– А копьё тебе зачем? – спросил я.

– Оборона, – ответил Угрх.

Оборона, значит. С такими когтями и зубами можно и без копья неплохо обороняться.

– Никита, ты из дома? – неожиданно спросил Угрх.

Я кивнул. Под домом он, скорее всего, подразумевает мой родной мир. Хотя, кто его знает.

– А есть у тебя консервированная говядина?

– Есть, – ответил я, удивившись вопросу. – Ты про тушёнку, да?

Угрх начал трясти здоровенной башкой:

– Да‑да, про неё. В баночках такая. Есть?

Я снова кивнул.

– А дашь одну? – не спросил, а взмолился Угрх, насколько это возможно с его видом.

Я кивнул. Тушёнки у меня много. Целая коробка. Если отдать одну, то не убудет.

Сходив в машину, я с трудом добрался до тушёнки и вытащил две банки, не забыв заодно заглушить двигатель. Вернувшись, протянул обе банки разумному медведю. Довольно зарычав, он схватил тушёнку. Одна банка тут же отправилась в пасть. Мощные жевательные движения и звук сминающейся жести. За несколько секунд тушёнка была разжёвана и съедена. Следом судьбу первой банки повторила вторая.

Я не знал, что сказать. Просто стоял с открытым ртом и смотрел на медведя. Он, будто смутившись, спросил:

– Что?

– У меня открывашка есть… – ответил я. – Ещё ножом открыть можно было… напильником, на худой конец…

– А‑а‑а, ты об этом? – удивился Угрх, утирая пасть когтистой лапой. – Всё нормально. Железо хорошо усваивается, и с ним вкуснее. Полезнее!

Это меня добило. Заметив небольшой чурбачок, я сел на него. Такое надо обдумать. И кофейку заварить. Не каждый день подобное испытаешь.

* * *

Сидел я минут пять. Сидел, смотрел на огонь и думал. Разумный медведь‑отшельник, живущий в огромной пещере. И что он тут забыл? На контакт идёт бодро. Задаёшь вопросы – отвечает. Почему бы не пообщаться и не узнать у медведя что‑нибудь новое об этом мире? Стоит попробовать.

Я встал и отправился в машину за кружкой и банкой растворимого кофе. Угрх спросил:

– Хочешь пить?

– Не то чтобы пить, – ответил я. – Это, скорее всего, для удовольствия. Кофе. Что‑нибудь слышал о нём?

– Видел, слышал, нюхал, пил, – быстро сказал Угрх. – Не понравилось. Вредно. Для сознания и тела вредно. Лучше пить отвары. – Он указал на чайник. – Попробуешь?

– Не отравишь? – поинтересовался я.

– Полезно! – утвердительно ответил Угрх.

– Ну, раз полезно, то попробую твой отвар, – согласился я, но за кружкой всё же сходил.

Угрх взял чайник когтистой лапой и наполнил мою алюминиевую кружку до половины какой‑то тёмно‑зелёной тягучей жидкостью. Понюхав, я нашёл отвар приятно пахнущим. Мятно‑сладковатый запах с примесью чего‑то терпкого, но этого терпкого совсем немного. Впрочем, в отварах я не силён.

– Много нельзя, – уточнил Угрх. – Опьянение будет. Весёлым станешь. Немного можно. Чуть повеселеешь, силы появятся, лёгкость, и голова хорошо будет думать.

– Сейчас узнаю, – сказал я и сделал глоток мутно‑зелёной жидкости. На вкус она оказалась сладковатой. По сути, обычный чай из лесных трав. Правда, густой. Пьётся приятно. Осушив кружку, понял, что хочу ещё. Спросил: – Больше точно нельзя? Понравился мне твой отвар, Угрх.

– Нельзя, – повторил медведь. – Быстрое привыкание. Уснёшь. Надолго уснёшь.

– Нельзя так нельзя, – согласился я и вытащил из кармана шоколадный батончик. Предложил медведю, но он замотал головой. Ну и ладно, мне больше достанется.

