Глава 1. Фрагмент 5

Стрекочущий звук разбудил меня. Свет в комнате не тушится круглые сутки из-за особенностей источника питания. Пока я пытался понять причину звука и раздумывал, вставать или нет, пришёл Андрюха. Увидев, что я не сплю, тут же обеспокоенно рассказал:

– Тварь пещерная в гости пожаловала. Урх пошёл встречать, но по его интонации я понял, что хорошего мало.

– Поможешь встать? – спросил уже сидящий я. Даже в таком положении голова начала кружиться. Боюсь представить, что будет, когда окажусь на ногах.

– Попробую, – ответил Андрюха, взглядом показав, что лёжа мне будет всё-таки лучше.

Я был непреклонен и при помощи товарища встал на ноги. Комната закружилась. Почти минута ушла на то, чтобы стабилизировать картинку.

– Нормально, – осторожно сказал я. – Стою… можешь не держать…

Я пытался выйти из комнаты (или всё-таки каюты?), поддерживаемый Андрюхой, и думал о том, в какую передрягу мы угодили. Находимся чёрт знает где, без средств к существованию и шансов на спасение. У нас есть медведь, но много ли от этого толку? Сегодня он есть, а завтра его нет. Мишка некосолапый всемогуществом похвастаться не может. Даже если удастся выбраться из пещеры, то кары Иерихона не избежать. Остаётся надеяться на друзей. Моя надежда на них заключается в бездействии… А то ведь взбредёт в голову и отправятся спасать. Или уже отправились. Если это так, то, скорее всего, нас просто уничтожат. Всех до единого. Не способны мы оказать должного сопротивления врагу. Проиграем. Уже проиграли.

Пройти в дверь было сложно. Мы оказались в большом трюме. Или каюте? Не разбираюсь я в строении яхт.

Закруглённые стены и разруха. От мотора, приводящего в движения винты, ничего не осталось. Лестница, ведущая на палубу, тоже отсутствует. В левом борту огромная пробоина, в которую без труда пройдёт не только медведь, но и более крупный зверь. По двум настилам понятно, что они служили Андрюхе и Урху кроватями. Тусклый светильник кое-как решает проблему освещения.

– До нас тут проживало какое-то большое насекомое, если верить медведю, – рассказал Андрюха. – Когда я нашёл яхту, насекомого не было. Воняло жутко, но после тщательной чистки запах выветрился. Каюта, в которую я определил вас, была не тронута. Полезного не нашлось. Похоже, что, уходя, хозяева не забыли прихватить всё самое ценное. Находится это судно в пещере года два минимум, а может, и поболее.

– Где медведь? – спросил я и двинулся к выходу, за которым виднеется каменистый пол пещеры, подсвеченный чем-то синеватым. Надобность в Андрюхиной поддержке отпала. Хромаю, но передвигаться могу. Не мешает обзавестись костылём или тростью.

– Медведь ушёл встречать гостя, – ответил Андрюха и решил всё-таки поддержать меня за локоть.

Яхта по воле случая попала в один из огромнейших залов пещеры. Волнообразный потолок местами достигает десяти метров в высоту. Мерцающие синие полосы светлячков-люменов покрывают его хаотично и создают приятное глазу освещение. Ширина зала метров пятьдесят. Длина сто с лишним. Мерещится искусственность. Слишком гладкие стены и слишком ровный потолок. С основной пещерой зал соединяется посредством узкого коридорчика, в который с трудом протискивается медведь. Этакий зал-карман получается. Ну неужели природа могла создать такое?

Яхта вышла из портала недалеко от одной из стен, немного проскребла по каменному полу пещеры и остановилась, сильно завалившись набок. Медведь смог вернуть её в нормальное положение, а Андрюха обложил камнями и фрагментами самой яхты. Достаточно крупный двигатель был использован в качестве подпорки в кормовой части.

Вокруг яхты, которая носила имя «Джессика», полно мусора. Доски, пластик, металл. Всё, что может гореть, используется в качестве топлива для костра. Из подручных средств собран столик. Стульями служат два булыжника.

– Сеть пещер – сказал Андрюха. – Их тут столько, что жизни всё облазить не хватит. Подобных залов я нашёл четыре и все они рядом. До реки с полкилометра. Тут интересно! Не готов я, Никита, поверить, что всё это само образовалось. Слишком много фактов указывают на искусственность!

– Да уж… – пробормотал я и осторожно присел на камень, застеленный куском обивки яхты. – Мы, наверное, где-то под горой. Медведь ничего не говорил?

Андрюха покачал головой:

– Нет, молчит как рыба. До выхода на поверхность, если верить ему, неделю топать. Будет сложно…

Стрекотание, от которого заболела голова, ворвалось в зал и было усилено каменными стенами. Затем, на порядок слабее, прилетел звук жуткого медвежьего рычания. Люмены на потолке замерцали. Незваный гость, решивший навестить нас, явно превосходит медведя по акустическим возможностям.

Когда звуки прекратились, я тихо сказал:

– Не нравится мне всё это. Если медведь погибнет, то следом погибнем мы…

– Да ладно ты, Никитос! – Андрюха, махнув рукой, резко повеселел. – Урх не собирается помирать. С уверенностью говорю это. Лучше пошли поглядим на генератор. Такого ты точно не видел и вряд ли когда-нибудь ещё увидишь.

Обойти яхту, чтобы взобраться по лестнице из камней на палубу, мне стоило больших усилий. Терпел боль и мысленно благодарил товарища за поддержку.

