В могучей и славной Державе Навсинай, оплоте законности и порядка, хватало не только устроенных городов, прямых, как по линейке проведённых трактов и каналов, отрытых в древние времена трудом сотен тысяч рабов. В достатке имелось также глухих, нехоженых троп в буреломных лесах, забытых, покинутых всеми деревень и опустевших посёлков. Никакие сети Державы не могли ухватить мелкую рыбку-Гончую, бесшумно скользившую в застоявшейся тёмной воде огромного государства.

Стайни пробиралась тёмным бездорожьем, избегая даже звериных троп. Никто не видел Гончую, ничей глаз не мог заметить её движение – быстрое, упорное, неутомимое. Путь был труден, но зато вёл по сплошным чащобам, куда не сунулись бы никакие стражи.

Глухие места имели и ещё одно преимущество – куда меньше шансов напороться на Гниль. Конечно, Мастера снабдили свою верную необходимыми средствами, но запасы невелики, и понапрасну расходовать драгоценные эликсиры Гончая не собиралась. А потому – глухомань, глухомань и ещё раз глухомань. Безлюдье, где почти нет прорывов.

Погони Стайни не чувствовала. Конечно, пройти чисто не удалось, и Мастер Ошгрен будет недоволен, но хорошо, что она цела, невредима, не ранена и имеет почти полный запас эликсиров. Израсходованы только те, что она и планировала пустить в дело. Всё идёт хорошо. «Даже слишком», – не преминул бы добавить другой Мастер, Доминар, но… в конце концов, кому какое дело, если задание она выполнит точно и в срок?!

* * *

Места, где обитал нужный Стайни род сидхов (или «Ветвь», как говорили они сами), лежали на западном краю Державы, в самом сердце Деннского полуострова, нечто вроде анклава, предоставленного сидхам Высоким Арканом. Подданными Державы сидхи не считались, не несли повинностей и не платили податей, за исключением одной-единственной: именно способными к магии девочками и мальчиками. Их отправляли в известную жестокостью обучения магическую школу: Дир Танолли, или, как уже говорилось в этом повествовании, – Шкуродёрню. Обратно в свои Ветви выросшие там сидхи уже не возвращались.

Почему Некрополису понадобилась именно эта сидха, Стайни, понятное дело, не знала, да и знать не хотела. Её интересовало, как именно выполнить задание, а не зачем она станет его выполнять.

…От границы до места назначения Гончая добиралась шестнадцать полных дней – куда меньше, чем потребовалось бы обычному человеку. Триста лиг!

Она почти ничего не ела, утоляя и без того заглушённый эликсирами голод тонкими полосками сушёного мяса, в свою очередь пропитанного какими-то снадобьями. Когда она только привыкала к подобной пище, её неделями выворачивало наизнанку. Будет выворачивать и теперь, но только когда она вернётся с задания.

Близко к людским деревням и городам, равно как и к поселениям других рас, Стайни не приближалась. Не только люди Державы ненавидели и боялись силу Некрополиса. И не только они боролись с нею.

Бродят по окраинам населённых земель странствующие рыцари-маги орденов Солнца, Чаши и Белой Розы. Чем они занимаются в действительности, никто точно не знает, но Гончим они – страшные враги. В схватке один на один прислужница Некрополиса, конечно же, возьмёт верх, но доблестные воители всё чаще и чаще действуют тройками и даже четвёрками. А «сёстры-Гончие», даже если их и отправляют делать одно дело, успевают не всегда.

Городок Ниэр, где обитал нужный Гончей человек, стоял примерно в полудне пути от лесной твердыни сидхов. Алаврус, так звали человека, занимался какой-то меновой торговлей с нелюдимыми сидхами, и ему они отчего-то доверяли.

Следовало выждать также и удобного момента, чтобы к Алаврусу пришла именно та сидха, что надо.

Купчик обитал в неплохом по местным меркам доме, длинные скаты крыши спускались почти до земли. В самой деревне стражей не оказалось, то ли они окончательно потеряли след Гончей и отказались от погони, то ли ей просто повезло. Мешкать она не стала. Дождалась темноты и неслышной тенью скользнула в окно, обращённое на залитые мраком поля.

Сказать, что Алаврус испугался, увидав внезапно выросшую в дверном проёме невысокую стройную фигурку, затянутую в чёрное и серое, – значит, ничего не сказать.

Он сидел за недурно накрытым столом; в красном углу, как и положено у верноподданного Державы, красовался знак Высокого Аркана. Алаврус выронил нож, да так и замер с открытым ртом, выпучив глаза и не в силах шевельнуться.

