Предисловие

Тайны библейских пророчеств о событиях, которые свершатся в конце времен, всегда занимали умы людей. «Из курса истории вы не узнаете доподлинно, ни где она начинается, ни где заканчивается. Вы узнаете о возвышении народов, о падении монархий, но нигде в истории вы не прочитаете о том, когда все внезапно закончится. Это часть тайны о том, как мы перейдем в иной мир, в новый век»¹.

Священное Писание свидетельствует, что к концу бытия мира обольщенные злом люди изберут себе единого мирового правителя, которого апостолы именуют сыном беззакония, или антихристом. Гений и злодейство найдут в нем непостижимое сочетание. Нося на первых порах маску духовности и человеколюбия, затем он обнаружит в полноте свои поистине звериные качества: сатанинскую гордыню, коварство, ненависть и жестокость. Мир погрузится в смятение.

Быть может, перед всеми нами очень скоро встанет решительный вопрос: с кем мы – со Христом или с антихристом? И очень-очень многие тогда соблазнятся и пойдут за антихристом, прельщая самих себя и увлекая за собой других.

Не будем же безумно предаваться легкомыслию, закрывая глаза на явные знамения, которые с каждым днем все умножаются и живо свидетельствуют о том, что мы – на пороге разверзающейся пред нами вечности.

«Святые отцы и учители Церкви учили, что во второй главе Второго послания к Фессалоникийцам апостол Павел говорит о Втором видимом и славном пришествии Иисуса Христа, которое они представляли не иначе, как имеющим сопровождаться воскресением мертвых.

Точно также все они, без единого исключения и без тени сомнения, учили, что раньше Второго Пришествия Христова, непосредственно перед ним, явится и будет царствовать антихрист, что антихристом будет одно определенное лицо, один человек, и что именно его, а не кого-либо другого, апостол назвал человеком греха, беззаконником и сыном погибели»².

«Запрещая верующим заниматься гадательными предположениями о последних судьбах мира и предостерегая их от губительных и суеверных мудрований о времени пришествия антихристова, Божественное Откровение, с другой стороны, в довольно ясных и определенных чертах изображает нам некоторые знамения и признаки этого пришествия, чтобы охранить нас от лжеучений неправомыслящих и побудить верующих к исправлению своей жизни, к противоборству антихристу и его предтечам и к достойному приуготовлению себя ко дню Судному и кончине мира. Сам Господь на вопрос учеников Своих: скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века? (Мф. 24, 3), – изрек им, а чрез них и всем верующим, следующую спасительную заповедь: Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас (Мф. 24, 4), – и затем показал им признаки, по которым можно было бы узнать последние тяжкие времена антихристова господства.

“Поскольку, – говорит святой Кирилл Иерусалимский, – надлежит и нам знать признаки кончины и поскольку ожидаем Христа, то, чтобы не умереть нам в обольщении и чтобы не ввел нас в заблуждение лживый антихрист”³, и нам нужно “внимать сказанному”. Должно лишь при этом соблюдать благоразумную христианскую осторожность и, откинув пагубную самонадеянность горделивого разума, не стараться узнавать более того, что Божественная Премудрость благоизволила открыть нам в слове Божием, или предавать самоизмышленным, произвольным толкованиям и искажениям то, что в нем об этом открыто»⁴.

«Многие святые отцы Церкви, как Василий Великий и святой Ипполит Римский молились о том, чтобы они не жили во времена антихриста.

Итак, познание человеческой немощи и пастырский долг перед тревожащимися верующими делают необходимым единодушное и сознательное сопротивление организационным планам Нового Века, для того, чтобы, по крайней мере на время отвратить господство антихриста. Конечно, Сам Господь извещает нас, что никто, кроме Бога Отца, не знает, когда придет антихрист, но с другой стороны, Он ясно говорит нам, что следует внимать духовным знамениям времен, которые вопиют сегодня. Следовательно, Церковь не только имеет право, но и обязана бить в набат, вызывая в людях здоровое духовное беспокойство»⁵.

