ЧанА послушно подняла глаза, в которых стояла полная растерянность. Она явно не понимала сейчас, где она, что ей нужно делать и куда идти. Раон притянул девушку к себе и обнял, положив подбородок на макушку.

– Мне очень жаль, – негромко сказал он. – Очень жаль.

– Та женщина, она сказала, что брат… Она просто ошиблась номером, правда ведь? – эта безумная, бесполезная и глупая надежда на ошибку. Не тому позвонили, не то сказали. Раон прекрасно знал состояние, когда, даже глядя в упор на труп, начинаешь выискивать отличия, убеждать себя, что это кто-то другой. Вот только слова утешения ему были неизвестны, никто не научил его. Что он должен сказать ей?

– Он ведь хотел сходить в парк. Я обещала ему, как только он подрастет, мы прокатимся на горках. Он так ждал, – ЧанА прерывисто вздохнула и опять замерла. Раон так и не придумал, что ответить, поэтому еще крепче обнял. «Что там случилось? Он же шел на поправку?» – Мама.

– Что? – не понял Раон. ЧанА начала вырываться, довольно ощутимо двинув его в живот локтем.

– Мама, мне нужно в госпиталь. Раон, пожалуйста!

Что-то делать было продуктивнее, чем стоять истуканом. Раон схватил свою банковскую карту, телефон и повел ЧанА к машине. На все попытки Раона вытянуть из нее хоть слово ЧанА молчала, изредка сглатывала, будто ей что-то мешало дышать. И смотрела в окно. Раон подозревал, что она ничего не видела и просто ушла внутрь себя. Ему было бы проще, если она плакала, кричала, билась в истерике. Но это мертвое спокойствие его пугало. Он по очереди вытер руки о штанины.

Как только Lexus затормозил у госпиталя, ЧанА вылетела из машины, даже не закрыв дверь. Раон бросился следом. Она не стала ждать лифта и понеслась на пятый этаж по лестнице так, что Раон не успевал за ней, даже прыгая через ступени.

– Где он? – ЧанА, задыхаясь от бега, схватила за руку первого же человека в белом халате на этаже. – Юн Чан Син, где он?

– Вы родственник? – ЧанА быстро закивала. Медработник опустил глаза. – Примите мои соболезнования. С вами поговорит доктор.

– Где он?? – закричала ЧанА, от крика вздрогнул даже Раон, который наконец догнал девушку.

– Его увезли в морг, простите, – сотрудник тщетно пытался оторвать пальцы ЧанА от своего рукава.

– Отпусти его, – Раону пришлось приложить силу, чтобы разжать побелевшие пальцы. – ЧанА, милая, он тут ни при чем. Понимаю, что это трудно, но тебе нужно хоть немного успокоиться.

– Доктор идет, – медработник указал на пожилого доктора, который направлялся к ним. То ли он услышал крики, то ли ему доложили, что сестра умершего приехала. Раон благодарно кивнул, не выпуская ЧанА из рук. Она опять затихла.

– Пройдемте со мной, – доктор сделал жест в сторону кабинета. – Может, я могу предложить ей успокоительное? В некоторых случаях это лучшее решение.

– Пока ничего не нужно. Идем, ЧанА.

Доктор предложил сесть на мягкую скамью, поставил на стол два стакана и бутылку воды.

– Это всегда трагедия, и ничто не сможет помочь. Примите мои соболезнования, Юн ЧанА.

– Что случилось? Состояние ребенка улучшилось, он шел на поправку. Ни один анализ не указывал на проблемы с сердцем. Откуда? – резко спросил Раон.

– Два часа назад у него перестало биться сердце. Мы не смогли его реанимировать. Что конкретно произошло – будет видно после вскрытия, если родственники разрешат.

Раон покосился на ЧанА, которая сидела рядом, сомневаясь, что она вообще соображает, о чем идет речь.

– Я хочу его увидеть, – внезапно сказала она и встала. Раон вопросительно посмотрел на доктора.