Гончая ухмыльнулась. Всё-таки это приятно, когда тебя боятся.

* * *

– Что же тут приятного, Стайни?..

– Не знаю, Тёрн. Рассказываю правду, как на исповеди. Было приятно, а почему, отчего – не знаю. Может, это я такая чёрная внутри, может, это всё сна…

– Не всегда всё надо на снадобья валить. Впрочем, давай уж, заканчивай.

– До конца нам ещё не близко, Тёрн.

* * *

Негоциант по имени Алаврус жил один, для услуг и постели содержа красивую меднокожую рабыню из южных варваров. Гончей даже не потребовалось ему угрожать. Купчик вылизал бы ей сапоги, он вообще готов был на всё, что угодно. Наверное, доселе пребывал в приятной уверенности, что в Некрополисе о нём просто забыли.

Опасное заблуждение. Некрополис, как и Смерть, не забывает никого и ничего.

Разумеется, в ответ на требование Гончей Алаврус тотчас принялся ныть, уверяя, что это погубит всю его торговлю, что ему придётся бежать, поскольку сидхи, конечно же, узнают, кто опоил одну из их Ветви. Гончая слушала, презрительно усмехаясь, и, когда купчик выдохся, бросила лишь одно слово:

– Сколько?

Потупившись с притворной стыдливостью, торговец назвал сумму.

– Разумеется, в доброй державной монете, – и алчно потёр руки.

Гончая молча полезла в один из кармашков пояса.

– Державной монеты не имею. Я тебе не меняла с повозкой и осликом. Бери вот это, сдашь тому же меняле и получишь втрое больше, чем у меня попросил. – На колени купчику упал небольшой, но увесистый серебристый слиток.

Девет, магический металл, куда ценнее золота.

– Ого! – разом повеселел Алаврус, чёрные глаза жадно сверкали. – Тут и впрямь… – он взвесил слиток в руке, – четыре суна и… и три, нет, все четыре лумны.

– Прямо в точку, – сухо кивнула Гончая. – Ну, теперь мы в расчёте?

– Н-ну-у-у… – замялся купец. – Оно-то, конечно, дело правильное, слиток добрый, но…

– Никаких «но», – негромко сказала Стайни, но так, что купец тотчас умолк, словно проглотив язык. – Добьёшься, чтобы сидха пришла к тебе как можно скорее. Угостишь вином. Самым лучшим. В вино добавишь каплю этого. – Перед купцом появился флакончик с жёлтой притёртой пробкой. – Одну каплю, понял?

– А… может… ты сама? – запинаясь, пробормотал Алаврус.

– Нет уж. Ты слиток получил, ты и делай, – отрезала Гончая. Не говорить же этому отребью, что сидха может просто почуять затаившуюся поблизости Гончую Некрополиса? А эликсир надо добавить непосредственно перед тем, как жертва выпьет вино, иначе снадобье потеряет силу.

– Скажи спасибо, что мы её из твоего дома не выкрадываем, – сухо добавила Гончая.

Это, конечно, было бы самым правильным решением. Не лезть в глубь подвластных сидхам лесов. Но это означало бы на самом деле провалить Алавруса. Сидхи очень быстро дознались бы, что к чему. А Некрополису такой человечек ещё мог пригодиться. Возможно, в другом месте, возможно, в другое время – Гильдия Мастеров зачастую ценила своих прислужников, живущих обычной жизнью добропорядочных верноподданных Державы, куда больше, нежели боевых Гончих. Может, оттого, что Гончих хватало, а вот согласных более-менее добровольно служить Некрополису в пределах Навсиная – напротив?

…Алаврус выполнил приказ. Полных четыре дня потребовалось ему, чтобы срочно достать какие-то вещи, давно заказанные Нэисс, той самой сидхой, которую предстояло выкрасть. На шестое утро сидха пожаловала сама. Этого Стайни не видела, пряталась далеко в лесу – жертва ни в коем случае ничего не должна заподозрить.

Пришла пора двигаться дальше.

* * *

Мало-помалу леса вокруг Гончей стали меняться. Люди позволяли деревьям расти, как предназначено природой, лес для них служил лишь источником дров или бревён для построек. Ну и ещё охотничьими угодьями.

Сидхи же старались всё вокруг переделать по своему вкусу. Они не знали и не любили строительства, предпочитая изменить вольно растущее дерево, чем срубить его и уложить очищенный от сучьев, ошкуренный ствол в венец дома.

Заросли игольников, вьюнов и ядренника уступили место аккуратным посадкам деревьев и кустов, которые Стайни раньше видела только на гравюрах в вивлиофике Гильдии Мастеров.

