– Мистер Питтвик. Мы прощаемся.
Мистер Питтвик, эсквайр, тяжело вздохнул и поднялся, плотнее запахивая роскошный шёлковый халат, облачившись в каковой и попыхивая трубкой, читал вечерний выпуск «Норд-Йорк Дэйли Газетт».
– Всё-таки уходите, мисс Таньша? Мистер Всеслав?
– Нам тут больше нечего делать. – Лицо верволки осунулось, глаза лихорадочно блестели. – Эликсира вам хватит достаточно надолго.
– Верно, хватит, – печально кивнул толстяк. – Но я всё равно буду передавать сведения. Не за гинеи и не за эликсир, мисс Таньша…
– Мы знаем, что не за гинеи, мистер Питтвик, – вздохнула Волка. Её брат, мрачнее тучи, молча стоял у двери, ведущей в подвал.
– Надеетесь её спасти? – с горечью проговорил хозяин. – Надеетесь, что она права и другого выхода нет?
Оборотни дружно отвернулись.
– Молли сделала то, что сделала, – сухо сказала Таньша. – Она решила, что этот путь остаётся единственно возможным.
– Это всё равно безумие, – покачал головой мистер Питтвик. – Департаментские сами не свои от радости, вчера в клубе один из них заказал ящик наилучшего галльского, по сотне фунтов за бутылку…
– Молли… будет… в порядке, – проговорил Всеслав, не глядя на толстяка. – Она… идёт… лицом к лицу…
– Но это же глупость, мистер Всеслав, – поморщился хозяин. – Я же предлагал – спрятаться, схорониться, отлежаться, переждать. Никакой Департамент не может всё время пребывать в самонаивысшей готовности. Любой часовой устаёт, внимание его рассеивается…
– Молли считала, что спасёт этим свою семью, родную кровь, – пожала плечами Таньша. – Я не могу встать у неё на пути.
– А что вы теперь станете делать?
– Вернёмся… домой, – выдохнул Всеслав. – Нужно… совет. Старших…
– Что они вам посоветуют? – с напором сказал мистер Питтвик. – Их здесь не было. Они не знают того, что знаете вы. Делайте то, что сами считаете нужным! Или послушайте хотя б меня. Чтобы помочь мисс Молли, вы должны быть здесь!
– А если её увезут?
– Тогда, мисс Таньша, мы последуем за ними, – ухмыльнулся мистер Питтвик. – Поверьте, у меня достаточно гиней, в том числе и полученных от вас. Мы последуем за ними – дядя с племянницей и племянником. Поезда и пароходы, купе и каюты первого класса. У меня есть загородный дом на южном взморье – мы смогли бы там остановиться, если доктора Блэкуотера и его супругу отвезут куда-то в те края. А дальше… дайте мне недельку-другую в курительных местных клубов и на ипподромах, и мы будем точно знать, где они и что с ними. В конце концов, у меня есть членство и в столичных заведениях. И самое меньшее три… – нет, четыре! – члена Палаты Общин в однокашниках, товарищей по «старому школьному галстуку»[2].
– А если на запад? – не отступала Таньша.
– Куда? В Гвиннед? Помилуйте, мисс, – отмахнулся толстяк. – Пустыня. Глухие места. Там можно проехать сотню миль и не встретить ни единого департаментского дармоеда. Да и магики там редки, как я слышал.
– А если всё-таки появляются? – заинтересовалась Волка.
– Местные привыкли, как мне говорили, – пожал плечами мистер Питтвик. – Да и народ там дикий. Одной нищенской лачугой больше, одной меньше – кто их считает? Совсем не то, что в Норд-Йорке, Ланкастере или в самой столице.
– Значит, туда их не повезут?
– Наверняка нет, мисс Таньша. От кого им прятаться? От вас двоих? Варвары, то есть, простите, вы, никогда не проникали так глубоко в земли Королевства. Мисс Молли у них. Юный мистер Уильям Блэкуотер у них. Так что едва ли господа пэры откажутся от излюбленного ими комфорта с уютом. Если родителей мисс Молли и отвезут на юг, то скорее всего это будут фермы к западу от столицы. Там всегда нужны рабочие руки, ну, или врачи, чтобы эти руки не приходили б в негодность слишком уж быстро. Не надо вам никуда уходить… – Он покачал головой. – Во всяком случае, пока я точно не буду знать, куда увезли доктора Блэкуотера с супругой. Если их вообще увезут.
Всеслав молча отвернулся, Таньша вздохнула.
– Спасибо вам, мистер Питтвик. Но нет, нам нельзя оставаться.
– Послушайте, – возвысил голос хозяин. – Я понимаю, мисс Молли вас убедила. Но подумайте сами, какой у неё шанс? Не знаете? А я скажу. Пэры только потому могут заставить её повиноваться, что держат стволы приставленными к затылкам её родни. Вырви семью Блэкуотеров из лап Департамента – и всё станет куда проще.
– Мы… не… смогли. – Медведь тяжело опирался о столешницу.
