Предполагая некоторую автобиографичность и условную мемуарность, форма подачи определяется в целом как беллетристика1. Не покидает надежда, что целостность читаемого не станет восприниматься вольным термином «белибердистика». Разве только в отдельных случаях, когда автора, как говорится, несёт или, если резче, – прёт. Местами по тексту будет воды бурная река, и понесёт она в такие дали, что смысла найти невмочь и истерзана душа в клочья.
Боюсь, порой будет создаваться впечатление, что вас учат или лечат, хорошо если не искалечат. Прошу заранее прощения, если каким неосторожным словом задену обидно, но это не со зла, может, ради словца красного, может, для усиления восприятия такое и произойдёт, но в целом вы должны знать открытость мою и искренность. Помните про иронию – она мой спутник и тень.
Может, юмор будет не столь явным и острым, зато прочность изъяснений точки зрения гарантированно предельно понятна, уповаю на это. И даже за витиеватостью изложения, прошу, ищите больше лёгкости. Где встречаем слово «лопата», там смеёмся. Уговорились? Запомните – лопата! Читаем – гогочем – читаем дальше. Вместо гоготания можно смеяться, улыбаться или просто хмыкнуть.
Впрочем, выразительно описуемый бред способен на признание своеобразности видения автора и даже предписание самому автору быть гениальным. Продекларирую своё отношение следующим. Будьте любезны, не хохочите громко – сейчас буду умничать.
Возьмите произведение моего тёзки по фамилии Яновский (он же Гоголь) – «Нос». Суть повести в том, что у одного бедолаги спросонья не обнаруживается нос, потому что он, видите ли, пошёл гулять. Ну не бред? По крайней мере, странноватая тема. Однако мы все научены – Николай Васильевич «наше всё», несмотря на абсурдность произведения «Нос». То есть бессмыслица и нелепость – не повод сомневаться в гениальности мастера пера, признавая за ним право быть нетривиальным и самобытным. И даже странности, связанные с решением сжечь второй том «Мёртвых душ», не умаляют таланта Яновского-Гоголя и не превращают его в безумца, по которому «психушка плачет».
Мистицизм, не правда ли?
А я так скажу:
«Ореол загадочности куёт стиль!»
Хоть сейчас начинай продавать «статусы» в соцсети.
Может, туда мне и дорога?
Не делайте преждевременных выводов, давайте ещё пообщаемся.
Достаточно много странностей в произведениях общепризнанных и даже знаковых авторов, которые от переизбытка мыслей и идей умеют превратить на первый взгляд скудный на события сюжет в полноценное произведение, выражая больше общий взгляд на жизнь, на драматургию, на мировосприятие, оставляя исходную идею скорее для общего фона как отправной точки замысла. В этом и есть гений, который живёт в каждом из нас. Об этом немного позже.
Да, с высоты заслуг творца можно принижать затейливость современного старателя, собирающего буковки в удобочитаемые слова, жаждущего остаться в веках, как Николай Васильевич, но сложно сразу заметить в скромной первой рукописи великого последователя традиций классической литературы первой половины 21 века, которым может стать каждый из нас – желающих остаться в веках.
Информативность некоторых предложений, абзацев, глав и даже сама книга могут быть подвергнуты сомнениям в плане полезности. Понимание возможного прискорбного сценария должно в какой-то степени ограждать от куража, когда как раз (простите) несёт или прёт. Как на практике применить внутренние перегородки – изучаемая наука, вырабатываемый навык, накапливаемый опыт.
Уверен, иногда и вы как завороженный будете писать всякую дребедень, которую со временем, вероятнее всего, перепишите или вообще отбросите, посчитав абсолютной никчёмности ерундистикой. Согласитесь, автор может осмысленно прибегнуть к странностям. Другое дело, что странности имеют опаску быть воспринятыми с позиции именно никчёмности – бредом. Следовательно, требуются пояснения. Не стоит уповать на милость судьбы, которая сведёт вас с таким же «безбашенным шутником», как вы сам.
Одним из способов борьбы с подобным неконтролируемым выходом эмоций может стать обоснование ерундистики, придание ей характерности и причинности. Мне представляется, что это небезнадёжное старание. Понятно, что направлено старание на привлечение добродушного заинтересованного внимания скользящего взглядом от строчки к строчке читателя. В результате даже маленькие глупости и шалости могут остаться на страницах книги, если им преданы соответствующие обоснования.
Признаюсь, меня, бывает, несёт. Бывает, сам себе придумаю значимость, а в стороннем прочтении она становится нелицеприятным возмущением. Что характерно, проверено на людях! Животные в результате эксперимента не пострадали! Ничего не могу с собой поделать: как загну, бывает, словцо, потом сам ропщу. Поймут ли правильно, как задумывалось, или недопонимание возникнет? Казалось бы, напиши по-другому, подбери понятный синоним – нет же, подавай оригинальность. Остаётся авансом просить вас понять и, если что, простить.
