Сложно со временем, если больше трёх месяцев солнце не появляется совсем. Но так, конечно, чтобы заглючило, это же нужно было столько выпить! Теперь домой. В ванной, задержалась дольше, чем хотела. Переоделась, рюкзак взяла, позавтракать не успеваю и на работу. Опаздываю. Минуя проходную, сразу к начальству на ковёр. В окно стучусь, сама за карниз зацепилась.
– Максим Геннадьевич, здравствуйте! Я опоздала!
По его удивлённому виду, я поняла – меня не ждали.
– Ты что тут делаешь? – Открыл сразу. Видимо он себе поясняет: – Понедельник? Понедельник. Значит на работу пора. То, что я тебе отгул дал за переработки, забыла?
Забыла? Это мягко сказано! Я о нём не знала. С ним такое бывает, хотел сказать и забыл, а ты крайний.
– Ой… А можно его на завтра? – Нет, ну меня во внутрь пустят?! Я так скоро упаду, а тут высоко! Падать далеко. Наверное, данная мысль, отразилась у меня на лице. Потому, что он явно приготовился, меня ловить.
– Можно, залетай. Иди под свой любимый стол, опять всю ночь хороводы водила?
Под мой любимый стол? Отличная идея! Как раз принесла новое одеяло. Не всю ночь хороводы водила, но не рассказывать же о зологлазом.
– Ну да…
– Вот добром это не кончиться. Лидия, я говорил тебе дома сидеть?
– Ну, дома сидеть и в компьютер смотреть? Это первый мой шабаш! Как его можно было пропустить?!
– Дело конечно твоё, но мы своих родовых, на шабаш пускаем с неохотой, и за каждой приглядываем. Я из рода белых волков. Я тебе всё расскажу, послезавтра, как проспишься. – На меня внимательно посмотрел, – Тебя вчера не обидели?
Покачала головой, насколько смогла, ибо в голове огромный чугунный колокол, при малейшем движении, отдающий звоном боли в ушах.
– Нет конечно!
– Иди поспи, хоть немного. Тебя в этот раз твои быстрые ноги уберегли. В следующий раз они могут подвести.
Аппаратуру всю включила. У меня тут есть место подремать, если сбой, то датчики орут так, что любого поднимут, слышно на всём этаже. Все проверила, начала проверку нового оборудования.
Не успела я глаза закрыть, запищал датчик. Зафиксировала, снова включила, нужно периодичность определить, не успела отойти, снова запищал. Так это техникам, вентилятор не пашет. Пометку сделала, письмо отправила, что могут забирать и пошла под стол. Задремала, интересно, сколько я проспала? Ого! Почти обед. Оборудование больше сбоев на давало, всё проверила, работает, думала снова спать, забралась, пледом укрылась, поправила бумаги, на которых спала. Смотрю под шкаф, – змея! Сказать, что я закричала, значит ничего не сказать. Пол лаборатории прибежало, даже с четвертого этажа. Под шкаф показываю, они ничего не видят! Все стояли и чего-то ждали, пока Максим Геннадьевич не скомандовал всем идти по местам или на обед.
– А ты дальше спать иди! Говорил, чтобы дома сидела? Говорил! Вот теперь змеи и мерещатся. Спи давай!
– Не пойду! Я змей боюсь!
– А дома сидеть нужно было!
Губу закусила, в носу предательски хлюпает, сейчас заплачу… Максим Геннадьевич решил в своём стиле в шутку на меня прикрикнуть, чтобы приободрить, только получилось совсем наоборот:
– Так, не реветь, ишь нашла повод! Померещатся и перестанут. От тебя с утра змеиным духом пахнет, не удивительно.
– Я не хочу змеёй становится! –Вот это было последней каплей, и я заревела!
– Ну не станешь значит, с кем была помнишь?
– Не помню…
– Реветь то что?
– Стыдно мне…
Он тяжело вздохнул:
– Так, ты это прекращай. Наука, тебе на будущее. Шабаш на то и шабаш. Туда за тем и ходят, а не хороводы водить. Рассадник разврата и тёмной ворожбы. Иди спать в мой кабинет и не реви, всё хорошо будет. И змеи мерещатся не будут. Родовых твоих убить мало. Лид, всё хорошо будет. – сказал он, уже выходя, – К нам в род пойдёшь, научим тебя всему, и Надьку тоже. Нефиг блядствовать, вот она знает зачем на шабаш шла.
– А где она?
– Где, где… Мужиками вертит, на Мальдивы полетела. Ты то, что стоишь, пошли в кабинет.
– Максим Геннадьевич, я вашу жену боюсь, вон как Верке досталось!
– То Верка, а то ты. Она тебя на обед зовёт, супчик с рыбой, твой любимый.
Обожаю супчик с рыбой Елизаветы Ивановны, что у него с лицом, вытянулось.
– С сухариками? – Снова тяжело вздохнул и раздосадовано сказал:
– Ох Лидия, и старейшина наш, как назло, в столицу ночью уехал. Чтобы сегодня дома сидела! Поняла?
Я кивнула, но спать не пошла. Иришка зашла, протоколы принесла… Поболтали мы с ней, и она давай расспрашивать
– Ну так кто он?
– Не знаю… Какая разница, ты знаешь всё сама… Вот смотри какой рюкзак купила, по скидке! – Ко мне на стол запрыгнула, мой новый рюкзак, взятый за сущие копейки, её почему-то не впечатлил.
– Он тебе ради приличия предложение сделал?
