КОНЬ КОПЫТОМ БЬЕТ, УДИЛА ГРЫЗЕТ

Ну, как выдвинулись. Эти тимуровцы встали и вибрировали куда попало, причем, вообще не синхронно, от чего постоянно сталкивались: то друг с другом, то со стационарными объектами. В общем, как в деревенском шапито: шумно, весело, бессмысленно. Пришлось прислонять их к стене, чтобы они перетекали по ней, и не меняли направление.

Прошли мы метров пять. Потом проголосовали за привал. Два человека за, один против. Ясен пень, против была я, но на мое мнение положили болт, и мужская часть нашей экспедиции рухнула в ближайшие кусты. Практически коллегиально решили, что раз привал, значит нужен костер и шашлыки, как говорится – «Федя, дичь!». Собственно, все получилось! Решили – сделали! Генри щелкнул пальцами и поджег куст, в котором они валялись. Над нами поднялось сигнальное облако из черного дыма, в воздухе отчетливо витал аромат курицы гриль. Твою ж дивизию…

Мужчины лежали в эпицентре катаклизма, в куче золы. Одежда частично обуглилась и дымилась, на лице слой сажи, в глазах изумление и недоумение, волос нет. Первая мысль – Ленин жив! Вытерла испарину со лба. Что могу сказать, Йоды криворукие, чтоб им по трезвой башке так же колдовалось.

Стали думать, как быть дальше. Фактически, ноги сильную часть нашего коллектива не держали, они жили отдельной жизнью, и вертикальное состояние долго сохранять не получалось. Лежа, кстати, тоже было не фонтан, поскольку мужиков накрывали «вертолеты». С колдовством вообще труба.

Мои компаньоны в какой-то момент пытались слиться, и перенести поход на другое время, но я, как нормальная русская баба, закаленная в боях с ПМС «хочу на ручки – руки б… свои убрал», разводила их на слабо. Ну, примерно так:

– Не говорите ерундой, господа, в смысле перенести мероприятие на другую дату? Вы, давайте, соберитесь, дрюсюсели! Про ваши подвиги еще Ипатьевско-Колотитьевскую летописсссь напишут!

В общем, большую часть моего монолога они не поняли, но приняли стратегическое решение – не идти искать дыру, а лезть на стену.

– Я ща туда гарпун кину. – пьяненько проинформировал нас Жорж.

Закинул. Раз пять, наверное, закинул. Правда, все пять раз метательное оружие так и не долетело до нужной высоты. Вследствие чего Жорж и получил по кумполу. Гарпун решил вернуться для последнего «прости-прощай». Потом дважды по темечку схлопотал Генри. Поняв пьяным мозгом причинно-следственную связь: отправка гарпуна в космос – удар по башке, в третий раз мужчины решили спасаться бегством. Сложно объяснить, почему друг в друга. В этот раз они синхронно лишили друг друга сознания выверенными ударами квотербека, метнувшись навстречу и приложившись лбами. В пятый раз, слава святым помидорам, мужчины договорились о направлениях стратегического отступления с поля боя, поэтому жертв не было. Воодушевленный успехом, Жорж кинул гарпун сильнее. Тот, в свою очередь, со свистом перелетел через забор, с другой стороны кто-то выругался.

Так… Что-то пошло не так. Гарпун за стеной, мы здесь.

– Жорж, а ты что, веревку к гарпуну не привязал что ли??? – заплетающимся языком спросил Генри. Жорж нахмурил бровки, сложил губки куриной попкой и выдал:

– Точно! Веревка! – да, етижи пасатижи!

– Ладно! У меня крюк есть, щас к нему привяжем веревку и кинем. – спас товарища Генри.

Крюк закинули с первой попытки. Подергали, он зацепился за край стены. Генри пьяненько изобразил гусара, щелкнув каблуками и нарисовав себе невидимые усы под носом. В нашем случае, конечно, видимые. Поскольку стер пепел под шнобелем.

– Дамы вперед. – Сообщил он и махнул в сторону веревки. Я посмотрела на эти две довольные морды. Вот ведь, гондольеры недоделанные, сами не лезут, меня в расход пускают. Но, выбирать не приходится, мне на свободу нужно сильнее чем им.

