Глава 7

Они появились ниоткуда. Просто одно из деревьев на краю далекого леса внезапно рухнуло, а на его месте появилась знакомая уродливая голова рыжего ящера. Спустя еще секунду из облаков над тем лесом вынырнули две стремительные крылатые тени; чуть позже, выдрав с корнями целую поросль дрока, появился Хатар, а за ним деловито ползли и последние двое из страшной шестерки.

День не померк, солнце не подернулось тучами, зловещая туманная мгла не поползла из ложбин и оврагов, – под яркими лучами шли слуги Сета, гордо показывая, что не нуждаются ни в каких иных декорациях для своего кровавого представления, кроме одной лишь своей силы.

Они шли медленно и торжественно, сознавая свою мощь. Они не торопились. Перед ними в страхе слабо шелестела листвой обреченная роща – и кто мог остановить их или хотя бы помешать им?

Громадные лапы мерно поднимались и опускались. Широкие кожистые крылья с когтями на сгибах били ветер, и воздух зловеще шипел, рассекаемый угловатыми телами. Даже издалека Конан и Аррадерс могли видеть толстенные черные цепи на шее каждого из демонов; однако теперь Конан знал – если разрубить эту зловещую цепь, тварь перестанет подчиняться своему былому хозяину. В этом состояла его единственная надежда. «Сберечь хотя бы Древо-Отца!»

Крылатые бестии могли бы за считаные мгновения покрыть отделявшее их от рощи расстояние – однако они тоже медлили, словно наслаждаясь каждой секундой приближения, нарочно оттягивая миг сладостной трапезы, отчего она потом становилась еще желаннее…

Конан невольно вытянул меч из ножен до половины. Сейчас еще было не время, но молодой киммериец не мог сдержаться, – твари, которые неторопливо шагали сейчас навстречу через равнину, оказались куда отвратительнее, чем в видении. Нет, в их облике ничто не изменилось – но видеть их вот так, воочию, почти что лицом к лицу, оказалось нелегко. Они казались сейчас средоточием, квинтэссенцией чистого Зла. Благочестивые жрецы Митры многое могли бы порассказать об этом, но сейчас северянин и без их многомудрых пояснений понимал главное: перед ним тот враг, с которым стоит биться насмерть – не за золото, славу и прочее, а биться просто потому, что человек не может терпеть присутствие рядом с собой этой нечисти.

– Экие красавцы, – задумчиво произнес Аррадерс. – Интересно, они разделятся или полезут все скопом? Хорошо бы разделились…

Конан не ответил. Как завороженный, он следил за рыжим ящером, который, судя по всему, был среди демонов кем-то вроде вожака. Как и положено предводителю, ящер шагал первым. Время от времени он поворачивал уродливую башку с тем, чтобы еще раз оглядеть свое разномастное воинство; однако мало-помалу Конан стал чувствовать, что зверь – или может, демон, злой дух в зверином теле – все чаще и чаще поглядывает прямо на киммерийца, хотя тот и скрывался в густой, непроглядной поросли.

– Сдается мне, они учуяли нас, – сквозь зубы бросил киммериец.

– Тогда отойдем в другое место, – резонно предложил Аррадерс.

Однако это уже не помогало. Остальные пятеро демонов не обращали на защитников рощи никакого внимания – быть может, и в самом деле не видели, – однако рыжий ящер уже не сводил с них своего пристального взгляда. Конан чувствовал этот взгляд даже спиной, и уверенности в себе это отнюдь не прибавляло.

– Хватит нам тут торчать, – проворчал киммериец, – все равно никакого толку. Надо чуть отступить. Если хоть один из них напорется на крючок – услышим и с другого конца рощи.

Они так и сделали. Правда, Аррадерс настоял, чтобы они все же вскарабкались на одно из высоченных деревьев, за которым уже начинались сплошные ряды свайолей.

Небо стремительными черными росчерками перечеркивали два крылатых демона. Они вились как раз над головой рыжего ящера, не осмеливаясь залетать вперед него. Судя по всему, именно он должен был открыть это сражение; и Конан инстинктивно ощутил, что исход поединка решится в схватке между ним и этим рыжим страшилищем. Если вожак шестерки испустит дух, справиться с остальными будет уже куда легче.

