Максим
Я смотрел на Ирину и не мог понять, что именно в ней изменилось.
Возможно, этот серьёзный взгляд? Раньше в её глазах я видел только тепло. Тянулся к нему. А сейчас в её глазах холод.
– Итак, – сказал я. – Твоё решение?
Даже дыхание затаил.
Но, думаю, глупо на что-то рассчитывать и надеяться. Конечно, за ней приедет её новый…
– Хорошо, – выдохнула Ирина, и её плечи опустились. – Поехали к тебе, – сказала, и я от неожиданности вскинул бровь.
Одна-а-ако!
– Чего так смотришь на меня? – фыркнула она, словно маленький ёжик. – Мне нужны эти документы!
– Я помню. – Кивнул, всё еще не веря.
– А находясь рядом с тобой, я смогу быстрее их получить назад, – сделала она вывод.
– Похоже, ты кое-чего не понимаешь, – прищурился я. – Тебе. Нужен. Покой. Точка!
Взгляд снова заледенел. Губы поджала.
– Соболев, а ты, похоже, не понимаешь всей серьёзности ситуации, как я погляжу, – сказала, нахмурившись. – Это не просто какие-то там документы, это – моя жизнь!
– С этим я разберусь. – Кивнул, продолжая стоять на своём. – Как и с твоей машиной.
– Да плевать мне на машину! – взвилась она, всплеснув руками.
– Повторяю, с этим я разберусь, как и с твоей машиной! – произнёс с нажимом. – А ты будешь лежать в постели и убедишься, что ничто тебе не мешает отдыхать. Я тебя не потревожу, – тут же добавил, потому что заметил, как она хотела возразить.
– Что значит “не потревожишь”? – уточнила, нахмурившись.
– Я оставлю тебя, чтобы не мешать, – сказал, хотя всё моё нутро противилось такому решению.
– Но…
– И никаких “НО”!
– Ладно, Соболев, чёрт с тобой, – фыркнула Ирина и толкнула меня в плечо. – Да отойди ты уже с дороги!
Она и правда на ёжика похожа. Фырчит и старается уколоть. Мне это даже нравится.
Вот странная штука судьба. Мы оба всеми силами старались не искать встречи, а она столкнула нас лбами. И не просто столкнула, а заставила вступить в диалог, и ко всему прочему, я сейчас гоню в сторону квартиры, в которой мы с Ириной провели немало времени вместе.
С Ириной гоню!
Внутри всё ликовало. Вот только напрасно.
– Ты живёшь всё ещё в той квартире? – спросила Ира, заметив, куда мы едем.
– Да, – ответил просто.
Фыркнула и отвернулась.
Припарковавшись возле дома, вышел из машины и собирался уже открыть дверь для Ирины, но она опалила меня таким взглядом, что я благоразумно решил… нахер. Ну не враг же я своему здоровью, верно?
– Всё те же надписи в лифте, – проговорила негромко, осматривая кабину, когда она повезла нас вверх.
– Работе не мешают и ладно, – сказал, отвернувшись.
А в квартиру входил, на душе потеплело.
Пять лет назад она покинула это место, забрав не только чемоданы. Но да ладно.
– Ничего не изменилось, – сказала она.
– А зачем что-то менять? Меня всё устраивает.
– Почему-то я и не сомневалась в этом.
– Ты проходи, – сказал и метнулся в гостиную.
“Твою мать”, – едва не высказался вслух, собирая разбросанные носки.
– М-да, – раздалось за спиной. – И в этом ты тоже ничуть не изменился.
– Ты прости, я просто не ждал гостей, потому и…
Замолчал, осознавая сказанные слова.
– Да ты не парься, – фыркнула Ирина. – Надеюсь холодильник не пустой? – спросила и направилась на кухню.
– Я вроде ходил в магазин. Вчера. Или раньше, – сказал, открывая холодильник и глядя на пустые полки. – Или ещё раньше, – добавил негромко.
Вот же чёрт.
Придурок хренов.
– Я… это…
– Соболев, из тебя вышел отличный опер, но я, хоть убей, только одного не понимаю, как ты вообще не помер от голода? – спросила, вытаскивая с нижней полки открытую банку подсохшей кильки.
М-да уж, неловко вышло.
– Я сейчас сбегаю в магазин, – сказал тут же.
– И что купишь? – фыркнула она.
– Эм… ну, мяса там, картошки.
– Оставь. Сама схожу.
– Ир, тебе отдых нужен, – сказал я.
– Знаешь, Соболев, когда отдых лучше всего?
Пожал плечами.
– Когда дома чисто, мужик накормлен, и ты понимаешь, что хорошая мать, – сказала она и замерла.
Чёрт, слова эти будто под дых метят.
– Но это не наш случай, – закончила Ирина, горько усмехнувшись. – Ладно, беги документы мои искать, а я уж с ужином разберусь.
– Можно заказать, – подкинул идею, почесав затылок.
– Разберусь как-нибудь. Иди уже, – усмехнулась она, помахав ручкой.
Кивнув, я тяжело вздохнул, отчего-то испытывая неловкость, и направился к двери.
– Кстати, Соболев! Ключи мне оставь. На всякий случай, – добавила она.
