Прошлое – это только лишь пролог.

Уильям Шекспир

За окном давно была ночь. Густой мрак разгоняли лишь редкие магические фонари, что стояли вдоль дорожек, петляющих между причудливыми клумбами. Весна, наконец, вступила в свои права. Днем солнце грело все жарче. Исчезли последние грязные островки снега и льда. Но ночи по-прежнему оставались холодными.

Я поежилась и закрыла окно. За спиной хлопнула дверь, заставив меня вздрогнуть и оглянуться. Прислонившись спиной к стене в попытке отдышаться, стояла моя соседка по комнате и закадычная подруга Фария. По озорным огонькам в ее глазах я сразу поняла, что кому-то вновь посчастливилось или вот-вот посчастливиться встретиться с неиссякаемой фантазией моей подруги.

– Ну, рассказывай. Что ты опять вытворила? – я уже настолько привыкла к ее выходкам, что ничему не удивлялась.

– Почему я сразу что-то вытворила? – Фария поджала свои тонкие губы и, запахнув халат, направилась к столу в центре нашей небольшой комнаты.

– Фар, – вздохнула я, опускаясь на свою постель, – я слишком хорошо тебя знаю. А особенно этот блеск в твоих глазах. Рассказывай.

Подруга медленно жевала пряник.

– Хорошо, – сдалась она после недолгого молчания и метнулась ко мне на кровать. – Я подмешала этой гадине Вирэн в шампунь настойку илея.

– Илея? – переспросила я, ожидая продолжения рассказа. – Все так просто? Ты просто подмешала в ее шампунь илей? И больше ничего?

Конечно, было что-то еще. Иначе это не была бы Фария. Сама по себе настойка илея особого вреда не принесет. Ну, несколько дней волосы будут жесткими, как проволока. Для Магической Академии с факультетом зельеварения – это не великая проблема.

– Ну да, – наконец, призналась Фария, тряхнув еще влажными после душа волосами иссиня-черного цвета, – я добавила туда толченые плоды плинника.

– Плинника? – в ужасе воскликнула я. – Фария, о чем ты думала? Она же не сможет вычесать из волос его колючки! И никакая магия и зелья тут не помогут. Тебе не кажется это слишком жестоким?

– Нет, не кажется, – отвернулась она обиженно. – Будет знать, как строить глазки Нириану.

– Нириану? – я изо всех сил пыталась вспомнить, кому принадлежало имя. – Это тот рыжий, которого ты бросила три месяца назад?

– Да. Ну и что, что бросила? Это не значит, что ему может строить глазки какая-то… Вирэн.

– Фар, ты ненормальная.

– Зато у меня не скучная жизнь, – подруга поднялась с моей постели и щелкнула пальцами, высушивая волосы.

– И когда-нибудь ты найдешь приключения на свою пятую точку. Тебе мало выговоров от ректора?

– Выговором больше, выговором меньше, – Фария передернула плечами. – Все равно не выгонят. Я – Ливар, хоть и полукровка.

Ливар – это королевский род оборотней. А подруга была полукровкой, потому что ее мать когда-то развлеклась с простым человеком, хоть и магом. Фарию община признала, но как полукровке ей досталась немалая доля презрения и обид. Мать старалась лишний раз не демонстрировать свое родство с дочерью. Подругой занимались няни да нанятые учителя. У нее и друзей-то никогда не было. Мы с ней тоже не сразу нашли общий язык. Фария не привыкла делиться с кем-то, да и находить общий язык для нее тоже было в новинку. И все эмоции она привыкла всегда держать в себе. Но однажды я застала ее в слезах. Для меня это было не меньшей неожиданностью, чем для нее. Оказалось, что она чувствует себя одинокой, но не может довериться другим, потому что все, что она видела от своих сородичей – это унижения и злобу. После такого не просто поверить в добрые намерения окружающих. Тогда я предложила ей попробовать довериться мне. Было не просто. Прежде, чем мы стали близкими подругами, ушел не один месяц, наполненный обидами, ссорами и непониманием. Но теперь это уже позади. Фария почти избавилась от своего высокомерия. Да и друзей помимо меня у нее прибавилось. Как и поклонников, к которым, она, кстати, относилась без особой щепетильности. Внешностью девушка была не обделена. Тонкая высокая фигура со всеми причитающимися девятнадцатилетней девушке формами, длинные черные волосы, чуть раскосые темные глаза, смуглая кожа. А еще она обладала неиссякаемой энергией, неуемной фантазией и жаждой жизни. Сколько выговоров она получала от ректора, да и я часто за компанию с ней. А все ни по чем! И она права. Представителя рода Ливар никогда не выгонят из Академии магии. А позор… Он на ней и так лежит, благодаря матери.

