Глава III

Расставшись с Фроди и Гудмундом, Хаген поехал на юг. Если, пробираясь к Рёдульсфьёллю, его воины ещё встречали людские поселения, то ему не попадалось не то что деревень, но и ни единого живого существа. Только изуродованные чахлые сосны лепились по каменистым склонам глубокого ущелья, которым шагал его конь. Вороной жеребец хоть и повиновался наезднику, но временами начинал испуганно храпеть и упираться, и тогда Хагену приходилось спешиваться, успокаивая скакуна. Несмотря на немилосердно палящее солнце, тан не расставался с доспехами. Уже не один час его настойчиво преследовал чей-то враждебный и нечеловеческий взгляд. Чувствуя его, Хаген тем не менее не оборачивался. Нелюдь нападает либо сразу, либо не нападает вообще. В окрестностях Живых скал не встречались ни гарриды, ни хеды. Лишь морматы, людоеды-одиночки, кошмарные порождения Ракота времен расцвета его могущества, полуспруты-полуптицы, временами забредали сюда – забыться чёрным сном в Пламенной Котловине. И обитало здесь ещё одно существо, которое и искал Хаген. Конечно, насчёт Гарма было бы лучше всего посоветоваться с Учителем, но тот отправился в одно из своих загадочных путешествий, и до его возвращения – а он никогда не опаздывал – оставалось ещё два месяца.

С Псом, вскормленным в Хеле мясом мертвецов, необходимо управиться немедленно! Иначе… Волшебник говорил, что тогда Боги могут сойти с небес до Срока, а это означает крушение всех, с таким трудом осуществляемых замыслов! И пока вести не достигли Престолов Владык, он, Хаген из Йоля, тан Хединсея, должен в одиночку одолеть чудовище. Но кто же, однако, так упорно пялится ему в спину? Знают же, что к Живым скалам люди так просто не ходят – царящий в этом месте страх погонит назад любого, кроме лишь того, кто, как и сам Хаген, умеет Управлять и Подчинять. А нагло таращиться в спину владеющего этими умениями вот уже столько времени – зачем? Что за странная слежка – если это слежка? Или нашёлся какой-то молодой и глупый любитель человечины?

Тан выразительно попробовал лишний раз, хорошо ли вынимается меч из ножен; знаменитая голубая сталь не могла не остеречь преследователя. Её знали все, даже самые глупые гарриды и безмозглые хеды. Не говоря уж о Ночных Всадницах.

Однако упрямо упертый в спину чужой взгляд не исчез; Хагену оставалось лишь пожать плечами. Ладно, хочет смотреть – пусть пока смотрит. Взять крадущегося сзади нелюдя – можно, но тяжело, да и зачем? Вряд ли кто-то дерзнёт связываться со Старым Хрофтом, к которому и лежал путь тана. О Хрофте знали все, но мало кто осмеливался появляться в его владениях. Болтали, что у него какие-то дела с Орлангуром и Демогоргоном; эту же пару всё живое – исключая, конечно, Мудрых – боялось пуще смерти и позора: считалось, что они властвуют и над тем, и над другим. Потому-то Хрофт и имел дело со многими, со всеми, с кем хотел, а вот иметь дело с ним не отваживался почти никто. Хаген сильно подозревал – да и Учитель намекал, – что силы Живых скал подчиняются именно Хрофту. Долгими усилиями тот сумел создать себе небольшой уголок, в пределах которого оказался почти всевластен.

Ущелье превратилось в узкий каменный жёлоб, сырой и холодный. Под конскими копытами внезапно что-то заурчало, с кручи свалилось несколько камней. Последнее предупреждение безумцу, сумевшему добраться до самых Ворот. Нужно останавливаться, пока не появились Каменные Стражи. Интересно, как управится с ними тот, что за спиной?

Хаген достал из седельной сумки запасной плащ, замотал голову жеребцу. Снял с перевязи меч, отложил колчан с луком. Против Каменных Стражей оружие бессильно, даже такое, как у него. Только голые руки, больше ничего. Кроме воли, конечно.

Сверху скатилась здоровенная глыба, с треском и искрами врезалась в другой валун. Стражи неподалёку, а тот, следящий, по-прежнему здесь и, судя по всему, никуда не торопится. Личность эта уже начинала занимать Хагена ничуть не меньше предстоящего свидания с Хрофтом.