Здесь следовало удвоить осторожность. Обычные леса не таили никакой угрозы для человека, звери сами старались убраться с его дороги. Сидхи же нашпиговали свои леса хитроумными живыми ловушками, настороженными на двуногую дичь. Чем-то, наверное, лесной народ оказался очень важен для Державы, если могучее государство позволяло кучке инородцев, не таясь, отлавливать неосторожных подданных Навсиная, подобравшихся слишком близко к запретным местам.

Разумеется, сидхи жили не только в навсинайских пределах. Немалое их число селилось в свободных королевствах вдоль моря Тысячи Бухт, многие странствовали, а далеко на западе и юго-востоке располагалось несколько самых настоящих сидхских царств. И – Стайни знала – именно сидхи составляли становой хребет так называемого Стихийного Союза, тех, кто практиковал магию дикой природы во всех её проявлениях. Гербом адепты Стихий избрали зелёный лист, сыпавший молниями, словно грозовая туча.

И Гильдия Мастеров, и Высокий Аркан давно уже точили зубы на принявших этот герб. В последнее время «болотники», как презрительно именовали их Мастера, отступили дальше на окраины континента, казавшаяся бесконечной «малая война» на трактах и караванных тропах поутихла. И Некрополис, и Навсинай не преминули отодвинуть свои пограничные столбы подальше на все четыре стороны света.

…Выше и толще становились древесные стволы, зелё-ный полумрак распространился окрест, особые тенелюбивые травы расстелились под ногами мягким ковром. Бесполезные птички-пустозвонки пропали тоже, теперь над головой неспешно, гордо и гармонично перекликались, выводили замысловатые трели сидхские певуны – неказистые на вид, но пению их можно было внимать часами. Говорили, что именно у них сидхи позаимствовали свой язык.

Здесь уже нельзя было шагать, беззаботно вертя головой по сторонам. Живые ловушки сидхов действовали безотказно, а подобрать полный набор противоядий к их отравам до сих пор не смогли даже мастера-алхимики Некрополиса.

Знаменитые стражевые лозы разнообразнейших видов, незаметно протянувшиеся под опавшей листвой, опутали весь лес невидимой паутиной. Затаились присыпанные землёй венчики-пасти хищных растений, гибкие лианы, больше похожие на настоящих живых змей, и змеи, больше похожие на лианы, поскольку умеют присасываться к деревьям, выпивая соки. Подобные одеялам листья, бесшумно падающие сверху и окутывающие жертву словно кокон, не прорезаемые – якобы – никаким оружием. И так далее и тому подобное.

Гончей пришлось то красться на цыпочках, едва касаясь пальцами земли, то мчаться стрелой, кидаясь от дерева к дереву, а за ней, взрывая землю, из-под поверхности вырывались тугие петли ловчих лоз. Приходилось пробираться и поверху, чуть ли не по-беличьи перемахивая с ветки на ветку. Хорошо ещё, что снадобье, которое Алаврус дал сидхе, действовало безотказно, след держался чёткий и ясный. Гончая старалась не пускать в ход оружие. Лес сидхов – одно громадное живое существо. Рань хоть одну лозу – мигом полетит весть, от корня к корню, всё дальше и дальше, в самое лесное сердце, где до сих пор не побывал ни один слуга Некрополиса (и куда нечего соваться и ей, Стайни), а потом оттуда придёт поистине убийственный ответ. Правда, сама Гончая не могла понять, почему вся мощь леса не обрушилась на неё сразу же, как только сработала первая ловушка, – широко распахнувшейся пасти, усеянной мелкими острыми зубами, Стайни избегла отчаянным прыжком лишь в последний момент. Если всё здесь связано воедино, почему тогда ей дают идти дальше? Или ловушки срабатывают настолько часто, что сидхи просто уже к этому привыкли? Похоже на правду, должны же эти растительные монстры чем-то питаться…

…Туда, где обитала нужная Ветвь, Гончая добралась под вечер, как и рассчитывала. В темноте лес сидхов становился совсем дурным местом. Ходить по нему не могла даже она, Стайни, несмотря на всю выучку и эликсиры.

Гончая высоко вскарабкалась по гладкому стволу. Название этого дерева Стайни не знала. Гладкая, тёплая кора на ощупь казалась кожей живого существа, могучие ветви отходили от ствола совершенно горизонтально, с тем чтобы потом резко устремиться вверх; прямые, они напоминали древки исполинских сарисс в руках непобедимых до срока фалангитов старой Империи.