«В предлагаемой читателю книге мы, при помощи Божией, решились раскрыть истинные знамения пришествия антихриста, имеющего быть пред кончиной мира. Особенно это важно для народа простого, который, как древесный лист, легковерно воспринимает всякие ложные объяснения и колеблется в понимании об антихристе.

Благочестивый читатель! Без боязни принимай духовную пищу, предлагаемую сей книгой; оставь все сомнения, ибо сам убедишься в том, что мы обо всем говорим на основании слова Божиего и толкований святых отцов и учителей Церкви.

Что же касается высших и непостижимых тайн Божиих, то и мы не осмелились их разрешать, предоставляя это право единой Божественной Церкви, которая одна имеет орлиные крылья. “И даны были жене два крыла большого орла” (Откр. 12, 14), говорит тайнозритель. «Святой Церкви дано благоразумие двух заветов», повествуют святые отцы. Пером двух крыльев мы и написали книгу для того, во-первых, чтобы заградить уста лжеучителей и, во-вторых, доставить людям благочестивым полезное и душеспасительное чтение»⁶.

Глава 1
О последних временах

Толкование пророчеств святого тайновидца

Известно, что острый меч полезен и даже необходим в опасности, так как с его помощью можно защититься от врагов, но он часто ведет и к погибели, служа орудием грабежей, насилий и убийств.

Подобно этому мечу, размышление и исследование времени кончины мира для людей насколько полезно, настолько и вредно. Достоин похвалы и рассудителен тот, кто, воспаряя мыслью к величайшему акту всемогущества и правосудия Божьего, не забывает и своей кончины, помнит, что впереди его ждет воздаяние за дела, страшится вечной муки и устремляется на делание благое.

Такое размышление душеспасительно для всех христиан. Оно по своему характеру тождественно с размышлениями царствующего пророка Давида. «Скажи мне, Господи, кончину мою, – взывает он, – и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой» (Пс. 38, 5). «Умаление дней моих возвести мне; не восхить меня в половине дней моих» (Пс. 101, 24–25). В другом месте: «Размышляю о днях древних, о летах веков минувших; припоминаю песни мои в ночи, беседую с сердцем моим, и дух мой испытывает: неужели навсегда отринул Господь, и не будет более благоволить? Неужели навсегда престала милость Его, и пресеклось слово Его в роде и роде? Неужели Бог забыл миловать? Неужели во гневе затворил щедроты Свои?» (Пс. 76, 6–10). Так размышлять поучает и Сирах: «Во всех делах твоих помни о конце твоем и вовек не согрешишь!» (Сир. 7, 39).

Вопреки этим священным внушениям некоторые из самолюбия и праздного любопытства всеми способами стараются проникнуть в сокровенную завесой тайну и, не имея ключа, хотят открыть дверь в Скинию, куда может входить один Пастыреначальник.

Такое мудрование о конце мира не только вредно, но, поистине, и грешно! Жестоко был бы наказан тот, кто дерзновенно, без полномочия и приказания, осмелился бы раскрыть царскую книгу или письмо, запечатанное царской печатью. Так следует понимать и здесь: сокровенные тайны Господни – это книга Царя Небесного, запечатанная семью печатями. Послушаем, что говорит св. Иоанн Богослов: «И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, писанную внутри и извне, запечатанную семью печатями. И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее? И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землей раскрыть сию книгу, и даже посмотреть в нее. И один из старцев сказал мне: не плачь; вот лев, от колена Иудина, корень Давидов, победил и может раскрыть сию книгу, и снять семь печатей ее» (Откр. 5, 1–5).

Св. Андрей Кесарийский так объясняет эти слова апостола: «Под книгой мы понимаем всемудрую память Божью… и глубину Божественных судеб. Внутреннее содержание сей книги, по причине духа, трудно для понимания; внешнее же, ради буквы, удобопонятнее. Думаю, что семь печатей означают или совершенную незыблемость книги и ее для всех неизвестность, или домостроительство испытующего глубины Божественного Духа, которое не может разрешить никто из созданных тварей. Под книгой понимается и пророчество, о котором Сам Иисус Христос сказал, что оно исполнилось, а что остальное исполнится в последние дни. Словами «никто не мог раскрыть книгу» указывается на то, что ни Ангелы, ни сущие во плоти, ни святые, отошедшие от плоти, не получили и не достигли всецелого познания Божественных судеб, кроме Агнца Божьего, Который Своим пришествием разрешил все древние предсказания» (Слово 4-е на Апокалипсис).

