Глава пятая
Салладор

– Это здесь, папа, – девочка широко повела рукой.

Фесс и Рысь стояли на невысоком, но остром скальном гребне. Нагая красноватая скала поднималась над последними волнами песчаных дюн, с разбега ударявшимися о негустой барьер полузасохшего пустынного кустарника. Дальше на восток начиналась та самая «зелёная полоса», где сбегавшие с гор Восточной стены потоки давали жизнь траве и деревьям, отчаянно вцепившимся корнями в неплодородную почву. Напор суховеев из пустыни не ослабевал никогда – и всё-таки мёртвое песчаное море нехотя отступало здесь перед невысокими, пустившими глубокие корни деревцами.

И когда-то здесь стоял город. Его обитатели заботливо собирали воды срывавшихся с гор потоков, большое круглое озеро служило резервуаром. До сих пор сохранились каменные набережные из плотно подогнанных друг к другу красноватых глыб. Вокруг несколькими кольцами расходились улицы; можно было рассмотреть основания глинобитных стен, столбов, некогда подпиравших крыши, и тому подобное. Очевидно, обитатели погибшего (или просто покинутого) города занимались горнодобычей – даже отсюда были видны заброшенные карьеры, каменоломни, кое-где на отвесном склоне Восточной стены ещё можно было заметить входы в шахты с почти полностью развалившимися деревянными воротами и лебёдками. Уцелели и проложенные к скалам дороги – но больше ничего. Озеро давно высохло, ручьи нашли себе новые русла.

Но сейчас Фесса интересовали отнюдь не развалины чего-то наподобие дворца в самом сердце города или храма – на противоположном берегу круглого озера. Он искал городской погост. Люди жили здесь долгие столетия, в тени Восточной стены сменилось множество поколений. Здесь некромант мог рассчитывать на богатую поживу. Тем более что здешние обитатели никогда не знали кремации, предпочитая хоронить мёртвых в сухом песке, где тела, не подверженные гниению, могли сохраняться чуть ли не веками.

– Во-он там, папа, – вновь пришла на помощь Рыся. Она-то и нашла этот город, в образе дракона облетая округу.

Но Фесс уже и сам увидел погост – небольшой, куда меньше, чем он рассчитывал. На три четверти занесён песками, надгробия повалены, от небольшого храма при входе остался один фундамент. Но это было кладбище, а в положении Фесса выбирать не приходилось.

Он не сомневался, что его послание к поури уже прочли и в Аркине, и в Ордосе. Отец Этлау не может не понимать, что тут происходит. И двое врагов, скорее всего, вновь сойдутся именно здесь, в жаркой салладорской пустыне. Но основная гвардия Святой Церкви, инквизиторы, понесли изрядные потери ещё во время первой встречи^[2] – недаром к Чёрной башне их добралось лишь несколько десятков. Правда, если отцы-экзекуторы пустят в дело свой последний резерв – воинов замка Бреннер, с четвёркой которых он, Фесс, едва справился в Вечном лесу, – ему несдобровать. Поэтому действовать надо быстро, не дожидаясь, пока воинственные карлики услышат его призыв.

– Идём, Рыся.

Солнце садилось, беспощадный жар утихал. Фесс торопился – ночь коротка, а сделать предстояло многое. Некромант начинал вести войну по всем правилам.

…Они с Рысей трудились до самой темноты и много после заката, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами.

– Пап, эту линию левее надо. Ага, ага, вот так… хорошо!..

Сперва потребовалось раскопать как можно больше надгробий. Потом Фесс и Рысь при свете луны начали очерчивать погост, заключая его в одну огромную магическую фигуру. Не мудрствуя лукаво, Фесс раз за разом прибегал к магии начертаний, несмотря на всю сложность и капризность гигантских многолучевых построений. И, конечно же, это заклятье будет засечено. Его, как и послание к поури, почувствуют и маги и инквизиторы. Карательная экспедиция не заставит себя ждать.

Рысь не задавала вопросов, не спрашивала «а зачем?». Гордая драконица не слишком одобряла план Фесса, однако и она соглашалась – иного выхода просто нет.

…Действовать они начали, когда ночь вступила в полную силу. Сбор потребных ингредиентов для воплощения такого заклятия занял бы целый год, и потому Фесс, не колеблясь, проколол остриём кинжала палец, аккуратно капнув собственной кровью в вершину каждого из лучей магической звезды. Последнюю каплю он уронил в самый центр вычерченной фигуры, с астрономической точностью определённый Рысей.

Оставалось только привести в действие само заклинание, и тут Фесс отчего-то заколебался. Кровь волшебника всегда считалась могущественным компонентом, но сейчас у Кэра не было уверенности – словно его магическая конструкция возведена была на песке не только в прямом, но и в переносном смысле.

