Глава 8

В этот отвратительный беспокойный день  все же случилось хорошее – Дине позвонил папа. Она едва вошла в квартиру, как телефон в сумке зажужжал "папиной мелодией" – "Роллинги". Потому что Антон Гладышев обожал Джаггера с самой юности и песня "She's A Rainbow " была его.

Папа работал спецкорром в огромном агентстве новостей. И был известен всему миру под псевдонимом Антон Воля, а фамилия Гладышев была только для близкого круга. Поэтому Дину с ним никак не связывали. И, что особенно замечательно – когда в институте приводили в пример его репортажи Дине было приятно, что речь об отце! Да. И отдельно приятно, что никто не тычет в лицо его опыт и не требует соответствовать.

Детство Дины прошло с бабушкой, потому что если оба родителя постоянно в разъездах, то ребёнок должен все же жить нормальной жизнью. И вот, Динина нормальная жизнь была здесь, в южном уютном городке с Ба. Родители приезжали, когда могли вырваться между своими командировками и это всегда был настоящий праздник. И для Дины и для них.

Оба журналисты-международники,  тащили дочери с разных концов мира какие-то сувениры, игрушки, одежду и диковинные фрукты. Жвачки, конфеты,   яркие резинки для волос, какие-то особенно яркие карандаши и фломастеры с запахом малины.

Когда они приезжали всегда накрывался нарядной скатертью круглый стол в большой комнате, покупался торт "Прага" и шампанское, которое папа открывал "с хлопком" и велись длинные разговоры взрослых под которые Дина обычно и засыпала, прямо за столом, боясь упустить хоть слово, хоть кусочек Ма и Па. И тогда папа брал сонную дочку на руки относил в кроватку, а мама тихонько снимала нарядное платье.

А потом они развелись. И больше не приезжали вместе, а только поотдельности. И по отдельности покупали торт и шампанское.  Разговоров за круглым столом стало меньше и Дина засыпала в своей кровати.

Мама вышла замуж за дипломата и уехала на Кубу. Хотела забрать дочь и, в общем, никто не был против. Родители расстались по обоюдному согласию, без скандалов и метания грязи в общее прошлое. И все понимали, что девочке нужна мать.

Дина тогда училась в седьмом классе. Родители приехали на Новый год. Вместе. Впервые после развода. Когда первая радость от такого события улеглась, был встречен Новый год и вручены подарки, за завтраком утром первого января, под "Иронию судьбы" по телевизору,  Дине предложили перебраться на Кубу. Сразу, как взрослой объяснив все плюсы и минусы. Лето, море и мама с одной стороны и с другой школа, друзья, Ба и редкие встречи с отцом. Переезд не был решением к которому её хотели принудить. Родители считали, что Дина выберет сама. Маму и Кубу.

Но Дина, взяв время на размышление, взвесив все, решила, что никуда не поедет. Куба, конечно, прекрасное место. Колорит и лето круглый год. Не надо носить пальто и сапоги. Ходить осторожно по скользким улицам и в марте не дуют обжигающе ледяные ветра.

Куба это возможность увидеть огромный мир. Настоящее приключение. А жизнь в семье дипломата это совсем другой уклад и другие возможности. И Дине, конечно, ужасно хотелось прыгнуть в это необыкновенное приключение.

Но бабушка. Бабушка тогда станет совсем одинокой, а одиночество убивает людей больше, чем курение. Это Дина прочла в одном медицинском журнале. Так что уезжать и оставить друзей, бабушку и знакомый любимый город, Дина отказалась. Родители не настаивали. Они всегда относились к ней, как к человеку равному и особо не сюсюкали, предпочитая, что бы дочь смотрела на мир без розовых очков. И, в общем, иллюзий у Дины благодаря этому, почти небыло.

Так и зажили. Дина с Ба, мама на Кубе, а папа осел в Москве, потому что там работа.