– Ладно. Только я не очень по веревке… Точнее вообще никак.

– Ниче, не торопись. – выдал Жорж.

Ну и я полезла, помолясь. Вспотела вся, руки мокрые, платье мешает, а забор метров пять в высоту. Я почти до половины доползла. И вдруг, где-то очень рядом, прям совсем близко, раздается:

– Друг, у меня к тебе интимный вопрос. Зачем нашему соратнику по восхождению на стену брюки под юбкой? Это какое-то новое веяние? Мода такая?

– Не могу ответить, Жорж, впервые с таким сталкиваюсь.

Я медленно опускаю голову и смотрю через плечо. Ну и, чтобы вы понимали, руками я цепляюсь за веревку, ногами упираюсь в стену, чтобы не биться об нее. Юбка у меня широкая, длинная, практически в пол, и она развивается, как бутон колокольчика. И вот из этого бутона торчит мужское тело без головы и частично без плеч. Вопрос в зал! Где голова и плечи?

Чуть ниже этого всадника без головы, висит еще одно тело и взгляд его тоже направлен к тычинкам и пестикам внутри бутона.

– Вы что там делаете, а? – истерично ору этим охламонам.

– Страхуем тебя! – раздалось из недр юбки.

– Немедленно вылазь оттуда! В гробу я видала такую страховку! – нервничаю, покраснела вся, слюна во все стороны, визг такой, что мертвого поднимет! И ведь непонятно, что делать? Вверх заползти быстро не смогу, вниз тоже путь закрыт, там только задом на лицо этому знатоку моды сесть можно. В общем, куда не кинь – везде клин.

– Лера, да ты что, мы ж никому не скажем! Мы могила! – подливал снизу масла в огонь Генри. Я начала нервничать. Что там у меня такое, о чем нельзя рассказывать?

– Знаю я ваши могилы, знаешь ты, знает все кладбище! – показалось, что через штаны я ощущаю чье-то прерывистое дыхание. Давление скакануло, начала греться, как электрочайник.

– Да мы даже не смотрим! -орал Генри – Скажи ей Жорж!

– Ну… – раздалось задумчивое со стороны моей попы. Нижние девяносто резко сжались.

– Так, Лера, не переживай, я щас наколдую туман под юбкой и все будет хорошо! – произнес Генри.

Я вспомнила, как Генри наколдовал костер… Перед глазами пронеслись все части Пилы. Отменить его широкий жест не успела, раздался взрыв. Последнее, что увидела – злое лицо ректора.

– Лера! С тобой одни неприятности! Ты специально все разрушаешь? – кричал он в моё ускользающее сознание.

Мой воспаленный мозг, ощущая себя Штирлицом чудом избежавшим провала, выдал:

– Служу Советскому Союзу! – все, дальше анабиоз.

Очнулась от того, что мне на лицо брызгали водичкой. Тело все болело, в спину упирались какие-то острые камни, голова гудела, как гидростанция. Открыла глаза. Сверху на меня смотрели наклонившиеся ректор и декан лекарей, эльф. Оба злые.

– Вы не представляете, что здесь случилось! Мы здесь такую атаку отбили! Защищали стену из последних сил! – хриплым голосом выдала я. Мне-то, собственно, пофигу, но жалко, если парни пострадают из-за меня.

– Ну, мы видим. Прямо, не жалея живота своего, защищали. Вставайте, Лера! Вы последняя, кого мы в чувства приводим. – ответил на мою пламенную речь ректор.

Я приподняла голову и увидела грустных и, кажется, трезвых ребят. Надеюсь, они сообразили, что не нужно про самоволку рассказывать. Провела инспекцию организма. Так… Вроде, все части тела в наличии и искать по помойкам руки – ноги не придется. Приподнялась на руки и скрипнула зубами. На одну из них был одет браслет. Эльф сиял, как медный таз. Ладно, еще посмотрим, на чьей улице грузовик с лещами перевернется. Встала, отряхнулась.

– Расскажите подробнее, кто напал на нашу академию. – попросил декан лекарей. И такой сарказм в голосе! Он мне не верит что ли???? Я скосила глаза на парней, они активно семафорили глазами, но я же не местная, не поняла, что хотят. Прочистила горло.

