Глава VII

Хорошо запомнив преподанный им в Нелласе кровавый урок, воины Чёрного Ордена больше не хотели рисковать. Они приближались очень медленно и осторожно, сопровождаемые существами, куда лучше людей умеющими ловить, обезоруживать и связывать пленников. Сыщики сражались ничуть не хуже, чем отыскивали давно выветрившиеся следы намеченных жертв. Койары невидимками ползли в невысокой траве, ловко, как белки, перемахивали с ветки на ветку в древесных кронах, их подручные – пауки – Сыщики готовили ловчую снасть – клейкие и прочные паутиновые нити, точнее – верёвки, каждая толщиной в руку взрослого мужчины. И Сыщики, и воины, конечно же, чувствовали, что перед ними не простая роща, – магия этого места была неприятна им, однако жестокий приказ их предводительницы не оставлял никаких надежд избегнуть боя – пленницу дóлжно взять любой ценой и как можно скорее. Если они не справятся, то жизни их более не будут нужны Ордену.

Арьята стояла с закрытыми глазами, погрузившись в небывалое оцепенение. Всем существом своим желая сейчас приближения этих тварей в чёрном, она тянула их к себе всей силой своего сознания. Правая рука висела вдоль бедра; в левой Арьята сжимала стилет. Она не думала сейчас о Наллике, вроде бы обещавшей ей защиту, а теперь спокойно стоявшей неподалеку – руки скрещены на груди – и с каким-то странным интересом взиравшей на происходящее; мысленно принцесса представила себе призрачный серебристый клинок заветного меча, строгий холод его резного эфеса, его уверенную тяжесть, его скрытую до времени смертоносную силу. Смыслом её существования сейчас стало вызвать к жизни этот меч.

Койары подобрались бесшумно. Вскарабкавшиеся на ветви дуба, под которым стояла замершая Арьята, Сыщики все разом метнули вниз свои липучие серые нити.

Словно чья-то сильная рука внезапно и резко толкнула девушку в плечо, заставив шагнуть вперёд за долю мгновения до того, как густое переплетение ловчих сетей упало на то место, где только что стояла Арьята.

Чёрные воины не торопились. Прежде чем вступать в бой самим, следовало до конца использовать пауков, тем более что их вообще никогда не берегли и всегда гнали на бой.

Наллика по-прежнему не шевелилась; и странное дело, ни один из койаров даже не покосился в её сторону, словно её и не было.

Сыщики дружно прыгнули вниз, на лету готовясь вцепиться в жертву всеми многочисленными когтями и крючьями, коими их в изобилии снабдили создатели.

Не открывая глаз, Арьята резко повернулась. Оттуда, из-за спины, на неё бросилось нечто совершенно омерзительное, не имеющее даже права жить, отвратительная нечисть, созданная злобным чародейством; принцесса что есть силы взмахнула правой рукой, как будто рубила подступающего сзади противника. Ей показалось, что ладонь холодит долгожданная тяжесть волшебного эфеса.

У стоявшей поодаль Наллики вырвался невольный крик ужаса. Из руки странной смертной, забредшей в её волшебную рощу, вырвался язык яростного серебристого пламени. Падавшие сверху Сыщики достигали земли уже разрубленными надвое безжизненными грудами дурно пахнущего окровавленного мяса.

Арьята двигалась словно во сне, не открывая глаз, не чрезмерно быстро, однако каждый шаг и каждый взмах следовали именно в тот миг, когда нужно, ни секундой раньше и ни секундой позже; бросившихся к девушке пауков встретил убийственный серебряный блеск странного оружия.

Даже с закрытыми глазами Арьята видела всё происходящее, как и обычно. Пауки казались неуклюжими увальнями, которые сами напарывались на её меч. Не прошло и пяти секунд, как у ног принцессы валялось не меньше дюжины мёртвых страшилищ.

– Ялини! – У Наллики вырвался отчаянный крик, словно увиденное уже не просто изумило, а до крайности напугало её.

* * *

– Ну, подходите! – поворачиваясь к зарослям у себя за спиной, яростно выкрикнула Арьята. Теперь она чувствовала себя неуязвимой, принцессу захлестнул дикий боевой азарт, все мысли о том, как ужасно убийство, без следа исчезли из её головы. Сейчас она хотела одного – крови своих врагов.

Койары, однако, не растерялись. Они не видели призрачного меча в руке могущественной волшебницы – за кого они теперь вполне серьёзно принимали Арьяту – и потому решили, что она сразила их Сыщиков каким-то неведомым колдовством. С чародеями следовало, во-первых, держаться осторожно и, во-вторых, предоставить им возможность сражаться с такими же порождениями магии.

В воздухе свистнула первая арбалетная стрела, нацеленная в ногу принцессе, и прежде чем девушка успела даже подумать о чём бы то ни было, её правую руку с силой дернуло вниз. Ударившись в невидимую для врагов серебристую сталь клинка, чёрная стрела вспыхнула быстрым бесцветным пламенем и исчезла. Арьята даже не поняла, что произошло.