– Папа? – Рыся тревожно заглянула ему в глаза. – Пап, звёзды сместятся. С таким трудом выстраивали…

Она была совершенно права. Звезда ориентирована по небесным светилам, каждая минута промедления означает утраченную Силу. Фесс глубоко вздохнул, перед мысленным взором вновь и вновь представала вся конструкция его заклинания, конструкция, полностью соответствующая самым чёрным канонам некромантии. Вполне достойно Разрушителя, вполне. Оставалось только отдать приказ, произнести беззвучное слово – и пески пустыни оживут, могилы вернут своих мертвецов.

Не было сил проговорить это. Такое бывает, когда стоишь под накренившейся, нависающей скалой и кажется – она вот-вот низринется на тропу, погребая под собой всё и вся, и нет сил бежать, нет сил защищаться…

И всё-таки…

– Swarm at siidra!

Древняя формула подъёма неупокоенных.

Слова отзвучали, умолкли, втянулись в ждущую землю.

Некоторое время ничего не происходило.

Первой что-то почувствовала Рысь. Смешно морща нос, принюхалась. А потом, не говоря ни слова, вдруг перекинулась в свою истинную ипостась.

Фесс не успел и слова вымолвить, как жемчужный дракон взвился высоко над давно заброшенным кладбищем, изогнулся, и к земле устремился поток кипящего пламени, прямо в центр магической фигуры, и кровь некроманта тотчас же вспыхнула – столь же буйным огнём. Полыхнули, словно невиданные факелы, все пролитые её капли в острых вершинах. Пустыня осветилась далеко окрест, и по изрытой ветрами поверхности скал Восточной стены заметались причудливые тени. Драконий огонь впитался в песок, тонкие линии фигуры запылали изнутри, вбирая в себя мощь первородного пламени; заклятье Фесса заработало, обращаясь то к звёздам и небесным сферам, то к глубоким подземным рекам жидкого, вечнокипящего огня. Рысь молнией метнулась обратно, даже не достигнув земли, на лету возвращая себе человеческий облик.

– Папа! Что с тобой?!

Фесс застыл, оцепенел, не в силах отвести взгляд от разгорающейся неистовым огнём фигуры. Линии её начинали изгибаться, извиваться, словно живые, сползаясь ближе друг к другу, сливаясь воедино – в одну заполненную пламенем щель, наискось рассёкшую древний погост. Яростным, багрово-рыжим пламенем, бурлящим, кипящим, рвущимся из плена…

Заклятье должно было сработать совершенно не так.

– Папа?! Откуда этот плащ?! – взвизгнула Рыся.

Словно в трансе, некромант оглянулся. За плечами, уходя куда-то за линию барханов, вился серый плащ, сотканный словно из паутины. Фесс медленно протянул руку – пальцы коснулись лёгкого, легчайшего, но всё-таки вполне осязаемого, а не призрачного, шёлка.

«Серый плащ, тянущийся с твоих плеч в бесконечность. И залитая пламенем щель у самых ног. И языки огня, подобно змеям, пытаются вырваться из темницы, вцепиться пусть даже и в сухой песок, как будто он на самом деле может гореть.

Ты это уже видел, некромант. Глубоко в пещерах под Пиком Судеб, в гадании гномьей чародейки. Осталось только поверить…»

По всему погосту, по всему мёртвому городу пронёсся долгий стон, низкий, протяжный, исполненный злобы и муки. Пламя взвилось в нескольких местах, отхлынуло, отступило, обнажая древние надгробия. Камни шевелились, раскалывались, рассыпались пылью, и тогда пламя радостно взмывало вверх настоящими фонтанами.

– Милор-рд мэтр-р! – взревел за плечами до боли знакомый, но совершенно, абсолютно невозможный в мире живых голос.

– Милорд мэтр! Сударь некромант! – поддержал его другой и тоже – тот самый, тот самый…

И наконец…

– Кэр! Кэр, любимый!

– Папа, кто это?! – заверещала Рыся. Похоже, нашлось нечто, до полусмерти напугавшее обычно бесстрашную драконицу.

По всему телу некроманта пробежала сильная дрожь. Он едва заставил себя повернуть голову, потому что уже знал, что он там увидит…

И точно – на бархане, в огненно-рыжих отблесках пляшущего пламени, стояли трое. Теряясь в бесконечности, за их плечами вились иссиня-чёрные плащи, закрывая низкие звёзды.

– О… – вырвалось у Рыси. Драконица, похоже, вспомнила рассказы Фесса, слышанные ещё в Чёрной башне.

– Кэр, только не это! – Рысь-первая умоляюще протянула руки.

– Милорд мэтр, это, не глупите, вот что я вам скажу! – гаркнул Сугутор.

– Не могу с ним не согласиться, милор-рд! – поддержал давнего приятеля Прадд.

– Ч-что это?! – пролепетала Рыся, по-детски беззастенчиво и совсем недостойно дракона прижимаясь к Фессу. – Они ж погибли, все, ещё в Эгесте…

– Мастер, не делайте этого! – Сугутор потряс сжатыми кулаками. – Не делайте, милорд мэтр! Это ж… это ж прямая дорога к Разрушительству!