– Даже вместе с Молли, – кивнула Таньша.
– Потому что тут был весь цвет Департамента, пэров не исключая, – возразил мистер Питтвик. – Теперь, когда Молли увезли, родителей её охранять будут далеко не так строго. А может, даже и вообще не тронут.
– Но их ведь могли увезти туда же, куда и её саму?
– Помилуйте, мисс Таньша. Пэры, конечно, отъявленные плуты и мерзавцы, но отнюдь не дураки. Держать родителей мисс Молли рядом с ней – это просто самим её подталкивать… к «глупостям», с их точки зрения. Нет, мисс Таньша, отрада очей моих…
– Гм!
– Ну, простите, простите, мисс, простите старика. Но вы действительно так очаровательны, что я…
Медведь предостерегающе зарычал.
Норд-Гвейлиг, Северное море, казалось, не знает покоя вообще никогда. Здесь вечно плохая погода, вечно стоят низкие непроглядные тучи, грязно-серые, словно наглотавшиеся гари из топок Норд-Йорка. С востока идут волны, сильный ветер срывает белые гребни.
Посреди серо-стального пространства, под серым же небом, с волнами и ветром упрямо боролся крупный, хоть и довольно низкобортный броненосец. Броненосец береговой обороны, две двухорудийные башни главного калибра, надстройка, широкая дымовая труба, по бортам – башни поменьше, со спаренными четырёхдюймовками.
Мониторы не ходят далеко в открытое море, их дело – прибрежная война. Этот же броненосец, куда больше своих собратьев, не боялся волн, упрямо тараня их так, что брызги облаками взлетали чуть ли не до клотика.
На палубе – ни души, наглухо задраены все люки и иллюминаторы. Валит из трубы густой чёрный дым: там, под бронёй, вовсю трудятся кочегары.
Справа и слева от броненосца, так же, как и он, зарывались носами в волны два дестроера. Держались они близко, в паре кабельтовых, можно сказать, по морским меркам просто прижимаясь к большому кораблю. На корме его красовалось название – «Гладстон».
Мисс Моллинэр Эвергрин Блэкуотер сидела в крошечной каюте «Гладстона», вперив невидящий взгляд в задёрнутые короткие занавески на месте иллюминатора.
Но иллюминатора там не было. Глухая стена, и всё.
Боевым кораблям никаких занавесочек (тем более таких, весёленьких, в цветочек) не полагалось ни по каким уставам и руководствам, самое большее – заслонка из негорючего материала, если иллюминатор есть, или, как здесь, выкрашенная масляной краской сталь. Однако старичок «Гладстон», которому больше не вменялось в обязанности охранять подступы к Норд-Йорку от теотонского или галлийского флотов, мог позволить себе известные вольности.
Даже в помещении, что служило тюремной камерой.
Молли закрыла глаза.
Каюта очень напоминала приснопамятный пенал госпожи старшего боцмана на бронепоезде «Геркулес». Узкая койка, опускной столик, встроенный шкаф. Больше ничего. И то между койкой и стеной пришлось бы протискиваться боком. Тем не менее каюта считалась привилегированной, офицерской; «вам следует радоваться, мисс, что вас не посадили в карцер», как заявил ей во всеуслышание лорд Спенсер, запирая за нею дверь.
На столике стоят жестяной кувшин с водой и жестяная же кружка.
Всё, на сём удобства кончаются. Ах, ну да, это если не считать ночной вазы под койкой.
Бугры заклёпок под светло-серой краской. Больше здесь смотреть не на что.
Её продержали в Норд-Йорке чуть ли не две недели. Может, даже и больше, Молли почти потеряла счёт времени. Под строгим надзором, но не в тюремной камере. Даже разрешили свидания с семьёй.
Бедные мама и папа, от этих беспрерывных тревог они за последние дни постарели лет на десять. Но – держались, несмотря ни на что. Фанни – если верить Спенсеру – поместили в дорогую частную лечебницу, даже не в тюремный госпиталь.
А потом Молли без долгих рассусоливаний приказали «собираться в дорогу». Это, конечно, тоже было насмешкой – куда и как собираться ей, пленнице?
Её доставили в гавань Норд-Йорка, где на рейде застыл низкий серый броненосец. А на самом корабле – засунули в этот карцер, по-другому сие обиталище и не назовёшь, что бы там ни утверждал досточтимый лорд Спенсер…
И броненосец немедля вышел в море.
…В двери звякнул, приоткрываясь, досмотровый глазок. Молли не вздрогнула. Господа пэры приходили посмотреть на неё почти каждый час, словно до сих пор не могли поверить своей удаче.
Неуловимая и непобедимая Моллинэр Блэкуотер, с которой не смогли справиться аж пять пэров Империи, явно знавших, что такое магия и как с ней надлежит поступать, явилась прямо к ним и заявила, что сдаётся!..
Уголок её губ чуть дрогнул.
Переполох был знатный. Сильно, видать, она успела им насолить.
Сразу же после звяканья глазка – стук в дверь. Настойчивый, властный, резкий.