Прежде чем остальные арбалетчики нажали на спусковые крючки, на краю поляны появилось ещё одно существо. Оно не имело четких очертаний, более всего походя на редкое облако пыли, невесть откуда взявшейся среди густой лесной травы. Облако быстро поплыло прямо к принцессе.

Арьята прыгнула вперёд, совершенно не ожидая от себя подобной доблести. Впрочем, особой смелости от неё сейчас и не требовалось. Она услыхала внятный и повелительный приказ – встретить Пылевого Демона (откуда-то извне пришло и имя этого создания) посреди поляны.

Серо-бурый клуб рассекла стремительная серебряная молния. Арьята ударила, точно опытный мечник, – и тело Пылевого Демона, против которого бессильно было любое оружие, даже многое из числа зачарованного, исчезло без следа.

Этого воины Ордена никак не ожидали. Самый надёжный их помощник оказался бессилен, и сами они не рискнули предложить Арьяте открытый бой. Вместо этого вновь раздалось слитное щёлканье десятков арбалетов.

Принцесса бросилась ничком, лишь на долю мгновения опередив посланные в неё чёрнооперённые тяжёлые болты. Подобное вряд ли смог бы проделать даже самый лучший воин Халлана – вся земля вокруг девушки была утыкана короткими и толстыми древками вонзившихся стрел, но саму принцессу не задело.

И тут начала наконец действовать Наллика. Трудно сказать, отчего она так долго оставалась лишь сторонним наблюдателем; да и всё последующее объяснить также нелегко.

– Вон из моего леса! – внезапно воскликнула она, высоко вскидывая руки над головой в повелительном жесте. Уткнувшись лицом в сгиб руки, Арьята не видела, что сделала Дева Лесов дальше, но стебли трав, на которых лежала принцесса, внезапно стали жесткими и колючими, словно стальные кинжалы. Они протыкали одежду, всё настойчивее и настойчивее стремясь вонзиться в тело девушки.

Лежать стало невозможно.

– Эй, что ты делаешь?! – не своим голосом вскрикнула принцесса; из глубокого пореза на плече уже сочилась кровь. – Ты же обещала помочь!

– Я и так помогаю тебе, несчастная! – Голос тонкой, стройной Наллики прогремел громовым раскатом. – Беги, пока твои враги на ножах травы! И рассчитывай потом только на себя! Я не потерплю в моих владениях богомерзкое оружие!

У Арьяты не было времени для подробных расспросов. Она опрометью бросилась прочь, мимоходом заметив корчащегося на земле койара, из груди которого точно копьё торчал длинный зелёный стебель, у основания испачканный кровью.

Промчавшись по склону холма, Арьята с разгону врезалась в густой орешник и постаралась как можно быстрее углубиться в него.

* * *

Все это открылось в видении Дор-Вейтарну; и теперь первейшим его долгом стало не только защищать младенца Трогвара, но и спасти наследную принцессу Арьяту, нынешнюю главу Королевского Дома Халлана. Девушка каким-то чудом пять дней ускользала от погони, хотя оторваться от Пылевого Демона, по твёрдому убеждению Ворона, было просто невозможно. Старый волшебник не понял, что за чудо-меч появился в руках принцессы в самый напряжённый момент, как не понимал и то, почему он вызвал столь яростное неприятие у Наллики. Деву Лесов он знал давно – она отличалась кротостью и мягкосердечием, подобно и её госпоже, могущественной Ялини, Хозяйке Зелёного Мира, – но никогда не видел Наллику в такой ярости. Казалось, перед ней появился сам Владыка Тьмы собственной персоной.

Не понимал старый чародей и того, кто же так здорово помогал принцессе во время схватки. Не сама же она, ясное дело, придумала все эти приёмы, позволившие ей сначала отправить в небытие добрую дюжину Сыщиков, а потом расправиться с самим Пылевым Демоном, не говоря уж об арбалетных стрелах.

Дор-Вейтарну не удалось в деталях выяснить, что случилось с Арьятой после того, как она вырвалась из кольца в зачарованной роще. Каким-то образом принцессе удалось пять долгих дней продержаться в лесах против целой орды койаров и их чудовищных прислужников – Ворон не мог сказать как. У него даже мелькнула мысль, что девушка вовсе и не нуждается в его помощи, если в минуту острейшей нужды способна к столь сильному и изощрённому колдовству.

И всё же он обязан был помочь ей – и потому, что она была попавшей в беду принцессой, и для того, чтобы привлечь внимание тех, кто командовал койарами.

Волшебник громко вздохнул. Он стоял, наклонившись над чашей родника; потом зачерпнул ладонями воду и, резко произнося заклятье, швырнул вверх сноп сверкающих капель. Несколько мгновений он ждал, а потом, не выдержав, вновь склонился над источником: подобно Наллике, он использовал его для дальновидения.

