Глава 4. Жизнь по правилам

Я перешагиваю порог квартиры и инстинктивно ищу следы. В коридоре идеальная чистота. В ванной – тоже. Тишина. Неужели, девчонки нет дома? Раздеваюсь и прохожу в гостиную. Цепким взглядом сыщика сканирую пространство. На журнальном столике смятая обертка от конфеты. Закатываю глаза, пытаясь не взорваться. На кухне, на первый взгляд, все в порядке. Грязной посуды нет, следов еды нет и запаха тоже. Все вообще выглядит нетронутым.

Возвращаюсь в гостиную. Взгляд цепляется за маленькое красное пятно на полу. Из-под дивана торчит еще одна обертка от конфеты. Я даже думать не хочу, сколько их ПОД диваном. Но вместо того, чтобы устроить девчонке разнос, ухожу в ванную, а после – в спальню. Грудь распирает предвкушение выражения ее лица, когда она увидит то, что я приготовлю для нее.

На составление списка правил уходит полночи. Нет, это не просто правила. Это договор о нашем сосуществовании на одной территории, в одном пространстве. Да, он односторонний. Но территория моя, поэтому и правила жизни на ней диктую я. Засыпаю полностью удовлетворенный.

Привычная пробежка, отжимания и кофе. Она еще спит. Оставляю на столе список. Она не сможет его не заметить. Что ж, моя жизнь скоро вернется в привычное русло. Но это при условии, что девчонка будет неукоснительно соблюдать все правила. Но я уверен, она будет.

До вечера от нее ни одного звонка. Значит, приняла и согласилась. Я возвращаюсь после работы домой. Тишина. Прохожу на кухню, зорко сканируя пространство по пути. Пока ничего раздражающего. Взгляд упирается на оставленные мной утром листы. Куча правок ее почерком. КАЖДЫЙ пункт. И внизу приписка: «Готова обсудить».

Что тут можно обсуждать? Ты подчиняешься – и точка. Никаких переговоров.

Дверь в ее комнату закрыта. Захожу без стука, даже не подумав, что она девушка и может быть без одежды, но девчонка одета. Лежит поперек кровати в наушниках. Подхожу вплотную и смотрю на нее сверху вниз. Видимо, почувствовав мое присутствие, она открывает глаза и тут же садится, стягивая с головы наушники. Ее взгляд останавливается на листах бумаги у меня в руках.

– Никакого обсуждения не будет, – говорю, глядя ей в глаза. – Ты неукоснительно соблюдаешь эти правила.

– Это нечестно! – возмущается девчонка. – Я же не в тюрьме, в конце концов.

– Я и не заключаю тебя в тюрьму. Ты можешь выходить.

– Кстати, было бы неплохо, если бы ты дал мне комплект ключей.

– Подожди, – застываю я. – Ты же выходила в магазин, пока меня не было дома.

– Ну, да, – опускает взгляд.

– Ты, что, не закрывала дверь на замок? – зверею я.

– А что мне было делать? – вспыхивает она. – Я предупредила охрану внизу.

– Ты вообще головой думаешь?

– Конечно, – кивает. – Поэтому и предупредила охранника. Милейший парень. Не то, что некоторые. Кстати, запрет на пользование ванной. Ты серьезно?

– Есть душ.

– А я люблю полежать в ванне.

– Вот будешь жить отдельно в своей квартире и полежишь.

– А дезинфекция кухни? Ты, что, шизофреник? – вскакивает девчонка на ноги.

– Следи за словами, – произношу угрожающе.

– Но некоторые из твоих правил просто абсурдны. Не звонить тебе. А если что-то случится?

– Например? – вскидываю брови.

– Ну мало ли, – всплеск руками. – Пожар или наводнение.

– Если ты ничего не будешь здесь трогать, но никакого апокалипсиса не случится.

– Мне, что, питаться воздухом? – кричит девчонка. – Готовить нельзя, мыться нельзя, это какой-то концлагерь.

– Я не запрещал тебе есть, – замечаю я.

– О да, но готовить я должна только в твое отсутствие и ликвидировать все следы готовки и еды. Офигеть!

– Я терпеть не могу запах еды в доме, – произношу спокойно.

– А что ты вообще терпишь? – выкрикивает она мне в лицо и вылетает из комнаты.

Я готов рычать. Ну разве так сложно просто принять эти правила? Да, есть ограничения, но не полные запреты.

– Мне кажется, мы не договорили, – нахожу ее в гостиной.

– А, что, здесь кого-то интересует мое мнение?

Я молчу. Она права. Ее мнение меня не интересует даже в последнюю очередь.

