне реально.^[21]

– Значит, вы, скорее, на стороне социал-демократов?

– Нет. Просто всякому овощу ― свой сезон. Время коммунизма придет. Но это случится не сегодня и не завтра.

Некоторое время Тельман молчал, глубоко задумавшись. Наконец, вновь обратился к Эмме Шлиман.

– А вы как же? Вы говорили, что ваша цель ― не допустить Гитлера к власти. Это, можно сказать, случилось. Что вы планируете делать дальше?

– После выборов, если все пройдет хорошо, мы свернем свою деятельность. Дальше ― без нас.

– Мы еще увидимся?

– Не знаю, товарищ Тельман. Поэтому разрешите пожелать вам удачи во всех ваших непростых делах. А за поляков ― не взыщите. К сожалению, по-другому у нас с вами не получилось. И хотя жалко каждого человека, несколько сотен погибших в этой войне не идут ни в какое сравнение с теми десятками миллионов, которые неминуемо полегли бы в мировой бойне, осуществи Гитлер свои планы.

– Хотя погибшие ― мои соплеменники, я не могу не согласиться с вами.

– Нам осталось завершить еще одно дело. После тюрьмы вы, конечно, испытываете трудности с финансами. Пошлите кого-нибудь из охраны со мной. Пусть заберут из машины сумки с деньгами. Там двадцать миллионов. И, вот телефон для экстренной связи со мной. Запомните и уничтожьте.

До конца своей жизни, долгой и очень плодотворной в этой реальности, Эрнст Тельман ломал голову над загадкой Эммы Шлиман и тех сил, которые она представляла. Став со временем президентом страны, он даже пробовал использовать свои спецслужбы для разрешения загадки. Но успеха добиться так и не удалось.