– Какое предложение, Ир, ты о чём? Приласкал и ладно. Не помню. – Или сделал? Что-то такое было или не было? Нельзя столько пить, печень нужно беречь.
– Вот всё при тебе… Наговор нужно проверить… Точно! Что ж я раньше об этом не подумала! И Максим Геннадьевич сказал, что ты сегодня прилетела…
– Нельзя?
– Летай себе на здоровье, только учти, что сила уходит, это в шабаш много силы, а в обычное время не так. Я вне шабаша летать не могу. Надька может прыгнуть высоко, но спустится уже не может. У женщин сила проявляется иначе, чем у мужчин. Больше на эмоциях, я так летать не могу, но один раз мы с Женей ссорились, и я смогла вне шабаша взлететь. Когда взлетаешь, ты должна быть уверена, что сможешь спустится или тебя сможем достать. Не рассчитав, один раз, дело было перед шабашем, я себе руку сломала.
Кажется, ещё на первом курсе, она месяц была в гипсе, как раз примерно в это время, а через полгода они с Женькой обручились, еще через год, поженились.
– Я думала, что ты шутила, когда говорила, что полетала неудачно.
– Если бы… Меня мама тогда так ругала! Я всё на шабаш рвалась, а они меня не пускали. Так кто он?
– Я не помню. Помню золотые глаза и всё. Даже имя не помню…
– Он тебя ещё и заворожил, вот не помнишь ничего. Точно не обидел? Нигде не болит? Голова не кружится? Ты бледная.
– Ира, всё хорошо… Пить нужно меньше.
Какие-то неприятные ассоциации с вампирами, клыками, тронула шею. Вроде бы не болит.
– Сегодня тётки будут похмеляться, точно не ускользнём. На шабаш нельзя одной ходить, так пропасть можно… В последний день, так девушки исчезают и родовые в том числе.
Вспомнила, что я сделать ничего не могла, под его взглядом, пришёл запоздалый страх. Головой замотала, попыталась так избавиться от плохих мыслей. Всё уже в прошлом, я в безопасности, шабаш прошёл.
– Тогда бы с родителями увиделась…
– Ты дура! Поняла! Дура!
Сразу спрыгнула со стола и ушла. Обед, тётки наши уже по рюмашке хлопнули, и в нас с Иришкой по одной влили, потом по второй и третьей… Вернулась, смотрю под шкаф, так и лежит змея, посмотрела на меня одним глазом и дальше спит. Мне снова плохо стало. Пошла с Максима Геннадьевича работу требовать, главное подальше от своего кабинета.
– Не хочешь спать, – проворчал он, – Тогда иди к Ирке в помощь. У них всегда работа есть и под присмотром будешь.
Пришла. Стою, чашки Петри заворачиваю, слышу датчик сработал. Зашла к себе проверить, она посередине лежит, золотистая, метра два, на прибор смотрит.
– Если никто не видит, значит просто мерещится… Это наваждение! Змеи тут нет… Это галлюцинация!
Закрыла глаза, открыла. На неё мои уговоры никак не повлияли. Как ни в чем не бывало, она под шкаф поползла, меня аж передёрнуло. Но выбора нет, нужно к идти к прибору. Быстро отключила и пулей из кабинета!
После окончания рабочего дня, собрались в кабинете микробиков. Там и начальник сидит, нам компанию составляет, следит чтобы мы лабораторию не разбомбили и всё горючее не выпили. Прецедент на прошлый новый год был. Неделю ждали потом спирта. В этот раз затарились в прок, и отлили неприкосновенный запас… Но самое главное, как показывает опыт, наш женский коллектив при представителях сильного пола, ведёт себя намного приличнее.
Светлана Андреевна с едкой улыбкой к Зинаиде Николаевне обращается:
– Хорошо отдохнула вчера?
– Ох, вчера было хорошо. Но до Лидки мне далеко…
Максим Геннадьевич с ухмылкой, только добавил ехидства в мою сторону:
– В свой выходной день пришла на работу. И даже ради приличия оборудование включила, только потом под стол уползла спать… Вот с кого пример нужно брать! К обеду тело выползло работать, спать отказалось уползать, пришлось работу придумать. Чашек до следующего шабаша завернула… Посуды на год вперёд заготовила.
Посмеялись те, кто обеденное происшествие не видели. Старшая у химиков, она в обед уходила, решила поинтересоваться:
– Так догнал или нет? Тот в белом плаще.
– Об этом приличных девушек при начальстве не спрашивают.
Пока думала, что ответить, начальник пошёл ещё разбодяжить спирта, а я быстро и тихо заговорила:
– Догнал собака! Красивый, вроде, плохо помню, если честно. Одет был не обычно.
Что-то от их восклицаний и ахов, не по себе стало. Старшая снова взяла слово:
– Да чтоб ты здоровая была. После того как тебя догонять начали, такое вино подавать стали. Много пропустила, зря не вернулась.
– А вдруг бы сбежал, нужно было ловить, а то точно так и померла, не разу с мужиком не побыв.
Посмеялись, но со мной согласились.
– Я сегодня в трамвае, – смеясь Зинаида Николаевна, продолжила разговор, пытаясь поменять тему, – Магнитной карточкой от входа, на работу, пыталась расплатиться. Материлась, что она, жучка, не работает. А кондуктор говорит: "Да откуда вы такие выползли, пятая за утро, серенькую давай с поездом, это беленькая, прям как ты. Эту до работы спрячь!"
О проекте
О подписке