– В коридоре на крючке, – ответил, обуваясь.
Забравшись в тачку, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.
Она так естественно смотрится на кухне. Да и вообще в этом доме.
– Твою мать, – выдохнул. – Чего ж меня штырит-то так, а?
Тряхнул головой.
– Давай, Соболь, приходи в себя! – Даже по башке своей дурной постучал.
Так, ладно, нужно делом заняться.
Пристегнув ремень безопасности, завёл двигатель, и в этот момент зазвонил мобильник.
– Слушаю, – сказал, принимая вызов и выруливая из двора.
– Макс, это Павленко, – раздалось из трубки.
– Да, Сань, говори.
– Ну, короче, пробили мы эту тачку, – произнёс приятель. – Она засветилась на Лиговском шоссе. Потом выехала на Невский.
– А дальше? – спросил я.
– Пока ничего. Но есть подозрение, что там через мост и на Заневский. Там камеры ветром свернуло, поэтому пока не могу сказать точнее. Но я ищу.
– Спасибо, Сань. Как что-то ещё нароешь, звони.
– Обязательно, – сказал приятель и сбросил вызов.
А что у нас в той стороне?
Хм, нужно будет по карте посмотреть, а пока ничего не ясно.
Остановился возле высотного здания, где ещё утром Ирина подписывала какой-то суперважный для неё договор. И осмотрелся.
Парковка немаленькая, да и камер не так много.
Кивнув своим мыслям, отправился в пункт охраны.
Как там Ирина? Может, позвонить?
Хотя… не стоит.
Показав ксиву – хорошо, что сдать не успел, – и рассказав, что мне нужно, уселся просматривать записи с камер.
Увидел, как Ирина подъехала к зданию и вышла из машины.
Хотел бы приблизить картинку, но изображение было нечётким.
Вот она направилась к зданию, а спустя час вернулась.
Забросив папку с документами в тачку, она отвлеклась на мобильник, и в этот момент кто-то толкнул её.
Я даже с места вскочил, когда увидел это.
– Сука, – прорычал, сжимая кулаки, а этот смертник на моих глазах потоптался по Ириной руке и отобрал ключи.
Красная пелена перед глазами.
Урою мразь.
Машина газанула, а Ира медленно начала подниматься.
Так, надо взять себя в руки. До этого сучёныша я ещё доберусь, вот только морду бы его срисовать.
Чуть отмотал назад и на мгновенье замер.
От мысли, что снова сейчас увижу, как Ирину толкают и она падает, ярость только разрастается.
Знаю уже, что будет, но увидеть это во второй раз… аж кости выворачивает.
Сжав и разжав кулаки несколько раз, я всё же включил запись и увеличил картинку.
Остановив на фрагменте, когда этот ублюдок приблизился к Ирине, я нажал на паузу.
Чёрная куртка. Капюшон прикрывает голову, а под ним кепка. Полностью скрыт от камер.
Морду срисовать не получилось, но зато приметы я запомнил.
Мой телефон зазвонил, и, не глядя на номер звонившего, я принял вызов.
– Слушаю, – сказал, всё так же смотря на экран монитора.
Ирина
Да уж, снова оказаться в той квартире, где когда-то была вся моя жизнь, да ещё и вместе с Максимом… Это было по меньшей мере странно.
Здесь всё осталось таким же, как прежде. Мебель стояла на своих привычных местах, на полках пылились старые фото. К слову, пыль была почти на всех, кроме свадебной фотографии, стоявшей у кровати.
Я не стала терять время, позвонила домой, сказала, что задержусь ещё на несколько дней, а потом сходила в магазин и вернулась в квартиру Соболева. Работы предстояло много…
Абсолютно на всех поверхностях тонким слоем белела пыль, одежда была разбросана, по всему дому расставлены чашки с недопитым кофе. И как здесь до сих пор тараканы не обжились? А, ну да, на одном кофе они не живут, а больше ничего у Соболева как не водилось, так и не водится.
Открыла шкаф, достала футболку Макса, которая на мне выглядела платьем, переоделась, взяла тряпку и начала аккуратно протирать столы, полки и рамки фотографий.
Пропылесосив, а заодно собрав по квартире все грязные вещи, я занялась стиркой. Звук работающей стиралки напомнил мне о в тех днях, когда по выходным мы вместе занимались домашними делами, и на душе стало тоскливо.
На кухне меня ждали гора немытых кружек, сковородка, в которой пригорел омлет, кастрюля с высохшими остатками пельменей…
– Эх, Макс, не соболь ты, а свин! – пробурчала себе под нос и занялась мытьём, хотя нет, не мытьём – спасением посуды.
Когда с этим гиблым делом было покончено, разобрала пакеты с продуктами и начала готовить его любимое овощное рагу. Руки машинально выполняли знакомые движения, а мысли блуждали где-то далеко. Почему здесь всё осталось неизменным? Почему после развода, которого Макс сам хотел, он ничего не поменял?
Покончив с готовкой, снова подошла к полкам с фотографиями. На снимках мы были счастливы: гуляли по пляжу, смеялись в парке, праздновали особые моменты. Я взяла одну из фотографий и долго смотрела на наши улыбающиеся лица. В груди возникло щемящее чувство тоски.
О проекте
О подписке