Трипольскому то и дело казалось, что Майкл вот-вот раскроет глаза и уставится на него ненавидяще и с укором. Особенно после всего, что они увидели внутри него.

Когда он отнял фрезу и отступил, а получившаяся «крышка» черепа отпала, Буров громко и нескладно выругался.

– Я был прав… я не ошибся! Не ошибся! – От дикой радости стеклопластик шлема Трипольского забрызгало слюной. – Это он! Он, чёрт меня подери!

Фарадей указывал в сине-фиолетовый мозг, напоминавший человеческий разве что формой. Полупрозрачная вытянутая полусфера позволяла видеть множество всполохов по тысячам замкнутых, на первый взгляд хаотично расположенных колец, образованных тонкими – не толще волоса – двойными контурами, закрученными спиралью.

Именно его видел на чертежах Трипольский! Это был тот самый квантовый мозг! Идеальное вместилище для идеального же, а не опосредованного искусственного интеллекта! И он жил! Всё ещё функционировал, несмотря на гибель носителя! Фарадей не был бы сам собой, если бы тут же не бросился разглядывать находку на предмет подводов охлаждения и питания. Для удобства он упал на колени прямо у изголовья стола.

– Это он? Мозг с чертежей?

Тяжёлый бас Бурова с трудом пробился в ликующий разум. Истукану пришлось повторить, чтобы добиться хоть какой-то реакции. Тот кивнул поначалу, но потом понял, что из-за объёмистого шлема Буров этого не увидел.

– Да…

Это значило, что его теория верна. К чёрту сомнения – верна! Да, тело Бёрда оказалось и близко не таким, каким изначально представлялось, но никто бы не поместил ему в черепную коробку квантовое чудо, устройство которого даже он, Алексей Трипольский, не понимал до конца! Алан Макленнор действительно здесь, на Ясной! И вернее всего, в том виде, в каком ещё не был ни один человек до него! Майкл одним своим существованием это доказывал!

Если на всё вскрытие ушёл почти час, то на одну только подготовку к выемке мозга потребовалось не меньше двух. Нельзя было просто взять да и отделить его, как ту печень. Хотя бы потому, что…

– Как он охлаждается? – склонился Буров.

В оксфордских чертежах всё – поэзия. Структура квантового мозга была гениальна, несомненно, но говорить, что она же была и проста, не приходилось. Хотя бы потому, что даже он, Алексей Трипольский, не смог разобраться в двух наиважнейших моментах, а именно – как и за счёт чего происходило питание мозга и его охлаждение. Наличие этих двух «дыр», вероятно, и спасло работу Макленнора от узкой огласки и применения в каких-нибудь не особо талантливых проектах.

Судя по чертежам, питание и охлаждение мозга были суть одним. Это чушь наивысшей пробы, и, будь их автором кто другой, Трипольский без раздумий оставил бы их изучение, разочаровавшись раз и навсегда. Как, наверное, и поступили все его малочисленные предшественники. Но Фарадей, пусть нехотя и с опаской, всё же допускал существование некого вещества, которое могло бы служить мозгу и охладителем, и источником энергии одновременно. Просто потому, что это допускал Алан Макленнор.

Никаких подводок к мозгу, кроме хрящевых фиксаторов и интересного костного нароста в месте соединения с позвоночником, который они назвали мостом, не нашлось. Сложилось впечатление, что он, тот самый мост, служил как бы… быстроразъёмом, что ли.

Оказалось, что голубая жидкость, заменявшая кровь, не касалась мозга никаким боком. Если и ел он для восполнения энергии, то мозг точно не участвовал в этой цепи и питался чем-то иным…

Систему охлаждения они тоже не нашли. И это озадачивало больше всего. Кубиты просто обязаны охлаждаться! Иначе никак! Притом температура охлаждения близилась к абсолютному нулю – только в таких условиях своенравные вычислительные единицы делали то, что он них требовалось.

Поиски изматывали, а напряжение зашкаливало. Шутка ли: перед ними был работающий экземпляр квантового мозга! Тут расторопность прямой враг, не иначе. Вскоре Буров и Трипольский решили на время оставить лабораторию, чтобы передохнуть, подумать и, возможно, провести кое-какие расчёты на ЭВМ.

