Читать книгу «Идеальное антитело» онлайн полностью📖 — Николь Руссо — MyBook.
image

Глава II

И вот настало то время, когда стало хватать денег только на «Роллтон». Это чудо макаронной промышленности, кстати, частенько спасало Степаныча! Обед из пакетика был горяч, пахуч и недорог. Не говоря уже о том, что давал «оттяжку» наутро с похмелья, проливаясь обжигающей лавой в горло и дальше, согревая и успокаивая душу и организм!

Совет: Люди, зачем платить за лапшу в пластиковом стакане полтинник, это тот же в пакете по 7 рублей, только плюс чашка пластиковая! Вы ее все равно же выбросите потом, если бабушка не отберет для рассады…

Пришлось «попытать несчастья» даже там, куда идти совсем не хотелось.

Его таки взяли на работу в большой загаженный двор за автостанцией, названный кем-то в усмешку «ярмаркой сельскохозяйственной продукции».

Хозяином этой чудо-базы был некто Бахрам, судя по внешним данным, выходец с Кавказа, но конкретнее – кто ж спрашивал-то? Точнее, хозяином большей ее части. Вторую половину занимали то ли корейцы, то ли вьетнамцы. Горячие кавказские парни вечно с ними ссорились.

Поскольку из всех рабочих рынка у него была, по словам хозяев, «самая русская и доверчивая морда», ему доверили заманивать проезжающие в Москву автомобили, везущие сельхозпродукты. От фур до «жигулей» с прицепом. Он должен был привлекать их внимание. Вдруг кто по наивности решит остановиться и спросить, почем здесь купят его товар.

Схема была проста. Приходя до рассвета, Степаныч вешал на грудь большую картонку «КУПИМ ОПТОМ ДОРОГО ЧЕСТНО» и стоял на краю шоссе, призывно махая руками проезжающим грузовикам. Если наивный водила притормаживал и выходил обсудить условия продажи груза, тут же пара молодцов кавказской наружности лезли в кузов, ощупывали товар и, конечно, якобы находили изъяны. Они кричали «старшему», который уже что-то «тер» с продавцом: «Муалим Ахмет, много гнилого! Не надо брать…»

Потом водителю называлась цена выше рыночной, но для покупки предлагалось заехать на территорию, якобы для проверки качества… Ну, потом начинался кавказский торг! Если хозяин продуктов был неуступчивый, в ход иногда шли угрозы. Но, в основном, только на словах. Открыто никто вешать на себя «уголовку» не хотел… Все решалось на психологии.

После долгих споров большинство незадачливых фермеров или региональных «горе-бизнесменов» вынужденно соглашались. Они уже понимали, что пока торговались здесь, их конкуренты на других оптовых базах уже подсчитывали выручку. В итоге доверчивые продавцы с грустью забирали деньги и тут же торопились назад с мыслями, что «пусть они немного проиграли, но зато следующий рейс будет более выгодным». Утопия, но реальность!

Ведь для «мужика от сохи» что главное – вырастить и отдать в хорошие руки свой продукт. Да чтобы его похвалили, во-первых, и уважили его проделанный труд, во-вторых… Для сельского трудяги деньги – не главное. Странно, кстати…

Бахрам был, в принципе, нормальный мужик, он любил работать и зарабатывать! Приходил раньше всех, уходил позже всех. Если бы не огромное количество прибывающих в Москву его порой абсолютно бестолковых, но «на понтах» родственников, жизнь была бы сносная. Порядок хозяин поддерживал строгий, даже среди своих! Был цеплючий, как репей, за каждую копейку! Воровства практически не было, если не считать ежедневных пары кило хурмы или мандаринов, которые каждый из родственников считал своим долгом унести домой, еще приговаривая продавщице: «Гуля, как всегда положи, отбери там получше, на меня запиши!»

После утренней «охоты» на наивных крестьян и водителей Степаныч разгружал пахнущие землей мешки с картошкой и разносил их по торговым точкам. Чтобы потом, после закрытия рынка, собирать в кучу промокшие картонные ящики и выбрасывать в дурно пахнущие контейнеры на заднем дворе… Радостью было найти в мусоре пару монеток или купюр, оброненных покупателями.

После закрытия рынка Бахрам и его «кунаки», протерев наспех тряпочкой свои (обязательно черные!) ботинки и отряхнув треники, собирались по кучкам для обсуждения завтрашнего дня. Они долго и надрывно что-то «чебурекали» на своем языке. Передавали друг другу мятые купюры и покуривали сигариллы, источавшие мерзкий, блевотный сладкий запах. Вот что было гаже всего! Степаныч сам не курил, и его всегда подташнивало, когда ему приходилось находиться рядом.

И еще крайне непривычно было выдерживать кавказский темперамент. По природе своей нюня и трудоголик, Загородний, тем не менее, понимал, что такое социальная дистанция. Еще та, доковидная. То есть сложившиеся у каждого народа традиции находиться друг от друга на определенном расстоянии, не подходя ближе. Даже к своим коллегам подходить близко было не принято.

А эти рыночные горлопаны норовили кричать ему что-нибудь, едва не касавшись небритым подбородком его лица… Даже когда тебе говорят что-то хорошее, почти прислонившись к твоему носу, хочется, если это не девушка, отпрянуть или в морду дать…

В силу характера «в морду» не получалось. Ну вот не было у Степаныча с ними «общей ауры» и понимания! А вот гастарбайтеры Петро и Санек, родом откуда-то из-под Харькова, напротив, чувствовали себя на рынке как дома. Ловко и быстро справлялись они со всем, что им поручали. Только слышишь: «Яхши, Бахрам! Конечно, Бахрам!.» Такие, наверное, везде приживутся!