Беглый поиск узкой жанровой частности в литературе по отношению к обобщённости наименования «Современная проза», чтобы как-то более прозрачно обозначить направленность своей книги, привёл меня к умозаключению о присутствии в ней некого симбиоза. А чтобы глупо не умничать вследствие искреннего заблуждения в литературных определениях, решил оставить предписание этой книги к заданному жанру профессионально подготовленным людям. Это в случае возникновения потребности. Знаю, что жанровая принадлежность должна быть определена, дабы поставить книгу на нужную полку в книжных магазинах и библиотеках. Каталогизирования не избежать, если настроен настолько серьёзно, что готов идти к солидному издателю. К читателю в наше время можно пробиться, минуя издателя, соответственно, и книжных полок. Смотря что мы в конечном итоге хотим реализовать. Описание процесса издания книги не является ключевым в наполнении этого авторского опуса, поэтому отложим до поры до времени животрепещущие разговоры по этой теме.
Впрочем, мне нравится идея с книжной полкой – смело и дерзко, есть над чем работать, куда стремиться. Это не означает, что нужно смело дерзить всем и вся, чтобы добиться заветной цели. Лучше со смелостью сочетать рассудительность, а дерзость разложить на упорство и настойчивость. Да и цели ставятся разные, мы уже условились.
Возможно, название этой книги стало причиной, по которой она оказалась в ваших руках. Нелишним будет предупредительно оградить вас от ложных представлений и ориентиров, с намерением предостеречь от разочарования. Что может быть хуже для автора, чем разочарование читателя?! Когда результат не оправдывает ожиданий.
Одним из самых востребованных советчиков в плане написания книг является Стивен Кинг с бестселлером: «Как писать книги2». Не скрою, желание быть воспринятым в одном ряду с мастером слова греет авторский пыл. Однако ни вышеупомянутые откровения литературного гуру, ни какие другие научно-популярные издания и лайфхаки3 по теме не легли в основу этой книги. Приведённый пример с Кингом и множество обоснованных советов известных писателей отображают общее намерение дать практические советы. Здесь же незначительное идейное заимствование и отсылки на мастерство – максимум.
Остов этой книги – авторское красноречие описательного субъективного представления о ремесле и его оценка начинающим автором своих будущих книг. Как-то так.
Отважусь высказать желание быть полезным такому же жаждущему приобщиться к литературе в виде писательства начинающему «самостийному автору», но в первую очередь закрепить за книгой именование быть «интересной и занимательной», в качестве приятного времяпрепровождения.
Стоит отметить случившийся факт – эта книга опубликована.
Невероятно! Но доказательство вы держите в руках. Гаджет4 или печатное издание – не принципиально. Результат достигнут – что дальше?
Отбросьте сомнения, скройте предвзятость, позвольте себе сделать открытия, проявите интерес!
Звучит как призыв отчаяния и надежды!
Именно в такой форме «статуса из соцсетей» пытаюсь удержать вас от поспешных выводов о бесполезности книги. Видите, как важна первая страница. Как бывает скучно читать дальше непонятно к чему ведущие строки. Вся книга изобилует показательными примерами. Она и есть – показательный пример! Исключительность этой книги в обоюдной показательности «как надо» и «как не надо»!
А конкретно в данную минуту чтения перед вами первая авторская победа и гордость!
Вы всё ещё читаете…
Как могло такое случиться?
С какой целью вы взяли в руки эту книгу?
С каким интересом открыли первую страницу?
Столько вопросов уже возникло и сколько ещё возникнет?
Прошло уже больше пяти минут, вы перелистнули пять страниц и всё ещё читаете…
Не то чтобы я обольщался, но искренне рад, что хоть на время удалось вас увлечь! Это очень хороший знак!
Поздравляю, мы практически породнились!
На время, конечно.
Не стоит эта забава с родством напряжения мыслей. Хотя… Кем бы я мог быть вам? Сват, брат, муж, зять, отец, дед (это слишком)? Предлагаю звучного и нейтрального свояка5. На том и сойдёмся, согласны?
У вас же будет время на родственника?!
Да, шутка так себе.
Считается, что самые важные для восприятия всей книги – первые 50 страниц. Вероятно, после их прочтения вы решите: стать нам ближе или очень дальними родственниками, имена которых забываются, без второго шанса напроситься в «друзья».
А пока продолжим.
Продолжим?!
Прежде чем определится жанр нашей книги с подачи компетентных представителей издательского дома, неплохо уделить внимание образу потенциального читателя, мысленно его представив со всех сторон. Придётся включить фантазию и наполнить её богатством красок и оттенков, чтобы перед глазами ясно видеть проекцию реального человека, который наполнит твою книгу жизненной силой и станет оплотом твоих мыслей. Определённым образом следует сложить пазл образа и того, кто посчитает твою книгу малопривлекательной и даже не достойной называться «книгой». Право на плюрализм6 мнений закреплено конституционно в демократическом обществе и каждому даёт волю на собственное видение и понимание мира литературы, в частности.