А потом бабушка умерла. На втором курсе института Дина вдруг оказалась одна. Конечно, родители примчались и  снова предложили выбрать – солнечная  Куба или шумная Москва. Но Дина снова выбрала свой город. Своих друзей и свою самостоятельную жизнь.

Дине иногда казалось, что она и взрослой-то стала сразу, тогда, в седьмом классе, когда мама и папа сказали, что больше не видят смысла быть вместе.

Это не стало драмой. Но это событие принесло первое глубокое понимание,  что жизнь идет своим ходом и все, что мы можем – отвечать за свою. И любить тех, кто рядом. Любить, поняла тогда Дина, это значит, отпускать жить так, как человек хочет.

Вот и все.

– Привет дочь! – папин голос был бодрым. И сам он был тоже бодрый с мокрыми короткими волосами, в пестрой рубашке и выбритыми до синевы щеками.

По книжным шкафам у него за спиной Дина определила московскую квартиру.

– Привет! – бросила сумку на тумбу в коридоре и прошла к холодильнику. Там было примерно пол бутылки лимонада со вчера и он сейчас был бы очень кстати.

– Как дела? Что новенького? Я прилетел вчера, вот выспался, принял душ, сбрил к чёртовой матери бороду, и сразу звонить своей доче. Как у вас погода, дочь? Море тёплое? Жарко?

Дина поставила телефон на кухонный стол, что бы не прерывать разговор по видеосвязи и налила лимонада в стакан с синими цветочками на боках. Сделала несколько глотков. Газики почти выдохлись. Вкус был просто сладкий и прохладный.

– Море тёплое, – сказала Дина, забирая телефон и проходя в комнату,  что бы устроиться на диване. – Жара ужасная. И мне есть, что тебе рассказать.

Обложившись подушками, она начала с происшествия на пляже, стараясь не упустить подробностей.

– Ну, что же, дочь, – отец озадаченно потер подбородок, а потом взъерошил себе тёмные, с рыжеватым отливом волосы, начинающие седеть на висках. – Интересная у тебя жизнь.

В рассказе Дины было и про девушку номер один, и про номер два, и про шефа. И даже нашлось место Богдану – бывшему, который решил, кажется, вернуться.

– Сначала по вашим городским историям. Как отец  я должен сказать – не смей выходить одна, купи газовый баллончик, носи с собой и вообще будь осторожна. Как журналист я скажу так – это возможность, Дина. Возможность написать очень крутой материал. Такой, что его захотят все! И это возможность, которая может больше никогда не представится.

– Папа! Мне запретили! – напомнила Дина, хлопнув рукой по подушке в цветастой наволочке.

– И что? Ты хотела стать журналистом, что бы писать про открытие переходов или освещать местные конкурсы самодеятельности?! Зачем, Дина? Спроси себя, зачем?

– Да спрашиваю я! Постоянно спрашиваю! Но это дно, папа, делать из смерти "материал"! Это как танцевать на могиле! Люди погибли, а я буду материальчик собирать, что бы карьеру делать?! И потом – меня уволят! Шеф сказал прямым текстом!

– И что? Ты собираешься сидеть всю жизнь девочкой на побегушкпх в этой никому не известной газете? А? Ты год там. За год можно понять будет толк или нет. Мне отсюда видно, что нет! Что это день сурка!

– Папа! Я не хочу! – прямо сказала Дина. – Это кажется мне не этичным! Это… Противно, короче…

– Ну, ладно, – отец развёл руками. – Твоё право. Твоё дело. Твоя жизнь. Хочешь, приезжай ко мне? Я возьму тебе билет. Дня четыре можем провести вместе. У меня неделя отпуска.

– Снова командировка?

– Да. Не спокойно сейчас. Так что…

– А давай ты к нам? Море. Настоящий отпуск. А? Пап? Я бы была рада, – Дина просительно уставилась в экран сматрфона.

– Мне надо посмотреть. Если получится утрясти дела, то почему и нет? – отец рассмеялся. – Лето, море! Город мой. Сколько я небыл? Год?