Скала справа от тана с громом и грохотом лопнула, точно перезревший плод. Ливень острых осколков осыпал всё окрест, однако Хаген успел произнести в нужное мгновение заклятье Отражения, и их с конём не задело. А потом из развороченных каменных руин поднялось существо, один вид которого заставил бы упасть без чувств любого, даже безрассудно храброго человека. Огромная голова существа моталась из стороны в сторону на тонкой змеиной шее, мощное туловище поддерживали четыре колоннообразные ноги, оно мчалось, угрожающе вытянув вперёд длинные когтистые лапы, перевитые толстыми жгутами мускулов. Точнее, это очень напоминало мускулы, ведь на самом деле всё тело Каменного Стража состояло из мелких и средних валунов.

Хаген мгновенно напряг и распустил мышцы. Только Смертные, не прошедшие Посвящений, выходят на подобное с подобным. Меч отражают мечом, слово – словом (разумеется, до времени). Против каменного чудища они тоже наверняка бы схватились за булыжник. Мудрые учат по-иному. В Природе ель произрастает от ели, у волка появляются волчата, всё живое рождает подобное себе. В Магии же нечто, как правило, дает начало своей противоположности. Скалу не расколешь подобранным голышом, но на это способна человеческая рука, лишённая стальной оболочки. И поэтому Хаген мог встретить Каменного Стража одними лишь кулаками, словно тот был его противником в молодецком честном бою.

Однако Каменный Страж не обратил на молодого тана никакого внимания. Он промчался мимо, рыча, как сотня голодных львов, преследующих добычу. Хаген оторопел. Такого он не видел, о таком он не слышал, такое не могло даже прийти ему в голову. Чудовищная Сущность, порождение Живых скал, Каменный Страж устремился не на него, тварь из плоти и крови, а на его неведомого преследователя.

«Ложись!» – прежде чем сознание Хагена восприняло этот пришедший извне яростный крик-приказ, тело уже выполнило его – и вовремя. Тот, кто преследовал тана, видимо, прекрасно знал, кто такие Каменные Стражи и на что они способны, если рассвирепеют, и потому использовал свой шанс, попытавшись достать человека. Сверкающий стальной Диск срезал прядь волос на затылке тана и с визгом вонзился в камень. Раздался омерзительный скрежет, метательное оружие дрожало в щели, окружённое мелкими облачками каменной крошки.

Хаген похолодел. Против него применили вещь настолько смертоносную и легендарную, что даже Учитель мог припомнить лишь два случая, когда людям удавалось спастись от неё. Диск Ямерта! Учитель рассказывал о великом Храме Солнца в столице Хранимого Королевства, где на высоких террасах, открытых лучам дневного Светила, в хрустальных кубках, как величайшие святыни, хранятся пять таких Дисков. Жрецы Ямерта повелевают могущественными силами, ими закляты и им подвластны многие и многие магические существа – но почему Храм Солнца вдруг решил уничтожить его, Хагена?

А тем временем Каменный Страж добежал наконец до тех кустов, где таился метнувший в тана Диск посланец Света. Хаген услышал утробный рев чудовища, а затем – полный ненависти и гнева боевой крик-выдох, с каким воины наносят врагу последний удар; и крик этот был женским. В ответ Страж оглушительно взрыкнул – и там началась схватка. Однако следить за ней Хаген не мог – он смотрел на Диск, и только на него.

Скрыться от этого оружия невозможно: брошенное, оно непременно найдёт цель само. В тех редчайших случаях, когда жертве удастся увернуться в первый момент, застряв в камне, земле, дереве, утонув в реке, Диск Ямерта сам выберется на волю и вновь обрушится на того, кого бросивший избрал мишенью. Диску нипочем любые доспехи, он режет железо, как тонкий холст. И лишь отведав в крови жертвы, он успокоится и вернётся в руку пославшего.

Содрогаясь и издавая лёгкое гудение, Диск Ямерта мало-помалу вытаскивал сам себя из глубокой щели в камне. Второй раз Хагену уклониться не удастся. Сейчас, сейчас… осталось уже совсем немного…

Хаген с маху полоснул себя ножом по левому запястью. Теплые тяжёлые струйки алой крови побежали в подставленную ковшом ладонь. Быстро, быстро… но и Диску осталось преодолеть последний дюйм. Не дожидаясь, пока горсть наполнится, Хаген поспешно нагнулся к чудо-оружию, аккуратно выплеснув на него всю набежавшую кровь.

В тот же миг смертоносный сверкающий кругляш вырвался наконец из камня – и замер, сбитый с толку кровью того, кого послан был уничтожить.

Хаген поспешил плеснуть ещё.

Диск с лёгким звоном покатился по камням обратно к кустам, откуда был брошен.