Здесь у сидхов проложен воздушный путь. Лесные хозяева не слишком любили ступать по земле, предпочитая ей живую плоть деревьев. Дороги сидхов являли собой перекинутые с одной развилки на другую узкие жерди, где смог бы пройти разве что человек-циркач.

Стайни легко вскочила на шест, пробежала, ловко балансируя; разумеется, достичь изящества и грации истиннорождённой сидхи она не могла, но для слуги Некрополиса главное – действенность.

Гончая замечала многочисленные следы – сидхи часто бывали здесь. Оборванные черенки ореховых шишек, свисавших на длинных пружинящих стеблях, кое-где попадавшаяся шелуха, оструганный сучок (порой сидхи не брезговали и инструментами). Деревья становились всё выше, листья – всё шире и темнее. Лёгкие ветерки предупредительно шуршали в высоких кронах, словно норовя оповестить о чём-то слишком далеко зашедшую Гончую. Вскоре впереди замаячил первый огонёк, и тут Стайни надолго замерла.

Ветвь, из которой Гончей надо было выкрасть сидху, насчитывала едва ли три десятка семей. В отличие от людей сидхи не жили постоянными парами. Для них считалось обычным сменить за долгую жизнь пять, шесть, а то и семь спутников. Хотя, конечно, бывали и такие, что все отведённые им долгие сотни лет проводили только с одним избранником или избранницей. О таких слагали баллады менестрели, однако сами сидхи к подобному относились не слишком одобрительно. Их раса никогда не отличалась многочисленностью, а люди, кванги, суоры стремительно множились, занимая всё новые и новые земли. Особенно в этом преуспевали суоры, горластое низкорослое и длинноухое племя, отчего-то сохранившее хвосты. У них женщина, родившая меньше десяти детей, считалась неполноценной и подлежала осуждению всем многолюдством. Суоры служили неиссякаемым источником насмешек для всех остальных рас Райлега, отличаясь в то же время крайней вспыльчивостью и обидчивостью. Это уже привело не к одной войне.

Впереди голубел огонёк. Стайни представила себе, как он сияет, неопаляющий, трепеща на подстилке из мха в глубоком дупле, освещая холодноватым ровным светом протянутую высоко над землёй дорогу. Граничный огонь. За ним, за тёмным переплетением ветвей, крошечные домики сидхов. «Своего» у них очень мало. Оружие, одежда, украшения из кусочков древесины редких пород, немного деревянной же посуды, простой инструмент.

Сидхи любят проводить время вместе, уединяются они только на ночь. Это племя умеет «пребывать и вместе, и раздельно». А собираются они на общей площадке, плотном сплетении лиан и ветвей, сверху прикрытой сплошной лиственной кровлей, защищающей от ветров и дождей.

Гончая достала из поясного кармашка плотно закупоренную склянку тёмно-красного стекла. Открыла, высыпала на тыльную сторону ладони в чёрной мягкой перчатке небольшую горку красноватого порошка. Поднесла ладонь к ноздрям, сильно и резко втянула воздух. Перед глазами помутилось, по телу прошла судорога. Гончая пошатнулась, борясь со внезапно накатившим приступом тошноты. Это быстро пройдёт, но сейчас она – совершенно беспомощна и беззащитна.

…Зато когда сознание прояснилось, а руки перестали трястись, Стайни чётко знала, куда идти. Обострённое сверх всяких пределов (на краткое время) обоняние подсказало, где спит нужная ей сидха.

Гончая тщательно проверяла дорогу. Здесь, на ближних подступах, сидхи любили ставить самые коварные ловушки. Уже не просто живые капканы, но магические западни. До них редко добирался простой смертный, и потому даже Гильдия Мастеров мало что знала о них.

Посланница Некрополиса терпеливо ждала. В лунные ночи сидхи часто засиживались допоздна и в сливающемся свете двух небесных Гончих пели странные свои песни, дисгармоничные и резкие для человеческого слуха, без выраженной мелодии – песни, так не соответствующие внешнему облику сида. Но сегодня небо заткало пеленой, низкие облака спустились почти к самым вершинам леса, и сидхи разошлись, оставив, как и обычно, посреди площадки негасимый магический огонь.

Выждав достаточное время, Гончая осторожно двинулась вперёд. Сердце билось неровно, дыхание сбилось. Она боялась и ничего не могла поделать. Если угодит в плен, то лучше даже не думать, что её ожидает. Но такого не случится, поскольку всегда оставался эликсир последней надежды, после которого – только пепел, какой не смогут допросить даже лучшие из Мастеров. Её никогда не захватят. Она выполнит задание, вернётся в Некрополис, получит новую руну…

* * *