Молли не повернула головы. К чему? Она смиренная пленница, сдавшаяся на милость победителей!
Шипение пара, щелчки – отходят многочисленные засовы, скрытые в толще бронированной створки.
– Мисс Моллинэр. – Граф, он же эрл, Спенсер, «наш юный друг Джонатан», шагнул через комингс. Одет с иголочки, как в клуб, чёрный галстук-бабочка, под мышкой зажата трость.
– Ваша светлость. – Молли поспешно вскочила, сделала книксен, несмотря на широкие штаны и грубоватый вязаный свитер, никак этому не соответствующие.
– Перестаньте, мисс. – Граф прикрыл за собой дверь. – Вы позволите? – Он указал на койку рядом с Молли.
– Разумеется, ваша светлость, какие могут быть сомнения?
– Благодарю, мисс. – Лорд элегантным движением сел, слегка поддёрнув брюки. Трость со скрытым внутри клинком положил поперёк колен.
– Предосторожность не помешает, мисс Моллинэр. – Он перехватил её взгляд.
– Понимаю, – смиренно сказала Молли. – Как вам будет благоугодно, ваша светлость!
– Ну, довольно, довольно, – слегка поморщился (но, похоже, больше для вида) достойный эрл. – Честно говоря, бунтовщица Молли нравится мне куда больше тихой и покорной. Это так на вас не похоже, мисс!..
– Я же объяснила, ваша светлость, – тихонько ответила Молли. – Мне нужно спасти маму и папу. И потом… Rooskies всё равно чужие. Они научили меня, да… но потому, что им самим это было нужно.
– С чужими долго жить не станешь, да, – кивнул лорд Спенсер. – Хоть и выгодно порой, и хорошо. Но… предателей, мисс Моллинэр, нигде не любят. Ни здесь, ни за Карн Дредом. Там, наверное, ещё и больше, чем у нас.
– Да, ваша светлость. – Молли смущённо потупилась. – Всё так. А в Норд-Йорке я должна была шпионить…
– Этой возможности – установить связь с варварами, выявить их сеть в городе, наладить канал дезинформации, – надо сказать, мне до сих пор жалко, – почти по-человечески вздохнул вдруг лорд. – Но у нас с вами вышла… размолвка, скажем так. И всё погибло.
– Не совсем, – осторожно сказала Молли. – Я, когда уходила, сказала оборотням, что попытаюсь с ними связаться…
– Разумно, мисс, весьма разумно, – кивнул лорд. – Но вот поверили ли они вам?
– После всех, кого я убила? – Молли не смотрела на графа, только на свои пальцы, на аккуратно подрезанные, чистые розовые ногти. Пэры отнюдь не собирались донимать её простыми бытовыми неудобствами. Ей не отказывали ни в горячей ванне, ни в услугах опытных горничных. Ну, правда, покидать каюту слишком часто не разрешали.
– Да, признаюсь, я был… крайне удивлён, когда нам доложили о вашем появлении, – кивнул Спенсер. – Господа пэры решили, что это очередная ваша хитрость… что вы хотите покончить с собой, взорваться или сгореть, захватив с собой побольше нас, пэров, на манер погибающих варварских чародеев… – Он покачал головой. – А я сказал им, мисс Моллинэр, что всё не так просто. Что вы никогда не оставите свою семью и что с вами всё равно можно договориться.
– Вы правы, ваша светлость. – Молли сжалась в комочек. – Я не могу без мамы и папы…
– С ними ничего не случится, – в очередной раз заверил её лорд. – Иные пэры желали, чтобы вы доказали бы так называемым «делом», чтобы вы выдали ваших друзей-оборотней… Но я сказал, что это безумие и что вы скорее умрёте и, даже если приставить револьвер к виску вашей матушки, друзей вы не предадите.
Молли несколько раз молча и быстро кивнула.
– Кое-кто из лордов настаивал на… экстремально болезненных методах, – скривившись, словно сам испытывал боль, быстро проговорил Спенсер. – Мол, под пытками ломаются все. Я ответил, что авторы столь замечательного решения, очевидно, очень боятся не получить самых лучших мест в аду и стремятся зарезервировать их для себя. Не хочу хвастаться, но слова мои их, гм, убедили.
– Благодарю вас, мой лорд…
– Не стоит благодарности. Гораздо лучше, мисс Моллинэр, если вы сумеете восстановить контакт с варварами. У нас, как я уже имел честь сказать, на вас обширные планы.
– Я должна спасти брата, – молвила Молли. – Я сдалась, потому что видела – вы умеете управляться с магией, ваша светлость…
– Гм, мисс Моллинэр, ну, «умеем», это несколько не совсем точно… – вдруг замялся лорд. – Если бы это было так, не потребовался бы Особый Департамент… Но с вашим братом, да, мы можем попытаться как-то затормозить… замедлить… Он сейчас в Норд-Йорке, мы наблюдаем – нет-нет, ничего особенного, просто наблюдаем! – Он вскинул руки чуть ли не умоляюще.
О проекте
О подписке