Поверил.

Задыхаясь, Хаген упал спиной на камни, в запале даже не ощутив боли.

Обманул.

Однако недаром он был Учеником Мага. В следующее мгновение его правая рука уже затянула холстиной рассечённое запястье; а затем он прыжками ринулся вслед Диску, на бегу выхватывая меч. Времени оставалось очень мало – мгновения, пока Диск не вернулся в руки бросившего. Хаген бежал, как учили, – лишь не по-людски зоркий глаз смог бы разглядеть его тень, стремительно мелькавшую в просветах между валунами. Бежать так очень тяжело, кроме Слов Силы, нужно также знать, как сделать, чтобы они подействовали.

А тем временем между Каменным Стражем и неведомым преследователем Хагена продолжался жестокий бой. Что-то тонко свистело, рассекая воздух, но не сталь, а, скорее, короткий хлыст; свист то и дело перекрывался яростным рёвом Стража.

Что же это за противник, кому оказалось по силам противостоять почти непобедимому врагу? Сам тан, готовясь к столкновению, не рассчитывал на победу, Каменный Страж должен был увидеть в нём своего… Детище Живых Скал никогда не атаковало бы его с такой ненавистью, и, если следивший за Хагеном настолько силён, как с ним управиться?..

Неожиданно Каменный Страж дико взвыл в смертной муке, взвыл и умолк, лишённый жизни, с грохотом валясь на землю; и, едва затих шум падения, ухо Хагена уловило короткий предсмертный стон, негромкий и жалобный, полный какой-то недоумённой, почти детской обиды.

Голова Каменного Стража рассыпалась мелкими каменьями; а чуть выше, среди изломанных, втоптанных в землю кустов, тан увидел тонкое девичье тело, – остекленевшие глаза уставились вверх, серый плащ Ночной Всадницы запятнан кровью, правая рука неестественно выгнута…

Окажись здесь Фроди и Гудмунд, они сочли бы убитую родной сестрой повстречавшейся им колдуньи, что расправилась с устроенной на её пути засадой, и оказались бы близки к истине.

Хаген пристально осмотрел мёртвую. На первый взгляд в ней не было ничего общего с обычными Ночными Всадницами, кроме одного лишь неизменного вертикального зрачка, как у хищных птиц. Уроки не прошли даром. Хаген смотрел на погибшую лишь как на некий предмет, который нужно исследовать, не более. Не колеблясь, он обшарил тело.

Диск Ямерта смирно лежал рядом с трупом, но Хаген даже не протянул к нему руки. Учитель-то сумел бы взять его, а он, Хаген, знает пока недостаточно. Сейчас оружию придёт приказ вернуться в Храм – и сверкающий круг отправится в дальний путь; горе тому, кто осмелится схватить его!

Никакого иного оружия при Ночной Всаднице не оказалось. Хаген нашёл только один замысловатый ключ от замка гномьей работы и спрятал вещицу в карман, надеясь разобраться позднее. Гораздо больше занимала его ещё не угасшая тень сознания юной колдуньи. Слишком много необычного для Ночной Всадницы виделось Хагену, опустившему веки и простершему руки над головой погибшей. Однотонная у людей и однозначно серая у простых ведьм, здесь тень сознания оказалась многокрасочной, серое и чёрное чередовалось с голубым и зелёным, а на самом краю едва заметно светилась, угасая, тонкая золотая ниточка. Учитель говорил о такой… это же знак связи с магическими силами!

Что бы сказал Хаген, узнай он, что в тени его собственного сознания тоже есть точно такая же золотая нить – как и у всех остальных Смертных, которые стали Учениками Магов?

Тан торопился, понукая жеребца, неуверенно ступавшего по острым камням. До жилища Старого Хрофта оставалось ещё несколько лиг, а ночь близилась; и с ней близилось время, когда все силы Живых скал обратятся против него одного – иссушат, сожгут мозг, и он рухнет с пустыми, вытекшими глазницами… Каменный Страж погиб, Хаген не добыл от него заклятье Прохода и остался для Живых скал лишь ненавистной ходячей тварью с тёплой кровью. Зайдёт Солнце, поднимется бледная губительница Луна, и скалы обретут свою истинную силу. Тогда ему несдобровать, если он не успеет добраться до Хрофта.

«Вот ещё одна задача, – думал Хаген. – Кто-то очень могущественный всерьёз решил покончить со мной. Кто и зачем?» Тан попробовал было сосчитать тех людей, кто может желать его смерти и пока ещё не отправленных в Хель, но тотчас сбился. Кто же из них стоит достаточно высоко, чтобы убедить самих жрецов Ямерта выступить против Хагена? А может, мелькнула тревожная мысль, это кто-то из недругов Учителя?