– Нам надо уложить этого любой ценой, – Конан кивком головы указал Аррадерсу на вожака. – Остальные – пусть их; пока они будут заняты корчевкой обычных деревьев, будет шанс управиться с рыжим демоном!

– Этого – тяжелее всех будет, – чуть изменившимся голосом ответил Аррадерс. – Но ты, разумеется, прав. Он здесь верховодит, он – голова…

– Надеюсь, он будет достаточно туп, чтобы угодить в одну из моих ловушек, – пробормотал Конан.

Демоны приближались, им оставалось преодолеть не больше одной десятой лиги. Фасеточные глаза Хатара дико горели, пасть была приоткрыта, трубчатый язык мотался из стороны в сторону, но не так, как у разморенной жарой собаки; нет, скорее это напоминало движения змеи, ищущей себе жертву…

Под лапами рыжего ящера захрустели первые кусты.

– Конан! Ко-о-онан! – вдруг донесся тонкий девичий голосок Айаны.

– Вот проклятая девчонка! – выругался киммериец. – Вечно их несет в самый неподходящий момент!

Ящер внезапно приостановился, смешно, совсем по-птичьи склонив на сторону свою уродливую голову. Он словно прислушивался к крику дриады…

Тварь же со смахивающей на секиру головой, очевидно, ничто подобное не заботило. Вожак ступил на землю рощи, и теперь каждый мог действовать по собственному усмотрению. Громадное тело грузно сунулось в заросли, ломая и выдирая с корнем старые кусты южного можжевельника, – и ненароком задело искусно спрятанную среди ветвей бечеву.

– Конан, да где же ты?! – надрывалась Айана. – Мне страшно, Конан!

Сперва тварь даже и не заметила того, что за одной из ее лап что-то тянется. Не встревожил ее и сухой щелчок где-то высоко в кроне дерева, под которым шагали ее многочисленные ноги…

Натянувшаяся бечева вырвала сучок-подпорку – и три громадных камня, с большим трудом втащенные туда колдовским искусством Айаны, разом сорвались вниз. Конан, однако, не рассчитывал, что тварь будет стоять настолько удачно, чтобы одной из глыб размозжить ей голову…

Обвязанные лианами валуны низринулись вниз, прямо навстречу многоногой твари. Из вороха сухих листьев, сломанных веток и прочего лесного мусора рванулась толстая жердь с часто насаженными на нее, подобно зубцам гребня, острыми и длинными серебристыми листьями Отца-Древа, что могло разить лучше любого сделанного человеческими руками кинжала…

Рывок был столь стремителен и быстр, что демон не успел ни отпрянуть, ни защититься. Удар пришелся ему поперек широкой груди. Часть листьев-ножей сломалась о твердые пластины панциря, однако больше половины пробили броню…

Воздух священной Рощи сотрясся от дикого рева, смешанного с хрипом и бульканьем. Тварь встала на дыбы, голова ее взметнулась выше древесных крон; жердь с вонзившимися в плоть демона ножами болталась перед покрытой кровью грудной чешуей. Клешни и когтистые лапы в бешенстве полосовали воздух, костяной гребень на голове несколько раз яростно ударил по ветвям того дерева, откуда свалились камни, словно мстя за нанесенную рану…

– К нему! – взревел Конан, бросаясь вниз.

– Стой! Сюда летят крылатые! – донесся ответ Аррадерса.

Конан на бегу взглянул вверх. Две черные молнии стремительно неслись с небес, явно нацеливаясь на то дерево, с которого только что спрыгнул киммериец и где еще оставался его товарищ…

– Конан! – Из кустов вырвалась растрепанная от быстрого бега дриада.

– Не суйся под руку! – рявкнул киммериец. Раненое чудовище билось и корчилось, отчаянно пытаясь стряхнуть засевшую в ране громадную жердь с частоколом лезвий, однако почему-то не решалось коснуться ее ни клешней, ни когтем, ни лапой. Длинное тело металось из стороны в сторону – и в любой момент могло задеть приводную бечеву соседней ловушки.