Апостол недоумевал и плакал о том, что никто не мог раскрыть книгу тайн Божьих. О, если б он жил в настоящее время! Как бы, думаю, он удивился и ужаснулся, когда б видел, что книга, запечатанная семью печатями Самим Агнцем Божьим, теперь дерзко открывается и разгибается некоторыми безумцами.

Эти люди, забыв пределы своего ограниченного духа, пытаются проникнуть и исследовать самые сокровенные и для них недоступные глубины и тайны домостроительства Божьего. Руководимые своим скудным умом, ложно объясняют и понимают различные таинственные слова пророческие и апостольские.

Не отвечай глупому, по глупости его, чтоб и тебе не сделаться подобным ему (Прит. 26, 4). Таким образом, мы, по учению Слова Божьего, не должны отвечать на безумные речи терзающих ризы Христовы и сеющих гибельные плевелы своего неразумия о пришествии антихриста»⁷.

«Как книга судеб Божиих о мире и Церкви, Апокалипсис всегда привлекал к себе внимание христиан, а особенно в то время, когда внешние гонения и внутренние соблазны с особенною силою начинали смущать верующих, угрожая со всех сторон разного рода опасностями. В такие периоды верующие естественно обращались к этой книге за утешением и ободрением и пытались разгадать по ней смысл и значение происходящих событий. Между тем образность и таинственность этой книги делает ее весьма трудной для понимания, а потому для неосторожных толкователей всегда есть риск увлечений за границы истины и повод к несбыточным надеждам и верованиям. Так, например, буквальное понимание образов этой книги давало повод и теперь еще продолжает давать к ложному учению о так называемом «хилиазме» – тысячелетнем царстве Христовом на земле. Ужасы гонений, переживавшиеся христианами в первом веке и толкуемые в свете Апокалипсиса, давали повод некоторым верить в наступление “последних времен” и скорого Второго Пришествия Христова, еще тогда же, в первом веке. За истекшие 20 веков явилось множество толкований Апокалипсиса самого разнообразного характера. Всех этих толкователей можно подразделить на четыре разряда. Одни из них относят все видения и символы Апокалипсиса к “последним временам” – кончине мира, явлению антихриста и Второму Пришествию Христову, другие – придают Апокалипсису чисто историческое значение, относя все видения к историческим событиям первого века – ко временам гонений, воздвигнутых на Церковь языческими императорами. Третьи стараются найти осуществление апокалипсических предсказаний в исторических событиях позднейшего времени. По их мнению, например, Папа Римский есть антихрист, и все апокалипсические бедствия возвещаются собственно для Римской Церкви, и т. п. Четвертые, наконец, видят в Апокалипсисе только аллегорию, считая, что описываемые в нем видения имеют не столько пророческий, сколько нравственный смысл, аллегория же введена только для усиления впечатления с целью поразить воображение читателей. Более правильным надо признать то толкование, которое объединяет все эти направления, причем не следует упускать из виду, что, как ясно учили об этом древние толкователи и отцы Церкви, содержание Апокалипсиса в итоге своем направлено к последним судьбам мира. Не может быть, однако, сомнений, что в течение всей минувшей христианской истории исполнилось уже немало предсказаний св. тайновидца Иоанна о грядущих судьбах Церкви и мира, но нужна большая осторожность в применении апокалипсического содержания к историческим событиям, и нельзя слишком злоупотреблять этим. Справедливо замечание одного толкователя, что содержание Апокалипсиса только постепенно будет становиться понятным, по мере наступления событий и исполнения пророчеств, в нем предреченных»⁸.