Следует ли на этапе размышлений о намерении написать первую книгу не подготовленными к этому процессу руками и мыслями предавать особую важность образам читателей – вопрос неоднозначный для ответа. По моему скромному мнению, чрезмерно предаваться описанию загадочного образа – дело не первой необходимости. Есть предположение, что более чёткий образ читателя вообще вырисовывается позже, когда книга обрастает идейным смыслом. Но представлять круг своего читателя всё же нужно.
На момент зарождения этой книги мысленно обозначился образ моего читателя. Перед моими глазами нарисовались сначала бесформенные образы:
– того, кто поймёт, знает и ценит прошлое;
– того, кто верит и живёт настоящим;
– того, кто способен смело представить будущее.
Сочетать все эти качественные оценки в одном образе мне показалось пока сложным. Видимо, возобладала ирония, которая живёт во мне с юных лет, навязав образы мамы/жены/собаки. Что ни говори, но именно таким набором ценностей прошлого/настоящего/будущего и было решено руководствоваться при наполнении глав книги. Дальнейшая отсылка к образам не означает полного одобрения и принятия этого произведения реальными людьми, за исключением чувств собаки. С собакой будет сложнее. Об этом позже. Позже и о всех представленных в качестве читательского эталона.
Пока просто хочется понять надобность и решиться начать. Просто сдвинуться с места, произвести действия, о которых впоследствии будешь вспоминать как о более важном в твоей жизни, чем представлять эфемерных друзей и недругов. Умеренное внимание – это золотая середина расстановки приоритетов, что за чем. Я так думаю!
При произнесении последнего, кстати, невольно рисуется образ Фрунзика Мкртчяна в роли Рубика Хачикяна из фильма Георгия Данелия «Мимино». Помните, как сочно, многозначительно и протяжно звучала в его исполнении фраза: «Я так думаю!» Непременно закрутите поднимающийся в небо указательный палец, оттопырив в сторону большой. Когда читаешь эти строчки, хочется произвести именно представляемое действие. Я прав?
После назревшего вопроса о перенесении своего внутреннего мира в другие миры (читателей) посредством художественного письма задумываешься, насколько это занятие должно быть кропотливым и обыденным, чтобы стать аккуратно оформленным сформулированными предложениями в единый авторский опус.
Нетерпение – это деструктивное начало для любого творчества. Позвольте прибегнуть к классике, чтобы возвести сказанное в абсолют:
«Скоро только кошки родятся».
Крылатая фраза произнесена Остапом Бендером – известным литературным персонажем романа Ильфа и Петрова «12 стульев», написанным в 1927 году. Прозвучала в ответ на слова своего компаньона «Кисы» Воробьянинова:
«Хочется ведь скорее».
Спустя 90 лет смысл неторопливости серьёзного предприятия находит противоборство необъяснимой стремительности, присущей настоящему. Но, как и прежде, в нетерпении рождаются великие мысли, и всё так же, в результате спешки, рушатся большие надежды.
Современный мир с его ощутимой быстротечностью призывает нас торопиться, успевать, гнаться, догонять, бежать и убегать. Всё на лету, второпях, на скорую руку, быстрей, скорей, вприпрыжку… Страх быть непонятым затмевается страхом не успеть реализоваться. Поэтому диктуемый нарочитый запал стал образом жизни целого поколения молодых людей второй половины второго десятилетия двухтысячных, которые спешат жить. Эдакое поколение энерджайзеров!
Не могу припомнить, какими ощущениями течения времени жили мы – «восьмидесятники». Однако точно знаю, что творчество всегда было призвано быть выразительным посылом самого творца!
Прекрасный тост! И передышка, чтобы осмыслить ощущение течения времени тобой настоящим…
У каждого из нас свой внутренний мир – это бесспорный факт! Мы ощущаем, осязаем, чувствуем окружающую действительность под разными углами зрения.
Окружающая действительность на нас давит, упорно и планомерно склоняет на сторону большинства, заставляет быть на виду, показушничать. Если тебя нет в соцсетях – тебя нет для общества. Тот, кто противится, лишается права быть услышанным. Таков «закон джунглей» 21 века!
Окружающая действительность на нас давит с телеэкранов, радиоприёмников, страниц рекламно-информационных изданий, с листовок в подъезде и бегущих строк на плазме в городском саду – отовсюду, куда только не ложится наш взгляд или не устремляется слух. Осталось птичкам чирикать рекламный мотив, и можно массово признавать страну проживания «Землёй Чокнутых».
Несомненно, нас определяет родительское воспитание и внимание. Нас учит школа. Преподаёт уроки жизни ВУЗ или профессионально ориентированное учреждение. Ограничивает индивидуальность и удобство дресс-код. Но всё это только оснастка, которую мы должны выбрать самостоятельно! Если хотим быть собой, должны выбрать самое ценное для себя!
Ценность настоящего – информация! То, как мы относимся к информации, говорит о нас как о личности.
Складывается впечатление, что, отними у нас доступ в интернет, – и половина человечества сгинет. Отними мобильную связь – и от оставшейся половины останется только треть. Мы настолько гонимы «социализацией7
О проекте
О подписке