– Кэр! Вспомни, мы же были вместе! Один раз всего, но были! Я вспоминала это, когда меня пробивали стрелы, Кэр!

Фесс чувствовал, что вот-вот лишится рассудка. Трое давно погибших друзей стояли перед ним, словно бы и во плоти, и Рысь умоляюще протягивала руки… Видение Эйтери и реальность будто бы наплывали одно на другое, сливались, образуя новый мир, где воедино сходились все разнообразные планы бытия, материальные и не только…

Серый плащ за плечами. Заполненная кипящим огнём щель, рассёкшая пустыню. Пророчество исполнялось, в движение пришли чересчур могущественные силы, и Тьма, Истинная Тьма властно предъявила права на зашедшего слишком далеко некроманта.

«Чьё это дело? – мелькнуло в голове Фесса. – Они же мертвы, мертвы окончательно и бесповоротно, они…»

– Мы не мер-ртвы, милор-рд мэтр, – прочитал его мысли Прадд.

– Тогда кто вы? Отвечайте! Призраки или живые? – отчаянно крикнула Рыся-драконица, по-прежнему прячась за спиной Фесса.

– Мы живые! Конечно же, живые, раз говорим! – со слезами в голосе отозвалась Рысь. – Мы в руках инквизиции! В Арвесте! Они подобрали нас ранеными! Этлау вылечил нас!

«Я брежу… – невольно подумал некромант. – Это неправда, это не может быть правдой…»

– Твоё заклинание, Кэр, оно дотянулось до нас! Мы все трое умирали, Этлау пришлось наложить какие-то небывалые чары, чтобы удержать и меня, и гнома, и орка на самом краю Серых Пределов! А твоё волшебство неким образом… не знаю, мы видим тебя! Мы, валяющиеся сейчас на гнилой соломе в подземном каземате!

«Как же я хочу в это поверить… бросить всё, рвануться в Аркин… поднять на воздух бастионы и равелины, оставить там выжженную пустыню… Выручить друзей…»

– Не делай того, что задумал, Кэр, во имя той единственной ночи, что у нас была! – продолжала умолять Рысь. – Ты ещё не Разрушитель, но этот шаг – прямо в бездну! Хаос поглотит тебя, поглотит без остатка! Брось всё это безумие! Остановись, о Рыцарь Храма! Спаси нас! Выручи из аркинской темницы!

– Папа, это всё обман! – взвизгнула драконица, повисая на локте Фесса. – Ловушка! Западня! Действуй! Заклятье нельзя больше держать просто так! Оно должно исполниться!

Фесс уже и сам это чувствовал. Драконий огонь придал его чарам необычайную силу. Надо было направить эту мощь в глубь песков, вырвать из его цепких объятий дремлющие там костяки.

– Милорд мэтр! – завопил Сугутор, но Фесс уже отдал приказ.

«Это не могло быть правдой. Инквизиция лгала. Может быть, и даже наверняка, в руки Этлау попали мёртвые тела моих друзей. Конечно же, он поймал и перехватил отзвук, отражение моего собственного чародейства. И… ответил. А может, заготовил эту магическую ловушку заранее, чтобы я сломя голову бросился в Аркин, один, без армии, и второй раз они бы меня уже не упустили».

Вокруг нарастал глубокий подземный гул, и голоса по-прежнему что-то выкрикивавших призраков потерялись в этом рокоте.

«Это ловушка», – последний раз прошептал себе Фесс и…

Песок взметнулся бесчисленными фонтанами, словно по пустыне разом хлестнули тысячи тысяч незримых бичей. Вверх к звёздам устремилось множество алых огненных стрел, за их завесой совершенно исчезли фигуры Рыси, Прадда и Сугутора. Драконица ойкнула и ещё теснее прижалась к Фессу.

Но теперь уже всё шло как подобает. Угасло пламя, улёгся песок, и на гребне бархана уже никого не оказалось. А потом зашевелились остатки могильных камней и на поверхности одна за другой стали появляться руки мёртвых – всё как в классическом труде «Основы некромантии».

Фесс молча ждал, скрестив руки на груди, однако перед глазами стояли исчезнувшие трое друзей. «Ловушка, ловушка, ловушка», – повторял про себя некромант, до тех пор пока слово не распалось, не расползлось отдельными бессмысленными звуками, словно разбегающимися жуками.

А мёртвые всё поднимались и поднимались. Разумеется, не воители в проржавевшей броне. Самые обычные горожане в полуистлевших одеяниях, мужчины, женщины, дети, были и просто почти нагие костяки из самых древних захоронений. Фесс ощутил, как к горлу подкатывает тошнота.

Он уже прибегал к помощи мёртвых, в Арвесте, в самом начале своего пути, но только один раз, и всё очень быстро закончилось. Здесь ему предстояло вести на запад армию неупокоенных, командовать ею, заботиться о своих бойцах, лечить, приращивать отрубленные руки. Мертвецы не нуждались ни в еде, ни в питье, ни в отдыхе, но чародейского внимания, конечно же, требовали.