Однако не имело смысла попусту ломать голову, и Хаген бросил бесплодное гадание. Учитель говорит – сосредоточиться на выполнимом. Сейчас выполнимое – оказаться под крышей Хрофтова обиталища, об этом и подумаем.

Тан успел. На серых телах гор ещё не угас пламень вечерней зари, а взору его уже открылась круглая котловина; напротив выхода из ущелья, которым ехал Хаген, к её склону прислонилось жилище Старого Хрофта, сложенное из невообразимо древних брёвен, каждое толщиной не меньше чем в три обхвата; две длинные стены, отведённые от склона горы, замыкал довольно узкий фасад с единственным окном и дверью, низкой и широкой. Чуть в стороне стоял сарай с коновязью.

Хаген накинул повод своего жеребца на крюк, задал ему овса и громко постучал рукоятью меча в окованные бронзой двери.

– Входи, кто ни есть! – пробасил в ответ очень низкий голос, почти рык. – Входи, не заперто!

Хаген толкнул дверь и вошёл, низко поклонившись притолоке.

В просторных сенях стоял полумрак, вкусно пахли пучки густо развешанных по стенам трав. (И откуда только Хрофт их берёт? Пустыня же вокруг!..) Вторую дверь навстречу гостю отворил уже сам хозяин.

Старый Хрофт был и высок ростом, и широк в плечах, а годы так и не смогли согнуть его спину. Он имел истинно царственную осанку; рассечённое глубокими морщинами лицо с орлиным носом, широким и плавным изгибом-разлётом бровей было лицом воина, много повидавшего, претерпевшего всё, но так никем и никогда не покорённого. Его можно было бы принять за очень знатного ярла или короля Южных берегов. Глаза его горели таким огнём, что выдержать этот взгляд могли лишь очень немногие. Маг Хедин, например.

Хрофт носил простую одежду из серого холста, зато на его широком узорчатом поясе висел короткий и широкий меч в прозрачных ножнах, словно сделанных из хрусталя. Клинок казался выкованным из чистого золота; от меча исходило сияние – чуть приглушённого густого цвета осенних кленовых листьев.

– А, Хаген! – расхохотался хозяин, хлопая гостя по плечу. – Давненько не заглядывал, совсем забыл старика! Ну, заходи, заходи, мне двери запереть надо, а то вечер близко. – Он вновь хохотнул, и Хаген улыбнулся шутке – кто ж не знал, что к этому жилищу ни Смертные, ни Бессмертные, ни Рождённые, ни Сотворённые не осмеливаются приближаться с недобрым.

– Заходи, у меня эль как раз поспел, – продолжал говорить Хрофт, ведя гостя по длинной горнице с двумя очагами – одним возле самых дверей и вторым в глубине, около широченной постели, крытой мехами. – Садись, бери кружку да рассказывай, с чем пожаловал. Как почтенный Хедин?

После первых же слов молодого тана Хрофт разом отбросил всё шутовство. Он впился в собеседника огненным взглядом, точно намеревался прожечь в нем пару дыр; узловатые, очень сильные пальцы вцепились в стол.

– Давненько я не слыхал ничего хуже… – проворчал Хрофт, когда Хаген замолчал, поднеся к губам здоровенную кружку с пенным тёмным элем. – И дело даже не в Гарме; с ним-то управиться можно, что он – пес, да и только, хоть и большой. А вот твоя преследовательница тревожит меня гораздо сильнее. С Хедином надо бы поговорить… – закончил он уже тише, потирая лоб и погружаясь в раздумье. Брови его сошлись к переносице.

Несколько минут Хрофт размышлял, затем решительно хлопнул ладонью по столешнице.

– Ладно! Что мы тут с тобой надумаем… всё, глядишь, так и так по-иному повернётся. Поэтому сейчас спи, утром я тебе скажу, что с Гармом делать. Всадницей этой я сам займусь… после того, как потолкую с твоим Учителем. Спи! И что бы ты этой ночью ни увидел и ни услышал – не удивляйся, не пугайся и не шевелись! Пока это ещё не твоё дело – хотя ты быстро растёшь.

Хаген знал, что здесь надо повиноваться без разговоров. И он повиновался, он умел это, ибо без умения подчиняться не будет и умения повелевать – так говорил Учитель.

– Твои слова звучат так, будто Гарм – это вовсе не угроза?