– Да, конечно.

Раон получил медсестру в сопровождающие и повел ЧанА к моргу.

– Ты уверена? – в который раз спросил Раон, когда они остановились перед железными дверями. ЧанА молча зашла внутрь за медсестрой.

Когда ее брат лежал, он всегда казался меньше, чем был на самом деле. Он спал, обычно свернувшись как котенок, а на столе его положили прямо, на спину. «Ему же так неудобно, он всегда лежит на боку», – чуть не крикнула ЧанА. Накрытый простыней, он казался совсем крошечным. ЧанА дотронулась до очертаний худенькой руки, погладила ее. Осторожно, будто Юн Чан Син на самом деле спал, отодвинула ткань с головы. Его кожа была белой и холодной, закрытые веки слегка посинели, ресницы, прямые как стрелы, навсегда запечатали любопытные глаза. ЧанА по привычке растрепала длинные волосы брата.

– Прости, – прошептала она. – Я такая бесполезная, не смогу сводить тебя в парк. Такая вот у тебя сестра – никогда не держит своих обещаний. Чан Син, за своего щенка не переживай, школьный сторож забрал его домой, так что он будет жить в тепле. В отличие от тебя. Как же тебе здесь холодно. Хочешь, я принесу тебе одеяло? Твое любимое, помнишь, как мама кричала, когда мы его разрисовали?

ЧанА достала руку брата и поднесла к губам в попытке согреть ледяные пальцы ребенка своим дыханием. Раон отвернулся к стене. И вздрогнул, когда почувствовал легкое прикосновение.

– Все, мы можем идти, – сказала ЧанА. Ее глаза были абсолютно сухие, и это было плохо. – Мне нужно увидеть маму.

– Ваша мама не знает, – рассказала по дороге наверх медсестра. – Доктор велел уколоть ей снотворное, так что она будет спать до утра. Вам лучше вернуться завтра.

– Поедем домой, ЧанА.

– К тебе домой, ты хотел сказать? – бросила ему ЧанА. – У меня нет дома.

Раон промолчал. Это естественное желание – причинить боль другому, когда больно самому, переложить часть на чужие плечи. «Ничего, и это я выдержу. Мои плечи шире, чем ее».

* * *

– Может, чай? – спросил Раон, когда они вернулись домой.

– Нет, не хочу. Я лягу. Спасибо за все.

– ЧанА, я могу позаботиться о похоронах, – предложил Раон.

– Нет, спасибо. Я сама, – голос ЧанА был ровный, как поверхность зеркала. – Мне нужно привыкать к самостоятельности.

– Не хочешь поговорить? – еще одна попытка расшевелить ее. Раон начал заметно нервничать.

– Мне нужно подумать. Что делать дальше. Я осталась у мамы одна, и…

– Ты сама еще ребенок! Куда тебе это вытянуть? Я здесь, я рядом, я могу взять на себя заботу о твоей семье, – не выдержал Раон и повысил голос.

– Ты не смотрел на меня как на ребенка, когда насиловал на глазах у десяти человек! – крикнула в ответ ЧанА и задохнулась, когда поняла что сказала. Зажала рот обеими руками и в ужасе уставилась на Раона.

– Подло, ЧанА, – она била без промаха по открытой ране. Раон поднялся на ноги. – Ты права, нам нужно отдохнуть.

– Раон! О Господи! Прости меня!

– Я понимаю твою потребность ужалить хоть кого-нибудь. Но честно, мне было бы легче, если бы ты просто меня ударила. Ложись, завтра тяжелый день.

Раон оставил ЧанА в холле, а сам поднялся в свое временное жилище. На автомате залез под воду, смывая с себя усталость, и завалился в постель. Подумал об ужине, который готовил, когда позвонили из госпиталя, и закрыл глаза, запрещая себе думать о словах ЧанА. Иначе он может сломаться.

Наверное, он все-таки задремал, потому что едва слышный скрип двери заставил его подпрыгнуть.