В глухом лесу койары неожиданно попали под сильнейший, хлещущий, подобно бичу, ливень: дождевые капли вонзались словно стрелы. Сперва старший среди воинов Чёрного Ордена отдал приказ укрыться под деревьями, но внезапно насторожился, замерев под секущимися струями, как будто к чему-то принюхиваясь. Дор-Вейтарн видел искажённое яростью лицо воина – он был настолько взбешён, что даже сорвал чёрный капюшон-маску, закрывавший голову. Без сомнения, он почуял направленное против них заклятье, и сейчас малефики Ордена возьмутся за работу.

Но прежде чем они доберутся-таки до него, Ворона, стоило послать охотящимся за принцессой чёрным воинам ещё несколько приятных подарков. Дождь внезапно прекратился, сменившись невесть откуда взявшейся в этих лесных краях песчаной бурей. Ворон постарался на славу – ветер швырял в лицо воинам целые пригоршни острого, секущего, подобно отточенному лезвию, песка, они увязли во внезапно появившихся у них на пути рыхлых барханах – старый волшебник использовал всё своё умение управлять стихиями воды и ветра. До времени он не хотел показывать врагам свою подлинную мощь – заветные боевые заклятья он прибережёт напоследок, – но и сделанного им вполне хватало, чтобы помочь Арьяте оторваться от погони. Следя за ней, чародей с удовлетворением убедился, что девушка не просто бежала куда глаза глядят, гонимая одним лишь острым ужасом, – направление её пути, то, как она обходила препятствия и затем вновь возвращалась к одной ей видимой оставленной тропе, говорило о том, что Арьята пробирается к Пещерам Ортана, известному месту сбора всех Белых Колдунов Западного Хьёрварда, и про себя Ворон одобрил её решение. Другое дело, что этот путь был очевидным, и предводительница Чёрного Ордена вполне могла устроить засаду на ближних подступах к Ортану…

Дор-Вейтарн уже собирался послать весть об этом хранительницам Пещер, как вдруг сообразил, что Халлан стоит на пороге самой настоящей магической войны. В свару смертных колдунов вполне могли вмешаться их наставники, Истинные Маги, чей дом – Замок Всех Древних и из колдовства которых черпали силу для своих заклинаний все без исключения чародеи-люди; а койары, по слухам, имели могущественных покровителей там, на вершине Столпа Титанов. «Готов ли ты ввергнуть в хаос новой войны весь Западный Хьёрвард?» – напрямик спросил себя Ворон, тотчас ощутив в груди предательский холодок липкого страха. Сам он был готов бестрепетно вступить в смертельную схватку хоть со всем Орденом – но подставлять других было выше его сил.

Логово койаров было надёжно укрыто от излишнего любопытства как волшебников, так и простых смертных; нечего было и пытаться без помощи других собратьев по Кругу Ортана проломиться к цитадели Ордена. Однако Дор-Вейтарн легко мог представить себе, как склонились над своими магическими амулетами малефики его противника, пытаясь как можно скорее разобраться в том, кто и почему противодействует им. Ворон знал, что ответ его врагами будет найден очень быстро.

Тем временем задержанные его колдовством койары, похоже, ненадолго потеряли след. Дор-Вейтарн постарался вложить в свои заклятья и нечто отбивавшее на время чутьё даже у Пылевых Демонов. Они быстро приспособятся к этому неприятному сюрпризу: чародей знал, что день или два – и созданная им помеха перестанет мешать Демонам, подобно тому как человек может свыкнуться даже с не слишком приятным запахом, если этот запах не чрезмерно силён.

Тем временем Арьята добралась до берега Свиррле – быстрой и чистой речки, отделявшей от предгорий просторы лесистых равнин Халлана. За Свиррле в двух днях пути лежали Пещеры Ортана.

* * *

Кубарем скатившись по крутому песчаному откосу, Арьята упала прямо в мелкую воду, припав к ней, точно дикий зверь на водопое, – последний день она не выпила ни капли. Губы распухли и кровоточили, она кусала их, когда силы окончательно оставляли её. Все эти дни Арьята брела наугад – точнее, ей казалось, что наугад. Её не покидала мысль о Пещерах Ортана. «Но для того чтобы добраться до них, – думала она, – неплохо бы узнать, где ты сама находишься». Она пробиралась на север, где по реке Свиррле стояло много селений охотников и лесорубов. Там, полагала Арьята, она сама может добыть еду и перевести дух. Погоня заметно отстала, хотя принцесса и не понимала почему. Пещеры Ортана лежали за рекой, в предгорьях Северного хребта; если удачно выйти к реке, то добраться до них можно за два-три полных дня; если же она заплутала, дорога к ним может отнять и всю неделю.

На берег Свиррле принцесса выбралась совершенно обессиленная. Она оказалась в лесных дебрях с одним-единственным стилетом в руках. Девушка не могла ни развести огонь, ни толком заночевать – страх гнал её вперёд, и лишь дважды она позволяла себе вздремнуть, вскарабкавшись на дерево, когда чувствовала, что не сможет сделать дальше ни одного шага.