Исполнив карантинные предписания и сняв комбинезоны, они устроились прямо в коридоре на принесённых заранее из кают-компании табуретах. Диалог их, отрывистый и краткий, как азбука Морзе, нарушал тишину с периодичностью – раз от раза они возвращались к одной и той же мысли, что предмет их поисков кроется в позвоночнике.

Отправной точкой Трипольский небезосновательно избрал первый мозг. Тот, что должен находиться в голове – или груди? – «Фрэнки». Они совершенно точно были идентичны, а значит, сравнение их обладателей, пусть и удалённое, мысленное и весьма примерное, могло дать какие-никакие, а наводки, указать ход дальнейшей мысли.

Если такой же мозг имела «Оса» Макленнора, то питание за счёт поглощения пищи исключалось окончательно и бесповоротно. И первым, что шло на ум взамен, был принцип аккумуляторов протоволновых излучателей и тех же боевых экзотел. Но и он был применим только в случае с «Осой» – тело Бёрда-то, чтоб его, оказалось биологическим!

Фарадей не заметил, как мысленная колея увела его вбок. Спустя минуту он усиленно искал ответ на вопрос – зачем Макленнор вообще отправился на Ясную? Для чего ему потребовалось устраивать собственную смерть, рискуя решительно всем? Ведь прецедентов до его дерзкого опыта не существовало. Было ясно одно: оба мозга прибыли на Ясную с Земли. Гениальный учёный создал их и первым шагнул в неизведанное, чтобы зачем-то оказаться здесь…

Зачем?

Взгляд остановился на переборке в лабораторию. И Трипольский почти подскочил от посетившей его догадки. Макленнор отправился сюда потому, что только тут он сумел наполнить второй квантовый мозг! Сотворить искусственный интеллект, пусть и заимствующий чужие воспоминания! Выходило, в отличие от Земли, на Ясной имелись для этого необходимые условия…

Эта мысль не очень понравилась Трипольскому. Какие такие условия? Инопланетный компьютер или какой-то другой артефакт чужой цивилизации? Но сквозь рациональные соображения в голову настойчиво лезли воспоминания о мимике и Пустом.

– Его же нет там? – вдруг спросил Буров.

– Кого? Где? – вздрогнул, растерявшись, Трипольский.

– Макленнора. Его нет внутри Фрэнки.

– Я… то есть… это всё…

– Я никогда не ошибаюсь, – отрезал гигант, и Фарадей проглотил язык. – И говорю тебе: внутри «Осы», что меня помяла, нет человека. Ты мне нравишься, Алексей Сергеевич, – Буров тяжело вздохнул. – Но игра, которую ты ведёшь с самого начала экспедиции, затянулась. И мне грустно, что ты этого не понимаешь.

Что-то в тоне Бурова заставило Трипольского похолодеть и вспотеть одновременно. Всего пару секунд потребовалось ему, чтобы размыслить и принять решение.

– У меня есть теория… – выдавил он через силу, словно расставался с чем-то несказанно дорогим.

Буров внимательно слушал. Он стал похожим на самого себя за минуту до расстрела Бёрда. Фарадей кожей чувствовал: решение смолчать и попытаться выпутаться может стоить ему многого. Если не всего…

– Мистер Макленнор создал оба эти мозга на Земле, – прочистив горло, негромко заговорил Трипольский. – Как – я не знаю. Всё, что я сказал про их устройство, о провалах в системах охлаждения и питания – правда. Я понятия не имею, как они работают! Но… – вытянутое лицо бледнело. – Но я точно знаю, что их потенциала с лихвой хватит, чтобы вместить человеческий разум.

– Хм… Врал значит… Не нравится мне, куда ты клонишь…

– У меня есть теория… – повторил как заклинание Трипольский и с тяжёлым выдохом опустил лицо в трясущиеся ладони. – Заключается она в том, что Алан Макленнор потерпел фиаско, пытаясь наполнить квантовый мозг искусственным разумом. Да-да, у него ничего не вышло! «Человека» никогда не было, даже в облике «Осы»! Он попросту не ожил… Я порой и сам путаюсь уже – во что я верю, а во что нет…

Буров продолжал молчать. Трипольский поднял лицо и посмотрел ему в глаза.

