И как только он это сделал, с той стороны, где располагался ресторан, прозвучала еще одна вполне отчетливая короткая автоматная очередь.

– Отстреливают забредших на шум зомбаков, – сообщил Федор. – Если было бы что-то серьезное, стрельбы и шума было бы ни в пример больше. Далее идем пешком и особо не высовываемся, – негромко приказал парням Федор, доставая ствол и покидая авто.

   Миша поднял с пола свой обрез и выпрыгнул с ним из пикапа.

   Все трое крайне осторожно, предпочитая оставаться в тени зданий, словно тени двинулись к ресторану, и, когда подошли на достаточное расстояние, чтобы хорошо просматривалась проезжая часть тихой улочки с разбитыми автомобилями на обочине, спрятались за невысоким бетонным ограждением.

– Вот суки! – негромко выругался Федор.

– Что они делают? Это же наша добыча! – выглядывая из укрытия, едва не плача от сожаления проныл Миша и сжал кулаки.

   У ресторана стояли два уазика, а также одна тонированная легковушка, при этом какие-то люди в военной форме спешно выносили из ресторана коробки с продуктами и алкоголем и грузили их в автомобили. Несколько трупов зомби из числа гостей свадьбы, вероятно, чуть отставших от других или просто по каким-то причинам задержавшихся в ресторане в лужах крови и мозгов лежали на асфальте.

   Людей было с дюжину, все в камуфляже, защите и с оружием. Четыре человека стояли немного в стороне по периметру и, держа автоматы наготове, контролировали близлежащую территорию. Лица их скрывали балаклавы.

– Вот и погуляли мы на свадьбе, – глядя на них, буркнул Федор.

– Но, это же наша добыча, – все с той же горькой обидой в голосе возмутился Миша. – Надо с ними поговорить!

– Даже и не пытайся. Это павловские, – зашипел на него Федор.

– Кто? – не понял Илья.

– Павловские. Самая крутая бандитская группировка после апокалипсиса. У них и оружия предостаточно, и организационная структура очень четкая.

– Похожи на военных, – сказал Илья.

– Говорю же тебе, бандиты, – произнес Федор.

– Водка, шампанское, упаковки с фантой, коробки с рыбными консервам, два пластиковых ведра с майонезом, упаковка сухофруктов… – с унылой физией наблюдая за погрузкой продуктов в автомобили, сообщил Миша. – Это все должно было быть только наше.

– Было наше, а стало их! – негромко произнес Федор.

– Но, это же наш ресторан и наша добыча! – едва не плача уже от обиды сказал Миша.

– Я же тебе говорил, что жизнь крайне несправедлива, – усмехнулся Федор.

– Тебе не надоело еще умничать? – в злости уставился на Федора Миша.

– Миха, ты перегибаешь палку, – негромко произнес Илья.

   В этот момент раздалась еще одна автоматная очередь, от которой все трое вздрогнули.

   Один из вояк пристрелил вышедшего из-за дома и кинувшегося на людей зомбака.

– Что ты все время лезешь ко мне со своими нравоучениями? – вскричал на Федора Михаил.

– Успокойся, – негромко попросил его Федор. – Я ни к кому не лезу. Просто высказал свое мнение. Это не запрещено.

– Сам успокойся! – достаточно громко рявкнул на него Михаил.

– Да тише ты! Они же услышат нас, – попытался успокоить его Илья.

– Да мне вообще похуй, пусть слышат. Тем более, что это наш ресторан!

   Сказав это, он резко вскочил и вышел из укрытия:

– Я поговорю с ними.

– Стой! Куда ты, придурок? – в неудачной попытке схватить его за рукав, зашипел вслед Федор.

   Обрез ружья Михаил оставил на земле.

– Я с ним, – попытался выскочить следом за другом Илья.

– А ну-ка стоять, блять, – буквально в последний момент зацепил его за одежду Федор и вдобавок вмазал кулаком под дыхло, заставив тем самым вернуться на место.

   Илья скривился от боли и судорожно стал хватать воздух ртом.

– Ой, дурак! – одной рукой придерживая Илью чтобы не наделал глупостей и выглядывая из укрытия на двигающегося к ресторану Михаила, прошептал Федор.

– Кто у вас тут главный? Мне нужно переговорить с главным! – приближаясь к бандитам с приподнятыми руками, чтобы было видно, что он без оружия, сказал Миша.