Я вздохнула, понимая, что все поведение Фарии говорит лишь о том, что она хочет привлечь к себе внимание, надеясь, что мать или кто-то из родственников хоть раз приедет на вызов ректора, а не будет отписываться длинными витиеватыми письмами, выражающими сожаление по поводу поведения их недостойной дочери. Но пока никто из них не почтил подругу своим вниманием. Ее даже поступать в Академию привез слуга.

– Ты думаешь, Вирэн не догадается, кто нахимичил с ее шампунем? – решила я сменить тему.

– Не докажет. К тому же, недоброжелателей у нее предостаточно. Да даже ее собственные прихвостни и те в тайне мечтают, как свернуть ей шею. Ириэн, ты же ее прекрасно знаешь. Сколько раз ты сама страдала от ее ядовитого языка?

– И все же, тебе не кажется, что ты поступила несколько жестоко? – решила я воззвать к ее совести.

– Кто-то должен был проучить эту выскочку. Ты видела, как она унизила ту девушку с первого курса?

С этим не поспоришь Вирэн Нилан была очень высокомерной и эгоистичной особой, считающей, что весь мир вращается только вокруг нее любимой. И все это потому, что ее семья была приближена к императору Авиду, точнее ее отец состоял в совете Лордов при императоре.

– Если честно, не хотела бы я сейчас оказаться на месте Вирэн, – пробормотала я, укладываясь под одеяло. – Какой бы гадиной она ни была.

– А ты и не будешь, – Фария улыбнулась, обнажив короткие клыки. – У кого может возникнуть мысль причинить тебе зло? Ты же со всеми в хороших отношениях, всем помогаешь и улыбаешься. Ни в каких интригах не участвуешь.

– Потому что я не вижу смысла в том, чтобы причинять людям зло просто так, от скуки.

– Но я же не просто так, – возмутилась подруга. – Я ей отомстила.

– Только потому, что она заигрывает с парнем, которого ты сама же и бросила? – я приподнялась на локте и недоуменно уставилась на нее. В глазах Фарии не было и тени раскаяния. – Мне кажется или тут, действительно, нет логики? Ты хочешь к нему вернуться?

– Нет, – не задумываясь, ответила она.

– Тогда мне не понятно, за что ты мстила Вирэн.

– Хочешь сказать, что она это не заслужила? – решила отстоять свою точку зрения Фария.

– Если у тебя есть к ней претензии, подойди и выскажи ей их в лицо, – такое поведение всегда казалось мне самым правильным.

– А если она не поймет? Ты же знаешь ее.

– А с плинником в волосах она поймет? – меня поражала наивность Фарии. – Тем более, что она не знает, кто и за что это сделал.

– А это не важно, – не сдавалась подруга. – Пусть знает, что у нее есть враги, а не только ее друзья, которые смотрят ей в рот и ловят каждое слово. Терпеть таких не могу.

– Просто не обращай внимание, – я снова улеглась. Фария молчала.

– Тебе снова снились кошмары? – неожиданно спросила она.

Ответила я не сразу, потому что не любила затрагивать эту тему.

– Да. Я тебя разбудила?

– Ты кричала во сне. Ириэн, не хочешь рассказать?

– Нет. Это всего лишь сон, – мне и самой очень хотелось в это верить.

– Как хочешь, – не стала настаивать Фария. Одним хлопком в ладоши она погасила магический светильник и легла спать.

А я еще долго смотрела в темноту, разрезаемую лишь тонким полупрозрачным лучом лунного света. Давно мне не снился этот кошмар. Он уже начал забываться. И теперь вновь напомнил о себе, принеся давнее чувство безысходности, липкого ужаса и запаха смерти. Я никогда не помнила подробностей. Только обрывки, смазанные куски. Но там всегда присутствовал страх, граничащий с обреченностью. И ощущение острой безнадежности и безвыходности, словно стоишь на краю пропасти и понимаешь, дороги назад нет, остается лишь сделать шаг вперед, один маленький шажок, отделяющий от полета навстречу смерти. А еще там было темно. Одна кромешная тьма, настолько плотная, что ее можно было потрогать руками. Сон никогда не менялся. К нему не добавлялись новые подробности. Всегда одно и тоже. И я верила, что все это на самом деле было сном, страшным, кошмарным сном, который непременно рассеется с приходом нового дня. И я никогда не рассказывала о нем Фарии. Она не настаивала, соглашаясь с моим правом не некоторые тайны. Да и говорить тут было не о чем. Я ничего не помнила. В наследство от прошлого мне остался только этот сон, который никогда ничего не объяснял и не прояснял. А вопросы я уже давно перестала задавать. Что было, то было. Да и моя интуиция подсказывала, что лучше ничего не вспоминать. С этими мыслями я медленно уплыла в сон. На этот раз он был обычным, наполненным посиделками с друзьями и смехом.