Конечно, этим торгашам, «гостям с юга», тоже жилось несладко! Ни один коренной житель города Задонска не согласится поменяться с ними местами! Немногие вообще выдержат такой график: в пять утра быть на рынке, проследить, чтобы проезжающие потенциальные поставщики не прошмыгнули мимо. Вовремя заметить машину с товаром, уговорить продать все «с колес», подумать, куда это продать, чтоб не испортилось. Вечером собрать выручку, заказать с оптового склада недостающий товар – такому бизнесу не позавидуешь!

Да еще думай, куда пристроить всех приезжающих «с гор» племянников! Когда в твоем родном селе узнают, что у тебя неплохо идут дела, отбою от них не будет! Степаныч умом понимал это. У них это в крови, дела эти торгашеские! Ему же это было чуждо.

Помнится, раньше, в еще денежные времена, выбирая на рынке, например, морковку (чтоб не толстая и не тонкая была), он со страхом думал, что никогда не хотел бы здесь оказаться в качестве работника. Не хотел! Как говорят: «Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах».

Физическая работа никогда не была Степанычу в тягость. Страшило, наоборот, отсутствие работы. Трудиться на открытом воздухе было не привыкать, и под проливным дождем, и в слякоть. На здоровье он не жаловался и почти никогда не болел. С детства еще не было такого, чтобы какая-то болячка мешала ему дольше пары суток. Любой грипп, простуда или ангина. Два-три дня мучений – и Виталька снова как огурец!

Врач на медкомиссии в армию, посмотрев его флюорографию, даже заявил: «Виталий Степанович как минимум два воспаления легких перенес на ногах без серьезных последствий». Мама часто говорила: «Виталька, у тебя потрясающая иммунка!» Виталька даже не знал тогда, что такое «иммунка» и лишь через много лет понял, насколько он уникален, что, кстати, чуть не стоило ему жизни… Но всему – свой час…

Однажды при разгрузке фуры, не успев поймать летящий в него арбуз, наш бывший техник-лаборант завалился спиной на огромную стопку решеток с яйцами, расколотив почти половину. Бахрам тогда коротко сказал: «Отработаешь». Наверное, с этого момента и началась темная полоса в жизни Виталия Степановича Загороднего, полная страхов и горя.

Короче, его «поставили на бабки». Конечно, это понятно, что ущерб надо возмещать… Но сумма оказалась непомерной! «Там, блин, сама курочка Ряба снеслась, что ли?» – горестно думал он про себя.

Каждый день, приходя на рынок, Степаныч слышал один и тот же вопрос: «Деньги принес?» Следить за исполнением финансовых обязательств поручили сыну Бахрама, 16-летнему Аслану. Видно, это было для него первое серьезное поручение, и он из кожи вон лез, стараясь выполнить его. Уже на четвертый день стало страшновато. Аслан встречал его потоком незнакомых гортанных слов, размахивал руками, как бы призывая всех, кто был рядом, посмотреть, как этот «сын шайтана» разорил его уважаемого отца.

Как-то раз, в счет уплаты части долга, Степаныч пустил переночевать в свою квартирку «спокойных хороших ребят», Аслана с друзьями. В ту ночь постелил себе на кухне старенький матрасик. Шестиметровая кухонка как раз позволила ему забраться под стол и улечься головой к стене, чтобы ноги не сильно торчали в проходе.

Но одним разом это не закончилось. Вторую ночь его вообще попросили «погулять где-нибудь», потому что придут девушки. По словам Аслана, они «скромные и чужих им видеть не нужно». Степаныч покорился… Полночи ходил по району, не зная, куда приткнуться, в результате уснул на лесничном пролете соседней многоэтажки.

Глава III

А через неделю ночью в его квартире случился пожар. Две квартиры в деревянном двухподъездном доме, в котором Степаныч жил после смерти тетки, выгорели полностью… Самое ужасное, что в это время в квартире находился Аслан и какая-то местная девочка. То ли мальчик Аслан не потушил сигарету, то ли не тот рычажок повернул на старой газовой колонке… Спали они или были пьяны, неизвестно, но спасти не удалось никого.

Загородний прибежал, когда пламя уже охватило почти полдома. Бегал вокруг дома, умолял пожарных поторопиться. Пытался хоть как-то помочь, как будто был виноват в том, что третью ночь напролет ему приходилось спать, где придется. А на его робкий стук в собственную дверь с просьбой взять теплые вещи Аслан через дверь кричал: «Я с девушкой! Ты мужчина или нет?! Оставь нас!»

Степаныч сглотнул… Не хотелось вспоминать ни про наряд полиции, ни про гору протоколов пожарных, ни про то, как сам бегал вокруг горящего подъезда и тщетно пытался из ведра притушить бушующий огонь… Он понял, что пропал! Мало того, что остался без жилья, – теперь он стал кровным врагом всех родственников этого кавказского юноши. Они не будут разбираться, кто виноват, его просто зарежут!

О том, чтобы оставаться на рынке, не могло быть и речи! Если его сразу в отделении полиции не задушила вся асланова родня, то только потому, что