   Ему никто не ответил. Четверо по периметру в молчании уставились на него и нацелили оружие, остальные продолжили погрузку.

   Миша просто медленно шел к ресторану с поднятыми вверх руками и спрашивал: «Кто у вас главный?», но узнать ответ на этот вопрос так и не смог. И все потому, что тут же, безо всяких разговоров был сражен автоматной очередью. Один из стоявших в наблюдении парней в камуфляже и балаклаве произвел короткую и оглушительно громкую в тишине очередь.

   Ярко-алая и чистая, совсем не такая как у разлагающихся на ходу зомби, кровь его тут же разлетелась брызгами по асфальту, а сам Миша, будто желая сказать напоследок что-то очень важное спрятавшимся за бетонным укрытием Федору и Илье, крутанулся на месте и грохнулся на асфальт, после чего больше уже не поднимался.

– Ой, дурак, – еле слышно и при этом как-то обреченно прошептал Федор.

   А Илья зажал лицо руками и по-детски тихонечко захныкал.

   Не смотря даже на все произошедшее буквально только что, погрузка продуктов в машины ни на секунду не остановилась.

   Тот из бойцов, который выстрелил в Михаила, знаками дал другим приказ продолжать наблюдение, а сам, держа автомат наготове, медленно двинулся к лежавшему на асфальте парню.

   Он присел рядом с ним, в поиске пульса коснулся шеи, после чего уставился на укрытие, откуда Михаил совсем недавно вышел и, поднявшись и снова показав другим жестами какие-то знаки, осторожно двинулся в эту сторону.

– Быстро уходим! Быстро! – тут же сграбастал Илью за одежду Федор. – Шевели жопой. Еще не хватало, чтобы эти отморозки и нас с тобой пришили прямо тут же на этом самом месте.

   Он схватил с земли оставленный Михаилом обрез, сунул его подмышку и потащил за собой все еще по-детски захлебывающегося плачем Илью.

   Ничего не соображающий и только жалобно всхлипывающий Илья последовал за ним, но при этом только и делал, что словно слепой котенок запинался обо все на свете и натыкался на все вокруг.

– Ходу, ходу, – шепотом погнал его прочь от этого места Федор. – Уходим отсюда от греха подальше.

4.

– Знаешь, что я делала, когда все это началось? – спросила Анна, махнув рукой в кожаной перчатке с обрезанными пальцами по воздуху, словно демонстрируя запустение и хаос торгового центра, а другой рукой удерживая достаточно тяжелый карабин «Сайга».

– Нет, – клацая зубами от страха шепотом произнесла Мария.

   Анна помолчала немного, будто бы смакуя в уме воспоминания о первых днях апокалипсиса, потом криво усмехнулась.

   Надо сказать, что ей тоже было крайне страшно находиться в этом огромном разграбленном здании, где за каждым углом мог находиться монстр или даже толпа монстров, целями и задачами которых было рвать живых на части и жрать их. Просто в отличие от своей подруги она чуть более умело скрывала свои страхи и эмоции.

– Я тупо стояла у окна, смотрела на улицу и ржала. Три или четыре дня безо всякого сна тупо стояла у окна и ржала. И мне в тот момент уже было глубоко наплевать на то, что я не иду на работу и вообще даже не могу выйти из дома, что погас свет, не ловит телефон, перестала работать канализация и вода осталась только в сливном бачке унитаза. Мне было даже уже глубоко плевать на всех моих родственников из другого города. Я не знала что с ними, живы ли они вообще или тоже уже превратились в оживших мертвецов. Я просто смотрела в окно и тупо ржала.

   Последнюю фразу Анна произнесла чуть более громко, отчего Мария тут же вздрогнула и испуганно заозиралась по сторонам.

   В торговом центре было тихо, только где-то на верхнем этаже стайка птиц хлопая крыльями снялась с насиженного места и поспешила убраться в дальний конец здания.

   Проводив их испуганным взглядом, Мария сразу же вперила осуждающий взгляд в Анну, однако, ничего по поводу того, что они еще изначально договаривались соблюдать тишину и осторожность, ей не сказала, а наоборот, явное осуждение во взгляде тут же поспешила спрятать за показным равнодушием.

– Наверное, это было что-то нервное. Какой-нибудь посттравматический психоз, – предположила она, и сказала это с той только лишь единственной целью, чтобы прервать повисшую тишину, от которой ее саму просто уже мутило и тянуло грохнуться в обморок.