– Почти два, – заметила Дина. В этом году никто из родителей не приехал на ее День Рождения. Да ещё и Дан бросил. Ух, как все сложилось!

– Ну, тем более! Почему нет? Да, а что там у тебя за парень? Я не понял, если честно.

– Богдан, – Дина надулась. – Я рассказывала! Бросил меня весной, а теперь…

– А теперь понял, что нет лучше тебя! – отец снова рассмеялся. – Дочь, иногда эти камбэки не самый плохой вариант!

– В этом нет смысла! – отрезала Дина.

Глава 9

В субботу к Дине пришёл Дан. В дверь позвонили. Она вынула из духовки пирог, золотистый и ароматный, каким и должен быть идеальный летний тарт с персиками. Сняла на ходу кухонные рукавицы и бросив на тумбочку в коридоре, открыла дверь, не глядя в глазок.

Перед ней стоял огромный букет розовых пионов. Их аромат перебил даже запах ванили из кухни. Дина  смотрела на восхитительные цветы, словно зачарованная, а потом только заметила улыбающегося Богдана:

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответила, заправляя за ухо прядь выбившихся из пшеничной косички волос. – Проходи…

Дан отдал цветы, и пока Дина носилась по квартире в поиске подходящей вазы, снял кроссовки, пригладил у зеркала светлые волосы и принюхался.

– Это пирог? – спросил он, когда Дина вышла из ванной с небольшим ведерком из розовой пластмассы – единственная подходящая для букета ёмкость.

– Да, это пирог.

Поставила ведро с пионами на круглый стол в большой комнате и вернулась к гостю.

– Я могу рассчитывать на кусочек? – улыбался Дан. – Хочешь, сварю кофе?

– Я справлюсь, – усмехнулась Дина. – Тем более, что у меня растворимый.

Было приятно, что Богдан пришёл и принёс цветы. И, в общем, даже не хотелось выяснять зачем он здесь, почему не появился раньше, а выждал пару дней.

Вечер за окном розовел. Носились в небе стрижи и ласточки, жара ушла и в нежной прохладе ранних сумерек, пахли розы из цветника в маленьком дворике. Окно кухни было распахнуто настежь и расположившись за столом  у него, Дина и Дан пили кофе с нежнейшим персиковым тартом.

– Обожаю, твои пироги, – улыбнулся Дан.

– Спасибо, – Дина принимала комплименты всегда очень сдержано.

– Ты извини меня, а? – вдруг сказал он и гибкие длинные пальцы поймали её руку. Дан водил пальцем по белому с голубыми тонкими венками запястью и Дина чувствовала, как по спине вдоль позвоночника, словно пробегает лёгкий ток.

– Не хочу говорить об этом.

Пока их разделял стол, Дина чувствовала себя уверенно.

– Но я бы поговорил, – рука скользнула выше и сейчас гладила сгиб локтя. Ещё немного выше и Дина вся покроется мурашками!

Она встала и убрала пустые тарелки в раковину. Включила кран и выдавила на губку немного средства для мытья посуды.

– Поехали в "Ультрафиолет"? – предложил Дан. – Сегодня там Кир работает. И вроде твои друзья бывают там по субботам. Поехали, а?

Дина тщательно намылила сначала одну тарелку, потом другую. Потом смыла пену с запахом лимона. Тоже очень тщательно.

Сейчас примерно восемь. Может… Может в самом деле? Дина давно не была в ночных клубах и захотелось вдруг очень. Музыки, огней, шума и  этого ощущения праздника, которое охватывает, едва ты оказываешься там.

– Хорошо, – согласилась она и выключила воду. Вытерла руки о полотенце в бело-голубую полоску и обернулась к Дану.

– Правда? – он не ожидал такой сговорчивости.

– Да, – кивнула Дина и призналась. – Мне что-то хочется.

– Вызовем такси или поедем на моей машине?