Когда батончик был съеден, возникла проблема утилизации упаковки. Угрх показал на костёр и сказал:

– Сожги. Огонь заберёт. Мусорить не нужно. Вы, люди, грязные существа. Там, где вы, много мусора. Неправильно. Нехорошо.

Я почувствовал приятную лёгкость, разливающуюся по телу. Незначительная головная боль, на которую старался не обращать внимания, улетучилась. Готов бегать и прыгать. Готов бежать навстречу приключениям. Хорош отварчик, не поспоришь!

– Сожги мусор! – потребовал Угрх.

Я послушно выбросил обёртку от батончика в огонь. Она быстро съёжилась и сгорела.

– Так лучше, – кивнул Угрх.

– А в котелке у тебя что? – поинтересовался я. Отвар пробудил много любопытства. Излишне много.

– Еда, – ответил медведь. – Хочешь?

– А можно?

Угрх коротко рыкнул и ответил:

– Мы почти одинаковые. Слишком похожи внутри. Можем есть одну пищу.

– Тогда давай! – согласился я и рванул в машину за тарелкой. Уже в салоне тойоты решил прихватить с собой походный стульчик. Всяко лучше, чем на чурбаке.

Угрх, потрогав котелок, покачал головой и поставил его на огонь, предварительно пошурудив брёвна когтями. Ловкости, с которой он это проделал, можно только позавидовать. Поленья легли так, что котелок встал на них, как на плитку. Не так прост медвлюдь!

– Грею, – уточнил он. – Можем поговорить.

– Давай, – согласился я и задал один из подготовленных вопросов: – Угрх, ты отшельник, верно? Почему?

– Одинокий, – басисто ответил медведь. – Нет семьи. Все погибли.

Мне стало не по себе. Ну и вопросец задал.

– Не смущайся, – сказал Угрх. – Всё нормально. Это было давно. Мою семью и племя убили люди.

У меня отвисла челюсть. Осторожно спросил:

– Такие, как я?

– Другие, – ответил Угрх. – Плохие люди. Из твоего дома. Убивали ради развлечения. Истребили много таких, как я.

– А ты? – тихо спросил я. – Как ты выжил?

– Я не знал, Никита. Не был дома. Был в другом племени. Когда вернулся, от моего племени ничего не осталось. Люди убили всех. Головы и лапы отрезали. Боль. Мне было очень больно.

– Поэтому ты стал отшельником, Угрх?

– Нет, – грозно ответил медведь. – Сперва я нашёл всех людей и убил их. Потом нашёл своё племя и освободил их. Предал огню. После стал отшельником. Таков закон. Я не уберёг…

Я не нашёл, что ответить. Человек жесток. Отродье, отправленное в этот мир, очень жестоко. Убивать ради развлечения – нормальное явление для людей. Представляю, что Угрх сделал с теми, кто убил его племя. И с теми, у кого были части тел его племени. Поделом! Уверенно говорю, что поделом!

– И как ты живёшь после этого? – спросил я. – Как ты относишься к людям?

– Ты о ненависти? – вопросом ответил Угрх. – Её нет. Все, кто виноват, заплатили за это. Есть плохие люди, а есть хорошие. Я не настолько слеп, чтобы не видеть столь очевидных вещей. Ты хороший. Добрый.

– Спасибо, Угрх, – улыбнулся я.

– Еда согрелась, – медведь снял с огня котелок и взял мою тарелку. Наполнив её из котелка, протянул мне. – Ешь, Никита.

Я понюхал содержимое: пахнет вкусно. Много пряностей, но и некий мясной аромат присутствует. Помимо бульона, в похлёбке были кусочки не то овощей, не то мяса. Или того и другого одновременно. Мало света, чтобы всё подробнее разглядеть.