«Для всех бесчисленных толкователей Апокалипсиса необходимо заметить следующее: 1) Если образы Апокалипсиса (например, чаши гнева Божия) понятны только тогда, когда их кто-то истолкует и покажет, что они, собственно, значат, то это возможно лишь в том случае, если Апокалипсис вовсе не есть пророчество и его “откровение” само по себе ничего не открывает. Наоборот, это есть затемнение подлинного смысла грядущих событий, которое может быть уничтожено только “научным” истолкованием. Едва ли такое воззрение можно считать христианским и церковным. 2) Если образы Апокалипсиса имеют переносное значение, то в целях пророчества и откровения гораздо целесообразнее было бы прямо назвать, перечислить и описать грядущие события, а не облекать их в образы, за которыми иной раз совсем невозможно увидеть подлинные события… 3) Допустим, что апокалипсические образы имеют какой-нибудь точно установленный определенный смысл. Например, пусть “блудница на водах многих” есть Англия, или пусть Вавилон есть Европа, и т. д. Это значило бы, что все события уже предопределены, что они предсказаны так, как предсказывают солнечные и лунные затмения. Можно ли такие предсказания считать христианскими и даже вообще религиозными? Голый механицизм не есть религия. Такая механистическая предсказанность противоречила бы свободе человека, который волен спасаться и погибать, т. е. волен ускорять и замедлять темп всемирной истории. 4) Наконец, на основании чего происходит это “толкование”? На основании знания истории человечества. Допустим невозможное, – что человек так хорошо знает и фактически, и идейно всемирную историю, что может сразу формулировать смысл каждой мельчайшей эпохи. Но и тогда толкование не имеет никакой почвы. Во-первых, если он так хорошо знает всемирную историю и ее смысл, то для чего ему “толкование Апокалипсиса” и самый Апокалипсис? А во-вторых, поскольку он еще не знает, как будет идти история дальше, – на каком основании он будет подставлять под апокалипсические образы события из прошлого, если события из будущего, возможно, окажутся гораздо более подходящими? Из всего этого (число аргументов может быть значительно увеличено) я делаю одно заключение: христианин не имеет права “толковать Апокалипсис”, не имеет права делать тут какие-нибудь общеобязательные выводы (подобно тому, как его почти не толковали и святые отцы).

Но тогда, значит, остается понимать его буквально? Да, совершенно верно. Христианин должен признавать, что звезды будут падать на землю, вода будет обращаться в кровь, саранча будет величиною с коня, и т. д. и т. д. Но простая буквальность опять-таки не есть ни христианская, ни религиозная, ни мистическая точка зрения. Буквальная картина – плоскостна, не имеет мифического рельефа, не овеяна пророческим трепетом, не уходит своими корнями в непознаваемую бездну и мглу судеб Божиих. Апокалипсические образы должны быть буквальны в символическом смысле. <…> Но это значит, что апокалипсические образы должны потерять тот характер голого знания, который мы только что критиковали в отношении толкования Апокалипсиса. Они должны стать также и мистерией веры. Это значит, что, понимая их подлинный смысл, мы не знаем, как они будут осуществляться, но мы верим, что то, что осуществится, будет иметь буквально именно этот смысл, а не иной. Другими словами, судить о том, как должно исполниться пророчество, можно только по наступлении того события, которое предречено. Полностью о пророчестве можно судить, таким образом, только после его исполнения. Скажут: зачем же тогда существует пророчество? Пророчество существует для того, чтобы установить смысл грядущих времен, а не их факты. Поэтому все толкования должны ограничиться установлением только точного смысла событий, а не их фактического протекания. Это-то и есть пророчество, а не астрономическое вычисление затмения. И это-то и требует синтеза знания и веры. Все остальное – абстрактно-метафизическая, формально-логическая мифология, а не диалектическая, т. е. не абсолютная мифология. Разве мало открыто в апокалипсических пророчествах такого, что понятно без всякого толкования и для христианина является настоящим пророчеством (всеобщее отступление, казни и гнев Божий, антихрист, его победы и поражение, воскресение мертвых, Страшный Суд и т. д.)? Разве это не пророчество и разве этого мало?»⁹