– Но мистер Макленнор не сдался. Когда Альянс свернул шоу про «человека», его «разоблачили» не сразу. Уж не знаю, что послужило причиной такой нелюбви со стороны сильных на той половине… Они попытались выжать из него всё, что только можно, и знали, где нажать, чтобы он не ответил отказом. Помнишь, я говорил о программе, в которой участвовал его сын, где проводились опыты над людьми с болезнью Альцгеймера с участием психосерверов? Программа называлась «Ноосфера» и изначально у неё была вполне конкретная цель. Перенос человеческого разума в искусственный носитель. И во главе лаборатории на тот момент, как и в кресле одного из директоров, находился сам мистер Макленнор. Вынужден был находиться.

Буров не шелохнулся. Ни единый мускул не дрогнул на бородатом, хмуром лице. Одни лишь глаза – тёмные, блестящие – говорили, что он удивлён и заинтересован. Трипольский продолжал:

– Я знаю всё это только потому, что заставил своего отца пойти мне навстречу. Устроить практику в Оксфорде ему было просто и даже приятно – я бельмо в его глазу. А вот добыть мне допуск к чертежам… Но не сделать этого он не мог. Я постарался, чтобы старался он. Программа к тому моменту была уже свёрнута, сам мистер Макленнор официально мёртв. Думаю, только поэтому у меня всё и получилось.

– Я правильно понял тебя, Алексей Сергеевич? – неторопливо уточнил Истукан. – Ты полагаешь, что Алан Макленнор сумел перенести собственный разум в такой же мозг, предварительно запихнув его в боевой комплекс Альянса?

– Да, – пожал острыми плечами Фарадей. – Когда стало ясно, что программа направлена не на борьбу с нарастающей угрозой со стороны болезни Альцгеймера, он воспользовался плодами разработок.

– Даже если допустить сам… м-м… факт удачного переноса… – сказать, что Буров воспринял всё скептически – не сказать ничего. – А как, по-твоему, он оказался на «Кондоре»? Не думаешь же ты, что Альянс, АНБ, или что там курировало этот проект, так вот запросто обманулись? Раз они были на противоположных сторонах баррикад, Алексей Сергеевич… Не думал ли ты, что он никого не обманул, а действовал ровно так, как было задумано? Что его вели?

Тирольскому вдруг стало тяжело говорить. Он понял, осознал, увидел – Буров терпит. Душит внутри себя желание если не высмеять, то разгромить всю его теорию. Разнести в пух и прах.

Трипольский потух.

Он ничего не ответил Бурову, понуро опустив голову. Как тогда, когда в присутствии Ганича обвинил Бёрда в синтетическом происхождении. Говорить больше не хотелось. Убеждать – тем более.

– Если тебя что и сгубит, то это будет слепая вера в гений Алана Макленнора, которая питается твоей же самоуверенностью, – закончил разговор Буров. – Запомни это.

Что-то лопнуло внутри. Фарадей встал, почти ничего перед собой не видя. Буркнул что-то про расчёты, про моделирование, ещё какую-то несуразицу, и пошёл во второй командный. В этот момент он даже не боялся остаться один. Компания Пустого виделась ему значительно более приятной, чем общество ничего вроде бы не сказавшего Бурова. Для завершения работ с телом Бёрда ему элементарно нужно было привести в порядок мысли, а значит – оказаться подальше от Истукана.

Только попробовав набрать комбинацию на интерпанели, Трипольский понял насколько у него трясутся руки. Ничего… Он им всем докажет. Все увидят, что и он не ошибается!

Конвертационная программа, его верный помощник, вела себя странно – настойчиво требовала внимания. Он не глядя запустил её, пробежал глазами по сообщению. И раскрыл рот.

ЭВМ зафиксировал два радиосигнала, один из которых программа почему-то самовольно конвертировала в текст. Трипольский, не веря глазам, три раза подряд прочёл его. Улыбка растягивалась всё шире, а острый подбородок возвышался. Да по-другому же и быть не могло!.. Он верил, что если кто и оценит его, то это будет мистер Макленнор!

Набрав текстовый ответ, Трипольский откинулся в кресле и напрочь забыл обо всём.

Его приглашали.

И он, естественно, принял приглашение.