– Спишь? – тихий шепот. ЧанА. Сколько она стоит под дверью? Раон вздохнул.

– Нет.

– Могу я войти? – она шептала через щель, немного приоткрыв дверь.

– Входи, – Раон проснулся окончательно.

ЧанА проскользнула внутрь и закрыла дверь, вновь погрузив комнату в полную темноту. Наощупь добралась до кровати и присела.

– Раон, – и дальше молчание.

– Слушаю.

– Я могу сегодня поспать здесь? С тобой? – Раон ожидал чего угодно, только не такого. Как спать с ней рядом – он плохо себе представлял. Его тело поднимало бунт против его головы каждый раз, когда ЧанА оказывалась рядом.

– Бредовая идея. Ты пришла за следующей порцией, чтобы потом снова обвинить меня в аморальном поведении? – грубо ответил он, надеясь, что она испугается и уйдет. Вместо этого ощутил на себе ее пальцы. – ЧанА, уходи, я сказал.

– Я не хотела, не понимаю, как это вырвалось. Пожалуйста, Раон! Не гони меня.

ЧанА все-таки забралась в его постель. «Проклятье, почему я такая размазня? Она вьет из меня веревки, не прилагая никаких усилий, а я счастлив». Раон зажмурился, в то время как она укладывалась у него под боком. Хоть надела на себя одежду, и на том спасибо. «Подождать, пока уснет, и валить отсюда. Блестящий план». И не заметил, как уснул сам.

* * *

Где-то рядом назойливо вибрировал телефон. Раон пошарил рукой, нащупал на себе ногу и замер, вспоминая, почему ЧанА в его постели. Разлепил глаза, опустил их вниз. Она закинула на него и руку, и ногу, но, главное, была одета. Прогресс налицо, он пролежал рядом всю ночь и даже не пытался стянуть с нее тряпки. «Так, телефон».

– Слушаю, – едва слышно сказал в трубку Раон.

– Здравствуйте. Могу услышать Юн ЧанА? – незнакомый женский голос. Раон поднес трубку к глазам – у него в руках был телефон ЧанА.

– Вы из госпиталя? – Раон начал выбираться из кровати. – Можете мне сказать?

– Вы тот молодой человек, который ее вчера сопровождал?

– Да.

– Ночью скончалась ее мать. Я сочувствую.

* * *

– Не будь такой, – процедил Раон. – Ты можешь плакать, я знаю, что это больно. Я не осужу тебя за это. Не закрывайся от меня.

– Откуда ты знаешь? Твои родители живы, у тебя нет братьев и сестер, – тихо возразила ЧанА.

– Я потерял намного больше близких, чем ты можешь представить. Мой отец…, – Раон прикусил язык. – Неважно, забудь про моего отца.

– Я привыкла, что мамы и брата нет рядом, что они в госпитале. И сейчас мне кажется, что они там же, не могу думать по-другому. И так намного проще. Я так и буду себя обманывать? – ЧанА подняла потухший взгляд на Раона.

– Если так проще – считай, что они в госпитале. Ты примешь реальность тогда, когда будешь готова. Ты не обязана ходить каждый день на могилы и убеждать себя в чем-то.

– Что твой отец?

– Неважно, это все в прошлом, – Раон потыкал кнопки кофемашины, лишь бы занять чем-нибудь руки. – Хочешь кофе?

– Почему мне кажется, что у тебя неважные воспоминания о нем? – спина Раона напряглась. – Это твоя травма, о которой нельзя говорить?

– ЧанА, – Раон собрался с духом. – Что ты скажешь, если узнаешь, что у меня не может быть детей? Наверное, я должен был сказать об этом раньше.

– Это будет печально, что такой человек не оставит после себя частицу. Этот мир стал бы намного светлее, – просто ответила ЧанА и обняла Раона со спины. Он поднял голову, когда в глазах резко защипало. – Но мне не нужен отец для будущего ребенка, мне нужен ты. Так что это ничего не меняет.