– «Страшен был зверь лесной, чудо морское: руки кривые, на руках ногти звериные, ноги лошадиные, спереди-сзади горбы великие верблюжие, весь мохнатый отверху донизу, изо рта торчали кабаньи клыки, нос крючком, как у беркута, а глаза были совиные.». – вдохновенно врала я.

– Так, все, хватит. Лера, мы здесь с самого начала, поэтому прекрати фантазировать.

– С какого начала?

– С момента, как ты встретилась со своими подельниками и вы дружно напились.

– А как вы узнали, когда мы встречаемся? – врет поди, что ж мы, не заметили бы их что ли?

– Мне Жорж и Генри сообщили. Кстати, разрешите вас представить друг другу. Жорж – магистр, преподаватель боевых искусств и владения холодным оружием. Генри – магистр, преподаватель огненной магии. – мои подельники опустили глаза до полу и покраснели.

Сказать, что я удивилась, ничего не сказать. Я была возмущена до нервного тика, до некрасиво нарисованного простатита в разрезе. Хотелось отоварить мужиков половой тряпкой по свеже нарисованным усам, а потом найти интимную смазку пролонгированного действия и воплотить в жизнь всякие извращенческие извращения, которые были, есть и будут в недалеком будущем! Но единственное, что смогла – хлюпнуть носом, задрожать нижней губой и выдать:

– Что б вас телегой переехало! – и гордо ушла в закат. Бежать смысла не было. С ректором, деканом и магистрами-предателями было еще человек двадцать крепких мужчин. Я так понимаю, они сейчас резко в Джамшутов заделаются и дыру в стене реанимируют. А раз дыры нет, пойду я лучше отдыхать. Все равно вечер по бороде пошел.

Пришла к себе, приняла ванну, легла и задумалась. Завтра тяжелый день. Нужно как-то убедить ректора в том, что отдавать меня в руки эльфа опасно, он мне точно отмстит, нарастит на лбу рог, или хобот вырастит. А мне тогда придется сбежать с бродячим цирком и выступать в полосатом купальнике, как у льва Бонифация из мультиков. А это стресс для всех. И для труппы, и для зрителя.

С такими думами я стала погружаться в крепкий сон. Последняя, проскользнувшая мысль – «Нужно спросить, как зовут эльфа, мне ж ему еще мстить».

НЕБЫЛИЦА В ЛИЦАХ

Утром встала в думах. Топать к ректору не хотелось, поскольку терпеть что-то неприятное, а тем более болезненное, не хочу и физически не могу. Но вряд ли процедуру отложат. Плюнула и решила идти на закланье – двум смертям не бывать, а одной не миновать. Одела спортивные штаны и кофту. Штаны одевала долго – долго. Натянула одну штанину – полежала. Вторую – полежала. Потом решила, что мне нужен раб, поскольку делать ничего не хочу, и как следствие, нифига не успеваю.

Соскребла себя в штанах с кровати и вышла красивая-одетая из временно пристанища. За дверью столкнулась нос к носу с магистрами. Генри и Жорж стояли, облокотившись на стену напротив двери. Испепелила их взглядом, задрала нос, развернулась, параллельно посылая лучи поноса мужчинам, и врезалась в эльфа. Обложили, гады.

– Не доверяете что ли? Боитесь, что сбегу? – спросила у декана, которого так беспардонно протаранила.

– И вам, доброе утро, Лера. Следуйте за мной.

– А что вы не одни, а с гвардией? Боитесь не справиться со мной? – уточнила, мило скалясь ну и, само-собой, нарываясь.

– Боялся, что прибью вас на месте. – нахамил в ответ эльф.

Я удивленно вздернула бровки, декан развернулся и пошел в сторону выхода. Сзади послышалась возня. Обернулась, позади заградительной стеной стояли магистры. Бровями же, собственно, и показала, что я думаю об этих Д’Артаньянах. Они, в свою очередь задали мне направление для движения. Я расстроилась. Прынцэсска во мне обиженно надула губы.

Под мое сопение наша недружная компания дошла до серого каменного строения. Знаете, такая средневековая церковь из серого камня, с серой крышей, серыми дверьми. В серой-серой комнате, на сером-сером полу, стоял серый-серый алтарь.