Съев одну ложку похлёбки, нашёл её вкусной. Кусочки – это мясо и что‑то, напоминающее по вкусу земную картошку, но более твёрдое. Единственное, чего не хватает, это соли. Проблема была решена походом в машину. Увидев баночку из‑под таблеток, наполненную солью, Угрх недовольно покачал головой и сказал: «Вредно!». Я не стал спорить. Соль вредна, но тут именно тот момент, когда без вреда для организма просто никак. Да и вред этот не такой уж большой. Бутылка водки повреднее будет.

Доев, я попросил добавки. Угрх без лишних слов наполнил тарелку. Добрый он медведь. Хороший. Закончив есть, я поблагодарил за угощение и решил задать следующий вопрос:

– Угрх, ваш мир, он опасен? Для меня всё в новинку. Расскажи, как вести себя.

– Опасен, – ответил медведь. – И самый опасный в нашем мире – это человек. – Он указал на мой пистолет, который давно перекочевал в кобуру на поясе. – Оружие. Человек убивает на расстоянии. Убивает просто так.

– А хищники? – удивился я. – Иногда приходится защищаться.

– А я хищник? – спросил Угрх. – Не всегда хищник нападает первым. А если нападает, то защищает свой дом. Вот ты пришёл в мой дом, – он показал лапой на пространство пещеры, – но я не убил тебя. А мог убить. Я добрый. Если злые придут в твой дом, не убьёшь? У хищников тоже есть дом. Место, где он обитает. И хищник должен есть. Некоторые едят много и постоянно. Только человек убивает для развлечения.

– Я тебя понял, Угрх. Значит, ваш мир опасен. Опасен так же, как и родной мой…

Потом я спросил о выходе из пещеры и узнал, что он будет через два километра. Также Угрх рассказал, что мне повезло попасть в один из малообитаемых районов его мира. Больше я расспрашивать не стал. Помешала навалившаяся тоска. Похоже, что действие чудо‑отвара всё‑таки закончилось. Тоска пришла тяжёлая. Тоска по дому. Подарив разумному медведю ещё три банки тушёнки и тем самым обрадовав его, я решил продолжить путь.

* * *

Пещера закончилась. Я ожидал, что увижу просвет, но его не было. Всё оказалось проще: ночь!

Стоило уточнить у разумного медведя время суток. Знал бы, переночевал в его компании. Всяко безопаснее. Что ж, придётся ехать ночью. Не зная, куда и зачем. По ходу движения разберусь.

Повезло, что пещера начинается у подножия горного массива, уходящего куда‑то в вышину. Тяжёлые тучи и мрак не дают увидеть, где таятся вершины гор. От подножия гор начинается могучий лес гигантов‑деревьев, стволы которых в диаметре насчитывают не менее четырёх‑пяти метров. Ровные стволы заканчиваются пушистыми кронами на высоте примерно ста метров. Лес кажется игрушечным. Большим, но игрушечным. Так не бывает. По крайней мере, на Земле.

Тойота с трудом спустилась к лесу по камням. Пришлось нехило вспотеть. Один раз, переезжая пологий валун, чуть не опрокинул машину на бок. Постепенно камни сменились рыхлой податливой почвой. Проехав метров пятьсот, я достиг первых деревьев. Эх, сейчас бы взлететь и посмотреть, как далеко простирается лес. Судя по размеру деревьев, лес занимает гигантскую площадь.

Остановившись у ствола могучего дерева‑гиганта, заглушил мотор, выключил фары, взял в руки автомат и вышел на улицу. Тишина.

Ни пения птиц, ни шуршания зверей, ни каких‑либо других звуков. Жутковато.

Ботинки неглубоко продавливают податливую почву. Включив фонарь, я понял, что всё вокруг усыпано слежавшейся хвоей. Деревья – дальние родственники земного кедра, секвойи или сосны. Скорее всего, первого, больно кора похожа. Хвойные иголки солидные, чуть длиннее ладони. Проехав по ним, тойота оставила заметный след. При всём желании не замаскируешься. Странно, но в лесу нет других растений, кроме кедров‑гигантов. Даже мох на мощных корнях не растёт. Не в хвое ли дело? Слежавшаяся и медленно перепревающая, она стелется сплошным одеялом, не давая растениям и подлеску шансов. Интересно, сколько лет этому лесу? За пару сотен так не вырастешь. За одну‑две тысячи лет – поверю.