– Отец стремился воспитать из меня мужчину, – вдруг сказал Раон. – Для него мужественность была синонимом жестокости. Он заставлял меня калечить животных, к которым я привязывался. И они потом все умирали. Я не смог спасти ни одного из них. Вот моя история, ЧанА. Поэтому я кричу по ночам, они мне снятся. Маленькие, мокрые, застывшие трупики, которые просят о помощи. Или об избавлении от мучений. А я не могу, просто не могу убить их. И они смотрят мне в глаза, и молят о смерти. И это убивает меня, моя слабость, мое малодушие.

ЧанА крепче сжала руки вокруг Раона, отказываясь верить, что такое может быть на самом деле. Она еще в чем-то обвиняла его? Раон оперся руками о столешницу.

– Он бил тебя?

– Постоянно. Я настолько привык к этому, что чувствовал себя странно, когда отец пропадал на несколько дней и оставлял меня в покое, – Раон помолчал немного, поглаживая ее руки на своей талии. – Ты правда думаешь, что я хороший человек и могу оставить после себя что-то светлое?

– Я люблю тебя.

– Боже, ЧанА, – Раон развернулся и обнял ее, пряча лицо в ее волосах. – Ты единственный человек, который говорит мне, что любит, и при этом не пытается раздеть меня и затащить в постель. Осторожней, я ведь могу и поверить.

– Как так вышло, Раон, что мы познакомились пару недель назад, и за это время ты стал для меня самым близким человеком?

– Я люблю тебя, ЧанА.

* * *

– Господин Софтин, она кремировала родственников неделю назад. Но вот что странно – с ней везде ходит друг, Ан Ли Тэун. Раон даже не появляется. И спят они в разных комнатах.

– Ты мог ошибиться насчет них? – голос собеседника заметно похолодел. – У нас нет времени искать ей замену. Его мать мы использовать не сможем, ему наплевать на нее. Как и ей на сына.

– Я был уверен, что они сблизились.

– Проследи за ним тоже. Две недели. Если за это время ничего не изменится – придется искать другого чонбун. Мне нужен обязательно кореец. Японцы попытаются ее перехватить, мы не можем допустить ошибку, иначе партия уедет в Японию. Мне нужен непревзойденный соблазнитель, который точно переманит ее на нашу сторону.

* * *

– Прекрати мельтешить.

– Я волнуюсь, – возразил Раон, разворачиваясь для нового захода вдоль площади Кванхвамун. Статуя короля Сечжона следила за ним со своего трона бронзовыми глазами, Раон затылком чувствовал, что порядком надоел монарху за последний час. – Он точно меня возьмет?

– Точно, – в который раз сказал Тэмин и посмотрел на часы. Хан Раон волнуется по поводу роли в слезливой дораме – этот день надо запечатлеть на пленке и внести записи в историю кинематографа. – Да сядь ты уже, голова кружится смотреть за тобой.

Раон послушно приземлился рядом с Тэмином и тут же достал телефон.

– Ты звонил пять минут назад. Они были в кафе. Думаю, за это время они никуда оттуда не делись.

– Я ей рассказал. Про отца.

Тэмин сдвинул темные очки на кончик носа, внимательно глядя на друга. Раон в последнее время совершал удивительные поступки, даже немного стал походить на нормального человека.

– И что?

– Она сказала, что любит меня, – Раон пытался сдержать улыбку, но она все равно вырвалась, яркая и какая-то по-мальчишески глупая. Тэмин тепло улыбнулся в ответ, радуясь за него.

– Я когда услышал первый раз, как ты поешь, то тоже влюбился в тебя. А потом открыл глаза и понял, что ты мужик. Представь мое разочарование.

Раон толкнул его плечом.

– Вон он, – Тэмин указал глазами на человека в белом легком костюме. – Твой будущий режиссер. Давай, возьми его на абордаж и подпиши контракт.

* * *

...

6 7 8

Стандарт

(1 оценка)