– Окей, – вдруг восклицает эта заноза. Я морщусь от громкого звука. – Я буду соблюдать эти идиотские правила.

Жду это пресловутое «но», которое уже висит у нее на языке.

– При одном условии.

Молчу.

– Ты будешь мне за это платить.

Я ослышался?

– Что? – переспрашиваю.

– Ты выделяешь мне деньги на карманные расходы. В конце концов, должна же я на что-то покупать продукты, одежду и прочее.

– Я не собираюсь платить тебе за соблюдение правил. Ты просто будешь их соблюдать, – начинаю звереть.

Ее брови взлетают вверх. Глаза смотрят дерзко. Уголки губ чуть приподнимаются.

– Я не собираюсь соблюдать эти идиотские правила, – произносит спокойно.

– Что? – выдыхаю я.

– Что слышал, – огрызается чудовище с синими волосами. – Это тупые правила, которые я НЕ буду соблюдать.

Она скрещивает руки на груди.

– Ты живешь здесь, – цежу сквозь зубы.

– А я не напрашивалась, – выкрикивает мне в лицо.

– Отлично! – взрывает меня. – Можешь отправляться прямиком в детский дом.

– Прекрасно! – орет заноза, вылетая из гостиной.

Я пытаюсь дышать глубоко, но смертельная машина внутри меня уже начинает набирать обороты. Это какой-то трэш. Почему я должен биться за право сохранить порядок в собственном доме?

Срываю с себя рубашку, не заботясь о пуговицах. Хочется что-нибудь разбить. Желательно об голову этой дикарки. Кто вообще ее воспитывал? Ах да, такая же невменяемая мамаша. Влетаю в ванную и встаю под душ. На кой хер я вообще забрал ее к себе? Пусть бы шла на все четыре стороны. Зачем мне этот геморрой?

Переключаю воду на холодную, чтобы остыть. Снова дышу глубоко. Еще нет недели, как она появилась в моем доме, а мне уже нужны антидепрессанты. Да посильнее. Как же мне знакомы все эти чувства! Эта злость! Ненависть! Я уже проходил их с ее матерью. Почему должен снова?

Закрываю воду с такой силой, что едва не срываю кран. Жесткое полотенце раздирает кожу, но это отвлекает от желания убивать и громить все вокруг. Выхожу в гостиную. В квартире тишина.

– Перебесится, – решаю я. Варю на кухне кофе, глядя в ночь за окном, но вижу только свое отражение в стекле. Мне сорок три, но с появлением этой маленькой стервы я чувствую себя запертым в теле мальчишки, которого наказывали за малейший проступок, и чья жизнь была переполнена только одним чувством – ненавистью. И единственным желанием – сбежать.

Кофе выпит. Я почти успокоился. Время час ночи. Пора спать. Прохожу к своей спальне, но замечаю, что дверь в ее комнату открыта. Там никого. Вещи, телефон… Пусто.

Да бляяяядь!

К черту! Пусть катится ко всем чертям! Мне нет до нее никакого дела!

Три ночи. Я до сих пор не сплю. Мне знакомы ночные скитания. Но я был пацаном и мог за себя постоять. Она же… Идиотка!

Вдох, выдох! Мне плевать! Ей не пять лет. Пора думать головой, а не жопой! И если она найдет на нее приключения, то это будет только ее вина.

Четыре часа. Я уже не усну. Ночь коту под хвост. Сам себя ненавижу за то, что собираюсь сделать.

Я медленно еду по району, вглядываясь в остановки, тротуары, кусты. Куда она могла пойти? У нее нет денег. Она никого здесь не знает. Куда ее понесли гребанные черти! Хочется со всей дури приложиться головой об стену, чтобы потом очнуться и узнать, что все это страшный сон, а этой заразы в моей жизни не было никогда. Но она есть. Вот, твою мать, сидит на остановке. С сумкой. Как она еще жива, не понимаю.

Резко разворачиваюсь и торможу у тротуара. Вылетаю из машины, молча подхватываю сумку и зашвыриваю на заднее сиденье. Хочется также поступить с девчонкой.

– Что ты делаешь? – возмущается она. – Верни мне вещи. Это мои вещи. Я ничего твоего не взяла.

Орет так, что сейчас перебудит полгорода.

– Сядь в машину, – приказываю тихо.

– Я никуда с тобой не поеду.

– Да твою мать! – взрываюсь я. – Ты можешь хоть раз не перечить мне? Сядь в машину или я затащу тебя туда силой!

– Не имеешь право!

Это последняя капля. Хочется придушить ее. Хватаю за руку и под возмущенные крики запихиваю на переднее сиденье. Падаю за руль. Она открывает рот, собираясь продолжить свой ор. Я больше не могу этого выдерживать. Меня разрывает.