   И единственное, что до сих пор не давало ей это сделать, было желание поменять кусок несвежей марли на нормальную гигиеническую прокладку в связи с развившимся у нее в последнее время на нервной почве синдромом недержания мочи.

   Конечно же, ни к какому врачу она не обращалась, да и где было во всем этом бедламе мирового масштаба искать специализированных врачей, и этот не совсем медицинский диагноз она поставила себе сама.

   Держа перед собой газовый пистолет, Мария с надеждой посмотрела в сторону продуктового супермаркета, где в отделе товаров для дома и бытовой химии вполне могли иметься ставшие такими вожделенными для нее в последнее время средства личной гигиены и немного поежилась, представляя как под завязку набьет прокладками и тампонами висевший на ее спине рюкзак.

   Прислушиваясь, Анна замерла и жестом приказала Марии остановиться.

   Обе они были уверены, что в огромном торговом центре обязательно должны были быть ожившие. Ведь здесь же было так много мест, где можно спрятаться и затеряться: кабины лифтов, примерочные и подсобки, туалеты, складские помещения… Это же просто сто процентов, что ожившие мертвецы в этом огромном торговом центре всенепременно были, просто, как водится, пребывали в состоянии каматоза. И надо было действовать крайне тихо, чтобы не привлечь их внимание.

   От некоторых выживших, с кем Марии довелось общаться вроде как даже была информация, что ходячие видят и слышат не так хорошо, как живые и это сильно обнадеживало.

– И что было потом? – нарочито безразлично, хотя и крайне тихо, спросила Мария после того, как Анна дала знак двигаться дальше.

– А потом в моем холодильнике тупо кончилась еда! – видимо, полагая, что это будет похоже на юмор, гоготнула Анна. – Я, конечно же, не стала падать духом, решила для себя, что наконец-то исполню свою давнюю мечту и похудею, и даже в самом деле стала делать зарядку и еще какие-то фитнес-упражнения, но когда через пару дней почувствовала головокружение от голода, решила с фитнесом завязать и наконец-то выйти из дома. В тот момент от голода мне было уже все равно, что со мной будет дальше. Я была уверена, что на меня сразу же накинутся ожившие, но мой личный голод в тот момент оказался куда сильнее страха быть съеденной.

– Зря мы запёрлись сюда, – через минуту молчания сказала Мария. – Я более чем уверена, что всю еду растащили еще в самые первые дни.

   Видневшаяся вдали «Лента» и в самом деле больше была похожа на помойку, чем на продуктовый супермаркет. Кроме царившего там бедлама с опрокинутыми стеллажами, оттуда еще и несло какой-то нестерпимой вонью вперемежку с запахом стирального порошка и какой-то другой химии.

– Не может быть, чтобы там совсем ничего не осталось, – парировала Анна и закинула карабин на плечо. Она уже устала таскать в руках эту штуку. – Какая-нибудь банка с зеленым горошком непременно валяется там где-нибудь под прилавком или между стеллажами. Надо просто хорошенько поискать.

– Банка с зеленым горошком? – криво усмехнулась Мария.

– А хоть бы и с ним, – недовольно ответила ей Анна. – Я бы сейчас с большим удовольствием слопала бы банку какой-нибудь консервации, хотя до всего этого бардака сидела исключительно на правильном питании.

   Сказав это, Анна поправила пухлой рукой жидкие, старательно уложенные в прическу и зафиксированные лаком с блестками волосы.

– Реально сидела на правильном питании? – не поверила толстухе Мария.

– А в отделе с садовыми принадлежностями можно поискать семена или еще что-то такое, что очень даже пригодится в Коммуне, – проигнорировала ее вопрос Анна и задумчиво добавила: – Мы сможем в Коммуне развести огород и выращивать разные овощи и корнеплоды. Так что включай мозги! – не очень-то дружелюбно бросила она своей подруге. – А всякий ненужный хлам даже близко не бери.

   Надо сказать, что обе они ни капли не скрывали явного отвращения друг к другу, просто с некоторого времени вынуждены были находиться вместе.

– Коммуна, – мечтательно произнесла Анна. – С медицинском пунктом, с общей столовой и отрядом самообороны. Я бы даже, наверное, вступила в отряд разведки, если он там есть. Ездила бы вместе с другими по супермаркетам и заброшенным домам в поисках еды, медикаментов и боеприпасов.