Во времена, когда эта яхта плавала по морю, она была роскошной и стоила баснословных денег. Перемещение в другой мир, время и местные твари превратили судно в дырявое алюминиевое корыто. Что за огромное чудовище устроило себе лежанку на палубе, осталось неизвестно, но постаралось оно на славу. Ощущение, что главной целью животного было нанесение максимально возможного ущерба. Хорошо, что внутрь не забралось. Точнее, забралось, но одну из кают не тронуло. И на том спасибо.

Генератором, как выразился Андрюха, оказалось здоровенное насекомое, по форме похожее на черепаху, но размером с упитанную свинью. Раньше у насекомого были ноги, но они были вырваны медведем с целью обездвиживания. Из конечностей остался только метровый хлыст с большой палец толщиной, к которому подключен провод, уходящий в каюты. Торчит хлыст прямо из панциря и какую роль выполнял ранее, пока неизвестно.

– Это… вообще-то… непонятно… как? – я задумчиво почесал бороду. – То есть… электрик… генератор… батарейка… как, блин, оно работает?

Андрюха, который вдоволь посмеялся надо мной, нашёл силы ответить:

– Вот такой вот чудо-таракан, Никита. Встречается только в этих краях. Зовётся электрошоком. Медведь называет его фуркуном. Не знаю, что на его языке это означает.

Приблизившись, смог разглядеть хлыст. Раньше он был длиннее, но, похоже, медведь укоротил его. Представляет из себя хлыст не что иное, как обычный провод. Природный провод!

– Хлыст имел разрядник, которым насекомое защищалось, – принялся рассказывать Андрюха. – Урх от разрядника избавился. Не знаю, какие процессы происходят внутри этого чуда, но оно способно вырабатывать и накапливать электричество, а затем шарахать им направо и налево. Медведь сперва разрядил его в ноль, потом лишил всех конечностей и разрядника, а уже после этого подключил к проводу, на который я запитал освещение. Результат ты сам видел. Первый день электричества вырабатывалось на порядок больше, но затем напряжение снизилось. На то, чтобы три лампочки тускло горели, его хватает. Если яхту раскачивать, то насекомое пугается и начинаются перебои. Это ты тоже видел.

– А почему нельзя отключать его во время сна? – решил спросить я. – Пускай бы отдыхал. Разрядник, блин…

– Отключишь – наберёт электричества и спалит сам себя. Разрядника ведь нет.

– Вы живодёры, Андрюх. Оторвать ходячему электрошоку лапки, чтобы не убежал, и использовать его в качестве генератора. Надо же до такого додуматься!

– Не мы, а медведь, Никита. Я в этом не участвовал. Только проводку внутри яхты чинил. Собрал дендрофекальным способом, так сказать.

Я усмехнулся:

– Это из дерьма и палок?

– Да. Получилось неплохо.

Из коридора, который соединяет зал с основной пещерой, послышался рёв медведя. Спустя секунду он явил себя и на всех доступной скорости рванул к яхте. Нас то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил.

Когда медведь был почти у яхты, в зал из коридора высунулась здоровенная голова насекомого. Коричневая, с изуродованными жвалами, побитыми фасетчатыми глазами и завязанными в узел усами.

Проход для насекомого оказался маловатым, и оно застряло. Раздался слабо уловимый стрекот. С завязанными в узлы усами много не настрекочешь. Мотая головой и скребя передними немаленькими лапками, насекомое взбесилось и решило преодолеть преграду любой ценой. Люмены на потолке засветились втрое ярче, и создалось ощущение, что потолок усеян тысячами ярко-синих диодов.

Яхта сильно качнулась. Я полетел на насекомое-генератор, но Андрюха успел поймать меня в последний момент. Выругавшись, он крикнул:

– Урх, какого хрена?

Медведь не ответил. Зачем ему вздумалось качать яхту, мы узнали спустя несколько секунд.

Раньше, когда судно было в рабочем состоянии, в движение оно приводилось восьмицилиндровым двигателем, который весит не меньше сотни килограммов. Несколько дней движок служил в качестве подпорки, но теперь зачем-то понадобился медведю. Подняв его над головой, мохнатый представитель разума этого мира, грозно рыча, понёсся на врага с одной целью – уничтожить!

– Вот жесть… – тихо сказал Андрюха.

– Ага… – согласился я. – Не думал, что двигатель можно использовать в качестве оружия…

Насекомое преодолело преграду, когда медведю оставалось до него метров двадцать. Злобная двухвостка, получив свободу, ринулась в атаку, и тут же получила по и без того повреждённой башке мотором. Ядовито-жёлтая жижа брызнула во все стороны. Урх резко остановился и победоносно взревел. Насекомое, умирая, всё-таки выдало последнюю атаку. Тёмно-коричневое, состоящее из множества сегментов, тело резко выгнулось. Два острых хвоста двухвостки устремились в грудь медведя, но тот оказался ловчее и в последний момент отпрыгнул в сторону. Спустя секунду наш мохнатый друг пришёл в такую ярость, что на потолке начали тухнуть светлячки-люмены. Двигатель снова и снова поднимался над головой, чтобы опуститься на останки двухвостки. Не повезло ей, что тут скажешь.

– Пошли вниз, – тихо предложил я, почувствовав головокружение. – Что-то мне нехорошо стало.

До уютной каюты я добирался почти на плечах Андрюхи. Внутри нас ждал сюрприз – Лейн, вопреки всему, вышел из комы…