– Заткнись! – говорю, глядя ей в глаза.

И она замолкает. Демонстративно отворачивается в окно и молчит всю дорогу.

– Зачем ты снова меня сюда привез? – спрашивает, когда я паркуюсь возле дома.

Я бы тоже хотел знать ответ на этот вопрос. Зачем я все это делаю? Зачем мне это нужно?

– Куда ты собиралась ехать? – поворачиваюсь к ней, сдерживая злость.

– Домой.

– Куда?

– В Нижний Новгород, – орет мне в лицо.

– У тебя есть деньги на билет?

Молчит.

Вдох, выдох.

– Я выделяю тебе деньги на карманные расходы, но за каждое нарушение моих правил будет штраф.

Она смотрит на меня недоверчиво.

– Половина того, что я выдам.

– Идет, – быстро соглашается. Слишком быстро. Вглядываюсь в ее лицо, пытаясь прочитать по глазам, не было ли все это спланированной акцией, чтобы просто прогнуть меня. Чую, что так и есть, но у меня нет доказательств. Ничего, я еще отыграюсь.

Мы поднимаемся в квартиру. Уже утро. Я не готов сегодня идти на работу, но и оставаться с ней – тоже. Мне нужно остыть, прийти в себя, восстановиться после битвы с этим чудовищем. Радует одно – теперь действуют правила. И она сама согласилась их выполнять. А я буду очень кропотливо следить за этим.

Прошло уже две недели. Девчонка пока не прокололась ни разу. С одной стороны, я доволен, что в квартире чисто, нет ничего лишнего и не пахнет едой. Ее саму тоже почти не видно. Идеально. Но с другой, хочется эту заразу проучить и наказать. Поэтому иногда я приезжаю домой посреди дня или раньше обычного. У меня даже начинает складываться ощущение, что ее вообще не бывает дома. Пусть! Лишь бы выполняла правила.

– Алиса, – зову ее вечером из гостиной.

Идет. Смотрит настороженно. Да, тебе стоит бояться. Это отличное средство держать тебя в рамках. Но сегодня я не собираюсь ее пугать и даже ругать.

– Через неделю первое сентября. Твои документы уже сданы в школу.

– В какую? – спрашивает осторожно.

– Здесь недалеко от дома. Школа вроде неплохая.

– Но я ее даже не знаю.

– А какую школу в Москве ты знаешь? – вскидываю брови.

– А если мне там не понравится?

– Тебе остался учиться последний год. Потерпишь.

Смотрит в сторону и тут же – на меня. Все, завелась. Ноздри раздуваются, в глазах ярость. Жду ее тирады, внутренне потирая руки. Сегодня ее карманные пополнения уменьшатся, потому что один из пунктов правил – «Не спорить!». А она сейчас будет делать именно это.

– Слушай, ты мог бы хотя бы в этом со мной посоветоваться? В конце концов, в этой школе учиться МНЕ.

– Не вижу проблемы, – пожимаю плечами. – Вполне себе нормальная школа. Не думаю, что та, в которой ты училась в Нижнем Новгороде, чем-то от нее отличается.

Поджимает губы. Ищет подходящие слова.

– Это нечестно, – выдает наконец. – Ты не дал мне возможности выбрать самой.

– Эта школа недалеко отсюда. Не надо тратить время на дорогу.

Мотает головой и разворачивается, чтобы уйти.

– Штраф, – сообщаю ей в спину.

– Что? – оглядывается.

– Ты спорила.

– Но… – осекается.

Возвращается через несколько минут. Кладет деньги на журнальный столик, глядя мне в глаза. В них обида и ненависть. Ничего, переживу. В следующий раз будешь покладистее.

Теперь она учится в школе. Пришлось потратиться на форму и все прочее. Ладно, переживу. Но встречать ее на кухне каждое утро раздражает. Могу, конечно, запретить, но где ей завтракать? Уж точно не в спальне. Правда, спокойно попить кофе не получается. Я чувствую между нами напряжение. Оно давит, не давая расслабиться. Девчонка молчит. Но меня бесит одно ее присутствие. Распущенные волосы. СИНИЕ волосы. Одежда… Разве это форма? Пиджак на три размера больше, рубашка поверх юбки, грубые ботинки. Она похожа во всем этом на чучело.

Каждое утро заноза готовит себе завтраки. Чаще заливает молоком какие-нибудь хлопья. Они хрустят, когда она жует. Это раздражает. Забирается под кожу и чешется там. Стараюсь не обращать внимания, но не могу. И шелест оберток от конфет. Она ест их килограммами. И каждый раз разворачивает не спеша, а потом еще и сминает бумажку.