   После этих слов Анна нервно дернулась корпусом из-за того, что пустой желудок ее отозвался достаточно громким стоном и она конфузливо попыталась скрыть это.

– С оружием, как видишь, я обращаться умею. Илюха меня научил, когда мы на природу с ним ездили, – чуть более весело добавила она, демонстрируя «Сайгу». – Я на него дико орала, когда он это ружье покупал. Чуть голосовые связки не порвала. Говорила, нафига деньги тратишь, лучше на отпуск отложить. А видишь, как все вышло… Пригодилось.

   Она словно котенка погладила ствол, грустно помолчала, потом продолжила:

– Да мало ли что может пригодиться в Коммуне. Короче, ты идешь налево, а я направо. Бери только все самое необходимое и ценное.

   Мария согласительно кивнула ей в ответ.

   Кроме газового пистолета у нее было что-то вроде рыболовного гарпуна на алюминиевой палке. Эту штуку она теперь везде таскала с собой.

– Если что, сразу дай знать, – многозначительно сказала ей Анна, намекая именно на предполагаемую потенциальную опасность. – Только башку не теряй и не визжи как в прошлый раз. А то всех мертвецов вокруг себя соберешь. И помни: если потеряемся, встречаемся там, где виделись в последний раз. Ну, не в последний, а, как говорится, в крайний, – тут же суеверно поправилась она.

   Мария на это ничего не ответила, снова молча кивнула, после чего сняла со спины рюкзак, достала из него электрический фонарь, включила его и, пробуя мощность луча, посветила в сторону продуктового супермаркета. Электричества там, как впрочем и во всем здании торгового центра не было, просто если в холле с эскалаторами хватало лившегося с потолка третьего уровня естественного света, пробивающегося сквозь стеклянную крышу галереи, то в расположенном в углублении достаточно просторном супермаркете было темно до жути.

   Надо сказать, что Мария была вовсе даже не в восторге от идеи разделиться, хотя, наверное, какое-то разумное зерно в этом было. Ведь, планируя зайти в торговый центр они же не договаривались безусловно делиться найденным и награбленным. Хотя, в то, что им удастся обнаружить что-то ценное в плане выживания она особо не верила. Это и так было понятно, что товары первой необходимости были разграблены еще в самые первые дни. И особенно в этой части почему-то досталось туалетной бумаге. Ее люди несли из магазинов просто целыми тюками и коробками. Зачем, спрашивается?! Ведь как позже выяснилось, обходиться без этого культового символа цивилизации очень даже можно, главное, как говорится, чтобы вода была рядом.

   Мария запихала пистолет в карман брюк, после чего подсвечивая себе путь фонарем в одной руке и держа гарпун наготове в другой, медленно двинулась по супермаркету сначала мимо отдела с бытовой техникой даже не взглянув при этом на расставленные на полках, а также валяющиеся в беспорядке на полу вперемежку с картонными коробками миксеры, скороварки, кофеварки и пластиковые электрические чайники, часть из которых была затоптана и разбита. Прошла она также мимо отдела с посудой и вскоре стала выискивать на полках с предметами личной гигиены женские прокладки. Но их не было. Полки были пусты и только под ногами еле слышно хрустел высыпавшийся из распоротых непонятно зачем упаковок стиральный порошок.

   И вдруг Марию объял нестерпимый ужас. Она буквально лицом к лицу встретилась с чем-то неживым и неподвижным, отчего вздрогнула и едва не описалась от ужаса. Мертвое белое лицо буквально ткнулось в ее физиономию в темноте. Это был манекен. Мария наткнулась на него, когда немного отвлеклась на мусор под ногами.

   Ну, вот как тут не закричать от страха.

   Но, Мария не закричала.

   Переведя дыхание и чуточку успокоившись, она двинулась дальше.

   Так и не обнаружив искомое, Мария с надеждой во взгляде выглянула из-за стеллажей в сторону кассовых стоек, за которыми виднелся аптечный магазин и разочарованно вздохнула. Аптека была даже в еще более удручающем состоянии чем «Лента»: стекла витрин выбиты, полки сломаны и перевернуты. При этом никаких таблеток там не было вообще и даже на полу не валялось ничего подходящего, ну, не считая разве что всяких ортопедических стелек и бандажей для беременных.