Углубившись в лес, понял, что кроны деревьев создают такую плотность, что свет через них почти не пробивается. Сложно сказать, есть ли в этом мире луна. Там, у подножия гор, её не было. Может быть, всему виной тучи. А может, просто не существует она.

Стрелка топливного бака пока не сдвинулась, и это радует. Запас топлива и, соответственно, хода, у тойоты сурф приличный. Пару тысяч километров на имеющейся солярке точно отмахаю. Каким бы большим ни был лес, но он когда‑нибудь кончится.

Сперва я ехал не более двадцати километров в час, боясь встретить какого‑нибудь опасного представителя местной фауны. Спустя час немного осмелел и поднял скорость до тридцати километров в час. Ехать по хвойной подушке одно удовольствие. Машина плывёт. Единственный минус: топливо расходуется на порядок больше, чем по твёрдому покрытию, но зато ни кочек, ни ям. Может, они и попадаются, но подвеска и хвойная подушка всё сглаживают. Странно, что нет лесной живности. Хотя бы какая‑нибудь белка повстречалась. Или енот. Местные, конечно. Большие и злые!

Проехав ещё пару часов и не увидев рассвета, остановился на привал. Выходить из машины и разводить костёр не стал. С кострами в этом лесу вообще никак. Брось спичку и пожар будет страшенный. Главное, чтобы от выхлопной системы ничего тлеть не начало. Будет мне тогда скоростное сафари.

Вскрыв один из сухпайков и немного перекусив, продолжил путь. Чувствуется, что ехать придётся долго. Очень долго.

* * *

Рассвет пришёл постепенно. В определённый момент я понял, что вижу гораздо дальше, чем светят фары. Открыв окно и высунув голову, понял, что там, выше крон деревьев, уже утро. Как и ожидалось, хвоя не пропускает свет. Точнее, пропускает, но не весь. Спустя минут тридцать надобность в световых приборах отпала. Одновременно с этим ожил лес. И не просто ожил. Закипел!

Грызуны, их несчитаное множество. Хвойная подушка местами просто вибрирует от их количества. Похожие на джунгарских хомячков зверьки, только большего размера, с кошку примерно, пищат и носятся, так и норовя попасть под колёса тойоты. Кто знает, может, и переехал случайно кого‑нибудь. Тут уже ничего не поделаешь.

Второй вид обитателей леса – тоже грызуны. Эти похожи на земных белок, только размером больше и вариантов расцветки поболее. Чёрные, белые, коричневые, серые, а также чёрно‑серые, бело‑коричневые, серо‑белые и так далее. Разноцветных белок не меньше, чем хомяков, но они под колёса не лезут. Либо сидят на корнях деревьев, либо дерутся между собой, либо показывают способности лазать по вертикальным стволам деревьев так ловко, что любая кошка позавидует.

Кстати, о кошках! Два раза встречался зверь, напоминающий земного ягуара, только странного окраса. Какой‑то пурпурный, с блёстками. Красивый и грациозный. Роста невысокого, метр с небольшим, и длинный, метра четыре, не меньше. Хвост длинный и толстый, аналогичной расцветки, типичный кошачий, неспокойный. Второй раз этот зверь повстречался примерно через час. Но, кажется, это был уже другой зверь. Не пурпурной с блёстками расцветки, а цвета лаванды, но также с блёстками. Приблизиться к себе он не позволил. Расстояние сократилось до метров двухсот, и кошка сорвалась с места. В несколько прыжков она достигла дерева и пропала. Подъехав ближе, я, не выходя из машины, пытался найти следы, но их не было. Хорошо маскируется при такой‑то расцветке. Профессионально.