– Ты насадил его на крюк? – выпалила Айана, с разгону ударяясь о широкую грудь северянина. – Ты изловил первого?

– Нет, он попался не на крюк, – ответил Конан, не скрывая досады. Дорога каждая секунда, а тут эта девчонка…

Истошный вой и визг возвестили, что Аррадерс вступил в неравный бой с крылатыми тварями.

– Я с тобой! Надеюсь, мое копье придется ему не по вкусу! – непререкаемым тоном заявила Айана, потрясая самодельным копьем, увенчанным серебристым наконечником из листа Отца-Дерева, только куда длиннее и толще прочих, использованных Конаном для возведения заграждений.

Времени спорить и бранить глупую девчонку не было (в те мгновения киммериец как-то не думал о ней как о полубогине); Конан бросился к изрыгающему из глотки кровавую пену зверю.

Члены громадного, налитого злой жизненной силой тела крушили все вокруг. Летели крупные комья земли; кусты и молодые деревца выворачивало, вырывало с корнем; тварь терлась грудью об ободранный ствол пальмы, пытаясь освободиться.

Киммериец замедлил бег, прикидывая, с какой стороны будет безопаснее подобраться, – и тут Айана едва не испортила все дело. С диким визгом, от которого у Конана заложило уши, она метнулась вперед, прямо к оскаленной морде чудовища, и что есть силы ткнула копьем, целясь в один из налитых злобой глаз.

Стремительным движением костяного гребня на голове чудовище легко отбило этот выпад; клешня нацелилась на Айану сбоку, дриада успела отскочить в самый последний момент, однако край ее одеяния оказался зажат в мощных роговых тисках.

Страшилище, казалось, совсем забыло о ране. Перед ним была живая плоть – самое лакомое, самое желанное блюдо демонов. Несмотря на обильно струящуюся из ран темную кровь, оно явно не собиралось отказываться от вожделенного обеда…

Киммериец с глухим проклятьем бросился к тащившей омертвевшую Айану клешне. Уродливая голова чудища мотнулась из стороны в сторону, костяной серп пронесся в ладони от Конана, едва не сшибив того с ног, – однако северянин успел проскользнуть к вытянутой вперед конечности и косым ударом, держа меч обеими руками, развалить клешню на две беспомощные половины. Пока к ним тянулись другие щупальца, лапы и когти, Конан успел отшвырнуть Айану назад, подальше от демона, и вновь повернуться к нему. Меч горел в его руках яростным голубым огнем.

Поглощенный схваткой со своим противником, Конан и думать забыл о том, что происходит с другими тварями Сета. Рыжий ящер стоял неподвижно, пристально глядя на приключившееся с сородичем, однако не сделал ни малейшей попытки прийти тому на помощь. Казалось, он о чем-то напряженно размышлял, для завершения этих размышлений ему необходимо было знать, чем закончится это дело… Ползуны же – зверь Хатар и его безымянный брат, – судя по треску, вломились в преддверия рощи примерно в четверти мили от Конана. Рыжий ящер оказался посредине, между своими подручными.

Киммериец не знал, что сейчас происходит с Аррадерсом и жив ли он вообще; в этот момент он видел лишь толстую черную цепь на шее противостоящего ему чудовища. Разрубить ее – и еще один мятежный дух покинет темные пределы, освободившись от власти Великого Змея, – а он, Конан, приобретет могучего союзника. Только бы перерубить ошейник!..

Однако он имел дело не со слегка измененным человеческим телом Аррадерса. Черная цепь на этой твари пряталась среди глубоких роговых впадин и наростов; костяной серп головы делал ее почти невидимой.

И все же Конан рискнул.

Пригнуться, подхватить валявшееся на земле копье Айаны и вновь метнуть его было для киммерийца делом одной секунды. Громадный, едва обтянутый кожей череп вновь дернулся, отбивая в сторону ничтожную тростинку, которая могла в лучшем случае лишь оцарапать его, – и северянин, подобно тигру, ринулся в открывшийся проем, пока чудовищная серповидная кость не вернулась на место.