– На твоей, – улыбнулась Дина, вдруг обнаруживая, что можно диктовать условия.

– Хорошо, – согласился Дан, но выдвинул свое: – Но я хочу, что бы ты одела платье. Я сам выберу.

– Что?!

Он выберет для неё одежду? Он?!

Это было что-то странное, новое и почему-то волнующее.

– Я думала мы идём, как друзья? Провести вечер с друзьями. Разве нет? – хотелось расставить точки.

– Да. Но что плохого в том, что мой друг будет привлекательно выглядеть? – улыбнулся Дан, допивая кофе.

– Это даже интересно! – Дина вздернула подбородок. Она принимала эту игру. Дурацкую, но интересную. – Идём, я познакомлю тебя со своим гардеробом!

– Ну, так себе, – вынес вердикт Дан, как следует осмотрев вешалки. – Платья не любишь?

– По прежнему, – улыбнулась Дина. – Неудобно!

– Зато красиво.

– Носи, – она со смехом развела руками.

Но Дан вытащил из шкафа голубое платье-футляр с открытыми плечами, короткое и по мнению Дины невероятно неудобное.

– Нет, – ответила она. – Нет-нет-нет!

– Да.

– Я была в нем на выпускном!

– И что? – не понимал Дан. –  Надевай! Это же не свадебное!

– Нет! – уперлась Дина. Она совсем забыла про этот дурацкий наряд! Надо было сразу его отдать, продать, обменять, да что угодно! Только бы сейчас Дан не стоял с вешалкой, на котором переливаясь всеми оттенками голубого, висело платье.

– Кис, давай не будем терять время? Я просто посмотрю. Если будет некрасиво, то одевай, что хочешь, – предложил Дан и уже не так уверенно  добавил: – Наверное.

– Кис-кис! – передразнила Дина, и, вырвав вешалку из его рук, ушла переодеваться в ванную.

На Динин взгляд платье, открывавшее плечи и ноги, скроенное по фигуре, было излишне откровенным. На взгляд Дана, платье было отличное.

– Тебе очень идет цвет, – похвалил он.

То, что он сказал именно это, а не что-то про длинну или крой, Дину подкупило. И она решила, что ну, немного можно и побыть в этом неудобном наряде.

Порог ночного клуба "Ультрафиолет" Дина переступила в коротком голубом платье, бежевых туфлях на высоком каблуке (тоже покупка к выпускному) и маленькой сумочкой в тон.

Макияж она сделала едва заметный – чуть тронула ресницы тушью и губы блеском.

– Если ты сильно намазюкаешься, то  будешь уже не моя Дина, —прокомментировал Дан и поспешил тут же исправиться: – Не та Дина, которую я знаю.

Она сделала вид, что не заметила этого сладкого "Моя Дина".

Они никого не предупреждали о своем приезде, но похоже Дан знал точно, что их друзья уже здесь. Компания занимала столик в самом дальнем углу. Отсюда хорошо просматривалась диджейская стойка, но вместе с тем место считалось тихим – звук колонок не достигал закутка за барной стойкой и можно было болтать.

Дан подошел первым:

– Привет! – он отодвинул для Дины стул и она села за столик, краснея под взглядами удивленной компании. Марина, Рома, Сева и Света на пару секунд "зависшие" нестройно ответили  на приветствие.

– Отличное платье, – сказал Сева, поблескивая стёклами очков. – Похоже на то, в котром ты была на выпускном.

– Оно и есть, – улыбнулась Дина, придвигая стул. Чувствуя неловкость от замечания.

– Ты сама на себя не похожа, – продолжал Сева, отпивая из бокала тёмное пиво. – Но сильно похожа на "тёлочек" Дана.

– А по-моему она просто сегодня чуть красивее, чем обычно, – ответил Дан.

Марина от этого хрюкнула и едва не подавилась вином.

Дина почувствовала, как Богдан кладёт ей руки на плечи, словно давая понять – он не даст её в обиду.