Жорж и Генри остались снаружи.

– Нам точно сюда? – спросила у эльфа. Он осмотрел мою тушку тяжелым взглядом и ответил:

– Да.

– А можно узнать подробности ритуала?

– Зачем?

– Больше знаешь – крепче мстишь.

– Нет нельзя. Оденьте. – мужчина передал мне белую хламиду.

– На одежду или вместо одежды?

– Вместо.

– А где мой будуар?

– Что?

– Переодеться где можно?

– Прямо здесь, я не смотрю.

Не смотрит он, конечно. Что я, не знаю, что ли? Вчера вон, «товарищи – алкоголики», Тимон и Пумба, тоже не смотрели, но штаны как-то увидели. В общем, решила натянуть этот парашют на себя, а потом снимать частями собственное одеяние. Для нашей женщины же нет невозможного. Мы и лифчик из рукава достанем, и забытые колготки из штанины.

В итоге, в процессе избавления от одежды, несколько раз навернулась, уронив канделябры, какие-то металлические плошки, ложки и рассыпав что-то из мешков и банок.

– Я не понимаю, что вы там делаете? – спросил, нервничая эльф.

– Меня мало кто понимает. Я тоже не особо врубаюсь. Не отвлекайте меня, я и без вас отвлекусь. – ответила, слегка запыхавшись.

– Вы можете быстрее раздеваться?

– А вы, что? На вечерний экспресс опаздываете? – психанула в ответ – Не торопите меня. Меня, когда торопят, сильно рискуют, поскольку вдохновляют на подвиги моего внутреннего серийного убийцу.

– Какого убийцу?

– Который пока тихонько дремлет внутри.

– Кошмар.

– Так, я готова.

Декан лекарей обернулся и вздрогнул. На полу в творческом беспорядке валялась мебель, посуда и навалено какое-то гавнище, в котором с трудом узнавались ингредиенты для предстоящего магического действа. Ну и пентаграмма, начерченная на камнях, тоже, по бороде пошла.

– Ложитесь на алтарь.

– Что, прямо так? Прямо на камень? А почки? Вы про цистит знаете?

– Нет, не знаю. Я вообще не понимаю, о чем вы говорит.

– Я расскажу!

– Не нужно. – эльф закрыл лицо рукой и о чем-то думал. – Я расскажу вам, что будет происходить.

– Ура! Настало время очумительных историй! – взобралась на алтарь, который, кстати, оказался тепленьким, и села внимательно слушать.

– Я погружу вас в сон, поверхностный. Это нужно для того, чтобы вы могли очнуться, если почувствуете боль, или вам станет страшно. Процедура у всех происходит по-разному, поэтому сказать, что вы будете ощущать, я не могу. Я надену на вас артефакт обучения, как только вы уснете.

– А вы часто используете такие артефакты?

– Нет. Крайне редко. И в основном для тех, кто утратил память в результате каких-то трагических событий.

– А те, к кому применяли артефакт, живы?

– Не все.

– Ну, было интересно, я пойду. – я ведь практически сразу впадаю в депрессию от неприятных новостей, поэтому собрала подол в узелок и стала отдирать зад от алтаря. С ужасом поняла, что не могу сдвинуться с места. Да… Вот тебе и 50 оттенков волшебства…

– Вы не можете уйти, процесс уже запущен.

– Кем запущен? – шепотом спросила у эльфа.

– Мной.

– Врагу не сдается наш гордый варяг! – я уперлась ногами и руками, пытаясь отодрать прилипшую часть тела.

– Лера, у тебя не получится, ты не сможешь сойти с камня. – с безнадегой прокомментировал мои трепыхания декан. Я вытерла пот с лица.

– Ну паровозик смог, и я смогу! – уперлась посильнее ногой, она соскользнула с камня, и выстрелила базукой, как в замедленно съемке, врезавшись в нос эльфа. БИНГО! Мужчина получил нокаут и сполз на пол. Я перегнулась через край алтаря, посмотреть, что мне светит в будущем, относительно статей уголовного кодекса. Эльф не двигался. Утро переставало быть томным, на горизонте маячили неприятности.

– Эй! Эльф, ты жив? – Блиииин! Хотела же спросить, как его зовут! – Мужчина! Проснитесь! Срочно просыпайтесь! Вы же что-то запустили там… – неопределенно махнула рукой в куда-то – Меня может сейчас на оливье покрошит, а вы валяетесь там, прохлаждаетесь.

Пока я истерила, процесс, видимо, начал входить в решающую фазу. Печалей стало больше на одну. Меня стало клонить в сон. Ну то есть, вот где-то прямо в эту секунду, дебил внутри меня должен пройти стадию окукливания и очнуться гениальной бабочкой! Но кокон прячь не из чего! Артефакта обучения нет! И взять негде.

Осмотрелась. На декане был одет какой-то медальон. Собственно, как говорится, на безрыбье и рак лобстер, решила позаимствовать украшение. Не буду рассказывать, как я его доставала и снимала. Во мне, под выразительное перечисление матерков, хрустнули и потянулись такие кости и мышцы, о существовании которых я даже не подозревала. При этом мужчина тоже понес некоторый урон. Часть волос, выдранных из шевелюры бесчувственного декана, пришлось закидывать в кучу мусора, которую я так удачно организовала переодеваясь.

Спрятав улики членовредительства, стала думать, что делать с упавшим на меня счастьем, читай стыренным ювелирным украшением. Куда его приложить?

От сердца и почек – дарю вам цветочек.

От рук и коленок – десяточек гренок.

К рукам? Ногам? Сердцу? В общем, поводила им по телу – ничего. Пристроила – «а во лбу звезда горит», тоже ноль. Задумалась. Стала в голове перебирать органы, к которым не прикладывала украшение в целом и в частности. Начала дремать. Легла на бочок, подложила медальон под висок, засыпая напускала слюней на него и тут меня как шарахнет! Нифига себе неприятные ощущения! В общем, меня вырубило!

Сознание вернулось, когда за окном наступили сумерки. Меня тряс за плечо эльф. Открыла глаза.

– Профессор! Амариэ! – обратилась к эльфу и вздрогнула. Мужчина был чернее тучи.

– Что ты наделала, Лера? Я прибью тебя! Ты зачем МОЙ амулет взяла.

И тут я поняла… Я знаю абсолютно ВСЕ, ВСЕ, ВСЕ, что знает декан. Я залила себе в мозг файлик с его памятью. О господи, неудобно-то как получилось!

– Так, другого же я не нашла. А процесс вы запустили, и как-то неосмотрительно ушли в астрал.

– Я ушел? Это ты меня вырубила.

– Ну, знаете ли, так себе вы лучший мечник страны, если даже простой хук пропустили. – фразу еще не договорила, а понять успела, что мозг даже не фильтрует информацию внутри черепной коробки, а выдает ее напрямую, так сказать нон стопом. У Амариэ вытянулось лицо.

– Как? Как ты смогла получить доступ к моему амулету? Как перенесла все знания и воспоминания?

– Я просто прилегла на него.

Эльф обессиленно стек на пол и прислонился спиной к алтарю. Я слезла с камня и села рядом.

– Говорить об этом никому нельзя. Невозможно считать информацию с амулета живого существа. Это можно сделать только после смерти владельца.

– А как же у меня получилось?

– Не знаю. Сложно, знаешь ли, вести наблюдение за пациентом, когда ты сам лежишь без чувств.

– Прости. Я не хотела, честно.

– Ладно, идем. Нам нужно к ректору. Говорить буду я.

– Пфффф! Я и не собиралась.

И мы пошли к вампиру. Пока шли, совершенно иначе рассматривала здания, аллеи, сад. Знала, где можно сократить путь, где есть потайной вход. Что сказать, весьма полезная информация для первогодки.

Навстречу нам шли адепты, преподаватели. Без ложной скромности могу сказать, что эльф знал и помнил имена практически всех обитателей академии. Вдруг нас окликнул женский голос. Я вспотела и возбудилась. В голове кавалькадой пронеслись картинки 18+. Етижи пассатижи!!!

– Какое похабное место! – вырвалось у меня. Амариэ четвертовал меня взглядом.